Глава 25. План Корво. Часть 1. (1/2)

За что люблю Сульху — она не создает проблемы (в основном). Когда я ее призываю, она появляется быстро, при этом не жалуется, не задирает нос, не раздражается и не читает нотации о жизни (в основном). Вот и сейчас, узнав, что нужна мне только в качестве доставщика рыбы из озера, она лишь усмехнулась в ответ и сразу согласилась помочь. А уже через полчаса появилась на Скале Философии с обещанной рыбой. Точнее, с прудом. Взмахом руки Сульха организовала филиал Русалочьего озера прямо на Скале. Карабалгасуну только лишь оставалось вылавливать рыбу, нанизывать на ветку и жарить на собственном пламени — сырое-то мясо он не ест. Как и я, впрочем.

Правда, вредный дракон все равно закатил сцену — он, видите ли, хотел, чтобы рыба уже готовой поступала к нему в лапы. Что тут скажешь? Пришлось мне ловить рыбу самому из свежевырощенной удочки. После этого Карабалгасун уже было праздновал победу, но быстро приуныл, заметив скорость моей ловли. А она была где-то на уровне бегущей по берегу черепахи, а потом и вовсе скатилась до улиточной — я старался как мог. В какой-то миг дракон не выдержал и сам полез в воду дабы «с голоду не помереть с вами тут». В результате он и наловил все сам, и готовил тоже сам, чтобы «всякие дилетанты не испортили вкус мяса неправильной прожаркой». А мне-то только в радость!

Но надо отдать должное — рыбу Карабалгасун приготовил без преувеличения восхитительно. Она получилась у него мягкой, сочной, а благодаря какой-то добавленной смеси (бережно хранимой где-то в недрах пещеры наравне с золотом и книгами) — еще и хрустящей.

— Не думал, что скажу это, но — мои комплименты повару, — сказал я, доев последнюю из причитавшихся мне рыбок. Карабалгасун, увлеченно чавкавший в стороне, промычал что-то невразумительное в ответ — настолько, что ни одного слова я не разобрал. Услышал одно сдавленное урчание. А вот Сульха обиженно насупилась.

— Только повару? — переспросила она, поглаживая здоровенную щуку, выглянувшую из пруда.

— Конечно, нет, — тут же исправился я. И нацепив на себя маску почтения, торжественно добавил, имитируя речь жрецов Непорочной:

— Своими благими деяниями, дитя, ты сегодня спасла две страждущие души. Возрадуйся же и не сходи впредь с этого непорочного пути!

Сульха в ответ фыркнула:

— Именно так, Вэйви! Страждущим я помогала не раз, ты — свидетель. Почему же мне до сих пор не поклоняются так, как A’aushani?

Сказав это, Сульха резко ударила ладонью во водной глади. Оттуда тотчас выскочила какая-то очень мелкая рыбешка и отправилась прямиком в пасть щуки.

— Наверное, тебе не хватает непорочности, — заметил я, наблюдая за активно работающей челюстями щукой. Затем наклонился и достал со дна пруда тонкую плоскую гальку. Ее я пропитал крупицей своей магии, после чего поверхность гальки быстренько обросла миниатюрными золотыми шафранами. Осмотрев свою работу, я удовлетворенно кивнул и вплел это своеобразное украшение в волосы Сульхе.

— Считай меня своим первым верующим, viata uridonna<span class="footnote" id="fn_32156032_0"></span>, а этот дар — благодарность за твои труды, — торжественно произнес я. — Накормить ненасытную утробу Карабалагсуна — дело, доступное не каждому.

Сульха в ответ улыбнулась, наморщив носик — понятия не имею как ей это удается, ведь она буквально состоит из воды (только волосы больше напоминали длинные водоросли), но как-то все же удается. И всякий раз это выглядело очаровательно, особенно в сочетании с ярко-голубыми глазами.

— Na viata<span class="footnote" id="fn_32156032_1"></span>… А ты знаешь, как задобрить женщину, — игриво промурлыкала Сульха, наклонившись, чтобы рассмотреть свое отражение в воде. — Но не думай, что отделаешься от меня одним лишь маленьким подарком.

— Даже не смел на это надеяться, — печально признал я. Кто-кто, а Сульха своего не упустит. Да, она не жалуется, не задирает нос, с готовностью мне помогает и не создает проблем как некоторые драконы (в основном), но за любую оказанную услугу возьмет сполна и всегда. Как уж такое забыть…

— Ну что за тоска в голосе, Вэйви, — засмеялась в ответ Сульха. — Лучше собирайся с силами. У меня на тебя бо-о-о-льшие планы.

— Что, опять хочешь покинуть Перевертыш-лес?

Собственно, это и была причина, по которой Сульха добровольно заключила со мной контракт. Как многие женщины, она любит новые вещи, особенно украшения. Но как дух, она не может покидать пределы Перевертыш-леса, а значит не может посещать рынки и ярмарки. Но контракт со мной позволяет обойти эту условность на время. Как Торгующий, я способен не только выкачивать силу из духов, но и передавать им свою. Сульхе, например, я передавал крупицу магии Рейнеки. С ее помощью она на время рассеивает ту силу, что связывает ее с родными местами, и так получает свободу перемещения.

— В этом году гномья сакката<span class="footnote" id="fn_32156032_2"></span> по случаю свадьбы их короля будет идти три дня, Вэйви. Ты можешь это представить? — восторженно отозвалась Сульха. — И я не намерена упускать такой шанс. Хочу посетить саккату в каждый из трех дней! Так что обеспечь меня нужной силой — это мое условие за то, что целых два раза помогла тебе.

…губа — не дура. Чтобы обеспечить ей три дня свободы, потребуется немало магии. Я потом даже с постели наверняка сутки подняться не смогу. Да и без Рейнеки выполнить требование затруднительно… хотя и не так, чтобы невозможно совсем. Но я решил не говорить это вслух. Нет. Лучше уж поторгуемся.

— Три дня, говоришь? Но ты в этом году помогла мне два раза, Сульха. Поможешь в третий — тогда и получишь свободу на три дня. А так… — я красноречиво замолчал, смерив водную деву многозначительным взглядом. Та в ответ игриво погрозила мне прозрачным пальцем.

— Ну уж нет, Вэйви. В первый раз ты попросил поделиться силой, чтобы загасить пожар в ”Священных камнях”. Знаешь, сколько воды для этого потребовалось? Так что никаких дополнительных услуг, пока ты не исполнишь мое требование.

— Но три дня твоей свободы потребуют от меня гораздо больше магии, чем от тебя — тушение пожара, — возразил я, сохраняя невозмутимый вид. — Так что выбирай: или дополнительная услуга, или увидишь только два дня саккаты, а не три.

После этих слов Сульха резко потеряла свою улыбку, зато обиженно насупилась, вновь наморщив носик. Ее глаза из ярко-голубых стали синими.

— Na viata! Ты такой жадина, Вэйви, — пробурчала она, погружая руку в пруд. Вода в нем после этого закружилась водоворотом, а через миг исчезла как и не было. Этот факт вызвал крайнее разочарование Карабалгасуна, который уже закончил трапезу и сейчас чистил зубы рыбьим хребтом.

— Грр! — прорычал он. — Куда?!

— Порезвились и хватит, — холодно отозвалась Сульха. — А то вы двое так всю рыбу слопаете в моем озере.

— Женщина! — нравоучительно пробасил Карабалгасун, откидывая рыбий хребет в сторону. — Да будет тебе известно: есть нужно столько, сколько нужно, чтобы силы восстанавливались, а не подавлялись. Поэтому в вопросах питания не бывает полумер и нет места жадности!

— В твоем случае, дракон, кроме жадности, ничего и не осталось. Хватит с тебя.

С этими словами Сульха резко встала со своего места, от чего вода в ее теле звонко зажурчала. Она медленно оглядела горизонт, затем повернулась ко мне.

— Ты испортил мне настроение, Вэйви. Так что я ухожу. И больше не вызывай меня из-за всякой ерунды.

— В смысле «ерунды»? — опять возмутился Карабалгасун. И в этот раз даже я его поддержал:

— Он прав, Сульха. Твоя рыба только что героически отдала жизнь за мое светлое будущее. Это совсем не ерунда.

Сульха в ответ только закатила глаза, скептически хмыкнула и взмахнула рукой — ее тело после этого превратилось в бесформенный поток воды, который с шумом упал на землю, оставив после себя широкую лужу. Посреди нее одиноко лежало созданное мной цветочное украшение. Но, правда, недолго — секунд через пять цветочная заколка медленно растворилась в воздухе. Заметив это, я не сдержал ехидной ухмылки: обиды обидами, но подарок Сульха все же забрала.

— О, женщины! Рыбу забрала, зато намочила мне порог. Кто так делает? Фуух! — закончив жаловаться, Карабалгасун с силой подул на то место, где раньше стояла Сульха. Из его пасти вырвался горячий столб желтого пламени и впечатался в лужу. Та после этого испарилась, а на земле осталась темная подпалина. По мне, так лучше бы лужа, чем кусок выжженной земли, но дракона все устраивало. Удовлетворенно кивнув, он вдруг повернулся ко мне и изрек:

— Не умеешь ты с женщинами, Вэйван.

— Да? — я скептически приподнял одну бровь. — Я по крайней мере не краду их и не ем.