Глава семнадцатая (1/2)

Новости распространяются по Хогвартсу со скоростью бладжера.

— Конечно, Альбус всегда догадывался, что за вашими с мистером Малфоем постоянными стычками кроется отнюдь не ненависть, — вздыхает директор МакГонагалл, когда в пятницу вечером я прихожу к ней в кабинет за разрешением на проведение Турнира Четверокурсников-Волшебников.

— О, — изумляюсь я, — я и сам до недавнего времени не подозревал об этом, профессор!

— Что ж, Дамблдор, очевидно, самый проницательный волшебник из всех, кого я знала, — говорит МакГонагалл. — Надеюсь, мистер Поттер, Ваша внезапно (ну, или закономерно) вспыхнувшая взаимная симпатия не повредит ни расследованию, ни учебному процессу. И имейте в виду, мистер Поттер: я как директор, не могу одобрить публичные проявления чувств педагогов друг к другу во вверенном мне учебном заведении.

— Разумеется, директор МакГонагалл! — смиренно киваю я.

— Я очень рада за тебя, Гарри, — мягко произносит МакГонагалл, когда я уже берусь за ручку двери. — За вас обоих.

*****

Утром в субботу я получаю письмо от Чарли Уизли, в котором он сообщает, что будет рад предоставить для школьного турнира четырёх детёнышей драконов. «И поздравляю тебя, Гарри! — пишет он в конце. — Я рад, что ты наконец-то нашёл «своего» человека. Поверь, я знаю, насколько это важно.».

— Рон! — возмущённо трясу я письмом. — Ты уже всей семье сообщил о переменах в моей личной жизни?

— Ох, нет, приятель, это не я, как ты мог такое подумать? — смеётся Рон. — Парень Чарли — Джейсон Грейвз, он тоже драконовед, кстати…

— Брат Тесеуса с седьмого курса?!

— Ага. Студенты Хогвартса частенько пишут письма родным, знаешь ли! А уж обойти вниманием такую сенсационную новость…

— О, не-ет! — я со стоном хватаюсь за голову. — Значит, не сегодня-завтра статья о нас с Драко появится в «Пророке»!

— Оу, Дра-ако! — поигрывает бровями Рон.

— Да иди ты! — беззлобно пихаю я его.

*****

В воскресенье я прихожу к Хагриду, чтобы осчастливить его новостями о том, что скоро на его временном попечении окажутся целых четыре маленьких дракончика. Заодно я намереваюсь попросить у него парочку огнекрабов для лабиринта.

— Конечно, Гарри, конечно! Могу дать тебе ещё парочку гигантских пауков, если нужно.

— Э-э, нет, пауков, пожалуй, не надо!

После знакомства с покойным Арагогом я не горю желанием близко контактировать с этими восьминогими чудовищами. Да и Рон, чего доброго, откажется помогать мне, если узнает, что в деле замешаны пауки.

— Подумать только, детёныши драконов! — Хагрид чуть ли не приплясывает от радости. — Не могу дождаться, когда наконец буду заботиться об этих крошках!

Я вспоминаю, как один такой крошка в своё время чуть не спалил к чертям хижину Хагрида, но самого Хагрида такие мелочи, похоже, совсем не волнуют.

Внезапно я замечаю, что стены хижины пополнились новыми детскими рисунками, на каждом из которых изображены два держащихся за руки тощих человечка. В одном из них, с чёрным гнездом на голове и в кривоватых очках, я узнаю себя, а другой — с аккуратно прорисованными белыми волосами и обведёнными серебряным карандашом глазами, очевидно, Драко. Над нашими головами летают красные и розовые сердечки.

— Хагрид, — хриплю я, — во имя Мерлина, что это?!

— А, это? — сияет Хагрид. — Ну, это мне нарисовала маленькая Сюзанна Сметвик. Она неплохо рисует, верно?

Я понимаю, что мой глухой обречённый стон не заставит Хагрида снять со стены ни один из «шедевров», поэтому просто продолжаю покорно пить чай, стараясь не смотреть на рисунки. Впрочем, даже на этих, неумелой детской рукой нарисованных портретах, Малфой выглядит красивым. Очень, очень красивым.

*****

Мои отношения с Драко пока не выходят за рамки того, что могут нарисовать в своём воображении одиннадцатилетние девочки. Мы много разговариваем, заново узнавая друг друга, держимся за руки (в Хогсмиде, вечером, когда все ученики уже отправляются назад в школу), и целуемся. Ничего такого, на что намекнул Рон, когда оставил нас после тренировки вдвоём в квиддичной душевой, громко крикнув: «Я пошёл, парни! Не скучайте тут!».

При мысли, что за стенкой, под струями тёплой воды стоит обнажённый Драко, меня удушливой волной накрывает паника. Мне нужно зайти к нему в кабинку? Не будет ли это неделикатно, навязчиво, слишком быстро? Ох, Мерлин… Мы могли бы…

Легко было представлять всё это и тайком дрочить в опасной, сладкой близости от предмета своих мокрых фантазий, когда всё это и было не более, чем фантазией! А теперь… Насколько уместно будет спросить, могу ли я поцеловать его сейчас, когда мы оба обнажены? Могу ли я прикоснуться… А вдруг Драко решит, что я давлю на него, принуждаю, что всё происходит слишком быстро?

И к тому же… У него ведь уже были отношения с мужчиной. (Я стискиваю зубы). Что если я окажусь не на высоте, если облажаюсь, если…

— Поттер, ты утонул там, что ли? — ворчливый и слегка обиженный голос выдёргивает меня из мучительных размышлений. — Если ты собираешься вылить на себя все запасы хогвартской воды — я иду ужинать без тебя.

Когда я выхожу из душевой кабинки, стыдливо обернувшись полотенцем, Драко стоит у самых дверей, уже полностью одетый. Увидев меня, он опускает глаза в пол и смиренно ждёт, пока я оденусь, неловко путаясь в мешанине из штанин и рукавов.

Странная неловкость витает между нами, пока мы бредём в замок, и меня не отпускает навязчивая мысль, что я опять сделал что-то не так.