Глава четырнадцатая (2/2)

— Всё кончено, Фил, — бесцветным голосом отвечает Малфой.

— Но…

— Я больше не могу давать тебе то, в чём ты нуждаешься.

Опаньки! Так я был прав, что эти двое замешаны в тёмных делишках! Очевидно, Малфой больше не хочет помогать Филу осуществлять его преступные замыслы, а тот продолжает настаивать. Вот же…

— Это всё из-за Гарри? — обречённо спрашивает Фил.

Как он догадался, что я напал на его след?

— Да, из-за Поттера, — сухо соглашается Малфой.

— Но он же… Но, может…

— Не может, Фил, — отрезает Малфой. — Мы не можем продолжать это. Пойдём, нам пора возвращаться к остальным.

Я торопливым шагом спешу к дверям, из которых как раз очень кстати вываливается подвыпившая компания работников Хогсмидского почтового отделения, и, пользуясь тем, что дверь какое-то время остаётся открытой нараспашку, проскальзываю внутрь.

— Тебя долго не было. Тебе стало нехорошо? — наклоняется ко мне Джинни.

— Да, мутит немного, — хриплю я.

Меня действительно мутит. Раздражение, злость, разочарование, тревога наваливаются разом. Только сейчас я понимаю, насколько был рад тому, что Малфой, как я подумал после его лекции о запрещённых зельях, не причастен к козням Роджерса. Но что заставило его передумать? Он подтвердил, что это связано со мной. Банальный страх, что я о чём-то догадываюсь? Стало жаль детей? Фил разонравился ему? Последняя версия наполняет моё сердце щекотным теплом, а голову — воспоминаниями о том, как ласково льнул ко мне Малфой во время нашего недотанца, как слегка дрожал под моими прикосновениями, как дышал мне в шею, чуть ли не задевая её губами…

Роджерс с Малфоем наконец возвращаются. На лице Малфоя — бесстрастная маска, а у Фила такой вид, словно тот котёнок-книззл, которого я с особой жестокостью утопил, был его любимым питомцем. Что, сорвались твои коварные планы, волчище в овечьей шкуре, похититель волшебных мётел? Не удалось стать магом за чужой счёт?

Я с облегчением выдыхаю. Кажется, больше ни один ученик в Хогвартсе не потеряет свою магию! А Малфой наверняка сможет придумать, как вернуть похищенную магию пострадавшим. Надо будет лишь слегка прижать его. При мысли о том, сколькими способами я мог бы прижать Малфоя — к себе, к стене, к кровати… по моим губам расползается хищная похотливая улыбка.

— Я вижу, тебе уже гораздо лучше, — хихикает мне на ухо Джинни.

*****

В воскресенье после обеда мы, предварительно подлечившись Антипохмельным зельем, собираемся на стадионе. Отпуск у Джинни заканчивается, и теперь она сможет появиться в Хогвартсе лишь в следующие выходные. Поэтому мы полны решимости взять от сегодняшней тренировки всё.

Сегодня дела у нашей команды идут значительно лучше. Малфой, на радостях, что удалось отделаться от заданий Фила, носится по всему полю за бладжерами, которые яростно мечет в игроков мадам Пинс. Я успеваю и любоваться на красиво развевающиеся на ветру малфоевские волосы, и между делом высматривать, не мелькнут ли где золотые крылышки снитча. Рон тоже, кажется, вспомнил свои заржавевшие навыки, и теперь лишь половина пущенных Джинни квоффлов попадает в кольца.

Даже Гермионе один раз удаётся поймать квоффл, правда, она тут же с визгом роняет его, завидев несущийся к ней на всех парах бладжер, который с криком: «Я покажу тебе, как делать пометки в «Истории магии», Блетчли!» запустила мадам Пинс. Гермиона резко виляет в сторону, бладжер врезается в Малфоя. Он падает с метлы, и его чудом успевает спасти от столкновения с землёй вовремя появившаяся на стадионе профессор МакГонагалл.

— Как директор, я не вправе допустить вопиющего позора преподавательской команды в матче со старшекурсниками, — поджав губы, говорит она, — поэтому я приняла решение вступить в ваши ряды.

Громогласное «Ура!» сотрясает стадион.

*****

Вечером в понедельник, когда я уже собираюсь ложиться спать, мадам Помфри срочно вызывает меня в Больничное Крыло и драматичным шёпотом сообщает, что четверокурсник с Хаффлпаффа, Робин Ли, потерял магию.

Моя стройная теория рассыпается прахом. Малфой больше не помогает Роджерсу. Да и к тому же, я точно знаю, что у четвёртого курса сегодня не было ни маггловедения, ни зельеварения. Тем не менее, вот он — Робин Ли, растерянно сидит на больничной кушетке и безуспешно пытается наколдовать хотя бы самый крошечный Люмос.

Мадам Помфри объясняет юному пациенту, что пригласила меня, как специалиста по защите от тёмной магии и бывшего аврора. В школе по-прежнему никто, кроме неё самой, директора МакГонагалл, профессора Флитвика и Рона с Гермионой не знает о том, что я являюсь действующим аврором и веду расследование.

— Когда ты в последний раз использовал магию? — спрашиваю я Робина.

— Сегодня после уроков на занятии Кружка Юных Любителей Гербологии. Я использовал Диффиндо — отрезал лишние струны у растения-лиры, — уверенно отвечает подросток.

— А как ты понял, что больше не можешь колдовать? Какое именно заклинание ты пытался сотворить? Постарайся вспомнить, это может быть важно.

— Мфлт… — замявшись и покраснев, неразборчиво мямлит Робин.

— Что? — недоумеваю я.

— Муффлиато. Заглушающее на полог кровати, — уши парня так пылают, что от них вот-вот пар пойдёт.

Что ж, где-то начиная с четвёртого курса, все мы в спальне мальчиков пользовались этим заклинанием.

Что-то в словах Робина Ли не даёт мне покоя. В последний раз он использовал магию в кружке гербологии… Я пытаюсь вспомнить предыдущие случаи. Линда Фоссет и Патрисия Спиннет были отправлены к мадам Помфри из теплицы. София Ди Анжело в последний раз успешно колдовала на уроке гербологии, после чего отправилась на зельеварение, где и оказалось, что она больше не может выполнить даже простейшее «Акцио!».

Картина, вырисовывающаяся в моей голове, мне совсем не нравится. Все пострадавшие так или иначе связаны с теплицей. Я вспоминаю расстроенное лицо Невилла, когда Гермиона сегодня за завтраком снова спросила его о здоровье Августы.

«Я бы сделал для неё что угодно! — горячо воскликнул Невилл. — Если бы это было возможно, я бы отдал ей свою магию!»

Эх, Невилл, Невилл… Я не верю, что он смог бы пойти на что-то, что навредило бы ученикам. Хотя… Никто не знает заранее, на что мы окажемся способны, чтобы спасти своих близких. Ясно одно: Невиллу в любом случае нужна моя помощь. Я должен разобраться, что за чертовщина творится в его теплице. И если даже (не дай Мерлин!) окажется, что Невилл каким-то образом причастен к исчезновению детской магии — я найду способ помочь и ему, и Августе Лонгботтом!

Решено: завтра я, как бы между прочим, скажу Невиллу, что хотел бы посетить занятие Кружка Юных Любителей Гербологии.