Глава десятая (2/2)
*****
Продолжая знакомить четверокурсников с драконами, я с подозрением вглядываюсь в их лица, пытаясь угадать, кто из них входит в таинственный Отряд Поттера. Нисколько не сомневаюсь, что его организовала неутомимая активистка Флоранс Акерли, та самая, что наладила выпуск значков в мою честь. А поэтесса Мэри МакДональд наверняка уже сочинила гимн ОП. Мерлин спаси и сохрани!
Впрочем, то и дело ловя на себе их обожающие взгляды, я подозреваю каждого!
*****
С пятикурсниками мы сегодня просматриваем их счастливые воспоминания, которые они на прошлом уроке опустили в Омут Памяти. Я не могу сдержать улыбку. Это действительно очень трогательно. Тут и возня с щенками крапа, которые умилительно пищат и машут раздвоенными хвостиками, и поход с родителями в лес за ингредиентами для домашних зелий, и именинный торт с поющими свечами, и августовское небо, усыпанное звёздами, и золотой снитч, торжествующе зажатый в руке…
Два воспоминания неожиданно оказываются абсолютно идентичными: сияющая Джемма Свирк, гордо поднимающая над головой школьный кубок по Волшебным Шахматам. Здесь она не старше двенадцати, у неё худенькие руки и смешные торчащие в стороны косички. Ну, это, понятно, воспоминание самой Джеммы. А чьё же второе, точно такое же? Кто считает шахматную победу Джеммы на втором курсе своим счастливым воспоминанием? Или сияющее лицо самой Джеммы?
Магнус Фарли прячется за учебником по ЗОТИ.
— Эй, Фарли, — негодует Джемма, — это ещё что за фокусы?! У тебя что, своих воспоминаний нет?
— Ну, я счастлив, когда вижу, что счастлива ты, малышка Джемма, — выдаёт Магнус.
Одноклассники свистят, аплодируют и тянут: «Ооо!». Джемма гневно рычит и сверкает глазами.
*****
Теперь, когда преподавание уже не отнимает у меня все душевные, умственные и физические силы, я начинаю разрабатывать план по выведению Малфоя на чистую воду. Как же мне найти неопровержимые доказательства того, что этот коварный змей варит запрещённые зелья и с их помощью потихоньку, исподволь лишает учеников магии, чтобы превратить в волшебника своего обожаемого Роджерса?
Я обучаю шестикурсников заклинанию Фурункулюс и, дождавшись, когда они разукрасят друг друга жуткими чирьями, без предупреждения заявляюсь в лабораторию Малфоя, якобы для того, чтобы попросить зелье от фурункулов, а на самом деле, чтобы хорошенько осмотреться в его «святая святых».
Пока Малфой, недовольно бухтя, режет листья крапивы и толчёт змеиные зубы, я стараюсь незаметно окинуть взглядом полки с ингредиентами. Когда Малфой сварливо говорит: «Поттер, если хочешь побыстрей, подай мне иглы дикобраза!», я делаю вид, что никак не могу найти их, а сам второпях читаю надписи на банках:
«Слизь флоббер-червя»
«Порошок из шкуры бумсланга»
«Гной бубонтюбера»
«Экстракт цикуты»…
«Слёзы русалки»!
«Волосы вейлы»!!! — стоп! А это вообще законно?!
— Поттер, ты там уснул, что ли? — ворчит Малфой.
— Э-э-э, Малфой…
— Что?
— Откуда у тебя слёзы русалки?
— Попросил, — отвечает Малфой.
Вероятно, моя челюсть слишком громко стукается об пол лаборатории, потому что он оборачивается ко мне и раздражённо объясняет:
— Вылечил русалку из Чёрного Озера от кишечных колик — сварил для неё зелье. Она взамен наплакала мне флакончик. Ещё вопросы?
— А… — я не могу прийти в себя от изумления: надо же, Малфой, облегчающий страдания русалки! — А волосы вейлы?
— Моя французская кузина — наполовину вейла, — Малфой закатывает глаза. — Если вопросов больше нет — проваливай, Поттер. Зелье должно настояться. Пришлёшь кого-нибудь наименее прыщавого за ним через полчаса. А сейчас — извини, я бы, конечно, с радостью поболтал с тобой, — губы Малфоя брезгливо кривятся, выдавая его истинные чувства по отношению к идее «поболтать со мной», — но мне надо работать. Всего наилучшего, профессор Поттер!
— Пока, Малфой. И, э-э-э… спасибо за зелье.
Итак, беглый осмотр лаборатории подозреваемого ничего не дал мне. Но, как учили нас в Аврорской Академии, отрицательный результат — тоже результат. Я слежу за тобой, Малфой!