Глава седьмая (2/2)
— Проходите, профессор Поттер, — приглашает он меня. — Сегодня мы с ребятами будем анализировать сказку о Красной Шапочке. Главная тема уроков маггловедения на втором году обучения — маггловские сказки.
С этими словами Филипп надевает очки в модной оправе, что делает его ещё более интеллигентным и привлекательным. Я, стараясь не слишком откровенно пускать слюни, внимательно слушаю, как Филипп, явно наделённый, ко всему прочему, ещё и недюжинным актёрским талантом, по ролям читает детям историю о Красной Шапочке.
В тот момент, когда на вопрос Красной Шапочки: «Бабушка, а почему у тебя такие большие руки?», Фил низким чувственным голосом произносит: «Это чтобы крепче обнимать тебя, дитя моё!», я чувствую внезапный прилив нешуточного возбуждения, и моя фантазия уносит меня далеко за пределы класса, в мою спальню, где Филипп со страстью изрядно проголодавшегося волка сжимает меня в объятиях.
Из блаженных грёз меня грубо вырывает писклявый голосок Дамоклюса Блишвика:
— Я думаю, этот волк был оборотнем, профессор. Эти магглы настолько глупы, что не могут отличить оборотня от простого серого волка!
Завязывается оживлённая дискуссия, в результате которой детишки договариваются до версии, состоящей в том, что бабушка Красной Шапочки на самом деле сама и была волком-оборотнем и, прикинувшись больной, заманила в гости ничего не подозревающую малолетнюю внучку, чтобы беспрепятственно съесть её.
— Иначе почему её домик стоял в глухом лесу? Почему она не жила со своими дочерью и внучкой? — кипятится Блишвик.
— Магглы просто хотели замять это дело, вот и вывернули всё так, будто бабку вместе с Красной Шапочкой съел обычный волк! — вторят ему однокурсники.
— Магглы не видят ничего дальше своего собственного носа! — с удовлетворением резюмирует Дамоклюс.
Филипп Роджерс и сам наполовину маггл, да, к тому же, сквиб, но он и бровью не ведёт, совершенно не поддаваясь на провокации мелких слизеринских гадёнышей, чем вызывает у меня ещё большее восхищение. Я-то сам никогда не мог отнести самообладание и железную выдержку к числу своих сильных сторон.
Профессор Роджерс хвалит все, даже самые откровенно дикие версии, щедро одаривая учеников обоих факультетов желанными баллами.
— В качестве домашнего задания я предлагаю вам написать эссе о том, как поменялась бы эта история, если бы на самом деле оборотнем оказалась Красная Шапочка, — в конце урока объявляет профессор Роджерс, вызвав всплеск горячего энтузиазма у своих учеников. — На следующем уроке будем инсценировать наиболее удачные истории.
— Ловко ты с ними управляешься, Фил, — не скрывая восхищения, говорю я, когда последние второкурсники, оживлённо обсуждая «крутую домашку», покидают кабинет.
— Ничего особенного, — скромно пожимает плечами Филипп. - Два года практики в обычной маггловской школе. После этого мне уже ничего не страшно. То ли дело — ты, Гарри! Я знаю о твоих подвигах, хоть мне и не довелось по понятным причинам учиться в Хогвартсе. Василиск на втором курсе, дементоры на третьем, Волдеморт…
— Ох, прекрати, и ты туда же! — краснею я. — Знаешь, порою мне кажется, что справиться с василиском было проще, чем с этими сорванцами.
Филипп заразительно хохочет, а я безнадёжно теряю нить разговора и, запинаясь, мямлю:
— Послушай, э-э, Фил… Ты не хотел бы пойти со мной… с нами… в Хогсмид в эту субботу?
— О, пойти в Хогсмид с вашей компанией? — воодушевляется Фил. — Со знаменитым Золотым Трио, змееборцем Лонгботтомом и блистательным Малфоем? Конечно, хотел бы! Спасибо, Гарри, я польщён и с радостью принимаю приглашение!
— Э-э, не за что, — уныло лепечу я.
Это, разумеется, совсем не то, что я имел в виду. Я-то предполагал, что мы с Филом проведём день в Хогсмиде только вдвоём, но… возможно, если мы пообщаемся в дружеской обстановке, в общей компании, это поможет мне сблизиться с ним, и в следующий раз…
— Тогда встретимся в Хогсмиде в субботу, Гарри? — прерывает мои мечты Филипп.
— А? Да, да, конечно, — спохватываюсь я, — в субботу в «Трёх Мётлах», Фил!