Глава третья (2/2)
— Ну, очевидно, я, — с обречённым вздохом пожимаю я плечами. Как будто у меня есть выбор!
— Ура-а-а!!! — в полном единодушии вопят представители обоих враждующих факультетов.
*****
Класс, состоящий из рейвенкловцев и хаффлпаффцев воспринимает новость о возрождении Дуэльного Клуба без особого энтузиазма. Рейвенкловцы почти все поголовно занимаются в Клубе Волшебных Шахмат, а хаффлпаффцы заняты в Кружке Юных Любителей Гербологии профессора Лонгботтома. Зато они совершенно не доставляют мне хлопот, послушно скрипя перьями, пока я рассказываю о методах дедоксикации* старых домов.
Я немного расслабляюсь, однако, следующим уроком у меня — третий курс, а по словам Гермионы, вести урок у тринадцатилеток — это всё равно, что войти в клетку, полную одновременно змей и львов. Что ж, это ведь не может быть хуже, чем пытаться отнять яйцо у разъярённой венгерской хвостороги? Я кардинально меняю своё мнение через пять минут после начала урока.
Девицы на передних партах, явно неумело опробовавшие на себе Чары Гламура, строят мне глазки и глупо хихикают, от чего я краснею и теряю нить разговора. Парни на задних партах внаглую играют в настольный квиддич, даже не озаботившись Отвлекающими Чарами. Умник у окна демонстративно читает толстенный трактат «Основы трансфигурации человека», явно давая мне понять, что я вместе с моим уроком его ничуть не интересую. Кто-то торопливо пишет эссе по зельеварению, кто-то, беззастенчиво прыская от смеха, листает комикс о «Мартине Миггсе безумном маггле», кто-то шелестит обёртками от конфет. А тот единственный, лохматый и небрежно одетый паренёк, который внимательно слушает, как я пытаюсь рассказать о зловредных водяных-каппа, в конце концов, полным запредельного презрения голосом цедит:
— По-Вашему, мы совсем малявки, профессор Поттер? Почему это мы должны изучать каких-то уродливых обезьяно-лягушек вместо того, чтобы заняться чем-то действительно стоящим — укрощать драконов или сражаться с инферналами, например? Ваша учебная программа никуда не годится, она рассчитана на первый курс, а мы — взрослые люди, мистер Поттер!
— Да-а! — вопит мальчишка с последней парты, один из тех, кто режется в настольный квиддич. Очевидно, его бумажная фигурка наконец-то поймала снитч.
Девицы с первой парты кокетливо хихикают и посылают мне воздушные поцелуйчики.
— Готово! — радостно восклицает пацан, строчивший эссе по зельеварению. — Бьюсь об заклад, на этот раз профессор Малфой поставит мне «Превосходно»!
Звонок колокольчика приносит мне долгожданное спасение. Я ошалелым взглядом провожаю тинейджеров, с радостным гиканьем покидающих класс. Умник, весь урок читавший «Основы трансфигурации человека», останавливается возле меня и глубокомысленно изрекает:
— Вам стоит основательно переработать Вашу программу, профессор Поттер!
*****
Когда я прихожу в Большой Зал на обед, вид у меня не намного лучше, чем в тот раз, когда я сражался за яйцо с хвосторогой. Малфой одаривает меня едва заметной усмешкой, а в его взгляде мелькает что-то, похожее на мимолётное сочувствие, хотя, хорошенько подумав, я прихожу к выводу, что это померещилось мне от усталости и нервного напряжения. Когда же за обедом я слышу, как Малфой рассказывает Гермионе, насколько великолепные эссе о свойствах Умострильного Зелья написали ему те самые третьекурсники, что высосали мою душу полчаса назад не хуже стаи дементоров, меня охватывает неудержимое желание подсыпать слабительного в его кубок. Мои подозрения относительно того, что Малфой что-то замышляет, ещё больше укрепляются.
*****
Вечером моё кислое настроение резко улучшается, потому что в Хогвартсе появляется Рон. Закончив занятия в своём шахматном клубе, он вместе с Гермионой приходит ко мне в комнату, и вскоре мы уже хохочем втроём, потягивая сливочное пиво и вспоминая свои школьные проделки и приключения. От души расслабившись и повеселившись, я посвящаю Рона в детали своего расследования.
— Я почти на сто процентов уверен, что за всеми этими исчезновениями детской магии стоит Малфой! — убеждённо говорю я. — В противном случае я не вижу причин, по которым он мог бы строить из себя доброго, справедливого учителя.
— Гарри, дружище... — робко вставляет Рон.
— Этот мерзкий Хорёк снова что-то замышляет! Он втирается в доверие к детям...
— Приятель, Малфой уже давно не тот…
— Вот только понять бы его мотивацию, — не унимаюсь я. — Ну да ладно, боггарт с ним, с Малфоем! Предлагаю в эту субботу посидеть в «Трёх Мётлах», как в старые добрые времена. Что скажете?
Мои лучшие друзья смущённо переглядываются и нерешительно мнутся.
— Что? — спрашиваю я.
— Э-э, Гарри… — осторожно начинает Гермиона.
— Да что такое? Говорите уже! — вскипаю я.
— Понимаешь, по субботам в «Три Метлы» мы всегда ходим с Невиллом…
— Ну и отлично!
— И с Малфоем! — храбро завершает Рон, придя на выручку своей супруге, как рыцарь в сияющих доспехах.
Я изумлённо таращусь на своих друзей, пытаясь сообразить, не попал ли я ненароком под какое-нибудь проклятие искажённого восприятия речи.
— С Драко, — тихо добавляет Гермиона, лишив меня робкой надежды списать всё на проблемы со слухом.
И в этот момент я понимаю, что мой мир больше никогда не будет прежним.