Глава третья (1/2)

Когда на следующее утро Малфой не ограничивается простым кивком, а, уставившись прямо мне в глаза, цедит: «Утро доброе, профессор Поттер!», — вся краска бросается мне в лицо. Я традиционно давлюсь тыквенным соком и, зайдясь в приступе мучительного кашля, выплёвываю изрядную порцию вышеупомянутого напитка на свою мантию.

Засранец поднимает брови и подчёркнуто-вежливо ждёт, пока я закончу сотрясаться в конвульсиях. Наконец я, всё ещё выпучив глаза, хриплю:

— Доброе… кхе-кхе, доброе утро, кхе, профессор Малфой!

Профессор Малфой удовлетворённо кивает и, изящным взмахом палочки бросив Очищающее на мою мантию, наконец-то оставляет меня в покое и садится на своё место рядом с Гермионой.

— Доброе утро, Драко, — воркует моя подруга. — Я заскочила перед завтраком в библиотеку. Мадам Пинс просила передать тебе, что материалы со Всемирной Конференции Зельеваров уже пришли.

Пресвятой Годрик, мой привычный мир вовсю трещит по швам!

*****

Сегодня первым уроком у меня второй курс, Гриффиндор и Слизерин. Двенадцатилетки не садятся вперемежку, как первогодки. Здесь чётко видно разделение по факультетам, прямо, как в мои школьные годы. Гриффиндорцы занимают места в правой половине класса, слизеринцы облюбовали левую. Атмосфера в классе такая напряжённая, что я начинаю скучать по вчерашним ласковым и прилипчивым первокурсникам. Эти смотрят исподлобья и всем своим видом показывают, что я им тут не указ, пока не докажу, что чего-то стою.

— Итак, эм-м-м… — неуверенно начинаю я.

— Вы учились на Гриффиндоре, профессор? — подаёт голос мальчишка из слизеринской половины класса. Его манера растягивать гласные живо напоминает мне ещё одного слизеринца, того самого, что всю школьную жизнь не доставлял мне ничего, кроме неприятностей.

— Да, — подавляя мгновенно накативший прилив раздражения, отвечаю я.

— Поня-атно, — тянет мальчишка, — значит, будете подыгрывать своим и снимать баллы со Слизерина.

— Представьтесь, студент! — я от души надеюсь, что у меня получилось выдвинуть это требование железным аврорским голосом.

— Дамоклюс Блишвик, — с вызовом объявляет мелкий говнюк.

Я с трудом сдерживаю предательски рвущееся наружу фырканье. Дамоклюс? Серьёзно?

— На основании чего же Вы, мистер Блишвик, пришли к выводу, что я стану поступать именно таким образом? — холодно осведомляюсь я.

— Потому что Гриффиндор и Слизерин — враждующие факультеты. Мы ненавидим гриффиндорцев, а они ненавидят нас. Верно?

Обе половины класса гудят, проявляя удивительное единодушие.

— А что, профессор Малфой так и поступает? — интересуюсь я. — Снимает баллы с Гриффиндора и подыгрывает Слизерину? — Я и сам удивляюсь, что спросил. Разве это не очевидно? И разве не так всегда поступал покойный профессор Снейп?

— Профессор Малфой никогда такого не делает! — раздаётся возмущённый возглас с гриффиндорской половины. — Он очень справедливый учитель!

— Вот об этом я и говорю, Нельсон! — не сдаётся Блишвик. — Слизерин гораздо благороднее Гриффиндора! Гриффиндор всегда…

— Отставить, Блишвик! — по-аврорски рявкаю я. — Я вовсе не планировал сегодня и впредь снимать баллы с Вашего факультета, но, боюсь, Вы не оставите мне другого выбора, если сию же минуту не сядете на своё место!

Блишвик садится на место с торжествующим «А что я вам говорил!» видом.

После нескольких спонтанно вспыхнувших во время урока, абсолютно на пустом месте, ссор я теряю терпение.

— Десять очков со Слизерина, Блишвик, и десять с Гриффиндора, Нельсон! — рычу я.

Надменное личико Блишвика немедленно покрывается совсем не аристократичными красными пятнами, а Нельсон с видом победителя оглядывает слизеринцев:

— Вот видите: преподаватели-гриффиндорцы — самые справедливые!

Я уже готов вцепиться себе в волосы, но тут меня осеняет внезапная идея:

— Со следующей недели все свои разногласия вы будете решать после уроков в Дуэльном Клубе!

— У нас будет Дуэльный Клуб?!

— О да! Брат рассказывал, что у них был такой, когда он учился в Хогвартсе!

— Профессор, а кто будет вести занятия?