Глава вторая (2/2)

— А правда, что Вы на первом курсе победили тролля, мистер Поттер?

— А правда, что в Хогвартсе раньше жил настоящий василиск?

— А правда, что Вы летали на драконе, профессор?

— А правда…

Примерно на десятой минуте урока я начинаю чувствовать себя профессором Локхартом. Ещё немного, и дети примутся писать эссе о моих подвигах. Вот только я, в отличие от Локхарта, совсем не испытываю от этого удовольствия. Составленный вчера вечером с помощью Гермионы план урока летит к боггарту, и, чтобы прекратить это сумасшествие, я предлагаю детям нарисовать всех опасных существ, которые им известны.

Детишки достают волшебные мелки и с воодушевлением приступают к рисованию. Воцаряется благословенная тишина, и я облегчённо вздыхаю. В конце урока на моём столе вырастает внушительная стопка рисунков, на каждом из которых рядом с тем или иным грозным существом красуется кособокий уродец в очках и с молнией на лбу. Я в лёгком шоке читаю подписи:

«Мистер Поттер побеждает тролля», «Мистер Поттер отрубает голову василиску мечом Гриффиндора», «Мистер Поттер летит на гиппогрифе», «Мистер Поттер укрощает дракона», «Мистер Поттер…» — я хватаюсь за голову, в которой почему-то звучит ехидный голос Малфоя: «Держу пари, ты наслаждаешься этим, Поттер!».

— Нет! — рявкаю я на воображаемого Малфоя, и стайка гриффиндорцев-первогодок, заходящая в класс, испуганно застывает в дверях.

— Эм-м-м, проходите, — смущённо приглашаю я их.

Маленькие гриффиндорцы вперемежку со слизеринцами рассаживаются по местам, опасливо глядя на меня.

— Итак, — тяжело вздыхаю я, — давайте договоримся. На сегодняшнем уроке я отвечу на любые ваши вопросы, а со следующего урока — больше никаких посторонних разговоров.

Детишки переглядываются. А затем самый храбрый, тот самый, похожий на Колина Криви гриффиндорец, который отловил меня утром перед завтраком в Большом Зале, поднимает руку:

— А мы будем рисовать Ваши подвиги, мистер Поттер? — спрашивает он. — Ребята с Рейвенкло сказали, что они рисовали!

Мысленно зарычав, я выдавливаю улыбку, которой позавидовал бы дементор, и киваю:

— Да, если хотите.

— Ура-а! — взрывается класс.

*****

Вечером, перед тем, как отправиться к себе домой в Хогсмид, Гермиона приходит ко мне в комнату, чтобы расспросить, как прошёл мой первый день в качестве преподавателя. Она приносит мне несколько книг по магической педагогике. Вероятно, подруга никогда не потеряет надежду на то, что во мне пробудится глубоко запрятанный интерес к пыльным фолиантам.

— Завтра у тебя третий курс, Гарри, — увещевает она меня. — Это подростки на пороге пубертатного периода. Очень сложный возраст. Тебе надо быть готовым ко всему, и вот этот трактат Родольфуса Песталоцци о кризисе тринадцати лет и его влиянии на формирующееся магическое ядро…

— Окей, окей, Гермиона, я обязательно почитаю это сегодня вечером, — я со священным ужасом скашиваю глаза на объёмный том с дьявольски ухмыляющимся тинейджером на обложке. — А сейчас давай-ка лучше поговорим о расследовании. Знаешь, у меня появились кое-какие подозрения.

— Серьёзно? Расскажи мне! — Гермиона, к счастью, мгновенно забывает о проблемах пубертатных подростков и переключается на более привычные для меня материи.

— Я заметил, что один человек ведёт себя весьма и весьма подозрительно. Думаю, стоит установить за ним постоянное наблюдение.

— И кто же это? — Гермиона широко раскрывает глаза и, затаив дыхание, подаётся ко мне.

— Драко Малфой! — торжествующе выпаливаю я.

— Ох, Мерлин, не-ет, только не снова! — стонет Гермиона.

*****

Несмотря на то, что подруга в пух и прах раскритиковывает мою стройную версию, после её ухода я весь вечер таращусь в Карту Мародёров. Точка с именем «Драко Малфой» обнаруживается в своей комнате, которая, к слову, находится вовсе не в подземельях, а через две комнаты от моей. Мерзавец, вероятно, почувствовал своим змеиным шестым чувством, что я в чём-то подозреваю его, и затаился до поры до времени. За весь вечер он ни разу не высовывает носа из своего логова, а я так и засыпаю с картой на подушке.

Мне снится Джинни. Она грубо толкает меня к стене в квиддичной раздевалке, элегантным движением палочки испаряет мои штаны и опускается на колени, крепко схватив меня за бёдра. «Наверняка останутся синяки», — думаю я тем крохотным участком мозга, который ещё не успел превратиться в кисель. Мои глаза закрываются в предвкушении сладкого блаженства, и я уже чувствую горячее дыхание на своей головке. Через силу приоткрываю веки, чтобы посмотреть, как красиво втянутся щёки Джинни, когда…

Внезапно волосы Джинни из огненно-рыжих становятся сияюще-белыми, а квиддичная форма меняет бордовый цвет на зелёный. Джинни поднимает голову и… грёбаный Мерлин! это оказывается вовсе не моя озорная и страстная подружка, а проклятый Малфой с ледяным взглядом и саркастичной ухмылкой на бледном лице!

— Хочешь, чтобы я отсосал тебе? — издевательски кривит губы Малфой. — Мечтай, Поттер!