Глава 52 (2/2)

Наверное, Малфой окончательно сошел с ума, но он был благодарен Живоглоту: за его взгляд — чересчур ясный; за его запах — дополняющий витающую горечь; за его вес и тихую вибрацию на бедрах; за его робкую поддержку; за присутствие; за то, что он с ним здесь.

Желудок Драко издал вой, заставив Живоглота обернуться, но даже мысль о еде казалась ему невозможной.

За шторами начал ступать рассвет, и комната не спеша озарялась теплыми лучами солнца, что пробились сквозь оставленный проем.

Но вокруг них все еще пахло черным; вокруг них пахло сгоревшим пламенем, пеплом и тьмой.

Когда часы на прикроватной тумбе показали ровно девять, Малфой не заметил, как стал дергать ногой.

Опустившаяся лапка на колено и нахмурившийся взгляд желтых смотрящих глаз заставили Драко остановиться.

Тяжело вздохнув и еще раз скользнув зрачками по мерно дышащей Гермионе, он склонился к настороженному Живоглоту.

— Мне нужно уйти ненадолго, — прошептал Малфой, глядя на него. — Ты должен охранять ее, пока меня не будет, — медленно он говорил, впиваясь в неморгающие веки. — Я скоро вернусь, но, пока меня нет, ты должен защищать ее. Ты понял меня?

Живоглот понял.

И Драко был уверен — он ее защитит.

Как только Малфой встал с кровати, Живоглот занял его место.

Усевшись статуей и впившись чересчур сосредоточенным взором в Гермиону, он со всей серьезностью принялся соблюдать указанный дозор.

Подавив едва дернувшийся уголок иссохших губ, Драко взял чистую одежду и проследовал до ванной.

***</p>

— Мне нужно попросить вас, — как только дверь за ним захлопнулась, выпалил Малфой.

Раздраженно зашипев, Снейп откинул в сторону перо.

— Послушайте, — поспешно начал Драко, — я не собираюсь злоупотреблять своим положением, но…

— Вы уже им злоупотребили, мистер Малфой, — подняв пылающие радужки, отрезал Снейп.

— Мне нужно зелье, — переминаясь с ноги на ногу, выдавил Драко. — Но… Я не знаю какое, — смотря на хладнокровный вид сидящего за столом крестного, он продолжал: — Она… — заикнулся он. — Ей… Ей плохо.

— Ей и должно быть плохо, — сухо сказал Снейп, вновь принимаясь за свою рутину.

Несколько мгновений Драко стоял в тишине, пока звенящий вой взорвавшегося гнева не накрыл в очередной раз бледное лицо.

— Что вы ей дали? — прорычал он.

— То, что спасло вам, двоим малолетним идиотам, жизни, — перекрывая его рев, прошипел Снейп. — Или ты правда думаешь, что она выдержала рандеву с самым темным волшебником лишь потому, что приложила свои силы? — опаляя все пространство ледяным потоком злобы, он не утихал. — Скажите спасибо, что я убедил Темного Лорда отпустить ее, пока не стало поздно.

— Вы… — запнувшись, Драко сглотнул. — Это ведь вы помогаете моему отцу.

— В гробу я видел такую помощь, мистер Малфой, — выплюнул он.

Остановив свой вдох, Драко затих, пока очевидное осознание не прикоснулось к его мыслям.

— Отец узнал, что это вы поставляли зелья маме… — грустно усмехнулся он. — Вот почему вы это делаете.

— Вы чересчур завуалированно описали слово «шантаж», мистер Малфой, — бросил Снейп. — Как вы все мне надоели, — тяжело вздохнул он.

Молча наблюдая за вносящим записи в блокнот крестным, Драко выжидающе стоял, заставив себя отложить на время жажду расспросить Снейпа о действиях отца по отношению к Реддлу.

— Как мне помочь ей? — едва слышно выдавил он спустя пару минут.

— Никак, — ответил Снейп, не поднимая глаз. — Скоро ей станет еще хуже.

— Профессор, — оскалившись, Драко вновь прорычал. — Пожалуйста.

— Ваша мольба ничего не решит, мистер Малфой, — отрезал он. — Любая магия требует плату, — смотря затянутыми радужками на недышащего у входа Драко, Снейп раздраженно говорил. — И это я не взял в расчет последствия от зелья, объединившего ваши безмозглые разумы, и те часы, что она провела в темнице, и все то, что там произошло, — низким баритоном протянул он. — Вы ничего не сможете сделать, мистер Малфой.

— Ну хоть что-то, — отчаянно продавливая полумесяцы у себя на ладонях, Драко со всей силы сжал пальцы в кулаки. — Хоть что-то может ей облегчить…

— Можете купить ей маггловские антидепрессанты, мистер Малфой, если вам так хочется, — насмешливо перебил Снейп.

— Блять, — выругался Драко. — Я прошу вас.

— Я уже ответил на твою просьбу, Драко, — повышая голос, обозлился он. — Если ты не понял, твоя мисс Грейнджер на данный момент истощена. Ей неоткуда брать энергию, какие бы ты зелья в нее ни залил, — шумно дыша, не останавливался Снейп. — Моя магия и все те снадобья, которыми я напичкал ее безвольное тело, дали кредит, который она полностью растратила во время встречи с Темным Лордом. Ваше зелье подкрепляет эту цену, а попытка изнасилования усиливает эффект, — вцепившись в Драко раскаленными зрачками, хрипло он бормотал. — Она сейчас даже палочку в руку взять не сможет, мистер Малфой. Так что все, что вы можете сделать, — это ждать, — затихнув на секунду, он громко сглотнул и вновь опустил взор на ветхие страницы. — И надеяться на лучшее.

— Что значит «ваша магия»?

— Покиньте мой кабинет, мистер Малфой, — не поднимая век, выдохнул он.

С трудом разжав немеющие пальцы, Драко судорожно заморгал.

— Вы… — заикаясь, начал он. — Вы уверены, что Реддл…

— Я стер ей память, — сделав паузу, Снейп нехотя приподнял взгляд, — для Темного Лорда.

Медленно кивнув, Драко проследил за его мерно скользящим по старому пергаменту пером.

— Спасибо, — сказал он.

— Мне не нужны ваши благодарности, мистер Малфой.

Кивнув еще раз, он неспешно развернулся, направляясь к двери, но шипящий вздох и тихое ругательство остановили его шаг.

— Сивый сошел с ума, — глухо произнес Снейп, заставив Драко замереть на месте. — Он рыщет в поисках ее семьи.

Ледяной дождь в одну секунду окатил все его тело. Нет. Огромное цунами снова и в который раз снесло с и так едва стоящих ног.

В кромешной тишине — даже движение пера утихло — Малфой обернулся, приложив неимоверные усилия, ведь кислород вокруг него застыл, увяз, покрылся темной рябью.

Мутная фигура возвышалась вдалеке. Расплывчато, неясно, тускло. Грубый голос несколько мгновений раньше отобрал свечение уже погасших глаз.

— И ты не можешь его убить, — неспешно Снейп проговорил. — Он нужен Темному Лорду, и ты раскроешь себя, если это совершишь, — сказал он сухо. — Так что у тебя только один вариант

— Вы… — не выпуская звук, прохрипел Драко. — Она не вынесет этого, — невнятно бормоча, он замотал головой. — Вы… Вы сами сказали, что она даже палочку не сможет взять… Она не…

— Прекратите вашу истерику, мистер Малфой, — оборвал Снейп. — Я предположил, вы захотите узнать это до того, как ей придет письмо о смерти ее близких.

— Как я ей скажу об этом? — панически срываясь, выдал Драко.

— Это не мои проблемы, — равнодушно бросил Снейп. — Можете быть свободны.

— Профессор, — стиснув зубы, он продолжал.

— Как же мне надоела вся ваша семья.

— Пожалуйста, — вновь взмолился Драко.

— Чего вы от меня хотите, мистер Малфой? — разразился он. — Чтобы я подержал вас за руку или написал речь?

— Я… Может… — снова и снова запинался Драко. — Может, я смогу…

— Если вы забыли, мистер Малфой, то вы несовершеннолетний.

— У нее все равно нет сил, — оскалился Драко. — Почему я не могу просто…

— Потому что ты раскроешь себя, идиот, — в который раз взорвался Снейп. — Я служу Темному Лорду дольше, чем ты живешь на этом свете, и на твоем месте я бы не пропускал мимо ушей мои слова.

— И что мне делать? — прохрипел Драко.

— Покинуть мой кабинет и оставить меня в покое, — взмахнув кистью, он заставил распахнуться дверь. — Всего доброго, мистер Малфой.

Развернувшись, Драко вылетел из темного помещения, унося свою фигуру прочь.

Сука.

Что за ебаное чувство юмора у жизни?

Почему все всегда, блять, происходило именно в один момент?

Почему, сука, все всегда было именно так?

— Я могу войти? — сквозь стук о дерево спросила Нарцисса.

Драко не отвечал. Он знал, что его мама все равно зайдет.

Несмело заглянув в проем, она наткнулась на сидящий силуэт на подоконнике.

Прикрыв за собой дверь, Нарцисса тихо подошла к нему и принялась смотреть в окно подобно Драко.

— Папа не простит меня, — почти не выпуская звук, выдавил он через несколько минут безмолвных вздохов.

— Это неправда, — проговорила она, обернувшись. — Твой папа слишком любит тебя, чтобы сердиться дольше, чем пару часов, — продолжила Нарцисса. — И то в эти часы ему ужасно тяжело.

— Это неправда, — повторил за мамой Драко.

— Правда, — отозвалась она. — Твой папа всегда злится на себя, когда тебя ругает.

— Злится, что не смог достойно меня воспитать? — язвительно он хмыкнул.

— Перестань, — одернула Нарцисса. — Твой отец гордится тобой так же, как и я.

— Ну да, — фыркнул он снова.

— Драко, — устало она выдохнула. — Я не встреваю в ваши отношения, — отняв от него взор, Нарцисса вновь уставилась на темный сад, видневшийся из окна спальни Драко, — но ты не должен гнаться за неясным совершенством только лишь потому, что хочешь угодить отцу, — не останавливаясь, медленно она говорила. — Мы твои родители, и мы всегда будем тобой гордиться, — вернув светлые радужки на сына, оставила Нарцисса. — И тебе не нужно заслуживать это, — растягивая звук, она сказала. — Ты имеешь это от рождения. По праву.

Он снова потерял и так немногочисленное время. И он снова просто молча подпирал дверь ее Башни — до боли упершись лбом; сжав обессиленные кулаки; зажмурившись и сжавшись.

Как он скажет ей? Что он ей сообщит?

Резко подняв лицо и оторвавшись, Драко шумно втянул воздух и пробормотал пароль.

Не видя ничего на своем пути, он добрался до ее прикрытой спальни и, не дав себе остановиться, шагнул внутрь.

Гермиона все еще спала; в комнате все еще было неумолимо тускло, несмотря на солнечные блики, что скакали по стене. Темно — невероятно и ужасно; словно они застыли под землей; словно в ночи явился неизвестный образ и украл последнее свечение — луну, все звезды и огонь, — все испарилось в один миг и никогда не загорится больше.

Живоглот заметил появившегося Драко и сместился с его места, уступая пост.

Он не отнял свой взгляд от Гермионы ни на миг — Малфой об этом знал; он был уверен.

Столкнувшись с озабоченным отсветом желтоватых глаз, Драко тихо вздохнул и подошел.

— Молодец, — ласково пройдясь по рыжей шерстке, он проговорил. — Ты отлично справился. Молодец.

Едва урча, Живоглот потерся о его ладонь, но Драко слишком быстро прекратил их нежность.

— Прости, — выдавил он. — Мне нужно разбудить ее и… — наткнувшись на нахмурившийся вид, продолжил он: — И мне нужно ей кое-что сказать.

Зажмурившись, Малфой втянул со свистом кислород и на несколько мгновений его задержал.

Шумно выдохнув, он распахнул уставшие веки и уселся на кровать сбоку от Гермионы.

— Милая, — коснувшись ее скулы костяшками, мягко он прошептал. — Цветочек, — продолжая гладить ее кожу, Драко медленно склонился. — Прости, что я тебя бужу, — скользнув ладонью на ее плечо, он опустил чересчур быстрый поцелуй куда-то в кудри, — но мне нужно сказать тебе кое-что важное.

Почувствовав, как напряглось под ним до этого расслабленное тело, Малфой отнял пальцы и привстал.

— Сейчас десять утра. Я бы не будил тебя, но… — размеренно он начал. — Мне нужно поговорить с тобой… — запнувшись, Драко сделал паузу, — после завтрака, — сглотнув, продолжил он. — Я сейчас позову Топси, и она подаст все, что ты захочешь, цветочек.

Противнейшее чувство — дежавю. Ему всегда не нравилось оно. Такое мерзкое и неприятное.

Разомкнув веки, Гермиона заторможенно заморгала, вглядываясь в полутьму.

Она все еще лежала на боку, не шевелясь, — лишь ее грудь мерно вздымалась. Драко остался у ее спины; ее глаза едва были видны, но он заметил, как она пыталась прояснить свой взор, впиваясь в мутное пространство.

— Давай вместе умоемся и выберем для тебя завтрак? — дотронувшись до ее волос — почти неуловимо, аккуратно, — он негромко предложил. — Может быть, ты захочешь вафли? Или тост? — путаясь в ее волнах, Драко наблюдал за тем, как безучастно она вперилась в одну точку зрачками. — Омлет? Или овсянку? Или, может быть…

— В чем дело?.. — почти неслышно выдохнула она, и он в эту же секунду наклонился вниз, замолкнув.

Ее голос был так тих, что на мгновение Малфой засомневался в том, что он услышал; на мгновение задумался — что, если это был очередной мираж?

— Милая? — обняв и перегнувшись через ее бок, прошептал он, пытаясь возвратить тот образ.

— В чем… дело? — выдавила она, все еще смотря куда-то вдаль, куда-то сквозь; устало — так устало — и невероятно страшно; безразлично; пусто и темно.

Опять и снова.

Тьма, что облачила комнату, тонущую в лучах.

Как навсегда иссохший сад; как никогда не знавший влаги корень; как разорванный в мелкие клочья лепесток; как надломившийся от гнета стебель.

— Милая, я все тебе расскажу, — сглотнув, оставил Драко. — Но давай сначала ты позавтракаешь?

Она молчала, и он тоже замолчал.

Ее губы открылись — тяжело; ей было тяжело дышать, моргать и каждый раз стараться выдавить из себя даже одно крошечное слово.

Сука.

Драко все еще держал трясущимися пальцами ее плечо; он все еще склонялся у невыносимо бледного лица; пытался уловить лучи потерянного света; отыскать и возродить некогда самый яркий цвет — но его вид не проявлялся; его вид был спрятан под утратившей все блески чернотой, смолой и вязью.

Сука.

— Малфой… — заставляя Драко с силой сомкнуть челюсть, прохрипела Гермиона.

Сука.

Зажмурившись на несколько секунд, он выдохнул и резко распахнул глаза.

— Нам нужно спрятать твоих родителей, — остановив дыхание, проговорил он, изучая ее профиль.

Тишина.

Как будто в тихой комнате стало еще — намного — тише.

Словно весь — уже застывший — кислород изменил плотность. Словно все пространство — уже замершее — снова замерло.

Ее лицо даже не дрогнуло; веки не приоткрылись; вдохи не остановили шаг. Как будто она только что услышала нечто привычное или была готова; словно Драко только что ей сообщил вовсе не интересующую ее вещь — сегодня на обед не будет тыквенного сока или встречу в воскресенье в Хогсмиде придется отменить.

Драко сказал это негромко, но она должна была услышать.

Может быть, она слишком устала; может быть, она не поняла…

— Они… — с трудом продавливая звук, подала голос Гермиона. — Они никуда не уедут без меня.

Поведя плечом — едва заметно; слегка сжавшись, — она отстранилась от его руки. Нет. Она вынудила его моментально отнять эту руку.

Гермиона все услышала. И она поняла.

Нет.

Это была не она.

Вернее… Перед ним предстала далеко не та, которую он знал; которую привык держать в руках и видеть. Этот образ был для Драко не знаком.

Она все так же выглядела; пахла так же; ее тело все еще на ощупь было — тоже — как всегда.

Но образ перед ним был не его Гермионой.

Образ перед ним неумолимо погибал.

— Мне… — вновь выдохнула она. — Мне нужно двадцать минут, — не спеша отводя от себя одеяло, говорила она хрипло. — Я буду готова… — тяжело вздохнув, Гермиона приподнялась на подогнувшемся локте. — Дай мне двадцать минут.

Выпутавшись из всех тканей, она медленно продвинулась вперед — к другому краю их кровати — и, опершись кистями о скрипнувший матрас, встала на ноги.

Едва удерживаясь и пошатываясь, Гермиона, шоркая по полу, добрела до ванной и закрылась в ней.

Переведя свой взгляд на опустевшую постель, Драко столкнулся с Живоглотом.

В его вмиг опустившихся глазах Малфой смог прочитать одну-единственную мысль, что витала по всей комнате и билась в голове.

Услышав шум воды, он запустил ладони в волосы и, чувствуя вновь выросший на шее вес, склонился вниз, упершись локтями о сбитые колени.

Он солгал. Тогда, стоя напротив мамы. Он солгал. Его прекраснейший бутон все еще жил. Драко не смог сломать его своими грязными руками — в тот момент.

В те дни он все еще тянулся вверх; тянулся к небу, к свету — и он смог забрать последние лучи некогда все еще горящего там солнца.

Но сейчас — в этот погасший час; в час ослепленных и потерянных; в час жалких, сдавшихся, неверных — его тихие слова сбылись.

Его цветочек увядал.