Глава 45 (2/2)

Не быстрая. Не острая. Вернее…

От которой так хотелось умереть. Которая длилась так долго. И в которой были несколько секунд заплывшего в агонии от пота миража; когда всего лишь на чуть-чуть, на несколько мгновений могло показаться — все пройдет и все изменится; еще немного. Снова. Да.

Та боль, в которой смерть — самый желанный вариант.

Но смерть не приходила; не являлась.

Снова.

Больно. Ей было так больно.

Как всегда.

Ничего не ответив, Гермиона поднялась наверх и приоткрыла дверь утратившей привычный свет, холодной спальни.

Темно. Так темно.

И еще холод. Холодно.

Почему он закрыл их? Эти шторы.

Ей всегда нравился рассвет. И тот закат.

Почему он закрыл?

Забравшись на кровать, она укуталась в кокон из одеяла, прижав зайчика к себе.

Кап.

С Новым годом.

Кап.

В последний раз.

Тихо мяукнув, Живоглот запрыгнул на матрас.

Всегда блестели и всегда сияли.

Желтоватые и чуткие.

Всегда.

— Я знаю, что ты понимаешь, — пробормотала Гермиона, глядя в его глаза. — Ты всегда все понимал.

Двигаясь лапками по одеялу, Живоглот неспешно подошел и уткнулся мордой в ее лицо.

— Глотик, — прошептала Гермиона, выпутывая пальцы из-под одеяла.

Такая мягкая. Приятная. Оранжевая. И…

И запах. Он такой… знакомый, детский.

Воющий звук голодного желудка привлек два взора к себе.

— Извини, — сказала она, пройдясь ладонью вновь по шерстке Живоглота.

Заурчав громче, он вернул свой мокрый нос на щеку Гермионы.

Слизнув невидимую влагу, он улегся на излюбленное место — прямо на нее, прямо в сгиб шеи — и мерно засопел, пытаясь погрузиться в сон.

Ее слез не было. Как странно, что сейчас кожа была сухая. Вернее, она не чувствовала их даже в глубине.

Как будто все, что вокруг них, утратило привычность, четкость. Как будто слез в этом неясном мире не было и не существовало; слез не будет и слез нет.

Как выглядела на самом деле смерть?

Что, если мифы о перерождении — все правда? Или наоборот. Что, если там — после последнего оставленного вздоха — пустота? Или наоборот — там слишком ярко.

Что правда из рассказов? Был ли ад или, возможно, рай? Сколько кругов в ее личном аду? А призраки? Они ведь существовали. Кто-то из них был проклят, а кто-то награжден.

Чистилище? А река Стикс? Что-нибудь существовало?

Громкий хлопок заставил две фигуры вздрогнуть.

Мгновенно зашипев и спрыгнув с Гермионы, Живоглот распушил свой хвост.

— Топси, — выдохнула она, сгоняя дрожь.

— Мисс, — поклонилось существо, опасливо взглянув на вставшего в оборонительную стойку Живоглота. — Топси…

Протянув ладонь, Гермиона мягко прикоснулась к Живоглоту.

— Глотик, — погладив наэлектризованную шерсть, обратилась она. — Тише. Все хорошо.

— Топси пришла, чтобы покормить мисс, — недоверчиво оглядывая Живоглота, просияла эльфийка.

По щелчку пальцев на краю кровати появился небольшой поднос.

Успев привстать и вскинуть руки, Гермиона обхватила прыгнувшего вверх кота, который едва не накинулся на Топси.

— Глотик! — прижав к себе рычащего Живоглота, вскрикнула она. — Перестань немедленно!

— Топси придет попозже, — испуганно пролепетала эльфийка. — Мисс, — поклонившись, она исчезла с новым хлопком.

Вырвавшись, Живоглот моментально спрыгнул, встав на место, где стояло несколько секунд назад шокированное существо.

— Что с тобой случилось? — обратилась Гермиона. — Ты же знаешь Топси.

Снова прорычав, он обнюхал ковер и принялся выписывать круги по ворсу.

Закатив глаза, Гермиона пододвинула к себе поднос.

***</p>

Закончив с едой, она быстро переоделась.

Сегодня Новый год — застыв на несколько секунд у зеркала, вспомнила Гермиона.

Почистив зубы, она вернулась под одеяло.

В детстве ей снились кошмары, если она ложилась спать с полным желудком.

Но сейчас не страшно.

Кошмаров не было во сне.

Укутавшись до подбородка и прижав к себе игрушку, Гермиона медленно вдохнула.

Надеясь, что ушедший сон вернется к ней через минуты, она опустила веки вновь.

— Отдай! — звонко смеясь, кричала Гермиона. — Отдай!

— Забирай, цветочек, — ухмыляясь, бросил Драко. — В чем проблема?

— Ты дурак! Отдай! — изо всех сил пытаясь дотянуться до вскинутой руки, пыхтела она.

Взобравшись на его колени, она привстала и почти сомкнула пальцы, но…

— Попалась, — опоясав Гермиону, Малфой заключил ее в тиски, мгновенно впившись в ребра.

— Нет! Нет! — завизжала она. — Нет! Только не щекотка! Малфой! — брыкаясь у него в руках, кричала она.

Кинувшись вперед, Драко повалил ее на землю.

Как всегда.

Дурак.

Подмяв Гермиону под себя, он навис сверху.

Как они выглядели со стороны?

Его серебряные пряди плавали в струящемся потоке солнца.

Ее распущенные кудри распластались по траве.

Чья это сказка?

Что за мир?

Он так прекрасен. Нежен. Чист.

— Цветочек, — выдохнул Малфой. — Кажется, ты что-то потеряла? — протянул он, опустив предплечья.

Близко. Он так близко. Снова.

Сандал и кедр.

И цветы.

Вокруг цветы и запах мая.

Вокруг цветы и запах звезд.

— Вы ошиблись, мистер Малфой, — прошептала Гермиона у раскрытых губ. — Я ничего не теряла.

— Неужели? — мазнув по ней, тихо Драко пробормотал.

— Ага, — протянула она. — Вы украли это у меня.

— Что вы такое говорите, мисс Грейнджер, — притворно оскорбившись, выдохнул он в ее рот. — Я не крал. Я одолжил.

Растянув улыбку, Гермиона потянулась вверх, отчаянно пытаясь поймать его губы.

Нет.

Он не позволит их поймать.

— Мисс Грейнджер… — проговорил Драко, усмехаясь. — Что за мысли в голове у такой юной и прилежной дамы?

Мазнув носом по ее щеке, он прислонился к уху.

Луч солнца в эту же секунду прикоснулся к янтарям, заставив Гермиону прикрыть веки.

— Разве ваш ум не должен быть занят лишь книгами? — нашептывал Драко низкой вибрацией, касаясь каждый раз горящей мочки.

Подняв ладони вверх, Гермиона обхватила заключившие ее в самую мягкую на свете клетку плечи.

— Я как раз вчера прочитала одну, — разводя колени шире, выдавила она. — Там был один момент… — чувствуя упершуюся между ног эрекцию, продолжила она. — Может быть, вы могли бы… — сжимая крепче пальцы на его плечах, не утихала Гермиона, — мистер Малфой, — скинув туфлю и услышав глухой звук удара, она проехалась по его голени ступней, — помочь мне в полной мере осознать прочитанное?

— Что же там за момент такой, мисс Грейнджер? — прорычал Драко в ее ухо. — Раз даже ваш светлейший ум не смог до конца осознать?

— О, мне кажется, вам понравится, — утыкаясь в его шею, улыбнулась Гермиона.

Темная фигура, сидя у комода, в один миг заставила ее вздрогнуть в испуге.

Щель от входной двери — малейшая, едва зашедшая полоска света — все, что освещало утонувшую спальню во тьме.

Нет.

Она соврала.

Был и второй источник света. Даже сквозь темноту, плотные шторы, ночь — мерцающее серебро горело ярко. Как когда-то. Мерцающее серебро смотрело вперед и прямо на нее.

— Ты улыбалась во сне, — хрипло произнес Драко.

Тихо. Далеко.

Его лица не было видно. Неизвестный образ и привычный силуэт. Всегда знакомый запах.

Сколько прошло с тех пор, как она легла спать?

Сколько еще осталось до тех пор, пока наступит утро?

— Мне снился чудесный сон, — выпуская звуки в пустоту, отозвалась негромко Гермиона.

Да.

Сейчас все еще длилась ночь. Даже если часы ступили за пределы ночи — еще ночь, еще темно.

— И что было в твоем сне? — едва дотрагиваясь буквами до ее слуха, Малфой спросил.

Как они выглядели со стороны?

Неясно. Мир слишком рябил. Картинка тусклая — видно лишь это. Вокруг холодный запах — ночь. Вокруг тусклые зеркала и мертвые отсветы.

— Мы были счастливы.

В этом пространстве не было знакомых звуков. Как будто все вокруг — старая глина, вязь.

Но чьи-то выдохи и вдохи каждый раз даже в беззвучной пелене стучали по слуху — эфемерно; стучали по слуху — вновь и вновь.

Медленно откинув одеяло, Гермиона поднялась.

Который сейчас час?

Неважно.

Который сейчас год?

В последний раз.

Неважно.

Кап.

Это неправда.

Нет.

Остановившись у его колен, шагнув в проем и вынудив Драко шире развести ноги, Гермиона осторожно протянула руки к смятому воротнику.

— Ты нашел, что искал? — расстегивая пуговицы, поинтересовалась Гермиона.

— Нет, — ответил он, окрасив комнату скрипучим басом.

— Ты можешь сделать что-нибудь прямо сейчас? — шагая ниже и вытаскивая ткань из брюк, спросила она сухо.

— Нет.

Распахнув рубашку, она потянула ее с плеч.

— Тогда ты можешь поспать несколько часов, — без эмоций заявила Гермиона, опуская руки. — Верно?

— Верно.

— Я достану твою пижаму.

Шагнув вбок, она раскрыла ящик.

— Я накричал на тебя, — негромко он проговорил, все еще оставаясь неподвижным.

Тихо. В этом неясном мире было тихо до сих пор.

Сжав черный атлас в пальцах, Гермиона приукрасила его хлопком закрывшегося ящика.

— Накричал, — протягивая вещи Драко, повторила она.

— Я обещал, что не буду на тебя кричать, — обхватив пижаму — не коснувшись ее пальцев — сказал Малфой.

— Обещал.

Обернувшись, Гермиона не спеша прошла к кровати и обратно забралась.

Щелчок замка. Он в ванной.

Как всегда. Бесшумно.

Где ее зайчик?

Скользнув ладонью в поисках игрушки, она натолкнулась на вибрирующий рык.

— Глотик? — выдохнула Гермиона. — Я не знала, что ты здесь, — приподнимая одеяло, удивленно пробормотала она. — Ты замерз?

Зевнув, он потянулся и привстал, мгновенно впившись в Гермиону взглядом.

— Прости, — пролепетала она виновато. — Засыпай, — протянув кисть, она прошлась по шерстке.

Распахнутая дверь и яркий свет, в одну секунду полоснувший по двум взглядам, заставили эти взгляды спрятаться под кожей век.

Почувствовав, что свет потух, Гермиона приоткрыла янтари.

Громко мяукнув, Живоглот выбрался из пуха и еще громче зарычал.

Подступив к краю, он вынудил Драко замереть.

— Я думаю, он хочет перекусить мне сонную артерию, — хрипло оставил Малфой, глядя на злобный оскал.

— Возможно, — ответила она.

Тяжело вздохнув, Драко перевел глаза на Гермиону.

Северное сияние. Наверное, это бы было включено в список целей до смерти.

И, возможно, Каппадокия. Рассвет и знаменитые шары.

А еще Франция, конечно.

— Можно я хотя бы подушку заберу? — спросил Малфой негромко.

Новый вой заполнил спальню.

— Собираешься спать на полу?

— Твой охранник не пускает меня.

Сколько часов осталось до утра?

Сколько часов осталось до конца этого дня?

— Глотик, — придвинувшись к коту, позвала Гермиона. — Спасибо, мой милый, — прошептала она, погладив вставшую от пыла шерсть. — Но все хорошо. Пусть он ляжет.

Повернувшись к ней, Живоглот еще раз громко прорычал.

— Я согласна, — ответила она. — Но мы ведь с тобой умеем прощать.

Мяукнув, он вскинул лапу вверх, ударив Гермиону по запястью.

— Тебе я тоже многое простила, если ты забыл.

Она будет скучать. Сильнее всех по этим двум.

Два идиота. Два придурка.

Фыркнув, Живоглот спрыгнул вниз, остановившись у ног Драко.

— Я бы рекомендовала тебе скорее спрятаться под одеяло, — бросила Гермиона за секунду, как Малфой тихо зашипел.

Поджав губы, она несмело улыбнулась.

— Я пыталась предупредить.

— Я заслужил, — глухо он проговорил, забираясь на кровать.

Рассказы, сказки или выдумки… Что, если чудо существовало?

А может быть, оно всегда было неимоверно близко?

Может быть, это чудо каждый раз просто казалось чем-нибудь не тем?

Вообще-то, им всегда было немного мало одного одеяла. Гермиона расширила его, но все равно. Она прекрасно знала, что он отдавал ей больше. И она прекрасно знала, что он каждый раз испытывал дискомфорт.

Но почему-то ей казалось это чем-то… слишком хрупким, слишком «их». Ей нравилось, что у них одно одеяло. Ей нравилось, как Драко прижимался к ней и как всегда складывал руку на ее живот.

— Можно обнять тебя? — едва слышно спросил Малфой, не глядя на нее.

Так… тихо.

Снова.

Этот заблудший мир так тих.

— Да, — почти неслышно она отозвалась.

Придвинувшись вплотную, Драко просунул одну руку под нее и крепко сжал, уткнувшись в кудри.

Ее нога — как и всегда — заняла место на его бедре, а нос зарылся в шею.

У них было так мало времени, чтобы растрачивать его.

У них было так мало времени.

На самом деле.

Это объятие было на вкус как забродивший сок граната. Еще, возможно, жимолость.

И хвоя.

Как всегда.

Еще здесь была соль — привычная; она всегда привычная.

И горечь.

Снова.

Какой сегодня длился век?

Какой сегодня длился год?

— Ты простишь меня? — прошептал хрипло Драко. — За то, что я на тебя накричал, — почти по-детски он дополнил. — Ты простишь меня?

— Я не обижаюсь, — мазнув губами по пульсирующей точке, выдохнула Гермиона.

— Неправда, — сказал он. — Я знаю, что тебе обидно.

— Мне обидно, — проговорила она. — Но я на тебя не обижаюсь.

— Прости меня, — сжимая с новой силой, Драко пробормотал. — Прости меня. Пожалуйста, прости.

Запустив пальцы в мягкий шелк — ее любимый, — Гермиона нежно провела ладонью вниз, пригладив прядки.

Она украла бы его. В одном из измерений — точно — она просто возьмет его и украдет. Чтобы больше никто не мог смотреть на его красоту. Чтобы никто — кроме нее — не мог ей любоваться.

Он проклят.

Да.

— Роза пахнет розой, — выдыхая в его кожу, Гермиона опустила веки.

Так больно. Боже. Его пальцы впились в ее ребра.

— Спокойной ночи, Малфой.

Он проклят. Да.

— Спокойной ночи, Грейнджер.

Вдохнув так глубоко — до жжения, до рези, — Гермиона даже сквозь сандал смогла почувствовать другие ноты.

Да.

За шторами уже уходила ночь.

Он проклят. Да.

И она тоже.