Глава 46 (1/2)

1 января 1997 год, подземелья

— Принесли мне новогодний подарок, мистер Малфой? — протянула темная фигура, распахнув перед лицом застывшего уже как несколько минут на ледяном пороге Драко дверь. — Входи, — бросил Снейп, отшагнув в сторону.

Ступив внутрь, он мгновенно ощутил запах смешавшихся в бурлящих котлах трав.

Роза пахнет розой.

— Что за зелья? — голос Драко дрожал, он знал.

Глупый вопрос.

— Соскучились по зельеварению, мистер Малфой? — захлопнув дверь, сухо поинтересовался Снейп.

Холодно. В подземельях всегда было так холодно.

Он привык к этому. Еще с детства.

Но сейчас…

— Садись.

Махнув рукой по направлению к старому креслу, Снейп прошел к столу и опустился за него.

— Слабак, — выплюнула Беллатриса — снова.

Резкий хлопок двери заставил две фигуры обернуться.

Какого цвета трусость?

Возможно, синий. Ему казалось так. Возможно, да. Возможно, нет.

А жалость?

Пусть будет желтый, но…

Какого цвета жалкий человек?

Тот самый — отчаявшийся и смиренный; посмешище; слабак.

Неясно. Цвет неясный.

Тускло.

Пусть будет…

— Вы не расскажете мне, мистер Малфой, — прогремел низкий баритон, — по какой причине вы пришли ко мне в девять утра первого января?

Голубой.

Пусть будет голубой.

Но это не цвета ясного неба; не цвета лазурных берегов.

Пусть он будет полупрозрачным.

Или нет.

Пусть лучше мутный.

Нет.

Обратно.

Да.

Полупрозрачный. Голубой.

Подняв заплывший взгляд на хмурое лицо, Драко сглотнул, по-прежнему не говоря ни слова.

Такие черные. Всегда темно. Всегда озлобленно. Всегда так хмуро.

Прищурившись, Снейп подался вперед.

Всегда так незаметно. Так искусно.

Он искусен. Точно.

Она была права. Там пахло мылом. И ебаной сыростью.

Малайзия. Роторуа.

Драко почти показал ее улыбку, но не в этот раз. Вернее, никогда.

Снейп просто наблюдал — по приглашению.

Он не пытался заглянуть за рамки — позволял.

Снейп просто позволял себя вести.

Искусен.

Да.

Смог бы Снейп посмотреть немного больше?

Вчера ответ бы был — определенно, никогда.

Сейчас — определенно.

Смог бы.

Сейчас цвет его разума — полупрозрачный, голубой; сейчас цвет его разума — навсегда — жалкий.

Покинув голову Драко, Снейп глубоко вдохнул и медленно откинулся на спинку кресла.

— Помогите ей, — не поднимая глаз, почти неслышно Малфой прошептал.

— Ты и так знаешь, что это невозможно.

Сука.

— Помогите ей, — сквозь зубы он прорычал.

— Не существует такого заклинания, Драко. Не существует такого зелья.

— Тогда изобретите его, блять! — проорал Малфой, вскакивая с места.

— Следи за своим языком, — прошипел Снейп. — Ты не в подворотне.

— Пожалуйста… — опустив дрожащие ладони на шершавый стол, взмолился Драко. — Пожалуйста.

— Сколько у тебя времени?

Сука.

Проехавшись ногтями по старому дереву, Малфой опустил вниз шею и склонился над столом.

— Сука, — прорычал он, жмурясь. — Сука!

Слабак.

— Успокойся и сядь, — вставая с места, Снейп проговорил. — Зная Темного Лорда, у тебя не больше двух дней.

Услышав скрип, Малфой поднял лицо и проследил за удаляющейся спиной профессора.

— До завтра, сладкий, — как всегда, пропела Беллатриса.

Но в этот раз все было далеко не так.

Тяжело вздохнув и прикрыв веки, Драко позволил себе еще несколько минут глотать соленую слюну и сгустки крови, прежде чем вмиг очиститься и ступить в коридор.

Выйдя из кладовки, Снейп раздраженно взмахнул палочкой.

Электрический разряд прошелся по подушечкам, вынудив Драко в эту же секунду оторвать ладони от стола.

— На вашем месте, мистер Малфой, я бы поберег слезы, — сухо сказал Снейп. — Сядь, — снова отрезал он.

Расставив склянки на столе, профессор прислонился к нему поясницей и устало посмотрел на Драко.

Еще усталость.

Она серая.

Почти всегда — как его образ.

Он всегда выглядел так.

— Есть зелье, связывающее два разума, — растягивая звуки, начал Снейп. — Его практически нельзя отследить, но волшебник, контролирующий…

— Я согласен, — перебил Драко.

— Тебе придется просмотреть практически всю ее жизнь, чтобы создать видимость фоновой картины, — жестко сказал он. — И подделать практически полностью весь последний год.

— Я согласен, — нервно отбивая ритм о камень каблуком, вновь вставил Малфой.

— И одновременно с этим, — продолжал без остановки говорить профессор, — все еще контролировать свой разум.

— Я согласен, — прорычал Драко еще раз.

— Ты точно понимаешь, что тебе придется сделать? — стальным голосом спросила темная фигура.

— Понимаю.

— Для уточнения, — сузив глаза, дополнил Снейп. — Она все равно будет все чувствовать, — оглядывая крестника, он заявил. — И будет испытывать боль.

Сука.

— Темный Лорд вряд ли сделает это для нее безболезненно.

Сука.

— Тебе придется контролировать два разума и молча наблюдать за ее пытками, не подавая никакого виду, — все еще разнося низкие буквы по холодному пространству, Снейп бормотал. — Если все не окажется зря еще на первом этапе и Темный Лорд не заподозрит, что в ее разуме что-то не так.

— Не заподозрит, — выдавил сквозь зубы Драко.

— Она девчонка Поттера, — заставив крестника поджать скривившиеся губы, Снейп проговорил. — Ты же понимаешь, что, помимо основного интереса, связанного с ее силами, Темный Лорд захочет узнать подробности и про него?

Ебаный Поттер.

Сука.

— Если ты еще не понял, Драко, — наклоняясь ближе, размеренно произнес Снейп, — то тебе придется просмотреть вообще всю ее жизнь. А потом воспроизвести в своем разуме ее видоизмененную версию. И сделать это так правдоподобно, чтобы даже сам Темный Лорд не смог этого распознать.

Роза пахнет розой.

Гель для душа.

Он обещал подарить ей гель для душа.

— Ты не сможешь этого сделать, — тяжело вздохнув, отрезал Снейп и оттолкнулся от стола.

— Смогу, — выплюнул Малфой, вскочив с места. — Смогу, блять, — повторил он грубо. — Что за зелье? Как именно оно действует?

Не обращая внимания на Драко, Снейп стал неспешно собирать оставленные склянки.

— Рассказывайте, — снова оскалился он. — Как именно оно действует? Что для него нужно? — задыхался он, не прекращая.

— Сотри ей память, Драко, — тихо сказал профессор.

— Этого не будет, блять! — проорал Малфой, пнув старый стол. — Этого не будет.

— Если ты не успокоишься, я вышвырну тебя отсюда, — обернувшись, выплюнул Снейп. — Либо веди себя прилично, либо выметайся.

— Вы сказали, что нет такого заклинания или зелья, — дыша через силу, хрипло выдавил из себя Драко. — Ее блядскую эмпатию никак не скрыть.

— В ее случае не скрыть, — опустившись на место, устало выдохнул Снейп.

— Что значит «в ее случае»?

— Кольцо, которое она носит, — проговорил профессор, — я мог бы наложить чары, подобно действующим, — негромко он продолжил. — Но Темный Лорд поймет и снимет с нее все вещи, — сделав паузу, Снейп недоверчиво взглянул на Драко. — Ты знаком с манерой проведения допроса Темным Лордом. Ты должен быть готов к тому, что он может раздеть ее при толпе Пожирателей.

Сука.

Цветы. Раньше они стояли в вазах по всему дому.

Заткнись.

— И кинуть Круциатусом, пока смотрит воспоминания.

В какой момент они исчезли?

Заткнись, блять.

— А ты при этом должен будешь стоять и улыбаться.

Темная фигура в конце коридора.

— Этого не будет, блять! — закричал Драко, снова пнув ботинком стол.

— Выметайся, — поднявшись из-за стола, прорычал Снейп.

— Нет, — стиснув челюсть, выдавил он. — Пожалуйста, — давясь холодным воздухом, удушливо оставил Драко. — Пожалуйста.

— Ты понимаешь, что если Темный Лорд узнает о вашей связи, — низким голосом проговорил профессор, — то простая смерть для вас двоих будет несбыточной мечтой?

— Зелье, — прохрипел Малфой. — Расскажите про зелье… И про его действие.

Мольба.

Ее цвет будет красный — но не яркий.

Снова полупрозрачный.

Нет.

На этот раз пусть будет мутный.

Да.

Красный и мутный.

А рядом голубой.

— Сядь, — в который раз сказал профессор. — Это твоя последняя попытка, — дополнил он, глядя на Драко. — Ты обучил ее окклюменции?

— Да, — ответил он. — Но вы сказали… — он запнулся. — Как действует зелье?

Тяжело вздохнув, Снейп снова опустился в кресло.

— Это темная магия, Драко, — глухо пробормотал он. — И она будет иметь свои последствия.

— Как оно действует? — сжимая подлокотники, вновь спросил Малфой.

— В неизмененной версии — это жидкий Империус, — отозвался Снейп. — Но если заменить пару ингредиентов… — поджав губы, он громко выдохнул. — Неважно, — сказал он, подняв свой темный взгляд. — Оно объединяет два разума, — отрезал он. — Если все сделать правильно, то…

— Войдя в ее разум, Темный Лорд попадет в мой, — закончил Драко.

— Да.

— Что будет с Грейнджер? — нахмурился он. — Я имею в виду…

— Ей придется приложить все свои навыки окклюменции.

— Секунду, — подался вперед Малфой. — Вы сказали, что…

— Он не сможет этого увидеть, — перебил Снейп. — Но сможешь ты, — отрезал он. — Если ты поддашься эмоциям, — начал он, — или если это сделает она…

— Я не понимаю, — снова вмешался Драко. — Вы сказали, что она будет все чувствовать.

— Будет.

— И как тогда…

— Именно поэтому я говорил тебе, что ты не сможешь, — низким баритоном произнес Снейп.

— Я… — заикнулся Малфой. — Мне нужно будет воссоздать ее воспоминания, — хрипло начал Драко. — Изменить их, — едва шевеля языком, продолжил он, — и на протяжении всего времени игнорировать крик Грейнджер в своей голове, если эта безносая мразь станет ее пытать и ее шаткие стены рухнут?

— Ты упустил контроль над своим разумом, — проговорил профессор. — Если Темный Лорд что-то заподозрит и захочет посмотреть твой разум сразу же после ее, — блеснув зрачками, сказал Снейп, — он поймет.

— Подождите, — ерзая на кресле, поспешно вставил Драко. — Я заменю ее сознание своим, с этим все ясно, — проигнорировав возникший стук в висках, оставил он скрипучим басом. — Но ее… Ее эмпатия, — скривившись, он сглотнул. — Как…

— Если бы у тебя была не пара дней, а пара месяцев, я смог бы сварить подобие на подавитель, но у тебя нет столько времени, — заявил Снейп, прервав невнятные слова.

— Я не понимаю, — оскалился Малфой. — В чем тогда смысл, блять, этого ебаного аттракциона, если он все равно сможет почувствовать это?

— Он не сможет почувствовать это, — стальным голосом Снейп проговорил. — Он сможет это понять.

— Объясните, — выплюнул Драко.

— Эмпат — не волшебный инструмент, прикоснувшись к которому можно что-то ощутить или мгновенно исцелиться, — растягивая звуки, сказал Снейп. — Даже несмотря на то, что она чувствует других без помощи прикосновений или зрительного контакта, вся эмпатия заключена в разуме, — заявил он. — Пока ее разумом будешь владеть ты, даже если Темный Лорд к ней прикоснется, он не сможет этого понять. Если, конечно, ты сможешь поддерживать ее сознание видоизмененным, — сузив глаза, вздохнул он.

— Но…

— Но это вся твоя работа. И это все, что я могу тебе предложить. Остальное зависит от нее, — заявил Снейп. — И если ее успехи такие же, как и в начале года, она рискует получить припадок только от тебя, — дополнил он.

— Как она сможет его не получить, если ее блядская эмпатия не будет приглушена? — продолжал спрашивать Малфой.

— Обезболивающее, которое ты принимаешь в неизмеримых дозах, — перебив, произнес Снейп.

— Она сможет это выдержать, если примет его?

— На вашем месте, мистер Малфой, — отрезал он, — я бы переживал, сможете ли все вышеперечисленное выдержать вы.

— Смогу, — заявил Драко, обернувшись на пробившие часы.

Десять часов утра.

— Я сварю его видоизмененную версию, — низким голосом пробормотал Снейп. — Вряд ли оно даст эффект подавления хотя бы на пятьдесят процентов, но я попробую.

— Я приму обезболивающее заранее.

— Ты примешь только то, что дам тебе я.

— Я правильно понимаю, что, если у нее не получится контролировать свои силы и держать стены окклюменции, все это будет зря? — затаив дыхание, поинтересовался Драко.

— Правильно, — протянул Снейп.

Сука.

— Я буду чувствовать все, что чувствует она? — отчаянно пытаясь подавить новую вспышку в голове, негромко спросил Драко. — Я имею в виду… — запнулся он. — И физическую боль и… как эмпат?

— Нет, — отрезал профессор. — Все, чем ты будешь владеть, — ее сознание. Ты узнаешь, что она чувствует, если она опустит стены и скажет тебе об этом. Или если закричит.

Сука.

Зажмурившись, он глубоко вдохнул.

— Что еще мне нужно сделать, кроме того, что… — заикнувшись, Драко отодвинул все мысли о том, как он расскажет ей об этом, — просмотреть всю жизнь Грейнджер?

— Для зелья нужны слезы, — сказал Снейп. — От вас обоих.

— Ладно, — распахивая глаза и вставая с места, отозвался он.

— Искренние слезы, — вставил профессор. — Срок приготовления зелья — шестнадцать часов. Если слезы будут вызваны искусственно, зелье будет испорчено.

— Слезы добавляются…

— В самом конце, — закончил он.

— Хорошо, — кивнул Малфой. — Какой срок действия у зелья?

— Один час.

Застыв на месте, Драко нахмурился.

— Один час? — выдавил он через силу. — Всего, блять, один час?

— Сегодня после отбоя в моем кабинете, — отрезал Снейп, проигнорировав споры очередной агрессии стоящего напротив Драко. — Вы оба.

Поджав губы и кивнув еще раз, Малфой бросился на выход.

Поздно.

В этот раз они закончили так поздно.

Ее фигура едва стояла на ногах, он видел.

— Почему ты встала? — оставаясь эхом в темном коридоре, хрипло Драко произнес.

Остановившись перед входом в Башню, Малфой прислонился лбом к двери.

Выбраться сегодня утром из постели было одним из самых сложных испытаний в его жизни.

— Драко, — сонным голосом — так тонко, тихо, хрупко — выдохнула Грейнджер.

— Тише, — наклонившись к ее уху, Малфой прошептал. — Не просыпайся.

Что-то невнятно промычав, она продвинулась вперед и улеглась на опустевшую подушку Драко.

Мягко откинув волосы с ее лица, он осторожно подоткнул под нее одеяло.

— Спи, — оставив поцелуй где-то в кудрях, он выпрямился и прошел на выход — не смотря.

— Alea est jacta, — пробормотав, Драко распахнул старую дверь.

В это утро солнце не светило.

Даже сквозь облака на высоте этой холодной Башни солнца не было.

Шагнув в темную спальню — все еще скрытую плотными шторами от тех крупиц немногочисленного света за окном, — Малфой остановился на пороге.

Какого цвета смерть?

Черный — слишком клишировано; слишком просто.

Но это первое, что возникало на уме.

Темно. Темнее, чем когда они ложились спать. Темнее, чем с закрытым веком.

Медленно шагнув к окну, Драко раскрыл плотные шторы.

Недовольно пробурчав, Грейнджер зашевелилась.

Какой же он тупой. Она была права.

Ему следовало чаще на нее смотреть. И чаще прикасаться.

Перевернувшись на другой бок, она закуталась плотнее.

Блять. Какая она красивая.

Он должен был ей говорить об этом чаще.

Сука. Какой же он тупой.

Присев на край кровати, Малфой осторожно протянул ладонь и прикоснулся к ее носу.

Мазнув пальцем по переносице, он подавил улыбку, когда Грейнджер сморщилась.

Забавно.

Блять. Какой же он тупой.

— Цветочек, — тихо обратился Драко.

Откинув его руку от лица, Грейнджер пнула одеяло и перевернулась к Малфою спиной.

Она молчала. Драко знал — она и не ответит.

Вполне возможно, это сон. Вполне возможно, тень в другом конце — такая мутная, неясная, полупрозрачная и неживая — всего лишь выдуманный образ. Да, мираж.

Кто стоял на другом конце?

Кто стоял сзади?

Кто?

— Милая, — наклонившись к ее уху, выдохнул Драко. — Прости, что я тебя бужу, — пройдясь ладонью по ее плечу, пробормотал он, — но мне нужно с тобой кое о чем поговорить, — скользнув наверх, Драко костяшками погладил щеку.

Шумно вдохнув, Грейнджер дернулась и замерла.

Нет.

Его видения и его жизнь — все правда.

Ее безжизненные блики смотрели только на него.

Ступив назад, фигура скрылась.

Так поздно.

Слишком поздно в этот раз.

— Который сейчас час? — тихо спросила Грейнджер.

— Чуть больше десяти, — отняв ладонь, ответил Драко. — Я позову Топси, чтобы ты позавтракала, и… — замолчав, он тяжело вздохнул и встал с кровати. — Мне нужно с тобой обсудить кое-что.

Приподнявшись, она села на кровати.

Блять.

Лучше бы он послал разбудить Грейнджер Топси.

Даже без ебаного солнца ее кудри омывались светом; даже почти в кромешной тьме, просто усевшись на кровати — с этими растрепанными волосами, заспанным лицом и смявшейся футболкой, — она осветила всю их спальню золотым сиянием, мерцанием, взрывом из блесток, ебаной мигающей пыльцой; она опустила на пространство запах сада и лесов; жасмин, ветивер, звезды; теплый ветер, поздняя весна.

Что, если это утро — их последний раз, когда они проснулись вместе?

Что, если это утро — их конец?

— Обсудить кое-что? — нахмурившись, она переспросила.

— Я все объясню немного позже, — пробормотал Драко, делая шаг назад. — Ты… Ты хочешь что-нибудь определенное на завтрак? — опустив лицо, выдавил он.

Она все видела.

Она все знала — Драко знал.

Но это было так легко — скрываться в ложных мыслях; так легко — в очередной раз притворяться, делать вид.

Почему в этот день — нет, ночь — она решила посмотреть?

Почему в этот день — нет, ночь — решила все увидеть?

Подняв глаза после минутного молчания, он наткнулся на застывший взгляд.

Блять.

Стиснув челюсть, Малфой шумно втянул замерший воздух и кивнул.

— Выберу сам, — отрезал он и развернулся.

Выйдя из спальни и поспешно сбежав вниз по лестнице, он прикрыл веки и прислонился к каменной стене.

Сука.

— Слабак, — плевалась Беллатриса. — Ты тратишь мое время, — оросив его лицо запахом крови, продолжала она напевать. — Это все в твоей голове.

Сука.

— Топси!

Появившись с громким хлопком, эльфийка поклонилась.

— Хозяин Драко.

— Покорми Грейнджер и скажи, что я скоро вернусь, — бросил он, зашагав на выход.

Едва не выбежав из Башни, Малфой вышел в коридор.

Сука. Ебаные подземелья.

Слабак. Слабак.

Ему не стоило заходить — она не хотела.

Ему не стоило — да.

— Эй, Малфой…

— Пошел нахуй, — выплюнул Драко, проходя мимо какого-то ученика в гостиной.

Даже сквозь запах трав ее цветы благоухали.

Больше нигде.

Сейчас цветы стояли только у нее.

В их светлом доме — темнота.

Была лишь эта комната.

Ему не стоило.

Распахнув дверь в спальню, Драко тут же подлетел к своей кровати.

— Какие люди, — сонно пропел Нотт в другом конце.

— Пошел нахуй, — раскрывая тумбу, Малфой прорычал.

Призвав мантию, он принялся раскладывать зелья по карманам.

— Тебе повезло, что я еще не встал, — уставившись на Драко, зевнул Тео. — Тебе пиздец. Не забывай.

Шумно хлопнув дверцей, он выпрямился и накинул на себя темную ткань.

— Не благодари, — метнув в Нотта склянку антипохмельного зелья, сказал Малфой. — Зубную пасту тоже можешь одолжить, — направившись на выход, бросил он.

Блядские подземелья.

Блядские коридоры.

Сука.

Остановившись — снова — у дверей знакомой Башни, Драко глубоко вдохнул и вынул укрепляющее зелье.

Проглотив его и спрятав опустевшее стекло в карман, он прошептал пароль и шагнул внутрь.

Темно.

Драко даже не постучал — отец бы наказал его за это.

Так темно.

Но он вошел.

— Мне всегда нравились цветы, — заставив Драко сглотнуть, начала Нарцисса.

Как всегда; как будто они снова где-нибудь на юге Франции сидели в их беседке, пили чай; так беззаботно — нет, ее голос дрожал; так ярко — нет, ее жизнь давно потеряла краски.

— Даже не знаю почему, — проговорила она хрипло, — но я всегда была в них влюблена.

Темно — но он увидел робкую улыбку.

Да.

Они всегда были причиной ее ярких глаз.

Цветов не видно.

Только запах.

Этот запах — созданный мираж.

— Твой отец, конечно же, узнал об этом, — хмыкнув, сказала она. — И принялся мне их дарить.

Так странно — снова.

Ее истории — всегда — так странно пахли; странно ощущались.

Так странно.

Да.

— Но, даже несмотря на то, что я прекрасно знала, что он в любом случае станет моим мужем, — растянув уголки губ, дополнила Нарцисса, — я, конечно же, игнорировала его, когда он начал это делать.

— Почему? — спросил неясный голос.

Нереально.

Да.

— Потому что, — ответила она.

Все это было нереально.

Он не стоял сейчас на этом месте.

Она не говорила с ним — так беззаботно. Она не говорила.

Он никогда не появлялся здесь.

— Он тебе не нравился?

— Мне не нравилось, что я должна выходить замуж за того, кто выгоден какому-то союзу, — выдохнула Нарцисса. — Мне не нравилось, что за меня решили всю мою судьбу, и мне не нравилось, что в нашем обществе все это — норма. Но… — замолчав, она скользнула пальцами по простыне и принялась неспешно выводить узоры. — Но твой отец… Он… — тихо бормоча себе под нос, невнятно она говорила. — Мы всегда знали, что должны будем пожениться, — тяжело вздохнув, она сказала. — Но в детстве и на первых курсах мы, наверное, не до конца все это осознавали, а потом… — пожав плечами, Нарцисса снова прервалась. — Мы с ним даже не общались. Просто иногда встречались взглядами и вспоминали, что по окончании учебы мы должны будем исполнить что-то привычное… что-то знакомое, что-то нормальное для наших семей, — сглотнув, она отняла ладонь от простыни и медленно переплела трепещущие пальцы. — В конце пятого курса твой отец впервые подошел ко мне, — едва звуча, проговорила она. — Он сказал… — вновь заикнувшись, еще тише продолжила Нарцисса. — Он сказал, что никогда меня не тронет без моего согласия и я могу об этом не переживать, — почти неслышно она пробормотала.

— И вы не общались до самой свадьбы? — недоверчиво поинтересовался Драко.

Улыбнувшись, Нарцисса перевела свой взгляд на скрытое плотными шторами окно.

Так поздно.

— Когда я вернулась на шестой курс после каникул, — отозвалась Нарцисса, — в моей комнате каждое утро стали появляться цветы. Вернее, каждое утро один новый цветок и всегда разный, — растягивая звуки, говорила она. — В начале я даже не поняла, а потом… — вернув лицо на Драко, она закатила глаза. — Конечно же, на такое был способен только Малфой.

— Он решил ухаживать за тобой, — оставил Драко.

— Решил, — кивнула Нарцисса. — Я думала, что он делает это просто из вежливости, ведь срок нашей свадьбы приближался, но… — улыбнувшись еще раз, она перевела глаза на одеяло. — Его взгляды в Большом зале… — усмехнулась она, — заставили меня задуматься и о другом возможном варианте.