Глава 45 (1/2)
1 января 1997 год, Башня старост
Открыв глаза, Гермиона обнаружила себя лежащей на кровати.
Вокруг было темно. Так темно и…
Как она оказалась в спальне? Почему было так темно?
Приподнявшись, Гермиона оглянулась на пространство.
Шторы. Они были закрыты.
Но… Она никогда не закрывала их…
Почему?
Горький привкус соли в один миг возник на языке, и спальня в эту же секунду вновь окрасилась забытыми цветами.
— Драко, — откинув одеяло и вскочив на ноги, выкрикнула Гермиона. — Драко!
Подлетев к двери и распахнув ее, она поспешно выбежала из закрытой спальни.
— Я здесь, — заставив замереть, раздался низкий голос.
Застыв на месте, Гермиона медленно перевела глаза вниз за перила и столкнулась с серебром, смотрящим так… устало, вымученно, тускло; так безжизненно, безвольно — вновь.
Сидя за столом, обложенным старыми фолиантами, тетрадями и книгами — так… для нее привычно раньше, — Малфой потухшим взглядом на бледнеющем лице обвел стоящую фигуру наверху.
Это могло бы выглядеть красиво. Прямо сейчас.
Как будто бы они Ромео и Джульетта.
Роза пахнет розой.
И прямо здесь.
Гермионе никогда не нравилась она. Да. Эта пьеса.
Она… Гермионе никогда не нравилась она.
— Который сейчас час? — негромко обратилась Гермиона.
— Два часа ночи.
Новый год наступил.
— Поешь, — кивнув на столик около дивана, сказал Драко.
Он смотрел холодно и так же говорил.
Как будто они были незнакомцы или как будто его голос потерял привычный звук и тембр или… жизнь.
И в комнате тоже было так холодно, так… непривычно.
Сколько прошло с тех пор? Сколько он здесь сидел?
— Что ты ищешь? — неспешно двинувшись по лестнице, она спустилась вниз.
Молчал. Он ничего не отвечал.
Поднос с едой и чайник. Плед был скомкан на диване. И камин горел.
Но все было не так.
И пихта. Если шагнуть назад, она закроет весь обзор на Драко.
Как долго он сидел?
Ступив к столу, Гермиона приостановилась.
Почему-то в этот миг старый кусок отполированного древа не разделял их тела. Наоборот. Он был намного ближе. Ближе того расстояния, что пролегло меж них.
Кап.
Еще один шаг.
Кап.
Так холодно. И все не так.
Достав ладонь, Малфой протянул Гермионе лозу через весь стол.
— Твоя палочка, — безэмоционально он сказал.
Его пальцы дрожали — так… едва заметно. Снова.
— Прости, — обхватывая древко, выдохнула Гермиона. — Я не знала, что мне…
— Все в порядке, — перебил он, пряча руки вниз. — Ты все сделала правильно.
Чужой.
Как будто его образ. Голос.
Все было чужое.
Кап.
Направив палочку на кресло у дивана, она заставила его придвинуться к столу.
Молча следя за тем, как Гермиона садилась напротив, Малфой тихо дышал и все еще не отмирал.
Да. Статуя. Прекрасная, как и всегда. Но этот мрамор — неживой. Чужой. И непривычный.
Кап.
— Ты сможешь мне еще раз рассказать? — чувствуя неприятную пульсацию в груди, спросила тихо Гермиона. — Вернее, — исправилась она, — лучше я спрошу или… — заикнулась она, глядя в потухшие глаза. Не выражающие ничего. Совсем. Так… непривычно. Снова. — Ты сможешь рассказать?
Молчал. Он все еще молчал. И его серебро совсем повязло в темном дыме.
Кап.
— Не с начала, — вставила Гермиона. — Я… Я имею в виду, — проталкивая спертый кислород, не прекращала она говорить. — Твои слова… И вообще…
— В тот день, — вновь перебил Драко, — когда я ушел из Выручай Комнаты, — начал он размеренно, неспешно, так… тускло… мертво… Словно его не было. Словно его не будет никогда. — В тот день Темный Лорд поручил мне найти одного Пожирателя. Реддл сам сказал мне, что он полукровка и что он — его сторонник из другой страны, — взяв новое перо — красивое… Оно, наверное, такое дорогое, — Малфой перекрутил его между дрожащих пальцев. — Темный Лорд сказал, что он совсем недавно к нам примкнул и, вероятно, не со всем смог разобраться, — безрадостно прыснул Драко. — Что, к сожалению, он долго с ним не выходил на связь и ни на что не откликался, — усмехнулся он еще раз. — И Темный Лорд дал мне задание найти его и привести.
— Почему он дал это задание тебе? — едва шевеля языком, спросила Гермиона.
— Он и так знал, где находится эта мразь, — проговорил негромко Драко. — Реддл может отслеживать всех Пожирателей по Метке.
— То есть… он сам тебе сказал, где… — запнулась она, ощутив очередную волну холода на коже. — Где находится Уолден?
— Нет, — натянув жестокую улыбку, так четко преобразовавшую его прекрасное лицо в грубый оскал, протянул Драко. — Этот ублюдок любит наслаждаться тем фактом, что он всегда выше. Он хотел, чтобы я сам его нашел.
— Но почему ты? — срываясь, выдавила Гермиона. — То есть… если он всегда знал, где находится Уолден, почему он просто сам не… не пришел за ним?
— Я… — запнулся Малфой и прикрыл глаза на несколько секунд, но они длились так… невыносимо долго.
И его вид… Опять.
Да.
Снова.
Его образ — смерть. И его образ — горе.
— Я думаю… Возможно, с ним что-то не так, — сдавленно Драко произнес, подняв трепещущие веки. — Я… — поджав губы, сорвался Малфой. — Он… Возможно, он выглядел немного странно в последнее время. Сука, — выругался Драко и сжал перо. — Я не обращал внимания на это. Сука, — противный треск окрасил комнату, когда перо сломалось в его пальцах. — Я проебался.
— Ты думаешь, Волан-де-Морт…
— Я думаю, он поручил привести ту мразь мне, потому что он знал о твоих способностях с самого начала, — прогремел низкий голос.
Снова.
Так жестоко. Так безжизненно.
Снова. И снова.
— И он знал, что я — самый быстрый вариант добраться до тебя, потому что мы учимся вместе.
Шумно сглотнув, он перевел дыхание.
Так. Холодно.
Так. Странно.
Но… ей было не страшно.
Как будто все его слова сейчас — всего лишь тихие слова.
Не страшно.
— И я…
Расстроенный, запыленный, забытый инструмент — однажды он играл для них — вновь подал знак.
— Я знал об этом… То есть… Я заподозрил.
Такие грустные мотивы. Так мелодично, но так криво.
И так больно.
Кап.
— Такие мысли были у меня. Еще тогда, когда Реддл отдал задание. Но я… не посмотрел, — стиснув челюсть, выплюнул Драко. — Я не посмотрел в сознании того ублюдка ничего… — прорычал он, смахнув рукой два фолианта на пол.
Хлопок.
Такой глухой и в то же время громкий.
Она бы вздрогнула, но не сейчас.
Кап.
Тихо.
Тихо.
Так… безжизненно.
Так… грустно.
Весь мир вокруг сейчас — печаль.
Такая томная и зыбкая.
— Я… — запнулся он в который раз. — Я посмотрел совсем немного…
Так много этого в их воздухе.
Вина, смирение, жестокость. Боль.
Так больно.
Снова.
— Тогда в Малайзии, когда я…
Его глаза опущены, смиренны. Его слова пропитаны удушливой смолой.
— Я хотел… То есть я точно помню, — невнятно Драко бормотал. — Я увидел ритуал, но потом… — шумно он сглотнул. — Я увидел эту блядскую хижину.
Кисло.
И сыро.
И теперь…
Там пахло мылом, но…
— И я не… — прерывисто и так… неровно. Его голос ломался. Снова. И в который раз. — Я не посмотрел больше ничего. Я не стал. Я… — он сорвался. Снова. Тяжело и шумно. — Я убил его, — хрипло оставил Драко. — Я не стал… Я… — зажмурившись, выдавил Малфой. — Я проебался, Грейнджер. Я так сильно проебался, — задыхаясь, он говорил и говорил. — Я мог узнать еще тогда. Если бы я посмотрел его воспоминания, — рыча сквозь стиснутые зубы, хрипло Малфой бормотал. — Если бы я, блять, посмотрел еще немного. О блядском визите к Лорду… И когда он получал ебаное клеймо. Я… — жмурясь сильнее, сказал Драко. — Я мог бы узнать еще тогда. Я бы узнал еще тогда. Я был бы уверен, что безносая мразь была у него в голове. И я бы знал… Я бы не забыл. То есть… — так шумно и так тяжело. Его дыхание такое неестественное. Неживое. Или наоборот. Да. Точно. Нет. — А потом я… просто… — так тихо; едва слышно. — Я забыл, Грейнджер, — почти не выпуская звук. — Ебаные глаза и…
Я.
Сирень и…
Твои пальцы.
Красиво. Так красиво.
И этюд.
Так больно.
Кап.
Так больно.
Снова.
— Я проебался, Грейнджер, — не раскрывая век, выдавил Малфой. — Я так сильно проебался.
Нет.
— Это все моя вина, — измученный и старый; разваленный и хриплый. Неживой. Голос умерших или взятых кровью. Голос убитых. Снова. Вновь. — Я… Я должен был. Сука, я ведь… Я все это знал. Я… — запинаясь. Снова. Снова. Снова. И в который раз. Отчаянно он бормотал. — Я хотел. Я…
Милый.
Боже, как он был прекрасен. Так красив. Печален. Как всегда.
Кап.
— Прости меня. — Но эти лезвия… Так остро. Снова. — Прости меня. Я проебался, Грейнджер. Я так сильно проебался. Прости меня. Прости.
Дурак.
Какой же ты придурок, Малфой.
Проехавшись по полу, создав мерзкий звук, Гермиона отодвинула старое кресло.
Распахнув глаза, Драко опасливо на нее взглянул.
Робко ступая к нему, Гермиона обошла стол, перешагнув через лежащие на полу книги.
Дурак. Она ударила его бы за такое.
Не сейчас.
Возвысившись у напряженного лица, смотрящего так… виновато — снова, — Гермиона поднесла ладонь к бледной щеке.
Так холодно.
Так непривычно.
— Сколько ты уже не спишь? — негромко обратилась она. — Ты и так не спал всю предыдущую ночь. Тебе нужно отдохнуть, — поглаживая кожу, прошептала Гермиона.
Оскалившись, Драко схватил ее запястье и отвел от своего лица.
— У меня нет времени на отдых, Грейнджер, — выплюнул он грубо. — Больше нет.
Заставив отшагнуть, Малфой без слов призвал валяющиеся фолианты.
— Поешь и ложись спать, — отрезал он, вновь принимаясь за шершавые страницы.
Дурак.
Какой же ты дурак.
Не двигаясь, не шевелясь, молча любуясь его видом — пусть этот вид будет последним образом под кожей ее век, — она пыталась надышаться его обликом сполна.
Прекрасен. Так прекрасен.
Однажды она встретит его в другом мире.
Да.
И этот мир будет таким… красивым. Безопасным.
Луг. Еще тот самый луг. И солнце. И конечно, счастье.
Да.
Его будет так много.
Его будет так много. Навсегда.
Раздраженно обернувшись, Малфой столкнулся взглядом с Гермионой.
Так мало. У них было так мало времени сейчас.
Дурак.
— Почему ты смотришь так? — нахмурившись, спросил негромко Драко.
Сандал и кедр.
Пусть в ее легких навсегда будет лишь эта смесь.
— Грейнджер, — прорычал он, вставая. — О чем ты думаешь?
Подойдя вплотную, он схватил ее за локоть и склонился вниз.
Так близко. Снова.
Но его аромат сейчас смешался с запахом мольбы и с запахом пылающего горя.
А еще вина. И смерть. И злоба.
Снова.
Ты дурак.
Дурак.
— Грейнджер, блять, — выплюнул Малфой. — Отвечай мне, если не хочешь, чтобы я применил легилименцию.
Всегда привычно. Уязвим. Всегда так зол.
Дурак.
И так прекрасен.
Протянув свободную ладонь, Гермиона мягко прикоснулась к его шее.
Так быстро. Его ритм. Пульсировал так быстро.
Ей стоило касаться его чаще. И чаще целовать.
Придурок.
— Грейнджер, — сжав ее запястье, прорычал Малфой. — Отвечай мне, блять.
Хвойные споры пихты позади, а впереди его оскал.
Так мягок.
Он никогда бы ее — никогда — не напугал.
— Если ты сейчас же не ответишь мне, что пришло в твою сверхгениальную голову, Грейнджер, — продолжал плеваться Малфой, — я, блять, свяжу тебя и приклею к этому ебаному креслу.
— Ты же знаешь, что тебе придется это сделать, Драко, — негромко она произнесла.
Сверкнув глазами, еще несколько секунд он медленно моргал, пока не сжал ее за локоть с новой силой.
— Не смей, блять, — опасным тоном Драко прошептал.
— Если он увидит в моем разуме тебя…
— Этого не будет! — прокричал он, оросив ее лицо сбивающей лавиной. — Этого не будет, блять!
— Ты в этом не виноват.
Дурак.
Отдернув пальцы от нее, Драко вновь исказил лицо.
Так резко, грубо, неприятно; словно она — кипяток.
Нет.
Пламя. Адское. Живое.
Кап.
Почему мир был несправедлив?
— Ты серьезно предлагаешь мне, блять, стереть тебе память, — задыхался он, едва звуча через рябящий ворот волн, что затаись между ними в этом ледяном пространстве, — и кинуть к этим мерзким ступням ебаной безносой мрази? — ломающимся хрипом Малфой с трудом выдыхал. — Ты вообще представляешь, блять, что этот ублюдок с тобой сделает, если ты попадешь к нему, блять?
Когда-нибудь вообще существовала справедливость?
Наверное, это всегда была… такая слишком мутная величина. Так тяжело определить. Так тяжело забрать или дополнить.
Кап.
Так тяжело.
— Охуенная идея, Грейнджер, — обнажив зубы, выдавил Малфой, снова подаваясь вниз. Так близко. И так грубо. — Давай именно так и поступим, — насмехался он, плюясь все громче с каждой буквой. — Хотя нет! Подожди, — наигранно задумавшись, Драко поднес пальцы к ее лицу. — Есть идея получше, Грейнджер. Тебе понравится, — схватив ее за горло, он резко подал Гермиону на себя. Так. Грубо. Снова. — Давай я, блять, сам тебя убью! — проорал Драко в ее лицо. — Прямо сейчас, блять. Тебе подходит?
Обхватив за запястье, Гермиона скинула его ладонь.
— Сколько у нас еще осталось времени, Драко? — хрипло спросила она. — Ты тратишь его не на то.
В очередной раз скривив губы, он отшатнулся.
Глубоко вдохнув, он медленно прикрыл глаза и вскинул голову наверх.
— Я хочу побыть один, Грейнджер, — спустя два выдоха произнес Малфой и вернул ожесточенный взгляд. Нет. Не жестокость. Злоба. Все еще и как всегда. — Поешь и иди спать, — отрезал он.
Не глядя на нее, Драко присел обратно.
Недостаточно светло.
Здесь было недостаточно светло.
Его глаза. Нужно немного больше света.
Но ему, кажется, было все равно.
— Иди, Грейнджер, — прорычал Драко.
Такой отчаянный. Такой смиренный.
И снова раненый. И снова злой.
Медленно обернувшись, Гермиона не спеша прошла мимо дивана и шагнула на ступень.
Первая.
Когда этот дурак ослеп, она вела его прямо по этой лестнице. Было забавно. То есть, конечно же, это было ужасно, но…
Вторая.
А пару дней назад — или таких долгих веков, столетий — этот дурак нес ее на плече. Носки с котятами. Ему точно понравилось. Дурак.
— Я могу не переживать о том, что ты перережешь себе горло, пока я здесь сижу? — раздался низкий голос.
Так… больно. Снова.
Весь мир — одна сплошная боль.