Глава 44 (1/2)
31 декабря 1996 год, Башня старост
— Я не понимаю.
Кажется, какой-то неизвестный мир прямо сейчас раскрылся перед Гермионой.
Она видела, как Драко потирал пальцами — трясущимися пальцами — виски.
И он был бледен.
Как всегда.
Но не совсем.
Как будто этот цвет сейчас — прямое подтверждение того, что он немногим раньше был кем-то обескровлен.
Как будто этот цвет сейчас — прямое подтверждение того, что он убит.
— Я надеялся, ты никогда об этом не узнаешь, Грейнджер, — хриплыми звуками оставил Малфой.
Он снова потер кожу и бессильно уронил ладони вниз.
Но все не так.
Не так.
— Не узнаю о чем? — медленно спросила Гермиона.
Ее ладони были мокрыми.
И еще холод.
Или это опять сквозняк.
Или это особенность развернутого мира, который все еще горел у нее на глазах.
Шумно втянув воздух, Драко сжал кулаки.
Спустя четыре, длившихся так долго, счета он перевел дыхание и резко поднял голову наверх.
— В конце октября на тебя напал свихнувшийся на тебе Пожиратель, — грубым голосом отрезал Малфой. — Вернее, он стал Пожирателем, чтобы добраться до тебя, — смотря прямо в янтарь, дополнил он. — Уолден, если я не ошибаюсь.
Отшатнувшись назад, Гермиона со всей силы приложилась позвоночником о стену.
Удар заставил легкие выкашлять горький кислород — такой привычный или старый; такой забытый, кислый, грязный, неживой.
Нет.
— Ну-ну, моя сладкая, ты так хорошо справляешься…
Нет.
Я все равно тебя достану.
Нет.
— Что ты такое говоришь... — почти не выпуская звук, хрипло пробормотала Гермиона.
Спокойствие, доверие и вера.
Нет.
— Позвольте мне помочь вам.
Нет.
— Он разузнал о тебе, — продолжил звучать Драко. — Заявился к Темному Лорду и попросил для себя Метку, — не останавливаясь, говорил его размытый облик где-то вдалеке или, быть может, рядом. Но звук был преломлен. Звучал неясно. Тускло. Как будто это сон. Кошмар. Игрушка — старая и сломанная. Порванная, грязная струна.
Кисло.
И сыро.
— Он пробрался в замок, — и снова этот искаженный голос, — и напал на тебя.
А еще холод.
Так холодно для лета на Роторуа.
— Ты защищалась и случайно кинула в него заклятием, которое не знала, — ломающимся хрипом Драко без остановки говорил. — Ты была в шоке, что убила его, и ввалилась в туалет на седьмом этаже, в котором в тот момент находился я, — сказал он. — Ты была в неадекватном состоянии, Грейнджер. Мне пришлось стереть тебе память.
Задохнувшись в своем вздохе, Гермиона резко вскинула на Малфоя застывший взгляд.
С грохотом падая у ног, большой горшок разбился на осколки и усеял деревянный пол землей.
Нет.
Нет.
Кинувшись к куче грязи, она стала судорожно ее собирать.
— Гермиона? — холодный крик и звук шагов.
Нет.
Нет.
— Я убила человека? — пораженно прохрипела она, обращаясь на неясный вид.
Опустив взгляд, Драко громко сглотнул и заморгал, как если бы пытался вдруг увидеть что-то в темноте — что-то знакомое, но в то же время не такое; что-то привычное, но в то же время понимая — все не так.
Сглотнув еще раз, он нащупал своим помутненным серебром ее дрожащий вид и медленно развеял тусклую картину.
Тот прежний мир — неясный, новый, незнакомый, — и он сменился; в один миг ушел.
Прямо сейчас темнейший свет унял всю силу в их разрушившемся доме; прямо сейчас последний луч — и тот погас.
— Нет, Грейнджер, — негромко Малфой произнес. — Его убил я.
Гермионе показалось, что ее ударили по голове.
Писклявый и противный.
Шуршащий, громкий, низкий, мерзкий и пустой.
Противный.
Он противный.
Этот звук.
Бесконтрольно замотав шеей, она отчаянно пыталась пятиться назад, лишь больше подпирая стену.
— Нет… — сквозь спазмы в животе, Гермиона выдавила хрипло. — Я не…
В одну секунд онемев, ее трясущееся тело снова замерло.
Расширившимися глазами прикоснувшись к притаившемуся Драко, она приостановила вдох.
— Что… Что ты сказал? — почти не выпуская звук, она негромко обратилась. — Ты… — заикнулась Гермиона. — Ты стер мне память? — ловя его раскрывшиеся губы, тихо она растянула. — Ты стер мне память об убийстве?
— Грейнджер, — шагнув вперед, выдохнул Драко.
— Нет, — выставив ладони, выкрикнула Гермиона, заставив Малфоя вздрогнуть и в одну секунду замереть. — Не подходи.
Она видела, как его тело оросило рябью, и она видела скользнувшую в потоке ртути боль.
Но не сейчас. Не в данную минуту.
Не сейчас.
Она не могла.
Не сейчас.
— Я просила тебя не лазить туда, — выплюнула ее мать, смотря на беспорядок.
— Извини, — залепетала Гермиона. — Я случайно. Извини.
Наклонившись к сломанному стеблю, ее мать скривилась и небрежно сдвинула его рукой.
— Ты знаешь, где лежит тряпка, — бросила она, идя на выход.
Смотря на грязь на своих пальцах, Гермиона тихо всхлипнула и принялась собирать землю вновь.
Неиспеченное печенье — снова.
Горький, удушливый привкус на языке.
И сырость.
Снова сырость.
Кислый.
Кислый.
— Я ничего не понимаю, — надломленно она произнесла. — Я ничего не понимаю.
— Грейнджер.
— Расскажи еще раз, — потребовала она.
— Я расскажу, — делая новый шаг, размеренно Драко проговорил. — Только давай…
— Не надо, — закричала в панике Гермиона. — Не подходи!
Она чувствовала себя чертовым олененком, загнанным в безвыходную щель, — таким беспомощным и жалким; ничего не понимающим; растерянным; готовым — готовым стать той самой целью; готовым стать тем блюдом, для которого он был рожден.
Нет.
Нет.
— Говори.
— Хорошо, — мелодично пропел Драко, пытаясь успокоить, убаюкать, боясь испугать. Нет. Поздно. — Хорошо, я сейчас все повторю.
— Повторяй, — срываясь, выдавила Гермиона.
— В конце октября, — начал Малфой, шумно дыша и выглядя смиренно, — я не помню, может быть, числа двадцатого или двадцать первого, — продолжил он неспешно говорить, — я пришел ночью на седьмой этаж в мужской туалет, — растягивая звуки и смотря в остекленевшие глаза, рассказывал негромко Драко. — Спустя время в нем появилась ты.
Нет.
Нет.
Чувствуя нарастающую панику в груди от мерзости, от гадости, от неизвестности, беспомощности — этого не было, этого не происходило, этого нет, — она осторожно опустилась вниз, сползая по стене.
— Грейнджер, — обеспокоенно выдавил Драко, намереваясь снова двинуться вперед.
— Продолжай, — выставив ладонь, отрезала сидящая на полу Гермиона.
— Ты… Ты была в шоке, — глухо он пробормотал. — Ты не могла ответить мне ни на один вопрос. Ты просто заявила, что убила человека, и…
— Я не понимаю, — заплакала она, вцепившись в свои волосы.
— Милая, пожалуйста, давай…
— Нет, — оглушая все вокруг, в который раз заполнила пространство визгом Гермиона. — Стой где стоишь, Малфой.
Это реальность?
Это шутка?
Это кошмар?
Какой сегодня день?
Беспомощность.
Беспомощность.
В который раз и снова.
— Говори, — сквозь зубы выдавила Гермиона.
Моргнув, он проследил взглядом по ее телу вниз.
— Мне пришлось посмотреть твои воспоминания, чтобы понять, о чем ты говоришь, — вновь подал голос Малфой. — После этого я отвел тебя в Башню…
— Ты применял ко мне легилименцию? — перебила она.
Мутный.
Свет слишком мутный.
— Да, — сиплым басом отозвался Драко. — Я применял к тебе легилименцию.
И этот стук.
Эта пульсация.
— Продолжай.
Беспомощность.
Беспомощность.
— Я предложил отвести тебя в больничное крыло, — проговорил Малфой, глядя на скукожившуюся Гермиону. — Но ты отказалась.
— Он сделал со мной что-то? — испуганно поджав колени, почти неслышно, слишком тихо, слишком неразборчиво она произнесла.
— Нет, — ответил Драко в эту же секунду. — Нет, Грейнджер.
Нет.
Нет.
— Боже, — обхватив себя, она в очередной раз подавилась всхлипом.
Я все равно тебя достану.
— Ты уникальная.
Этого не было.
Этого не было.
Беспомощность.
— Милая, я умоляю тебя, позволь…
— Дальше, — выплюнула Гермиона. — Что было дальше?
Его кадык подпрыгнул — снова.
И веки заморгали — тоже вновь. Так нервно. Быстро. Смахивая тени. Или пытаясь прояснить.
— Я отвел тебя в твою Башню и стер память, — надломленно он произнес.
— Покажи, — грубо вытерев непрекращающиеся слезы, приказала Гермиона.
Нахмурившись, Малфой повел в сторону головой.
— Покажи мне, — повторила она громче.
— Грейнджер, — вымученно вздохнул Драко.
— Покажи мне! — прокричала Гермиона. — Я хочу увидеть это. Я хочу увидеть все, что там произошло, — опершись на холодный пол, едва вставая с помощью дрожащих рук, она поднялась, все еще подпирая стену.
— Грейнджер, не делай этого.
— Покажи мне, Малфой. Я должна это увидеть.
— Нет, не должна, — выплюнул Драко, оскалившись. — По-твоему, я сделал это по своей душевной доброте? Ты почти сошла с ума, когда пришла в тот блядский туалет.
— Я хочу увидеть, — оторвавшись от стены, направилась медленным шагом к Драко Гермиона.
— Грейнджер, — прорычал он снова. — Я расскажу тебе все, что ты захочешь узнать, еще раз. Тебе, блять, нет надобности на это смотреть.
— Я хочу увидеть.
— Блять! — разразился Малфой, запустив пальцы в растрепанные пряди. — Почему ты такая, блять, упрямая?
— Покажи мне, — оказавшись около него, сказала Гермиона.
— Нет, — отходя назад, ответил Драко.
— Покажи мне.
— Я сказал «нет», — грубо отрезал он.
— Это мои воспоминания, Малфой, — подойдя вплотную, отчеканила каждое слово Гермиона. — Я имею право их посмотреть.
— Тебе незачем, блять, видеть это! — повысив голос, обозлился Драко. — Тебе незачем это снова, блять, переживать.
Загнанно дыша, он впился в нее взглядом.
Ужин. Библиотека. Башня. Отбой. Коридор. Выручай Комната. Коридор. Пустота.
Как она оказалась здесь?
Беспомощность.
Беспомощность.
Все испарилось.
— Грейнджер, — устало выдохнул Малфой. — Я не буду тебе их показывать.
— Будешь.
— Нет, не буду, — прошипел он, подаваясь вниз.
— Если бы ты был на моем месте сейчас, — уткнувшись пальцем в его грудь, проговорила Гермиона. — Если бы у тебя из памяти вырвали все то, что ты мне рассказал, — тыкая вновь и вновь, не останавливалась она. — Если бы на тебя напали, — срываясь на последних буквах, выдохнула она, не прекращая бить его в грудь. — Если бы ты узнал, что ты убил…
— Ты не убивала его, — вставил Драко. — Он остался жив после твоего заклятия. Ты не убивала его.
— Покажи, — сжав ткань рубашки с силой, обнажила зубы Гермиона.
Схватив ее ладонь, он отстранился.
— Нет.
Зарычав, Гермиона топнула ногой — так по-детски, так наивно, так беспомощно, так жалко.
— Акцио палочка!
Разрезав омертвевшее пространство вокруг них, лоза легла в раскрытую ладонь.
Не изменившись в лице, Драко молча стоял и наблюдал за тем, как она наставляет свое древко — прямо на него, прямо вперед, прямо сейчас, как будто они вместе посреди большого поля; как будто они с ним на разных линиях, на разных берегах, на разных сторонах.
Это неправильно.
Это неверно.
Беспомощность.
Она бы встала под любую палочку сама, если бы та была направлена на Драко — в любой день.
Но не сейчас.
Что чувствовала бы она, если бы он направил палочку?
Беспомощность.
Он никогда бы не направил свое древко на нее.
— Пожалуйста, — выплевывая воздух, попросила Гермиона. — Пожалуйста, Драко, — опустив палочку, взмолилась она снова. — Покажи мне. Умоляю тебя.
Скривившись, Малфой резко развернулся к ней спиной.
Уткнувшись лбом в кирпичную огранку около камина, он тяжело вздохнул и саданул по кирпичу.
Огонь еще горит?
Беспомощность.
Все равно сыро.
— Пожалуйста, — тихо пробормотала Гермиона, двигаясь вперед. — Пожалуйста, Драко, — повторила она, прикасаясь к сгорбленной спине и выбивая дрожь. — Покажи.
Приоткрыв дверь, Гермиона заглянула в спальню.
Ее мама сидела за столом, что-то с усердием перенося в тетрадь из старой книги.
— Я все убрала.
— Гермиона, мне сейчас некогда, — не отрываясь, бросила она. — Можешь помыть пол в зале, если тебе нечем заняться.
Ледяной ветер снова оросил всю комнату, развеяв спутанные кудри.
Поджав губы, Гермиона кивнула и закрыла дверь.
Вернувшись в кухню, она поняла, что холод не остался в спальне.
Ледяной ветер все еще следовал за ней.
— Ты же знаешь, что я все равно не отступлю. Я прошу тебя.
— Я покажу тебе их при одном условии, — вибрацией под пальцами раздался низкий голос.
— Каком?
Резко выпрямившись, Драко заставил Гермиону отшагнуть назад.
Вдохнув еще раз, он обернулся.
— Ты будешь делать то, что я тебе скажу.
Сведя брови, Гермиона оглянула его вид.
— Например? — поинтересовалась она глухо.
Выпрямив руку, он без слов призвал два пузырька.
— Например, сначала ты выпьешь зелье, — протянув склянку, сказал Драко.
Успокоительное.
Как всегда.
Беспомощность.
Перехватив в свою ладонь, она откупорила зелье и без возражений проглотила горький привкус трав.
— Садись, — махнул Малфой рукой по направлению к дивану.
Опустившись на мягкую ткань, Гермиона встретилась с Драко взглядом.
Переминаясь с ноги на ногу, он недоверчивым прищуром проследил по ее телу вниз.
— Давай ты сначала немного отдохнешь? — вкрадчиво начал Драко.
— Нет, — вскочив на ноги, выдавила Гермиона. — Ты обещал. Ты сказал мне!
Прикрыв глаза, Малфой снова тяжело вздохнул.
— Ладно, — подняв веки, произнес он. — Садись.
Вернувшись на место, она в ожидании уставилась на Драко.
— Что ты знаешь о легилименции? — спросил он, опускаясь рядом.
— Я никогда… — нервно заморгав, оставила Гермиона едва слышно.
— Ты можешь попробовать произнести заклинание сама, — продолжил Малфой. — Либо я сам войду и покажу.
— Ты умеешь менять воспоминания? — спросила она, глядя в дрогнувшее серебро.
— Умею, — выдавил сквозь зубы Драко.
— Ты обещаешь, что…
— Я не собираюсь их менять, — отрезал он.
— Ладно, — вставила Гермиона. — Тогда покажи сам.
Шумно сглотнув, Драко придвинулся плотнее.
— Я услышу все твои мысли, — сказал он, обхватив ее за подбородок. — Если захочешь прекратить...
— Ты и так узнаешь, — перебила она, — если я захочу прекратить.
— Да, — подался ближе Малфой. — И ты не будешь настаивать на продолжении, Грейнджер, если мы закончим.
— Я готова, — заявила Гермиона. — Начинай.
Его ладонь была холодной.
Ее ладони вроде тоже.
Неважно.
Неважно.
Сейчас был неважен цвет его прозрачной кожи, что побелела снова и в который раз; был неважен отблеск серебра, утративший свечение; неважен страх; неважен ритм; неважен стук.
Четыре долгих вдоха — как всегда.
Четыре долгих счета — погружение во тьму.
Почувствовав давление в затылке, Гермиона поняла, что он вошел.
— Ты уверена? — взволнованными буквами звучал в ее сознании утихший бас.
Уверена.
Но мне очень страшно.
Его присутствие внутри было совсем неразличимым; незаметным; легким — как всегда.
Ее расплывшиеся мысли в этот час — слишком разбросаны и слишком бесконтрольны.
Гермиона не успела пресечь эти громкие слова, которые плескались в голове с начала вечера или, быть может, с самого обеда.
Мне страшно, Драко. И я ничего не понимаю.
Но ты должен показать.
Он молчал.
Он молчал ровно семь секунд, прежде чем тусклый лабиринт внезапно двинулся, ведя ее по коридору.
Холодный свист и темный свет.
Шум крана, дверь и образ Гермионы.
Увидеть себя со стороны — в чьих-то воспоминаниях; в воспоминаниях, которых нет, — ощущалось слишком странно.
Страннее, чем с маховиком на третьем курсе.
Страннее, чем в забытом сне.
— Ты оглохла?
О Господи.
— Грейнджер, что с тобой?
О Боже.
Ты… Ты сказал, он ничего…
— Я не хотела…
Нет.
Это…
Это так…
Мерзко.
— Я не хотела…
Мерзость.
Холодно.
Тебе было так холодно.
О Боже…
— Я пыталась защититься. Я пыталась защититься.
Нет.
Ты уникальная. Ты знаешь.
Нет.
— Грейнджер?
Обеспокоенно.
Нет.
Этого не было.
Этого не было.
— Кольцо! Мне нужно мое кольцо!
Этого нет.
Быстро. Ты… Ты показал так быстро…
Нет.
Юбка. Чулки. Блузка. Кровь.
Она всегда такая?
Но ведь это…
— Не прикасайся ко мне!
Боже.
— Грейнджер?
Настойчивый.
Но он молчал. Эти слова. Они другие.
— Грейнджер, ответь мне.
Тихо.
Да.
— Ты точно хочешь смотреть дальше? — он снова прозвучал — дрожащий голос в голове.
В какой момент утих звук крана?
А эти капли…
Да.
Ее пальцы такие темные.
И тени.
Она ни разу не была в том туалете — кажется. Она не знала, что он там, — да, точно.
— Грейнджер?
Да.
— Рассказать тебе тайну?
Странный — ее голос. Слишком странный. Такой… незрелый, недоношенный, пустой.
— Я убила человека.
Нет. Вернее… у него отсутствовала огранка. Как будто содержимое было настолько неподвластно… или хрупко… что никто до этих пор не смог оставленную ценность подчинить.
Да. Точно.
— Грейнджер?
И снова этот голос — хриплый и взволнованный; знакомый, но неясный; обеспокоенный, но неживой.
— Что я буду делать, Малфой…
Малфой — это Драко.
— Я могу посмотреть?
Он хотел посмотреть. Зачем? Зачем он просил?
— Грейнджер, давай остановимся? — растянутые буквы в голове.
Нет.
Ее глаза. Они со стороны такие?
Раньше она не замечала…
Как будто цвета никогда и не существовало. Как будто темнота — весь цвет.
— Кто это такой? Откуда ты его знаешь?
Нет.
Стоп.
Нет.
— Хотя бы потому, что я уже держал тебя в своих руках.
Стой.
Драко. Вернись.
— Я здесь.
Ты не показал. Мое воспоминание. Ты его не показал.
— Грейнджер.
Ты обещал. Ты обещал мне, Драко.
— Давай сделаем перерыв?
Покажи! Покажи его, Драко. Мне не нужен никакой перерыв. Покажи.
Темнота.
Картинка замерла. Как и все тело.
Драко.
Холодный коридор.
Не так, как раньше. Она шла. И стук.
Ее каблук стучал так… громко. Слишком громко. Филч заметит ее. Громко. Он заметит.
Нет.
Кто-то сжимал ее пальцы.
Мягко.
Но она все еще была одна.
— Я же обещал, что достану тебя, киска.
Нет.
И снова пальцы. Чьи-то пальцы.
Нет.
Я все равно тебя достану. Ты уникальная.
Кисло.
И сыро.
Нет.
— Грейнджер? — тихие звуки в голове.
Знакомые. И всегда нежные. Такие мягкие.
Драко всегда так нежен.
— Грейнджер, ты слышишь меня?
Да.
Ну же, помоги мне, киска…
Этого не было. Этого не было.
— Мы заканчиваем, Грейнджер.
Нет.
Этого нет.
Нет, Драко. Продолжай.
— Грейнджер.
Продолжай, Драко. Пожалуйста. Продолжай.
— Грейнджер, ты уже увидела достаточно.
Нет.
— Да.
Нет. Драко. Нет.
Снова тихо.
Так тихо. И все еще страшно.
Но чьи-то руки по-прежнему ее поддерживали. И дрожали.
Да. Дрожали.
Чьи они?
— Это тебе вряд ли понадобится.
Связана, оглушена.
Застигнута врасплох.
Седьмой.
Седьмой этаж.
— А впрочем, мне плевать, где это сделать, киска.
Ти...
— Ну же, киска, не сопротивляйся.
Хо.
— Помоги мне немного.
Ти...
— Я сказал — стой смирно, сука.
Хо.
Удар об стену головой.
Так больно.
— Смотри, что у меня теперь есть.
Значит, она уже смотрела на нее.
— Из-за тебя.
До Драко.
Ре.
Ре.
Ми.
Фа.
Ре.
Мерзкий.
Его рот такой мерзкий.
Он прикасался к ней губами.
Нет.
Она ответила на поцелуй.
Ты знал, что ты был моим первым поцелуем? Тогда, в Выручай Комнате. Около рояля. Я никогда не целовалась раньше. Ты был моим первым поцелуем.
Из ее губы текла кровь.
Он прокусил ее.
Ошибка.
— Неплохая попытка, киска.
Оно так далеко.
Он снял его. Откинул.
Ее кольцо было так далеко.
Пощечина.
Тебя били в детстве? Меня, кажется, ударили пару раз… Но это было не так. То есть… Кажется, мне никогда не давали пощечины. Или нет… Не отвечай. Молчи. Просто показывай дальше.
Рванув чулок с ноги, Уолден повалил ее на землю.
— Ты уникальная, ты знаешь.
Звук порванного шва.
Мне никогда не нравилась эта блузка. Я перестала ее носить… Я не надевала ее, кажется, с конца октября… Да. Она не нравилась мне.
— Блять, я мечтал взять тебя с той секунды, как узнал, что ты такое.
Мерзость.
Мерзость.
Противная ладонь у нее между ног.
— Хватит, — низкое рычание окрасило картину в голове.
Показывай.
— Грейнджер. Достаточно.
Показывай, Драко.
И снова тишина.
Так. Тихо.
Так тихо ровно до того, как все пространство вокруг них не закружилось.
Вот она резко выдохнула и откинулась назад. Звук сломанного носа. Удар в пах и локоть в бок.
Вот она встала.
Палочка.
Нужна палочка.
— Стой, сука. Я все равно тебя достану.
Хогвартс.
— Империо!
Но почему?
— Я слишком много потерял, пытаясь до тебя добраться.
Почему?
— Сектумсемпра.
Нет.
— О Господи… Я…
Нет.
Почему?
Темно. И кровь.
Так много крови.
Нет. Я… Откуда?
Он мертв.
Она его убила.
— Я не хотела… Я пыталась..
Нет.
— Я пыталась… Я пыталась…
Нет.
— Грейнджер.
Нет.
— Грейнджер, ты слышишь меня?
Соленый, грустный и пустой.
— Пожалуйста… Не надо…
Влажно. И невыносимо больно.
— Грейнджер.
Я здесь.
— Все. Мы закончили.
Нет. Нет.
— Грейнджер.
Нет.
Нет.
— Все.
Нет.
Покажи все, что осталось.
— Ты уже видела.
Нет.
Почему?
Почему?
Нет.
— Грейнджер, я выхожу.
Я убила человека.
— Он остался жив. Ты не убивала его.
Покажи.
— Грейнджер.
Покажи мне, Драко!
Сандал и кедр.
И остатки крови на лице.
— Хотя бы потому, что я уже держал тебя в своих руках.
Сентябрь.
— Я отнесу тебя в больничное крыло.
Не надо.
— Пожалуйста, Малфой, не надо!
Почему?
— И куда тебя нести?
Почему, Драко?
Холодный коридор. Она запачкала его рубашку.
И волосы. Они действительно похожи на гнездо.
Почему?
— Alea est jacta.
Ты всегда знал пароль.