Глава 43 (1/2)
8 декабря 1996 год, Малфой Мэнор
— Драко, мальчик мой, спасибо, что пришел.
Стиснув зубы и сморгнув все заплывающие краски от недавнего просмотра мыслей Грейнджер, Малфой склонился в почтительном поклоне.
— Мой Лорд.
Подняв лицо на образ мерзкого оскала, Драко через силу протолкнул смердящий вонью кислород.
— Я подумал, ты, должно быть, скучаешь, — растягивая свою прорезь, просипел Волан-де-Морт. — Я ведь дал тебе столько дополнительного времени.
Засунь свое время в другую свою прорезь.
— Я продумываю все до мельчайших деталей, мой Лорд, — сахарным голосом размеренно Драко проговорил.
— Верно-верно.
Одобрительно кивая, Реддл впился мутными зрачками в серебро.
Как будто неизвестный — неприятный — запах внезапно ожил в легких.
Как будто обоняние даже не знало о существовании его — до этих пор. Как будто он всегда там находился — тайно. Как будто только что он — снова — окружил.
Плотнее прикрыв разум, Малфой сглотнул.
— Мне нужно, чтобы ты нашел для меня кое-кого, — хриплыми звуками, не отрывая взор, неспешно протянул Волан-де-Морт. — Если тебя это не затруднит, мой мальчик.
Отмершая змея у босых ног окрасила пространство звуком проскользнувшей по белому мрамору холодной чешуи.
— Что вы, мой Лорд. Для меня честь служить вам, — ощутив еще один неясный стук — где-то под ребрами или немного ниже; какой-то отдаленно напоминающий о чем-то старом, о чем-то привычном, о чем-то забытом или насильно скрытом в разуме, который не готов, — Драко склонился вновь.
Тупая безносая мразь.
Бросив в последний раз взгляд на грязную ступню, вокруг которой обвилась Нагайна, Малфой вернул глаза на Реддла.
Подняв повыше уголки губ, он одним именем в секунду оборвал три жизни.
31 декабря 1996 год, подземелья Слизерина
— Блять, — выругался низкий голос.
Почувствовав преграду, Драко приостановил ладонь.
Резко распахивая дверь и потирая переносицу, в проеме показался Нотт.
— Решил вспомнить былые дни, Малфой? — растянув усмешку, он оросил пространство между двух застывших тел запахом перегара.
Закатив глаза, Драко небрежно отодвинул Теодора и зашел в спальню.
— Поаккуратнее, дружище.
— Иначе наблюешь на мои туфли? — не оборачиваясь, бросил Малфой, шагая к своему шкафу.
Раскрыв дверцы, он скользнул сквозь вещи вниз и поднял небольшую сумку.
— Собираешься на каникулы?
— Отъебись, — поднявшись и схватив попутно две рубашки, сказал Драко.
— Мне вот интересно, — лениво протянув, Тео вернулся в комнату. — В чьей спальне ты ночуешь, Малфой?
— Соскучился по мне? — выдвигая ящик комода, сухим тоном спросил Драко.
Игнорируя смешок стоящего позади Нотта, он закатил глаза и не спеша продолжил складывать одежду.
— Нет, правда, — не унимался тот. — Где ты пропадаешь, Малфой?
Раскаленный жар в левом предплечье едва позволил Драко удержать в руках футболку.
Стиснув зубы, он уложил последний элемент и застегнул замок.
Со свистом втягивая воздух, Малфой обернулся и скривил лицо, глядя на привалившегося к двери Нотта.
Двинувшись прямо на него, Драко проследовал до вновь возникшей на пути преграды.
— Либо ты съебываешь с прохода, либо ты больше не встанешь на ноги, — безэмоционально сказал Драко. — Выбирай.
Рассмеявшись, Тео запрокинул голову наверх, мгновенно стукнувшись затылком.
— Ты не слишком себя переоцениваешь, Малфой? — задыхаясь, выдавил он сквозь смех.
Тяжело вздохнув, Драко опустил сумку на пол и вперился горящей ртутью в насмехающийся вид.
— Я предупреждал тебя, Нотт.
Обхватив ладонями темные пряди, он со всей силы приложил надменное лицо о вмиг взлетевшее колено.
Почувствовав сомкнувшиеся пальцы на предплечьях, Малфой повторил удар и резко поднял голову Тео за волосы вверх.
Впечатав кулак в его живот, Драко навалился на брыкающееся тело, не дав согнуться пополам.
— Тебе пиздец, Малфой, — сдавленным скулежом оставил загибающийся Нотт.
— Вообще-то, да, — прошелестел Драко, скучающе оглядывая его сломанную переносицу. — Но его причина — не ты, — поднося ладонь к лицу, он с наигранным участием растянул уголки губ, — дружище, — похлопав по щеке, с нажимом он сказал.
Отпихнув с прохода Нотта, Малфой поднял оставленную сумку и распахнул большую дверь.
Он был почти у выхода гостиной, когда предплечье загорелось вновь.
Этот вшивый Лорд окончательно сошел с ума?
Взмахнув палочкой, он прошептал Гоменум ревелио.
Убедившись, что в помещении никого нет, он бросил сумку на диван и аппарировал прямиком в Мэнор.
Приземлившись посреди малого зала, Малфой опустил голову, вдохнув привычный мерзкий кислород.
— Драко, мальчик мой, спасибо, что пришел, — сидя на своем самодельном троне, протянул Волан-де-Морт.
— Мой Лорд.
Тупая мразь.
Когда спустя минуту в вибрирующей комнате так ничего и не произошло, он приподнял лицо.
— Как думаешь, — негромко обратился Реддл, — зачем я тебя пригласил?
Обращая серебро на выжидающий, смотрящий с превосходством — как и всегда; каким он себя ощущал каждый блядский день, каждый блядский приказ — заплывший взгляд, Драко в который раз опустил шею.
В душе не ебу.
— Для меня честь исполнять все ваши приказы, мой Лорд.
Блять. Он не успел написать Грейнджер, что ушел.
— Верно, — пропел с улыбкой Волан-де-Морт. — Но в этот раз твое задание будет особенным, мой мальчик, — растягивая шире уголки губ, он сиплым голосом дополнил: — Это мой новогодний подарок.
Внезапно давно скрытые, давно утратившие вид, давно похищенные из прекрасного, всегда мерцающего светом зала окна распахнулись, орошая ледяными вихрями стоящее напротив мерзости — чернее всех погрязших в грехе душ, чернее дьявола, чернее ночи — оставленное тело.
Сомкнувшись на едва колышущимся тюле, Нарцисса сдвинула легкую ткань, явив малому залу все лучи полуденного солнца.
— Что интересного было сегодня? — оборачиваясь на болтающего ногами Драко, спросила она нежно.
Мгновенно прекратив движения, он прочистил горло.
— Мне понравилось одно стихотворение, — негромко он пробормотал, глядя на опустившуюся рядом маму.
— Как здорово, — пройдясь по мягким прядкам, отозвалась Нарцисса. — Поделишься?
— Это… — потупив взор, почти неслышно заикнулся он. — Это маггловский поэт.
Ловя тяжелый вздох, Драко переплел и сжал прохладные от пота пальцы.
Теплая ладонь накрыла маленькие руки и погладила трепещущие части.
— Как его имя? — мягко спросила Нарцисса, вынудив Драко поднять взгляд.
Сквозь золото летящего по ветру света ее смотрящие с участием глаза — с неизмеримой теплотой; всепоглощающей любовью; встреченной только на страницах под подушкой добротой; и нежностью, снова такой привычной нежностью, которой дышит все пространство рядом, — окрасили весь малый зал запахом скрытого за стеклами и навсегда цветущего прекраснейшего сада, вновь подарив этому дому сказочный вид.
— Шарль Бодлер.
Подняв повыше уголки губ, Нарцисса сжала его пальцы.
— Какое стихотворение тебе понравилось?
Подавив дрожь, так неожиданно сковавшую застывшее тело перед таким же, как и все дни; таким же, как и всегда, с тех самых пор, как здесь обосновался Реддл, видом — темным, грязным, мерзким, — Драко с наигранным участием выдавил из себя очередной поклон.
— Что вы, мой Лорд, — пытаясь подавить рвущуюся наружу гримасу отвращения, протянул он. — Мой самый главный подарок, дарованный вами так великодушно, всегда со мной, — вцепившись в предплечье, в который раз он поклонился.
С самодовольным видом впившись во вновь смотрящее с покорным ожиданием, потухшее без света в темной комнате, смиренное и запылившееся серебро, Реддл подал свой сиплый голос.
Образ тусклых зеркал внезапно вспышкой на сетчатке полоснул по тонкой плоти.
Образ мертвых сияний навсегда забрал цветочный кислород.
— Грязнокровка, с которой ты учишься, — хриплыми буквами проговорил Волан-де-Морт. — Приведи ее ко мне и сможешь насладиться пытками.
Нет.
— Мамочка? — испуганно вскрикнул Драко.
Сука.
Нет.
— Мамочка? — снова захныкал он.
Нет.
Блять.
Нет.
— Мне страшно, — рваными буквами сквозь плачь он прокричал, как только распахнулась дверь.
Блять.
Нет.
Нет.
Ледяной вихрь где-то в животе или под ребрами.
Ржавые блядские колокола.
— Я всегда с тобой, — мягко коснувшись его сердца, сказала Нарцисса. — Моя любовь всегда с тобой.
Нет.
Нет.
— Ты потерял дар речи от радости, мальчик мой? — звуча слишком неясно, слишком искаженно, преломленно, неразборчиво и криво, раздался чей-то голос у висков.
Блять. Окклюменция.
Окклюменция.
Жил-был в одной далекой стране глупый король…
Нет.
И решил он однажды…
Блять, пожалуйста.
Пожалуйста.
Он однажды…
— Мой Лорд, — стиснув челюсть до хруста, сквозь зубы через силу отозвался Драко.
Блять, пожалуйста, пусть это все будет неправдой. Пожалуйста.
Однажды…
Мерлин, блять. Салазар. Господи, блять. Хоть кто угодно.
Ради всего, блять, святого. Ради чего угодно.
Однажды… Он однажды…
Что, блять, угодно.
Клянусь, я сделаю что угодно.
Сука. Пожалуйста.
Если бы глаза Драко не утратили возможность видеть; если бы он на несколько секунд вспомнил о том, о чем когда-то утверждал, просил — предложил сделку, — то он увидел бы следы; увидел все звонки, причины, предпосылки; громкие звуки не взорвались бы внезапно; он был бы подготовлен; он бы предотвратил — ставший таким отчетливым и ясным — блядский стук.
Но его серебро давно повязло в образе жасмина; но его серебро, позволив себе утонуть, убило из-за этого жасмин.
— Мой Лорд, — вдох, сука, просто вдох. — Простите мне мою наглость, — они расширяются, просто расширяются. — Позвольте поинтересоваться, — а потом сужаются и снова. — Зачем вам понадобилась… — сука, просто вдох, — эта грязь?
Наивность.
Наивность.
Его кожа или голос. Он должен был.
И этот цвет.
Или вид.
В какой-нибудь из дней. В какой-нибудь его очередной приказ.
Он должен был.
Сука.
Наивность.
Наивность.
Мэри, Мэри, как раз наоборот…
Блядской наивностью было предположить, что все закончится в Малайзии.
Наивностью было надеяться.
Наивностью было забыть.
— Эй, я ничего не заказывал, — выглядывая из затянутой паром комнаты, сказал мужчина, вытирая волосы и влажное лицо.
Кислый запах сырости ударил в легкие, как только Драко встретился с блестящими глазами — такими же, как волосы; такими же, как смоль.
— Ну-ну, моя сладкая, ты так хорошо справляешься…
Плохо закрытый кран подал о себе знак.
— Я не хотела… Я не хотела… Я пыталась защититься. Я пыталась защититься.
Холодный коридор. Животный страх. И алые следы, навеки пропитавшие шотландский камень.
— Я сказал — стой смирно, сука.
Захлопнув дверь, Драко сжал пальцы вокруг древка крепче.
— Ты кто? — окидывая темным взором гостя и сводя иссиня-черную растительность на исказившемся лице, спросил хозяин номера.
Семь.
На седьмой секунде в его разуме Малфой услышал голос — и он узнал, — о, блять, он узнал, что так хотела сделать эта мразь.
— Твоя смерть, уебок, — направляя палочку в его лицо, отрезал Драко.
И этот голос больше никогда, сука, подобным тоном — никогда — не прозвучит.
— Авада Кедавра.
Он знал.
Сука. Он знал.
Мэри, Мэри, как раз наоборот…
Он проебался.
Сука.
Нет.
Остановив свой мутный взгляд на Драко, Волан-де-Морт неспешно подался вперед.
Блять.
Нет.
Не сейчас.
— Простите, мой Лорд, — в бессчетный раз наклонив шею, выдохнул Малфой. — Я забылся, — выдавил он, надеясь изо всех сил, что эта безносая тварь не вонзится в его голову.
Сука.
Не сейчас.
— Ты можешь быть свободен, мой мальчик, — пропел Реддл, откинувшись обратно.
— Мой Лорд.
Медленным шагом, прикладывая все остатки своей блядской воли, Малфой вышел из малого зала и закрыл за собой дверь.
Лестница.
Ему нужно дойти до лестницы.