Глава 35 (2/2)

Осознание подобного исхода всегда теплело в мыслях Гермионы, но она не позволяла себе вольности, чтобы забыться этим сном.

Это бы напугало ее раньше или заставило мгновенно что-то предпринять — прежнюю Гермиону.

Но прежней Гермионы давно нет, и что тогда вообще являлось правдой?

Кто может говорить, где истинная сущность, а где трансформация?

Кто это все определил?

Являлись ли нормой ее мысли?

Нет.

Являлась ли нормой вся их жизнь?

Гермиона слышала, как хлопает капкан, в котором навсегда, навеки ее тело.

Гермиона знала, что у безрассудства самый сладкий плен.

Постепенно выровняв дыхание, она подняла лицо, мгновенно сталкиваясь взглядом с Драко.

Драко.

У Драко самая красивая душа, которую ей приходилось видеть.

Драко.

У Драко руки, что запачканы в крови.

Красивая картина.

Наверное, ее нарисовал бы Фюзели или Мане.

Протягивая влажную ладонь к его лицу, она прикоснулась к неземному виду.

Наэлектризованный туман внезапно вспыхнул, оглушая все разорванные части.

Подаваясь вперед, Гермиона выдохнула ему в губы.

Смыкаясь своим вкусом на его, она встала на колени, вынуждая его выпрямиться и откинуться на спинку.

Забравшись сверху, она запустила пальцы в шелковые пряди.

Поддерживая ее тело и осторожно отстраняясь, Малфой разорвал их поцелуй.

— Грейнджер… — тихо выдохнув, он заглянул в залитую янтарным блеском пелену, пускающую яды на два тела.

— Пожалуйста, — выдохнула она, двигаясь вперед и вновь врезаясь в его губы. — Пожалуйста.

Скользя ладонями по напряженным мышцам, она сжала пальцами до боли ткань, натянутую на его груди.

Забирая пряную малину, так и не давшую ответ, Гермиона бедрами заерзала на его теле.

Ухватив за щеки и привстав, Драко остановил ее движения.

— Чего ты хочешь? — спросил он, прожигая ее серебром.

— Пожалуйста, — прошептав, она уронила лоб и спряталась в его ключицах. — Пожалуйста…

Шумно дыша, Гермиона задыхалась в запахах сандала, кедра и нависшей тьмы, шаги которой слышались отчетливее с каждым прожитым восходом.

Схватившись за рубашку до запекшихся следов, она снова ощутила горечь.

— Пожалуйста… — тихо всхлипнула она. — Пожалуйста.

Пожалуйста, не умирай.

Пожалуйста, пусть все будет хорошо.

Пожалуйста, помоги мне найти способ помочь тебе.

Пожалуйста, больше никогда меня не отталкивай.

Пожалуйста, пусть все это закончится.

Пожалуйста, давай жить в мире, где не будет страха, смерти и войны.

Пожалуйста, пусть все это станет не важно.

Пожалуйста, пусть мир не будет так жесток.

Пожалуйста, пусть твоя боль пройдет.

Пожалуйста, пусть ты не будешь скован.

Пожалуйста, давай найдем причину жить.

Пожалуйста, пусть у меня не будет дара.

Пожалуйста, пусть хрупкая сирень не увядает.

Пожалуйста, пусть счастье длится до конца.

Задрожав сильнее, Гермиона почувствовала на спине ладонь, что мерно гладила ее, в очередной раз попытавшись успокоить.

Теперь это точно конец.

Сначала она устроила истерику после того, как Драко наколдовал для нее елку, а потом пыталась домогаться его.

— Прости меня, — глотая затхлую полынь, шептала Гермиона. — Прости меня.

— Все в порядке, — отозвался низкий голос, продолжая гладить ее по спине. — Я понимаю.

— Нет, не в порядке.

— Грейнджер, все хорошо, — прерывая мямлящие звуки, сказал Драко.

Позволив себе еще несколько минут тонуть в стыде и смятом ощущении бессилия, окутанного в страх, она приподнялась, не смея заглянуть в глаза смотрящему на нее Драко.

Попытавшись слезть, она наткнулась на захват, не давший ей оставить прежнее пространство.

Поднимая ее подбородок двумя пальцами, Малфой заставил Гермиону обратить на него взгляд.

Молча изучая ее вид пару мгновений, он тихо выдохнул, обдав пряными парами отекшее лицо.

— Нам нужно возобновить твои занятия окклюменцией, — заключил он глухо. — Я должен был сказать тебе, что нельзя пользоваться ей постоянно, — слыша вину в его словах, Гермиона свела брови. — Нельзя блокировать все, Грейнджер. Иначе потом это взорвется.

— В какой из дней произойдет твой взрыв, Драко? — выстреливая жесткими словами, пробормотала она.

— Я могу это контролировать, — напрягая челюсть, сказал Малфой. — Но тебе нужно практиковаться.

— Другие занятия нам тоже нужно возобновить, — заявила Гермиона.

— Грейнджер… — устало выдыхая, он откинул голову назад, ослабив хватку на сидящих бедрах.

— У меня есть несколько идей, — протягивая кисти, она обхватила искаженного от муки. — Я обещаю, все будет в порядке, — проглатывая кислый привкус лжи, струящийся по ее венам, она мазнула по холодным скулам, прежде чем слезть и отодвинуться к краю дивана.

Обращаясь на ель, заполнившую хвойным ароматом комнату, Гермиона ощутила все торчащие иголки на своей горящей коже.

— Я все испортила, — едва слышно выдавила она, не успевая это удержать.

Доносясь до ее слуха тихим выдохом, Драко несколько минут не двигался, без звуков сидя за опущенной спиной.

Уловив движение и шум шагов, что отдалялись с каждым стуком, Гермиона глубже вжалась в старую ткань стертого дивана.

Подтянув колени к груди, она опустила на них голову, смотря на елку.

Может быть, если Гермиона притворится, что ничего не случилось, это исчезнет?

Или если она сильно этого захочет?

Однажды в детстве у нее сработало после рассказа папы.

— У меня не получается, — хныкала Гермиона.

Присаживаясь рядом с ней, ее отец попытался выискать опущенные блики.

Так и не поймав отсвет янтарных глаз, он тихо выдохнул, оставшись рядом.

— Я однажды потерял ключи, — тихо начал он. — Твоя бабушка тогда впервые отпустила меня одного на улицу и вручила их мне. Я долго упрашивал родителей и говорил, что я уже взрослый и ответственный, — негромко рассказывал он. — И вот они отпустили меня, и я пошел гулять как настоящий взрослый, один и со своими ключами, — с гордостью проговорил мистер Грейнджер. — А когда пришло время возвращаться домой, я понял, что ключей нет.

— И что было потом? — обращаясь на папу, негромко спросила Гермиона.

— Я очень испугался, — повернувшись к ней, отозвался он. — И я испугался, что больше меня никогда не отпустят гулять одного.

— И что ты сделал?

— Я пошел искать их по всем местам, где я гулял.

— И ты нашел их? — с придыханием поинтересовалась она.

— Я очень сильно этого хотел, — ответил он. — Я так сильно хотел этого, что на третьем часу моих поисков они просто появились на земле в том месте, где я уже много раз смотрел.

— Как это? — восхищенно вскрикнула Гермиона.

— Я не знаю, — улыбаясь, ответил мистер Грейнджер.

— Ты не рассказал об этом родителям?

— Нет. Я не хотел, чтобы меня отругали еще и за это, ведь меня отругали за то, что я вернулся слишком поздно, — пробормотал он, растягивая уголки губ. — Зато я понял одну вещь.

— Какую?

— Если ты чего-то очень сильно хочешь, то это будет у тебя.

Не услышав звук шагов, Гермиона вздрогнула, когда рядом с ее фигурой опустился Драко.

Соприкасаясь плечами, он сел вплотную к ней, вжимая Гермиону в маленький угол.

Непонимающе переведя на него взгляд, она столкнулась с прищуренным от солнечного света серебром.

— Я принес леденцы, — заявил Малфой, протягивая мешочек.

Разливной поток остывшей влаги тут же оросил все сжавшиеся части.

Шумно выпуская воздух через рот, она смотрела на небесной красоты блестящий образ, который снова ей подарил жизнь.

— Только не плачь, пожалуйста, — опасливо оглядывая ее вид, дополнил Драко.

Рваный смешок вырвался из ее горла, и Гермиона опустила лоб на его грудь, прильнув поближе.

— Я хочу сказать одну вещь, — пробормотала она глухо.

— Какую? — втиснув руку между тел, он обнял Гермиону, в который раз за этот день склоняя ближе.

— Я думаю, что ты самый лучший парень в мире.

Фыркнув, Драко уткнулся носом ей в макушку, посылая волны теплоты.

— Так я твой парень? — вибрируя низким отзвуком баса, насмешливо спросил он.

Отрываясь от груди и вынуждая его приподняться, она угрожающе сверкнула янтарем, схватив и дернув на себя пылающего смехом Малфоя.

— Точно, — пропела она, оглядывая усмехающийся вид. — Ты же не предлагал мне встречаться.

— Не предлагал, — отозвался Драко, растягивая улыбку.

— Предложи, — решительно сказала Гермиона.

Рассмеявшись, Малфой откинулся назад, заливая всю гостиную хриплым смехом.

— Предлагай! — потянув обратно за измятую рубашку, требовала она.

С трудом останавливая хохот, Драко свел брови на лице и со всей возможной в этой ситуации серьезностью всмотрелся в выжидающую радужку.

— Гермиона Джин Грейнджер, — прочистив горло, начал он.

— Не паясничай! — вставила она, насупившись сильнее.

— Я не посмел бы, милая моя.

Зарычав, она нахмурилась до боли в мышцах.

— Продолжай, — угрожающе выплюнула Гермиона.

Покорно кивнув, Драко откашлялся.

— Вы самая удивительная дама из всех, что я встречал, — натыкаясь на пылающий огонь, он поспешил осечься. — Что вы, дорогая, я видел их совсем не много. Вернее, все они были лишь пятнами, которые мой глаз даже не замечал, пока я не увидел вас, — получив в ответ тихое рычание, Малфой продолжил говорить. — С тех самых пор, как вы позволили мне видеть вас и наслаждаться вашим обществом, все мои мысли заняты лишь этими мгновениями и вашей невероятной особью.

— Особью? — прошипела Гермиона.

— Вашей невероятной личностью, прелестная моя, — получив в ответ сухой кивок, выдохнул он. — Не окажете ли вы мне честь и не согласитесь ли носить звание…

Со всей силы ударяя его в грудь, Гермиона вновь оскалилась.

— И не согласитесь ли вы стать дамой моего сердца? — затихнув, Драко опасливо прошелся по ее лицу. — Вернее, вы уже являетесь ей, как вам известно, — снисходительно натянув улыбку, сказал он. — Не согласитесь ли вы облегчить мои страдания и вступить в отношения…

Зарычав, она в который раз толкнула его в израненную область.

— Да как еще я это скажу? — не выдержал Малфой.

Проехавшись ударом с новым пылом, она заставила его замолкнуть.

— Прошу прощения за свою вольность, душа моя, — сладким тоном он продолжил. — Я забываюсь при виде ваших глаз, — стреляя в нее молниями, выдал Драко. — Нет таких слов, которые я смог бы подобрать, чтобы осмелиться просить у вас вашего времени и сердца, — растягивая звуки, мелодично бормотал смотрящий неотрывно образ. — Но все же я посмею предложить вам разделить мгновения этих неясных дней бок о бок с моим восхищенным взглядом, который, я клянусь, всегда будет направлен исключительно на вас.

Отстраняясь от него, Гермиона с самодовольным видом подняла глаза наверх и закусила губу.

Скрещивая руки на груди, она театрально вздохнула.

— Свет очей моих, — сквозь зубы выпуская воздух, обратился Драко. — Не осчастливите ли вы меня ответом?

— Вынуждена отказать вам, мистер Малфой, — не опуская взгляд, заявила Гермиона.

— Отказать мне?

— Вы все верно услышали. Я не принимаю ваше предложение.

Шумно выдыхая, Драко подался ближе.

— Могу ли я узнать причину вашего отказа?

Разглядывая темный потолок и ощущая огнедышащего зверя у поднятых ресниц, Гермиона крепче стиснула предплечья.

— Видите ли, мистер Малфой, — негромко начала она, — рамки всегда были не для меня. Я предпочитаю свободу.

— Свободу, значит? — скользнув рукой по талии, он повалил ее назад, заставив Гермиону прогнуться через подлокотник.

Нависнув сверху, Драко в одну секунду стер всю спесь игривости, что излучал до этих пор.

Медленно сглотнув, она ухватилась за него, держа на весу шею и заглядывая в мутные глаза.

Оторвав одну ладонь, Малфой медленно скользнул за ее голову, поддерживая ту и подавая на себя.

Оставаясь в миллиметре своим вдохом от раскрытых губ, он выпустил в них воздух.

— Будешь моей девушкой, Грейнджер? — скользя по ней, негромко спросил Драко.

Смыкаясь на его губах, Гермиона проглотила звуки.

Неспешно забирая его вкус себе, она растянула уголки, не отрываясь от затихшего без вдохов Малфоя.

— Конечно, да, Драко, — объединив струящиеся волны кислорода, она выдохнула ему в рот.

Перехватив инициативу на себя, Малфой мгновенно углубил неспешный поцелуй, столкнув их языки и принявшись водить узоры.

Ее змей-искуситель будет его поцелуем.

Тихо промычав от боли в шее, Гермиона двинулась вперед, вынуждая Драко поменять их положение.

Поднимая ее обратно, он замер, в свой последний раз смыкаясь пряностями на дрожащей коже.

Отрываясь от покалывающих губ и ловя разочарованные искры на замыленных зрачках, Драко мягко улыбнулся, проводя костяшками по алым щекам.

— Ты же так хотела, чтобы я попробовал леденцы, — тихо посмеиваясь, прошептал он. — Я как раз принес их.

— Если твой ответ окажется не тем…

— Ах, милая, — не давая ей договорить, перебил Малфой, — а я ведь помню времена, когда ты не любила угрожать.

— Пробуй уже, — отстраняясь от этого придурка, хрипло пробормотала Гермиона, поправляя задравшийся подол.

Усевшись ровно и приоткрыв мешок, он опустил глаза и тут же их вернул на ожидающую Гермиону.

— Есть какие-то указания? — спросил он, поднимая бровь. — Какой из них мне пробовать первым?

— Там должна быть веточка сирени, — получив в ответ недоверчивый прищур, проинформировала она. — Начни с нее.

Запуская пальцы внутрь и вытаскивая небольшой лиловый леденец, он еще раз взглянул на Гермиону.

Судорожно закивав ему, она смотрела, как Малфой отправляет в рот конфету.

Ровно две секунды не происходило ничего, а потом он окаменел, бледнея красками осыпанных зимними молниями льдов.

Громко сглотнув, Драко непонимающе вернул растекшуюся ртуть на притаившуюся Гермиону.

— Что ты почувствовал? — едва шевеля губами, спросила она.

Сглотнув еще раз, он свел серебряные брови на затихнувшем лице.

— Тебя.

Расплываясь в улыбке, Гермиона поерзала, двигаясь ближе.

— И какой же у меня вкус? — растягивая гласные, негромко протянула она.

— Хочешь узнать, какой у тебя вкус, Грейнджер? — сиплым басом прошипел он, отложив все остальные леденцы.

— Хочу.

— Жасмин, — начал Драко, испепеляя задрожавшие ресницы, — не горький, но имеющий привычную для себя вязкость, — шагая распалившимся огнем на ее губы, он продолжил бормотать. — Мед — не приторный, но сладкий. Рассвет поздней весной, — ступая вниз по зоне прыгающих от дыхания ключиц, говорил Малфой. — Но не шотландский, — уточнил он. — Как будто около цветущего ягодами сада или леса, что благоухает во Франции, к примеру, или, может быть, в Германии, — роняя серебро на грудь, он стиснул челюсть. — Ветивер, забивающийся в нос своим эфирным маслом. Твой запах слез, который прожигает хуже кислоты, — возвращая вновь оскалившийся взгляд на Гермиону, он впился сточенными лезвиями в свой привычный след, что был добровольно предоставлен ею на раскрытом теле. — И звезды, Грейнджер, — струящимся песком ссыпаясь на пространство, прохрипел Драко. — Ты на вкус как ебаные звезды.

Непроизвольно содрогнувшись, она почувствовала выбившийся из легких кислород.

— Спроси меня еще раз, какой у тебя вкус, — угрожающе стреляя в нее сталью, прорычал он.

— Какой у меня вкус? — пересохшим горлом, едва выдавив из себя звуки, спросила Гермиона.

Пододвинувшись вплотную, Драко в который раз сомкнул поверх ее пульсирующей шеи пальцы, нежно поглаживая покрывшуюся пятнами кожу.

— Охуенный, — резко подавая на себя, он прошептал ей в губы.

Оставив короткий поцелуй, он отстранился.

— Что там есть еще? — забирая обратно мешочек со сладостями, со спокойным видом негромко поинтересовался Малфой.

Переводя дыхание и запуская воздух в легкие — надеясь, что гипоксия у нее еще не началась, — Гермиона нервно заморгала, фокусируясь на Драко, разглядывающем оставшиеся леденцы.

— С тобой поделиться? — спросил он легким тоном, продолжая рыскать по внутренностям смятого мешка.

Сглотнув клубы хвойного аромата, она откинулась на спинку.

Услышав, как он хмыкнул, пробуя очередной забытый вкус, она вгляделась в солнечные блики, парящие по мягким иглам пихты, претворившей в жизнь ее мечты и сорванные мысли.

Замечая облако нахмурившейся шерсти, она столкнулась с желтоватым омутом смотрящих глаз.

Недоверчиво взглянув на елку, Живоглот вернул зрачки на Гермиону.

Замечая шорох за ее спиной, он перевел глаза на Драко, моментально скидывая прежний вид.

Блаженно выдохнув и двинувшись вперед, Живоглот запрыгнул на диван, проигнорировав хозяйку.

Слыша звук урчания и отголоски песен за окном, она прикрыла веки, глубоко вдыхая.

Кто бы мог подумать, что ее зима будет со вкусом звезд?

Кто бы мог подумать, что у Драко Малфоя вкус счастья?