Глава 34 (2/2)

— Я жду его, — не отрываясь от страниц, сказала она. — Можешь подождать со мной.

Рыкнув с примесью чего-то, что до боли ей напомнило тоску, Живоглот подошел к подушке Драко и уткнулся мордой в наволочку.

— Не драматизируй, — громко цокнув и облив рыхлую землю удобрениями для цветов, она вернулась в мир, открывшийся на страницах.

***</p>

В час ночи буквы на ее глазах расплылись, образуя пятна.

Откладывая фолиант, Гермиона шумно выдохнула, потирая веки.

Живоглот сопел, свернувшись около подушки Драко, и, глядя на его уснувший вид, Гермиона с каждым выдохом хотела спать все больше.

Соскользнув с кровати, она подошла к окну и обняла себя за плечи.

Лунная ночь светила серебром на поврежденную сетчатку, пока в единственном неспящем окне замка догорали тусклые огни.

Хлопьями снега разносясь по ветру, метель играла свою песнь.

На улице сейчас, наверное, было очень холодно.

Сколько градусов их минус за окном?

Стреляющая боль в районе легких с новой силой содрогнула застывающую плоть.

Опавший кислород не приносил привычного ей цвета.

Шагнув назад, Гермиона прошла в ванную, чтобы умыть лицо.

Вернувшись на кровать, она принялась за свою книгу.

***</p>

Было около четырех утра, когда она почувствовала, что воздух изменился.

Бесшумно появляясь около двери, полупрозрачный силуэт застыл напротив древа.

Вскидывая янтари, Гермиона натолкнулась на неясный образ.

— Почему ты не спишь? — хрипло спросил Драко, не двигаясь с места.

Его лицо было прикрыто тьмой, и все, что удавалось видеть, — лишь блестки снежных прядей, не гасящих свет ни в одной ночи.

— Я жду тебя, — тихо ответила она.

— А если бы я не пришел сегодня? — потоками гниющей злобы он орошал их хрупкий дом.

Чудовище пыталось показать клыки своему врагу.

Чудовище пыталось защититься, выпуская яды.

Чудовище пыталось напугать оскалом с каплями кровавых жертв.

Чудовища здесь нет и врага тоже.

Глубоко вдохнув, Гермиона отложила фолиант на тумбочку и обратилась к Драко.

— Иди сюда, — осторожно двигаясь назад, она сместилась на кровати.

Вытянув ладонь перед собой, она мягко опустила ее на матрас, погладив место.

Клубы седого пара в тишине распространялись вширь.

— Иди сюда, — повторила она путнику у входа.

Отрываясь от двери, Драко, едва переставляя ноги, подошел и замер, скидывая туфли.

Медленно забравшись на постель и не подняв на Гермиону взгляда, он свернулся рядом с ней, уткнувшись лбом, как маленький котенок, в грудь.

Он слегка подрагивал, как если бы попал под дождь холодным летом или только что проснулся посреди засушенного ледника.

Аккуратно опуская на него ладони, Гермиона наклонилась вниз.

— Все хорошо, — коснувшись теплым воздухом спрятанных мочек, выдохнула она хрипло. — Ты сейчас со мной, — продолжая мягко его гладить по спине и спутавшимся волосам, шептала Гермиона. — Ты со мной. Все хорошо.

Отчаянно сжимая отломившиеся части, она мечтала в один день их окончательно собрать.

— Ты больше не там, — держа его в своих остывших пальцах, не переставала она бормотать. — Ты со мной. Все хорошо.

Шумящий ветер рыхлых листьев, что иссохли по весне.

Нераспустившийся бутон, рассыпанный на иней.

Все запахи цветов, всегда струящихся по венам, сейчас имели слишком кислый вкус.

От него пахло смертью.

От него пахло болью и мечтами тех людей, которых больше нет.

Его изломанные крылья с каждым вдохом оставляли запахи дурмана.

Его измазанные перья каждый выдох ранили уже пораненное существо.

Трепещущими пальцами двигаясь вдоль, Гермиона с каждым теплым облаком, выпущенным в ее грудь, чувствовала, как зверь, явившийся на зов луны, их оставлял свету.

С каждым нырнувшим в его шелк шагом, к ней возвращался Драко.

Спустя двадцать минут тремор оставил его тело, и он отмер, расслабившись в ее руках.

Продолжая осторожно гладить жидкий сплав блестящего металла, Гермиона чаще омывала разум приближающимся сном.

Отрываясь от груди и поднимая бледное лицо, Драко нащупал закрывающиеся веки.

— Ты устала, — негромко сказал он. — Ложись спать, — присаживаясь на кровати, он смахнул свисающий хаос волос. — Мне нужно вернуться в подземелья и принять душ, — замолкнув на пару секунд, Малфой тяжело вздохнул, смотря на принявшую такое же положение Гермиону. — Я не думал, что… ты не спишь, — тихо оставил он. — Я не должен был приходить к тебе в таком виде. Извини.

— Хорошо, что ты пришел сюда, — протянув ладонь, она коснулась его пальцев. — Прими душ у меня, — заглядывая в остывающее серебро, предложила Гермиона. — Пожалуйста, не уходи никуда.

— Мне нужна чистая одежда, — ответил Драко.

— Тогда принеси сюда свои вещи и прими душ у меня. И возьми не одну пижаму, а больше.

— Грейнджер, — устало выдохнул Малфой.

— Пожалуйста, Драко, — не прекращая умоляюще смотреть в унявший свои блески образ, она пододвинулась к нему. — Пожалуйста, — опуская щеку на его плечо и зарываясь носом в сгиб шеи, прошептала Гермиона.

Ощутив горячую ладонь, что опустилась ей на спину, она сквозь струящиеся волны рева наконец услышала тот самый аромат.

— Ладно, — сказал Драко, выбивая облегченный кислород.

— Иди, — поднимая янтари, бросила Гермиона. — Я буду ждать тебя, пока ты не вернешься.

— Не жди меня, уже очень поздно.

— Нет, — возразила она. — Я не лягу без тебя.

— Грейнджер, — угрожающе сверкнув на нее ртутью, выплюнул он ее имя.

— Я очень хочу спать, Малфой, — возвращая ему пламенный поток, проговорила Гермиона. — Так что давай быстрее, — подтолкнув его в плечо и заставив встать, она демонстративно уселась на кровати, скрестив руки на груди.

Закатив глаза, он исчез в дымящемся потоке пепла.

Оборачиваясь на похрапывающего Живоглота, она наклонилась к его приоткрытому рту.

— Боюсь, тебе придется подвинуться, — тихо прошептала Гермиона, улавливая сонный звук.

Скользнув под одеяло и закутавшись в него, она стала вглядываться в место на полу, где несколько секунд назад стояло его тело.

Перегнувшись вниз, она увидела, что обувь тоже больше не стоит.

Когда он успел обуться?

Откинувшись обратно на подушку, Гермиона принялась считать.

Минус триста девяносто девять.

Почему он так долго?

Минус триста девяносто восемь.

У него там что, своя гардеробная?

Минус триста девяносто семь.

Картинка медленно тускнела, покрывая пленкой помутневшие зрачки.

Минус триста девяносто шесть.

Последнее, что она помнила, — ей показалось, он пришел.

***</p>

Горячая волна вкуса железа накрывала нос, пока грязные руки запрокидывали голову. Откидывая шею до хрустящих позвонков, костлявые ладони нажимали на лицо, открывая рот и заливая жидкость.

Вязкая глиняная слизь стекала в пазухи и по трахее.

Она пыталась кашлять, но мерзкая субстанция сильнее протекала вниз.

Снежные пряди прикоснулись к сомкнутым от страха векам.

Мертвое серебро ударило под дых.

— Драко, — в панике раскрыв глаза, Гермиона развернулась на кровати.

Мерно дыша, он спал, лежа на боку.

Его лицо было напряжено, а правая рука протягивалась в сторону ее фигуры, но натыкалась на расположившегося в проеме Живоглота, что выбрал себе место в этот раз между двух тел.

Облегченно выдохнув, Гермиона попыталась успокоить ноющее сердце.

Солнце опять плескалось блестками на мягкой коже, освещая светлый облик.

Оборачиваясь на часы, она обнаружила там полдень.

Стараясь не шуметь, она тихо встала, направившись в ванную и прихватив с собой лозу.

Наложив заглушающие чары, Гермиона ступила в душ.

***</p>

Когда она вернулась в комнату, Драко все еще спал.

Зато Живоглот с новыми силами снова пытался ткнуться мордой в прежнюю излюбленную зону.

Проблема состояла в том, что теперь там был барьер в виде лица нахмурившегося Драко, в кожу которого уперся Живоглот.

Принявшись его лизать, он не поскупился и на звуки наслаждения.

— Мерлин Всемогущий, — выдохнула Гермиона. — Чем он тебе так понравился?

— Как грубо, Грейнджер, — сиплым басом прохрипел Малфой. — Чем же я тогда понравился тебе? — приоткрыв глаза, он безошибочно нашел смотрящий на него огонь.

Забравшись на живот Драко, Живоглот начал топтаться, приминая себе место.

— А я не говорила, что ты мне нравишься, — растягивая хитрую улыбку, Гермиона подошла к нему и опустилась сбоку.

Присев на край и запахнув полы халата, она недоверчиво взглянула на поднявшуюся кисть, что потерялась в шерсти громко урчащего кота.

Пристально смотря в пылающий янтарь, вернувший свои блики, Малфой почесывал горящего от удовольствия Живоглота.

— Неужели? — опасным шепотом оставил он.

— Мне нравится еда, которую приносит Топси, — пожав плечами, бросила Гермиона. — Я дружу с тобой, потому что мне выгодно.

— Ах вот оно что.

— Да, — наклонившись вниз, она замерла у приоткрытых губ.

Теплым выдохом смыкаясь на малиновом рассвете, она ощутила яркие каскады морских волн, что оросили две фигуры, — здесь, прямо сейчас; весна — да, поздняя, еще не лето.

Улавливая тишину, они оба распахнули веки.

Переводя зрачки на потерявшего все звуки Живоглота, Драко и Гермиона натолкнулись на осуждающий и злобный рык.

Вытягивая руку, она положила ее Драко на лицо, не разорвав контакт с сияющим отсветом желтоватых глаз.

— Он мой, — угрожающе проговорила Гермиона. — Ты тоже можешь его любить и приходить ласкаться, но не забывай, на чьей ты территории.

Протяжно мяукнув, Живоглот демонстративно задрал хвост и развернулся задней частью.

Покинув их пространство, он ушел.

— Как-то ты жестко с ним, — насмешливо оставил Малфой. — Зачем вот так сразу?

— О, — метнув горящий взор, вцепилась Гермиона. — Так ты предпочитаешь полигамию? — издевательски спросила она, подаваясь вниз. — Это получается, я тоже могу себе кого-нибудь найти? Как насчет Невилла? Он вроде милый, что думаешь?

Зарычав, он кинулся вперед, смыкая пальцы у нее на шее.

— Считаешь Лонгботтома милым, Грейнджер? — прошипел Драко, сжимая крепче горло.

— Вполне, — выдавила Гермиона.

Сталкивая раскаленные зрачки, Малфой шумно дышал ветрами эвкалипта.

В одну секунду вспыхивая адским пламенем, фарфоровая плоть погрязла в темноте.

Расслабив хватку на горящей коже, Драко уронил глаза.

— Ну, он точно не уходит, чтобы…

Не дав ему договорить, Гермиона подалась вперед, проглатывая буквы.

Обхватив его лицо, она в который раз шагнула вниз, пытаясь долететь до уже много дней назад бросившегося туда отчаянного парня.

Ягодный вкус тускнел, чернея от мольбы.

Оторвавшись, Гермиона осторожно прикоснулась к мягким прядям, что вновь упали на поникшее от горя серебро.

— Почему он вообще отдает тебе какие-то поручения? — сдавленным шепотом спросила она. — Почему он заставляет это делать тебя? Неужели у него нет… других людей, — ощущая острую пульсацию на языке, не останавливалась Гермиона. — Почему ты? Ты ведь… Ты ведь еще подросток, — отчаянно шепча, она столкнулась с обессиленным потоком злобы. — Почему ты?

— Потому что ему это нравится, Грейнджер, — выдавил он хрипло, отстраняясь от нее и отодвигаясь к изголовью. — Потому что ему нравится, что он каждый ебаный раз унижает Малфоев. Потому что ему нравится, что он имеет власть.

Удобнее забравшись на кровать, она устроилась у его ног, протягивая кисть и опуская на его колено.

— Обычно я должен идти как дополнение, чтобы… учиться у лучших, — выплюнул Драко, скривившись. — В какие-то дни он ведет себя так, как будто рассчитывает на то, что я буду в его ебливой армии еще довольно долго, а в другие — я знаю, что он просто продолжает за мной наблюдать, изредка делая ходы, — разъедая затхлый воздух, выпускал он монотонный свист. — Иногда он дает мне отдельные задания, если все остальные заняты или если у него просто такое настроение и он хочет, чтобы это сделал я, — пробормотал Драко, рыская ртутью по помятой простыне, пылающей под солнцем. — Но самое большое удовольствие ему доставляет то, что у него есть две собаки, раньше кичащиеся своей огромной силой, которые теперь не могут отказать и лижут ему грязь, где он прикажет, — оседая спорами вины, Малфой поджал подрагивающие губы. — Я думаю, что если я проебусь, то он запихнет обратно моего отца в Азкабан, — негромко сказал Драко. — А Люциус и так сам это знает.

Чувствуя шуршащую пыльцу, что облачила выступившие от гнета вены, Гермиона выпустила несвернувшуюся кровь.

— Я знаю, что это ужасно, Драко, — робко начала она, проходясь пальцем по коленному суставу, — но…

— Но он там и должен быть, — перебил он, ловя ее опущенные брови. — Я в курсе, Грейнджер.

— Извини, — поспешно выдохнула она. — Я не хотела обидеть тебя.

— Ты не обидела меня, я и сам знаю это.

Крепче сомкнув ладонь поверх пижамы, Гермиона продвинусь вперед.

— Драко, а ты… — неровным голосом начав, она остановилась, ощущая мины по всему пространству. — Насколько он… Насколько он верен…

— Ты думаешь, он согласится помочь нам? — перебив, усмехнулся Малфой.

— Мне он вряд ли согласится помочь, — сдавленно выдохнула Гермиона, — но ты его сын, и Люциус провел с Реддлом намного больше времени, чем ты, — затихнув на секунду, она снова проглотила кислый вкус. — Ты… Ты ведь рассказал ему о маме? — едва слышно спросила она, получив в ответ мгновенно сжавшуюся челюсть.

Задержав дыхание, Малфой отвел глаза, слегка кивнув.

— Он… Как он относился к ней?

— Он любит ее, — моментально вставил Драко, выстреливая серебром.

— Хорошо, — отозвалась она, поглаживая дернувшийся силуэт. — Ты ведь не обсуждал с ним это? Может быть… — осторожно выпуская буквы, говорила Гермиона. — Может быть, он руководствуется тем же, чем и ты?

— Я думал об этом, — тяжело вздохнув, пробормотал он. — Но… Если это так, то все очень плохо, — улавливая ее смятые зрачки, Драко шумно сглотнул, прикрыв на несколько мгновений веки. — Отец не владеет окклюменцией так, как я. Если Темный Лорд увидит это в его голове, — замолкнув на пару секунд, он расчехлил кинжал, — и тем более если в его сознании Реддл сможет найти меня, тебя и все наши построенные планы… — вымученно выдохнув, он вынудил кадык подпрыгнуть и разрезать кожу. — Я не стал бы рассказывать Люциусу о тебе, и я бы смог скрыть тебя в мыслях, но Реддл… Если бы захотел, то рано или поздно он бы смог узнать, — отнимая взор, Драко уставился на луч парящего сквозь стекла света, — и тогда нам всем конец, — отрезал Малфой. — И не быстрый, Грейнджер. Совсем не быстрый.

Грубая нить вновь натянулась на двух шеях, царапая хрупкую плоть.

Какой у века срок?

В какой из жизней шрам растает?

— Что ты знаешь о нем? — выпуская кислород, спросила Гермиона. — Расскажи мне все.

— Я ничего не знаю, Грейнджер, — не оборачиваясь на нее, ответил Драко. — Я не знаю вообще ничего, — склоняясь вниз, уже запачканным ножом он вновь проехался по венам.

— Ладно, — отозвалась она, подползая к Драко. — Тогда мы вместе выясним это, — останавливаясь у лица, Гермиона склонилась ближе, прикоснувшись ко вновь увядающим цветам. — У нас еще есть время.

— Грейнджер, — давно поломанный в пожаре инструмент не извлекал привычных звуков.

— Тише, — обрывая, она прижалась к его лбу своим. — Давай… Давай сейчас… — отчаянно пытаясь отодвинуть надвигающийся бой, Гермиона глухо прошептала. — А ты можешь позвать Топси? — выпалила она. — Я хочу есть.

Обнимая наклонившееся тело и подавая на себя, Драко склонил ее в сомкнувшиеся руки, что зацепились на спине.

Сгребая крепче бьющийся огонь, она мечтала, чтобы гладь тумана оросила их сцепленный образ, забирая порванный ответ.

Зарывшись носом в догорающий от боли луг, соцветия не дали вкуса.

Всегда ли тот, кто должен, платит за грехи?

Всегда ли ночь темнее утра?