Глава 30 (2/2)
— Я надеюсь, ты не захочешь этого проверить, — отрезав, она прошла мимо оставшегося Драко.
В ее Башне в эту ночь по-прежнему стояли ароматы моря.
Ее шкатулка все еще была оставлена на глубине коробки, что сияла ярким серебристым светом, резонируя с луной, так и не давшей своего.
***</p>
Проснувшись поздним утром, Гермиона опять почувствовала холод.
Как будто в ее венах протекала не привычная ей кровь, а ледяная жидкость, с каждым днем сильнее понижающая градус; с каждым днем сильнее застывающая прямо в ней.
Поежившись в укутанном до подбородка одеяле, она перекатилась на бок, крепче путаясь в пушистой ткани.
Гермиона запретила себе думать о вчерашнем вечере и о том, кто стал причиной вмиг сгоревшего созвездия.
Вновь зацепившись взглядом за свой единственный в рождественское утро подарок, она запахнулась с головой.
Вибрирующий ураган где-то под ребрами заставил ее вскочить с кровати.
Распахивая дверь и вырываясь в коридор, она гремящим топотом спустилась вниз прямо в раскрытые для ее смеха руки, что в этот раз не загорелись в ночи декабря.
Большая ель смутила ее взгляд потухшими огнями, но она все равно сбежала к ней.
Медленно ступая в темноте, Гермиона опустилась на пол, заглянув под дерево.
Пусто.
Тупой укол нажал на стык невиданных до этих лет сплетения узлов.
Ползая вокруг огромной елки, она так и не нашла ни одну вещь.
Оглядываясь в сторону уснувшего камина, Гермиона в одно мгновение вскочила на ноги, не уловив укус на онемевшей плоти.
Подбежав к висящему носку, она поднялась на цыпочках, заглядывая внутрь.
Пусто.
Опускаясь на пятки, она почувствовала жжение в ладони и подняла ее к лицу.
Пронзившая до крови хвоя смотрела на янтарный блеск с насмешкой искривленных в детском смехе губ.
Рождество бывает в сказках.
Гермиона выросла из них.
Настойчивый стук в дверь заставил ее содрогнуться и откинуть одеяло.
Пришедший гость либо был разгневан, либо слишком сильно хотел повидаться с ней.
Учитывая, что единственный возможный вариант того, кто это был, ее не привлекал, Гермиона вскинула ладонь на тумбочку и ухватила палочку, лежащую на ней.
Взмахнув древком в сторону непрекращающегося стука, она заставила его утихнуть.
Отложив лозу, Гермиона снова закуталась в мягкое одеяло, нырнув в нагретый пух.
Она почти вернулась в мир иллюзий, когда внезапно вихрь ледяного урагана сорвал с нее теплую ткань.
Прищурившись от резкой смены света, Гермиона натолкнулась на стоящего перед ее лицом пылающего гневом Драко.
— Малфой, ты обалдел? — задыхаясь от его наглости, пораженно выдавила она.
Он едва ли был заметен под лучами солнца, что струились сквозь решетчатые окна, обдавая спальню желтоватыми следами, помутневшими в стекле.
Его сведенные в гримасе злости брови и оскалившийся рот всерьез заставили ее покрыться той же рябью, которой только что пришедший уже давно был орошен.
— Малфой, ты сошел с ума? — приподнимаясь на кровати и принимая сидячее положение, выдохнула Гермиона, безрезультатно к нему обращаясь.
Продолжая тупо пялиться, Драко сжимал в руке кусок откинутого одеяла, так и ничего не говоря.
— Прием! — опираясь на колени, она предстала перед парализованной фигурой, махнув ладонью у лица. — Ты головой ударился? Как ты вообще смеешь врываться…
Все произошло так быстро, что Гермиона даже не успела уловить его движений.
В одну секунду бросившись вперед, он врезался в нее, сжимая пальцами до боли.
Перевернувшись вместе с заключенным у себя в дрожащих кистях телом, Драко присел на смявшейся кровати, вновь расположившись как вчера.
Но в этот раз он не пытался ее целовать.
Сдавив руками ребра, Драко уткнулся лбом в остановившуюся грудь.
— Больше никогда так не делай, — донесся до заглушенного гулом крови слуха хриплый вздох. — Пожалуйста, больше никогда так не делай.
Опешив от подобной смены положений и оказавшись у него в тисках, Гермиона замерла, не до конца улавливая сути.
Чего ей больше никогда не делать?
Больше никогда не игнорировать его?
Тихий судорожный всхлип заставил ее ощутить холодную пыльцу на своей коже.
О Драко…
Сквозь все давно забывшиеся дни, морские ночи и оставленные спицы на едва справляющемся сердце все удушливые раны снова и в который раз подали только им подвластные для осознания незаживающие знаки.
Осторожно подаваясь ближе, опоясывая крепче, Гермиона обняла трясущееся тело, пройдясь ладонями по напряженным мышцам на спине.
Сумасшедший порыв вчерашней ночью, заставивший смирившегося у подножия обрушившихся скал вновь пережить удары, был столь же неожиданным и для нее.
В один щелчок глаза покрылись тенью, и она бросилась в обрыв, ступая на перила.
Гермиона сама не отдавала себе отчета в действиях, когда это произошло.
Если бы ей пришлось увидеть то, что сделала вчера она, но поменявшись с ним местами…
Склонившись ниже, она прислонила свою голову к его затылку, обнимая крепче всеми сжатыми частями, оказавшимися у него в руках.
Мерно поглаживая бьющегося об осколки волн, Гермиона дышала самым приятным ароматом удушающего газа.
— Тебя не было на завтраке, — отдаваясь вибрацией, глухо пробормотал он в ее грудь. — И на обеде тоже.
Перехватив ее сильнее в своих пальцах, Малфой тяжело вздохнул, выпустив раскаленный выдох.
— Блять, Грейнджер…
Скользнув ладонями наверх, он обхватил ее лицо, заставив оторваться, и наконец поднял на нее взгляд.
— Почему ты не открыла мне? — всеми распотрошенными мишенями, сгоревшими в глазах, надломленно спросил у нее Драко.
Он выглядел так уязвимо.
Как маленький ребенок в стае изголодавшихся собак.
Еще он выглядел прекрасно.
В свете раскрошенного солнца, присыпавшегося отсветом на его лицо, он выглядел прекраснее всех нарисованных картин и вылепленных статуй, всех вымышленных ангелов и существующих существ.
Но он не позволял ей прикоснуться к его красоте, которой дышал не один лишь облик.
Он так не хотел поделиться с ней своей мерцающей в пылинках ночи красотой, что ей не оставалось ничего, кроме как наблюдать за тихим видом в стороне и плакать, мечтая прикоснуться к не теряющей свой свет луне, пока весь мир уже потух под звон взорвавшейся кометы.
— Потому что ты придурок и я не хочу тебя видеть, — зацепившись двумя пальцами за расстегнутый воротник его рубашки, проговорила Гермиона. — Уйди.
Шумно выдохнув, Драко потерял ладонь в растрепанных кудрях, убрав с ее лица мешающие пряди.
Продолжая играться с плотной тканью, она чувствовала его взгляд, сжирающий ее прикованные блики.
— Ты зря переживал, — тихо начала она, не поднимая глаз. — Я бы оставила тебе записку, если бы решила это сделать.
— Не смей, блять, шутить об этом, — прорычал он, намотав каштановые кудри на кулак и вынудив ее взглянуть на пламя.
— Почему? Если это то, о чем ты постоянно говоришь.
— Это разные вещи, — выплюнул Драко, подаваясь на нее.
— Нет, не разные.
Поджав скривившиеся губы, он выпутался из ее волос.
Отвернувшись в сторону, Малфой оставил обездвиженные руки покоиться на ее бедрах.
— Ну уж нет, Драко Малфой, — обхватив его лицо, Гермиона развернула к себе Драко. — Раз ты пришел ко мне, то продолжай этот разговор, — решительно она заявила, уловив блеснувший порох в темном взгляде.
— Может быть, я пришел не к тебе, — расслабленно протянул он.
— Неужели?
— Где твой кот? — заглядывая ей за спину, выдал Драко. — Я решил проведать его.
Фыркнув, она ущипнула его за бок.
— Ай! — схватив ее запястье, мгновенно отозвался Малфой.
Вскинув вторую руку, она ущипнула его вновь.
— Ты нарываешься, — прошипел он, заглядывая в хитрый прищур.
Кинувшись вперед, Гермиона укусила его в шею.
Зарычав, Драко схватил ее и повалил спиной на простыни, нависнув сверху.
Беспорядочно впиваясь в тело, он начал щекотать.
— Нет! — завизжала извивающаяся Гермиона. — Только не щекотка! — брыкаясь на кровати под сдавившем ее Малфоем, кричала она. — Хватит! Перестань!
Заполнив истеричным хохотом всю комнату, она отчаянно пыталась уползти из рук, что не планировали дать пощады.
— Малфой, пожалуйста, — пропищала задохнувшаяся Гермиона.
Снизойдя спустя еще пару мгновений ее воплей, Драко остановил свою расправу.
Стараясь привести дыхание в привычный ритм, она столкнулась с одним из самых теплых взглядов на земле, которым на нее сейчас расслабленно смотрел расположившийся над ней, стоящий на коленях Малфой.
Когда он успел снять обувь?
Лежа между ног поднявшейся фигуры, что возвышалась, стекая тенью на лицо, Гермиона ощущала рвущиеся вновь из скорлупы, давно поросшей грязью, чувства, что она ни разу, ни в одном привычном дне с тех пор, как кончилась весна в прошлом году, не смела возродить.
— Мерлин, Грейнджер, сколько у тебя еще подобных пижам? — насмешливо окидывая распластавшийся для него образ, спросил Малфой. — Это олени?
— Это рождественская пижама! — пнув его по бедру, возмутилась Гермиона. — Даже не смей что-либо говорить о ней, — ударяя вновь, прошипела она.
Опустившись на брыкающиеся колени, Драко уселся на нее, полностью обездвижив всю нижнюю часть тела.
— Слезь с меня, — едва дотягиваясь до него, пыталась вырваться придавленная Гермиона.
Перехватив ладонь, он лег вперед, тут же схватив вторую вскинутую руку.
Запрокинув обе руки наверх и сжав в одной своей запястья Гермионы, он навалился на нее почти всем весом.
Хищнически ухмыльнувшись, Драко убрал ее упавшую на лоб растрепанную прядку.
— Столкни меня, — сказал он, растягивая усмешку.
Робкий стук в дверь не обратил ее внимания.
— Милая? — заглядывая в комнату, позвал мистер Грейнджер. — Смотри, что у меня есть.
Оказываясь около закутавшейся Гермионы, он приподнял скрывающую ткань.
— Ты что, все еще спишь? — присаживаясь на край, поинтересовался он. — Знаешь, кого я встретил по дороге домой? — наклонившись ниже, прошептал ее отец.
Прямо перед ее лицом возникла красная коробка с золотым бантом, которая не привлекла угасшего свечения.
— Санта передал это мне для тебя, — пробормотал мистер Грейнджер, покрутив коробку. — Представляешь, его свита заболела, и он никуда не успел вчера ночью, — удрученно дополнил ее отец. — Но он так хотел тебя порадовать, что нашел меня и отдал твой подарок, — чмокнув ее в волосы, сказал мистер Грейнджер. — Еще он сказал, что ты его самая любимая маленькая девочка и он гордится тобой.
Не шевелясь, Гермиона продолжала жмуриться и ждать его ухода, отчаянно пытаясь делать вдохи не так громко.
— Не буду мешать тебе, — погладив ее волосы, ее отец встал, направившись к двери.
Когда он ушел, она откинула от себя ткань, хватаясь за подарок.
Распутав бант, она открыла крышку.
Янтарный блеск утратил люмен.
В ее письме было указано не это.
— Оставайся в моей Башне на все каникулы, — внезапно выдала лежащая под самым нежным лезвием ножа, давно исполосованная Гермиона. — Об этом никто не узнает.
Вмиг потеряв ту спесь, что источало его тело, Драко насупился, неспешно изучая впившиеся янтари и все отчетливее погружаясь в ставшую такой привычной и укоренившуюся в тканях мертвую броню.
— Предлагаешь мне нарушить правила? — хрипло выдавил он, ослабляя хватку на запястьях.
— Предлагаю.
Громко сглатывая, он прикрыл веки.
— Грейнджер… — прерывисто выпустив воздух на лицо, он начал отстраняться.
— Здесь есть вторая свободная комната, — ухватившись за его рубашку, сказала Гермиона. — Ты можешь даже не видеться со мной, если не захочешь, — столкнувшись с помутневшим серебром, выпалила она. — Просто я подумала… — заикнувшись, прошептала она. — Тебе ведь, наверное… — отпустив рубашку, она приподнялась, оказываясь у нахмурившегося лица. — Очевидно, здесь жить удобнее. И вообще…
— Я скажу Топси, чтобы она принесла тебе еды, — прервав ее слова, отрезал Малфой.
Не проронив на нее взгляда, он поднялся на ноги, покидая смятую постель и поправляя вещи.
Он сделал первый шаг в своих вновь появившихся ботинках, когда она в единственный их раз решила выстрелить кому-то в спину.
— Почему тебя не привлекает моя жизнь? — оставшись звоном на упавших гранях, тихо спросила Гермиона. — Тебя заботит только моя смерть. Почему не жизнь, Драко?
Остановив свой темный силуэт в потоке солнечного света, Малфой замер, сверкая мраморным осколком на снегу.
Так и не развернув к ней профиль, спустя семь общих выдохов он сделал шаг вперед, унося запах леса прочь, которым с этих пор вновь задохнется все пространство.
Спустя еще семнадцать хлопнет дверь.
Спустя один вновь остановится небьющееся сердце.