Глава 29 (2/2)
Улавливая стук о поднятый бокал, она обернулась, замечая уже заполнившийся стол преподавателями и студентами всех факультетов.
Во главе в дальнем конце стояла профессор МакГонагалл, ожидая внимания.
— Дорогие студенты, — начала она высоким голосом. — От всего преподавательского состава Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс хочу поздравить вас с наступающим Рождеством.
— Почему Дамблдора нет? — услышала Гермиона приглушенные голоса нескольких студентов, что начали шептаться.
— Говорят, он уехал.
— Пусть этот год принесет вам новые свершения и успехи, — поднимая бокал, Минерва осмотрела всех собравшихся. — Счастливого Рождества! — взмахнув рукой, она заставила огромный стол усеяться десятком блюд и кубков. — И пусть начнется пир!
— Счастливого Рождества! — поднимая вверх свои напитки, отозвалась оживленная и зашумевшая толпа.
Казалось, что за всем длинным и полным яств деревом лишь два человека не были вовлечены во взбудоражившее всех сидящих рядом действо.
Кто бы мог подумать, что когда-нибудь Гермиона Грейнджер и Северус Снейп будут иметь что-то общее?
Мрачный профессор выглядел мрачнее всех черных паров, что источали переваренные и испорченные зелья.
Изредка потягивая свой наполненный бокал, он вглядывался в одну точку.
Съев несколько кусочков восхитительной индейки в клюквенном соусе, которая впервые за последние непрожитые дни показалась ей действительно шикарным блюдом, она протянула руки к пудингу.
— Как вкусно пахнет! — восхищенно выдохнула Гермиона. — Бабушка, ты что-то печешь? — сбросив с себя шарф и выпутавшись из объемной куртки, прокричала Гермиона.
— Гермиона! — выходя из ароматной кухни, ее бабушка поспешно кинулась к пришедшей внучке. — Наконец-то твои родители додумались привезти тебя ко мне, — крепко обняв и поцеловав в макушку, недовольно она проворчала. — Я пеку тебе рождественский пудинг.
— Пудинг? — вскрикнула Гермиона. — Но ведь Рождество только через месяц.
— И кто запретит нам съесть пудинг до Рождества? — хитро улыбнувшись, спросила ее бабушка. — Мы и потом его испечем.
— А что, так можно? — ошарашенно выдавила застывшая Гермиона.
— Конечно, можно, — забирая верхнюю одежду, проговорила ее бабушка. — Я не расскажу об этом Санте, — подмигнув, она поманила Гермиону к себе.
Попрощавшись с Невиллом и парой ребят из Хаффлпафф, сидящих рядом, Гермиона поспешила удалиться.
Столкнувшись янтарями с темным омутом горящих глаз профессора Снейпа, она кивнула ему, уходя.
Медленно шагая по опустевшему коридору и слыша отзвук смеющихся и громких голосов, что разносились эхом из Большого зала, Гермиона побрела в то место, где ее всегда ждали звездное небо и оставленные шрамы на руках.
В этот раз Гермиона не знала.
Она не знала, но хотела, чтобы он был там.
Замедлив темп и досчитав до десяти, Гермиона двинулась к ступеням лестницы, которая через секунды либо вознесет ее наверх, либо утащит навсегда в заледеневшую пучину горя.
Шаг.
Первая ступень, что скрипнула глухим голосом умирающего пара.
Шаг.
Вторая через несколько секунд откроет ей обзор.
Шаг.
Третья, заставившая понадеяться об образе, возвышенном у края.
Шаг.
Четвертая, что снова подарила жизнь.
Поймав слезящимися веками склонившийся — знакомый — силуэт, Гермиона замерла, остановив свой путь на половине.
Вдохнув летящий звук разбившегося колокола, она не спеша продолжила шаги.
Не проронив ни слова, она тихо подошла к опершемуся на перила Малфою и также опустилась рядом с ним, взглянув на звезды.
Прошла пара минут безмолвной тишины, укутанной прохладным воем снега, когда он заговорил:
— Как ужин? — выпуская облако пара перед собой, спросил Драко.
— Было вкусно, — едва слышно отзываясь, сказала Гермиона. — Ты не голоден?
— Нет, все в порядке.
Кивнув, она еще несколько секунд смотрела на холодное пространство, прежде чем обратиться к Драко.
— У меня есть рождественский подарок для тебя, — решительно заявила Гермиона.
Шумно вздохнув, Малфой выпрямил спину и развернулся к ней.
— У меня тоже.
Ощущая разливной поток свечения, распространившегося по всем клеткам, она приложила неимоверные усилия, чтобы не позволить себе растянуть уголки зажатых губ.
— Кто подарит первый? — спросила она, зацепившись взглядом за его ботинки.
Вытаскивая палочку и привлекая ее взор, Драко выпустил оттуда несколько летящих искр.
Осыпаясь на пол рядом с ними, они образовали небольшой туман, в котором вырисовывалась черная коробка с серебряным бантом.
— Ты довольно консервативен, — усмехнулась Гермиона, чувствуя растущие от солнца ветви у себя в груди.
Присаживаясь на колени, она потянула ленту, развязывая бант.
Спадая жидким блеском на привычный пол, она расширила ей путь к спрятанной тайне.
Обхватив крышку, Гермиона подняла ее наверх, открыв неделями назад распахнутый зловещий ящик.
Выронив ее из рук, она задохнулась в своем вздохе.
— Нет, — судорожно всхлипнув, она сглотнула жженый сахар, что возник на языке. — Ты не смог бы сделать этого…
Сцепив челюсть, она подняла глаза на Малфоя и ощутила подступившую по пищеводу кислоту.
— Ты не мог этого сделать, — сорвавшись, захлебнулась Гермиона.
Опускаясь на один уровень со своей дочкой, мистер Грейнджер попытался ее успокоить.
— Гермиона, я куплю тебе любую другую, которую ты только захочешь, — твердо заявил он.
— Я не хочу другую, — сквозь зубы выплюнула она. — Я хотела ту, — чувствуя бурлящий гнев, струящийся по венам, она со всей силы вперила ботинок в расслоившийся ковер.
— Гермиона, прекращай, — появляясь ледяным свечением, отрезала ее мать. — Ты слишком взрослая для подобных выступлений, — накидывая сумку на плечо, она выжидающе взглянула на сидящего у ног ребенка мужа. — Пошли на пляж, — сказала она, направившись к двери.
Запуская пальцы внутрь и вытаскивая из коробки ту самую шкатулку, что так и не досталась ей в ее забытом детстве, Гермиона разразилась громким плачем, привалившись на холодный пол.
— Как ты узнал, как она выглядит? — неразборчивыми выдохами сквозь пелену рыданий выдавила Гермиона.
Дрожащими руками прикасаясь к позабытой и оставленной мечте, она не могла в это поверить.
— В тот вечер, после того как ты мне рассказала, она непроизвольно возникала в твоей голове, пока ты защищала разум, — стоя спасителем напротив бездны, унесшим все ее грехи, ответил Драко.
Обхватив верхушку, она аккуратно ее подняла, открыв шкатулку.
Восточные мотивы, что зазвучали всего раз, зарубцевавшие себя на ее гнилом сердце.
Запахи кунжута и инжира; сладкий гранат и аромат цветов; отзвуки кофе, пеной протекающего по звенящей меди; мыльный омут и соленый бриз.
— Драко, — заплакав громче, она прижала ноты, что наполнили всю Башню своей тихой музыкой, к груди.
Оказавшись перед ней, Малфой опустился на колени, обхватив и обратив ее лицо к себе.
— Эй, — позвал он тихо, мягко скользнув большими пальцами по влажной коже. — Я подарил ее тебе не для того, чтобы ты плакала, цветочек.
— Драко, ты не понимаешь, — бормоча в беспамятстве, она покрепче обхватила свою драгоценность. — Это… Я не знаю… — задыхаясь, она пыталась выдавить неясные слова. — Я не знаю, что сказать, Драко…
— Тебе не нужно ничего говорить, — успокаивающе заверил Малфой, отнимая одну ладонь и заправляя ее кудри. — Пусть у тебя будет твоя мечта.
— Но как ты нашел ее? — обессиленно прохрипела Гермиона.
— Я волшебник, цветочек, — подмигнув ей, Драко провел ладонью по ее щекам, стирая слезы.
Опершись на него, Гермиона еще несколько минут слушала звуки окрыленного отныне и погребенного еще тогда момента, который подарил ей спустя столько лет держащий ее тело Драко.
Когда Гермиона смогла привести дыхание в порядок, она нежно опустила крышку у шкатулки, остановив мелодию.
— Мой подарок просто ужасный по сравнению с твоим, — шмыгнув носом, глухо она пробормотала, нащупав в кармане мантии погрызанную упаковку.
Достав помятый сверток, она протянула его Малфою.
— Извини, он… — заикнувшись и покраснев, Гермиона встретилась с горящей ртутью его взгляда. — В общем, его немного погрыз Живоглот, — натыкаясь на поднятую бровь, она сказала. — Я пыталась исправить заклинанием, но это все, что получилось сделать.
Взяв протянутый подарок, Драко почти незаметно улыбнулся одним уголком губ.
Разорвав уже любезно облегченную для вскрытия одним пушистым существом упаковку, он замер, нахмурив свои брови.
Блестящим серебром внутри открылся небольшой дракон, взмахнувший крыльями и выпустивший рев огня, что растворился легким паром.
Полупрозрачный заколдованный брелок двигался непрерывным слоем света, размахивая воздух и выплескивая жар, пока хозяин на него смотрел, не говоря ни слова.
— Я хотела напомнить тебе, что дракон — символ могущества, силы, света и жизни, — робко начала Гермиона. — Дракон — символ невероятной мудрости, власти и лидерства, — воздухом ложась на его пальцы, продолжала она тихо. — И я хотела напомнить тебе, что это ты, — заставляя его онемевшее лицо в одну секунду врезаться зрачками, выдавила Гермиона. — Никогда не забывай, что ты дракон, которому подвластно даже небо.
Желание стянуть свое кольцо прямо сейчас было почти физически ей ощутимо.
Она знала, что он чувствовал благодарность и неверие, основанное на своих все еще не ушедших убеждениях, но ей хотелось бы узнать, что там еще было в глубинах его спрятанного страха.
Лицо Драко изменилось, хотя он даже не моргал, оставаясь замершей фигурой.
Что-то в его виде, что ей еще ни разу не удавалось уловить и точно больше ей не будет властно, заставило сильнее сжать напрягшиеся руки.
— Еще там есть леденцы, — смущенно дополнила Гермиона. — Два с клубничным вкусом, а остальные… — замявшись, она прикусила губы: — с необычным.
Драко тупо на нее уставился, по-прежнему не шевелясь, и ей казалось, что в затихшей глубине сейчас взрываются все звезды в небе.
— На дне твоей коробки есть еще кое-что, — глухо пробормотал он с непроницаемым лицом.
Медленно сглотнув, она перевела дыхание.
Сместившись, чтобы дотянуться, Гермиона заглянула внутрь, уловив прямоугольный маленький футляр, что был почти без света не заметен, сливаясь своей чернотой со всей коробкой.
Неуверенно запустив руку и вытащив его, она с опаской посмотрела на следящего за ней дракона.
Аккуратно раскрывая футляр, Гермиона приковала свои веки.
Как будто оборвавшийся с неизмеримым грузом трос в одну секунду приземлился на ссутуленные плечи, и ей открылись нежным розовым свечением своего золота английские, парящие изяществом мерного блеска розы, облаченные талантливым творцом в самые красивые в ее недолгой жизни серьги.
— Я подумал, у тебя должно быть украшение, которое будет просто нравиться тебе, а не защищать от того, от чего ты не хотела защищаться.
Двенадцать пар; двадцать четыре штуки; все полости в ее груди мгновенно затопило светом; мгновенно затопило цветом декабря, который только что зажегся мягкими огнями; который только что внезапно зеленью распущенной листвы пропел среди спадающего вихря ледяных кристаллов; который только что вдохнул в несовершающую вдохи диафрагму жизнь.
Кинувшись к нему, Гермиона повисла у Малфоя на шее, утыкаясь носом в кожу и сжимая всеми силами его дышащую для нее ароматом ворот сада плоть.
Почувствовав, как он обнял ее в ответ, обвив руками, она ощутила, как преграда растворилась, открывая вход.
— Спасибо, — прошептала Гермиона, пройдясь губами по пульсирующей точке. — Спасибо, Драко.
Спускаясь пальцами к его груди, она остановила их на сердце.
Заставив ее собственное замереть, Малфой накрыл ее дрожащую ладонь, некрепко сжав прохладной кистью.
Ощущая их союз, она столкнула всеми нерожденными детьми сухой стибнит на чью-то память.
Если бы был хоть один скудный банк, что предложил бы крошечную цену; если бы дьявол в этот миг пришел, прося о ней, — она бы отдала двумя руками, которые сейчас поглаживали его плоть.
Позволив себе еще несколько мгновений утопать в несуществующей мечте, Гермиона отняла лицо, встречаясь с Драко взглядом.
Его расплавленное серебро горело всеми заглушенными словами, что, словно тайный грех, не могли быть произнесены.
— Тебе понравился дракон? — тихо спросила она.
— Да, — ответил он почти неслышно. — Мне очень понравилось, Грейнджер.
Чувствуя, как невесомо он проводит пальцем по ее руке, Гермиона улыбнулась.
— А можно я попрошу тебя кое о чем? — робко поинтересовалась она у застывшего произведения искусства, на которое никто отныне не смотрел.
— О чем? — прохрипел он, опустившись сухим басом на пространство.
— Если это не будет секретом, ты не мог бы рассказать мне потом, какие вкусы ты почувствуешь, — переводя мерцающие янтари на кусок упаковки, пробормотала Гермиона. — Там разные формы, я выбирала их для тебя и пыталась угадать, какие тебе бы понра…
Запутавшись в каштановых кудрях, он резко подался вперед, накрыв проглоченные буквы своим ядом.
Сгребая тело Гермионы не вцепившейся рукой, Малфой перетянул ее к себе, заставив оседлать, и яростнее впился в губы, делясь с ней кислородом, что веками раньше догорел.
Он не был нежен.
Драко целовал ее как голодающий от страха зверь, что нападает на свою добычу.
Как заявляющий права на то, что истинно ему принадлежит.
Схватившись побелевшими ладонями за черную рубашку, Гермиона ответила на поцелуй.
Если сегодня чье-то поле боя потеряет всех бойцов, она не станет тихим гостем на оставленных могилах.
Если сегодня оборвется чья-то жизнь, она клянется, что их Бог их обязательно спасет.