Глава 24 (1/2)

14 декабря 1996 год, Башня старост

Когда Гермиона проснулась через несколько часов, его уже не было.

Она одна лежала на потертых простынях, укутанная в одеяло.

Поднос с едой, ее палочка, новое зелье и оставшийся во всем пространстве запах Малфоя — единственные вещи, что указывали на реальность ее сна, прожитого немногим ранее.

Закончив с едой, которую она заставила себя съесть, Гермиона проследовала в душ.

Зайдя в ванную, она замерла, боковым зрением заметив свое отражение.

Когда в последний раз она смотрелась в зеркало?

То есть, конечно, Гермиона каждый раз, когда уходила утром, смотрелась, чтобы собраться.

Но когда в последний раз она смотрела на себя?

Резко оборачивая взор, она столкнулась с боггартом, сидящем в ее ранах.

В какой момент заканчивалось детство?

Когда понимал, что твои родители умрут? Когда в первый раз испытывал горечь от обидных слов, не смея дать ответа? Когда жизнь не поддавалась управлению родных? Когда столкнулся с удушающим отсветом смерти? Когда в один день осознал, что для бессильных лиц насилие — единственный возможный выход и обретенный стимул жить? Когда почувствовал свое бессилие? Когда почувствовал себя не тем? Когда внезапно замолчал? Когда перестал верить?

В какой момент твой смех перетекал в неподвластную защиту, которой облачил себя от пуль твой мозг?

В какой момент события одной темнейшей ночи закрывали все лучи, что выливались на лицо и грели щеки все твои года до этих?

На нее смотрела чья-то тень.

Кто-то, кем Гермиона никогда бы не хотела быть.

Когда та девочка, которая боялась провалить экзамены, внезапно перестала чувствовать свой страх?

Когда он перестал ее пугать?

Какой сейчас у нее боггарт?

Нет, нужен был несколько другой вопрос.

Чем занят он в этот вечерний час?

Выходя из наполнившейся паром комнаты спустя двадцать минут, Гермиона вскрикнула и выронила полотенце.

— Топси не хотела пугать мисс! Топси очень жаль! Топси очень жаль! — испугавшись крика Гермионы и обратив на нее свои огромные глаза, залепетала эльфийка. — Топси накажет себя, — принимаясь бить себя подносом, заявило существо.

— Нет! Не бей себя, Топси! Все в порядке, перестань, — подлетая к ней, Гермиона остановила ее руки.

— Топси снова напугала мисс, — шмыгнула она носом, продолжая плакать. — Топси не специально. Топси нравится мисс. Топси не хочет ее пугать.

— Все в порядке, Топси, — поглаживая ее по маленькой руке, успокаивала Гермиона. — Спасибо тебе за еду, было очень вкусно, — слегка улыбнувшись, дополнила она.

Эльфийка загорелась, забывая о слезах.

— Топси очень приятно, мисс. Топси может кормить мисс в любое время. Хозяин Драко сказал, что мисс любит выпечку, — бормотало, задыхаясь, существо. — Топси умеет готовить много разной выпечки. Если мисс захочет, Топси будет ей каждый день приносить выпечку, если хозяин Драко разрешит.

Ощутив холодный нож, что все еще держался в сердце, Гермиона подавила дрожь.

— Спасибо, Топси, не стоит. Уверена, у тебя много дел, — поднимая уголки губ, сказала Гермиона. — К тебе хорошо относятся в Мэноре?

— О, — поджимая уши, эльфийка опустила взгляд, — в Мэноре сейчас все не так, как раньше, мисс. Когда была жива хозяйка Нарцисса, хозяин Драко часто приходил к ней, тогда Топси готовила ему клубничный пирог, — заметно поутихшим голосом, продолжала она. — Но хозяин Драко редко его ел. Он всегда говорил за него спасибо, но почти никогда не ел его.

— Кто сейчас живет в Мэноре? — ощущая холод, спросила Гермиона.

— Плохие волшебники… Очень плохие волшебники, мисс, — тихо ответила эльфийка, тут же вскидывая расширившиеся веки.

— Они плохо с тобой обращаются?

— Хозяин Драко и хозяин Люциус — единственные, кому я подчиняюсь, но, как эльф старинного дома Малфоев, я оказываю почтительный прием любому, кто становится гостем, — с тоской в голосе проговорила Топси.

— Люциус Малфой плохо к тебе относился? — серьезно спросила Гермиона.

— Нет, что вы, мисс, — возразила она. — Хозяева всегда относились ко мне хорошо. Хозяйка Нарцисса никогда не позволяла кому-то обращаться со мной или с другими эльфами плохо. Хозяин Люциус и сейчас не обижает Топси, — сказало существо. — Правда, после смерти хозяйки он очень изменился.

Гермиона нахмурилась, окинув стоящее перед собой тельце помутненным взором.

— Что ты имеешь в виду, Топси? Ты… Ты была у него в Азкабане? — недоверчиво она спросила.

Эльфийка выронила серебряный поднос, который все эти минуты был в ее костлявых пальцах, и яростно начала бить себя руками.

— Топси должна прижечь себе язык утюгом! Топси предала своих хозяев! Топси предала своих хозяев! — со всей силы колотя себя кулаками, задыхалось существо.

— А твой отец, он… — Гермиона запнулась и осеклась, потупив взгляд. — Извини. Я не хотела.

— Что? — непонимающе спросил Малфой.

— Он ведь в Азкабане. Я не хотела задеть тебя этим, — пробормотала она.

— В Азкабане, — его глаза сверкнули на ее словах, и Малфой тихо выдохнул, неспешно усмехнувшись. — Ты не задела меня, расслабься.

Люциус не в Азкабане.

— Топси, хватит, — перехватив ее запястья, остановила Гермиона. — Я никогда и никому об этом не скажу, я даю тебе слово. Драко ничего тебе не сделает, обещаю.

— Топси предала своих хозяев. Топси не должна жить, — рыдала она, обливая покрасневшее лицо слезами. — Топси не вернется в Мэнор. Топси должна наказать себя и умереть.

— Топси, не смей!

Вырвавшись, эльфийка стала биться головой о прикроватную тумбу.

Встав с согнутых колен и подойдя к комоду, Гермиона вытащила лист пергамента, надеясь, что он увидит свой в ближайшие минуты.

Малфой, пожалуйста, приди ко мне в Башню. Здесь Топси.

Отложив материю, она вернулась к эльфу.

— Топси, прошу, перестань, — обхватывая тело и отстраняя от запачкавшейся в крови из рассеченного лба тумбы, Гермиона обратила ее на себя.

— Топси предала своих хозяев.

Свистящий звук позади Гермионы развеял мокрые кудри.

Поднимаясь на ноги, она предстала перед ним и вспомнила, что все еще была в банном халате, который едва доходил до колен.

— Хозяин Драко, — бросившись к его ногам и схватив их пальцами, Топси зарыдала еще громче. — Хозяин Драко, Топси предала вас. Топси предала своих хозяев. Топси предала Малфоев.

— Топси, хватит, — грубо отрезал он. — Встань и прекрати плакать.

Со сдавленным всхлипом отстраняясь от него, существо склонило голову и сжало кулаки.

— Что произошло? — холодно спросил Драко, смотря на Гермиону.

Новый всхлип заполнил тишину.

— Топси случайно рассказала мне о Люциусе, — замечая вспышку света в его серебре, сказала Гермиона. — Она сделала это не специально, и она не виновата.

Эмоции в его глазах за стенами было практически не различить.

Но Гермиона знала, что он может чувствовать и ощущать.

Там были раздражение, боль и вина.

Еще ей показалось, там был малейший стыд.

— Топси, — не отрывая взгляд от янтаря, Драко обратился. — Грейнджер мой друг, — опускаясь на задравшую опухшее лицо эльфийку, заявил он. — Я ей доверяю.

Обхватывая плечи ледяными пальцами, Гермиона снова ощутила дрожь.

Кап.

Я тебя ненавижу.

Кап.

— Ты никого не предала, — дополнил он серьезным тоном. — Я не сержусь на тебя, и тебе не нужно себя наказывать.

— Хозяин Драко, — в очередной раз кинувшись к нему, разразилась Топси.

— Хватит, — остановил ее Малфой.

— Простите, хозяин, — отстраняясь, шмыгнула она носом.

— Но впредь следи за языком, — отрезал Драко, наклонившись к смотрящей на него обожающим взглядом.

— Конечно, хозяин Драко, — закивало существо. — Хозяин Драко так добр к Топси.

— Ты можешь быть свободна, — бросил Малфой, вновь поднимая голову на Гермиону.

— Хозяин Драко, мисс, — поклонившись обоим, она исчезла с хлопком, оставив два стоящих тела посреди засушенной пустыни, что несколько веков назад сгорела без огня.

Крепче обнимая свои плечи, она почувствовала колющие пики у себя в висках.

Сквозняк, что обдувал ее босые ноги, резонировал со свистом в перикарде.

Ни один термометр не смог бы показать тот минус, что сейчас витал меж них.

Кап.

Я тебя ненавижу.

Кап.

— Я не мог тебе об этом рассказать, — тихо выдохнул Драко, смотря на мурашки, что ползли по коже на ее ногах.

— Я знаю.

Развернувшись к комоду, Гермиона выдвинула ящик, доставая теплые носки, и села на кровать, принимаясь их натягивать.

— Обижаешься? — спросил Малфой с напускным для его вида равнодушием.

Не на это.

Закончив с носками, она встала на ноги и обратилась на него.

— Нет, — ответила Гермиона. — Когда мы пойдем заниматься?

Его брови слегка съехались на переносице, когда она внезапно задала вопрос.

— Никогда, судя по всему, — взяв себя в руки, он выдал свой ответ.

— Что?

— Ты сама прекрасно знаешь, что все это отнимает немало сил, — мимолетом бросив взгляд на ее палец, где сияло серебро, сказал Драко. — Ты просто не сможешь ничего сделать, если у тебя их не будет, — пожав плечами, он дополнил.

— Я уже достаточно восстановилась.

— Шесть часов назад ты лежала в коридоре без сознания, — стиснув зубы, выдавил Малфой.

— Ну, сейчас я здесь, — вставила Гермиона.

— Мы закончили этот разговор, — грубо оборвал Малфой. — Никаких занятий в ближайшее время не будет, — поправляя свою рубашку, он кивнул ей, собираясь аппарировать.

В секунду оказавшись перед ним, она схватила его за предплечье.

— Нет, мы не закончили, Малфой, — прорычала она на него, подняв свой подбородок.

— Грейнджер, — оскалившись, он наклонился вниз, вцепившись пальцами в ладонь, что сжалась на его предплечье.

— Что случилось, Малфой? Боишься, я могу почувствовать что-нибудь, что не должна?

Впиваясь пальцами ей в локоть, Драко резко дернул ее на себя, заставив пошатнуться и схватиться за него другой рукой.

— Грейнджер, лучше не зли меня, — шипя, как обозленный змей, он обдавал ее своим дыханием.

— И что ты мне сделаешь? — с вызовом выплюнула Гермиона.

Кинувшись вперед, он повалил ее на пол, отняв от себя руки и прижав над ее головой.

Нависая сверху и придавливая своим телом, Малфой почти полностью ее под собой обездвижил.

— Я могу убить тебя за две секунды, а могу заставить корчиться от боли несколько часов, чтобы ты умоляла о пощаде, — мурчал Драко в ее ухо помрачневшим басом.

— Ты убил, — прижимаясь профилем к его макушке, прошептала Гермиона, — но я все еще прошу пощады.

Расслабив тело, она распласталась на ковре, чувствуя его вес.

Еще Гермиона чувствовала, что халат почти раскрылся, обнажив весь ее вид.

Она ощущала грубую ткань его брюк своим голым бедром.

С этого дня Гермиона обещала себе хранить белье в ванной.

Ведь его на ней не было также.

— Мне не страшно от того, что ты можешь сделать с моим телом, Малфой, — едва уловимо говорила Гермиона. — Ты сделал нечто хуже физической расправы.

Она чувствовала, как окаменели все его конечности, и слышала, как тяжело и шумно он начал дышать.

— Ты отказываешься от счастья, зная, что тебе придется этого лишиться. Но ты лишаешься не только груза, что тебе придется везти после, ты лишаешься и тех моментов, что будут стоить всех последствий, пройденных во тьме, — раскаленными металлами она палила его плоть. — Ты обрекаешь обе жизни на кромешный ад, когда вокруг сияют звезды, которыми ты пренебрег.

Утыкаясь носом в шею Малфоя, Гермиона ощущала его рябь.

— Ты делаешь мне больно, Драко, — оставляя влажный поцелуй, она вставила клинок.

— Со мной тебе будет еще больнее, — ослабляя хватку на ее запястьях, мертвым голосом оставил он.

Высвободив руку, она запустила ее в гладкий шелк, которым путались его серебряные пряди.

— Дай мне узнать, — сказала она, продолжая его мерно гладить по уткнувшейся в ее плечо смиренной голове.

— Я не смогу защитить тебя.

— Я не хочу защиты.