Глава 7.2 (1/2)
19 сентября 1996 год, Черное озеро
Гермиона сидела на берегу, плотнее кутаясь в теплую мантию и вглядываясь в глубь воды, едва покрытой инеем.
Услышав тихие шаги, что были робко сделаны пришедшим незнакомцем, она мгновенно обернулась, обнаружив в неизвестном Гарри.
Он пришел.
— Привет, — тихо поздоровавшись, он сжал ладони в кулаки и сунул их в карманы.
— Привет.
Она взмахнула палочкой, расширив ту материю, к которой прислонилась, и пригласила жестом его сесть.
Опустившись рядом, Гарри так же, как она, всмотрелся вдаль.
Они еще минуты вместе помолчали, прежде чем он повернулся и неуверенно раскрыл свою ладонь.
Гермиона увидела некрупную овальную подвеску, лежащую у него на ладони и блестящую сквозь солнечные блики на его бледной руке.
— С днем рождения, Гермиона.
Она осторожно потянулась и взяла кулон в свои трясущиеся пальцы.
— Это руна Ингуз, — сказал Гарри, когда она коснулась серебра. — Я уверен, что у тебя все будет хорошо, Гермиона. После твоих слов я много думал и, кажется, понял, что ты была права, — он повернул задумчивые радужки к ее лицу и заглянул ей в сердце. — Все когда-нибудь заканчивается. Возможно, оно вернется к нам в другом ключе и с новыми событиями, разными решениями или мыслями. Я уверен, что один этап всегда сменяется другим. И если это происходит, значит, так и должно быть.
— Гарри… Это… Это очень красиво. Спасибо.
Ее глаза мгновенно увлажнились, когда она взглянула на того, кто каждый раз ее беспрекословно удивлял.
— Прости меня, Гарри. Прости меня за то, что все так получилось.
Она кинулась к нему, и он открыл ей свои теплые объятия, укрыв от навалившегося бремени, давящего на ее уже распластанное тело.
— Не извиняйся, — он мягко сжал ее в своих руках, не прекращая гладить по спине и успокаивать забытым ароматом детства. — На самом деле… Я понимаю тебя. Я тоже не могу рассказать обо всем. Даже самым близким.
Гермиона осторожно отстранилась от него и провела ладонью по щекам, стирая слезы.
— Это… Дамблдор? — тихо спросила она.
Гарри сдержанно кивнул.
— Он останется в школе?
— Нет. Ему снова нужно… уехать.
— Хорошо.
Повисло неловкое молчание.
— Ты идешь в Хогсмид в эти выходные?
— Я еще не решила, — она натянуто улыбнулась ему.
— Хорошо.
Он снова ей кивнул.
— Я… Тогда я пойду.
— Спасибо, Гарри.
Он робко поднял уголки губ и вмиг поднялся, тенью возвысившись у бледного лица.
Сделав шаг, он замер и неуверенно к ней развернулся, впиваясь в темные глаза, застывшие в немом вопросе.
— Гермиона, будь осторожна. Даже… Даже в школе, хорошо?
Она моргнула.
— Гарри?
Он резко выдохнул и выстрелил в упор.
— Я думаю, что Малфой — Пожиратель Смерти.
Застыв от неожиданности его заявления, Гермиона уставилась на Гарри не моргая.
Затем она громко фыркнула.
— Гарри, ему же всего шестнадцать. Он не может быть Пожирателем, — медленно вставая на ноги, проговорила Гермиона.
— Я видел его перед началом года, Гермиона. В «Горбин и Бэркес».
— И что?
— Я уверен, что он получал Метку. Там была Беллатриса Лестрейндж.
Гермиона нахмурилась и вздрогнула, почувствовав, что согревающие чары развеялись, когда она приподнялась.
— Ты видел это своими глазами? Его Метку?
Гарри неуверенно замялся.
— Нет, но я уверен, что это так.
Заставив плед у ее ног исчезнуть, она скользнула взглядом на замолкнувшего парня.
— Ты не можешь быть уверен в этом, Гарри, если ты не видел подтверждения. И я думаю, что Малфой не способен на подобное. По крайней мере, точно не сейчас, — пожав плечами, заключила Гермиона. — Он слишком юн, и я не думаю, что его отец позволил бы своему драгоценному сыночку в столь раннем возрасте кого-то убивать, даже несмотря на то, что он сейчас не слишком может хоть на что-то повлиять.
— Я думаю, он был бы счастлив.
Проследив за тем, как Гарри откинул камешек своим ботинком, она вздохнула, обернувшись на туман.
— Ты не можешь утверждать о чем-то, не зная всей истории и не имея нужных доводов и доказательств. Может быть, Малфой и заносчивый придурок, который правда верит, что бывает грязная и голубая кровь, как у него, но это не является достойным доказательством того, что он действительно готов стать убивающим невинных монстром.
Гарри с громким звуком выпустил холодный кислород и, ничего ей не сказав, поджал синеющие губы.
— Ты все равно собираешься это доказать, не так ли?
— Я думаю, что докажу.
Настала ее очередь с ним тихо согласиться, совсем не веря в эти громкие слова.
— Будь осторожен, Гарри.
— Будь осторожна, Гермиона.
21 ноября 1996 год, библиотека
Она даже не восприняла его слова всерьез, когда он говорил ей это в сентябре.
Она вообще об этом случае забыла.
Ей показалось, это так наивно.
Неправдоподобно.
Абсолютно точный, невозможный и немыслимый абсурд.
Нет.
Малфой не мог этого сделать.
Она пыталась отыскать литературу, связанную с Меткой, но все, что удалось найти, — лишь мимолетное упоминание о том, что она действует подобно чарам, которые она использовала год назад.
Никаких исследований о том, что она причиняла боль.
Не физическую боль.
Боль, что у него.
Скорее всего, она зря думала об этом.
Скорее всего, его состояние было абсолютно точно не связано с этим.
Скорее всего, она была права еще тогда, у озера.
Малфой не мог все это сделать.
Он бы не стал.
Он бы не смог.
Время на часах близилось к отбою, и мадам Пинс ей мило намекнула на уход.
Вернувшись в свою Башню, она занервничала с еще большей силой, поняв, что через сто двадцать минут она узнает правду.
Или не узнает.
Вряд ли он ей станет что-либо рассказывать.
Но она попытается узнать.
Может, она поймет?
Он носил длинные рубашки?
Мерлин, да у него могло произойти все что угодно.
Это не значило, что он носил сумасшедшее клеймо, прислуживая психопату, который хочет всех убить.
Нервно сбросив с себя туфли, она свернулась на диване и принялась читать в пятидесятый раз оставленный дневник.
11 октября 1984
Дар, проявивший себя раньше срока, имеет нестабильную энергию, требующую подчинения с возможным взаимодействием побочных и усиливающих контроль сознания эмпата мер. Подвергшийся подобному проявлению чутче и четче ощущает вибрации потоков от других, что может привести к эмоциональному и физическому истощению на годы раньше.
7 марта 1987
Способ связующих нитей является одним из самых оптимальных для использования в период адаптации и обучения. Вкупе с окклюменцией имеет все возможности на совершенный и связующий контроль реципиента и сознания эмпата с целью очищения или усиленного закрепления не устоявшихся эмоций.
14 июня 1989
В случае эмоциональной кахексии, как следствия неподчиненного/неправильного исцеления, восстановление потребует взимаемую плату посредством ослабления побочных действий организма, вплоть до летального исхода. При условии успешно завершенного акта и добровольно исходящего от испытавшего потока, принявший устоявшуюся силу способен оказать значительное влияние на восстановление эмпата и возврат ослабевших сил.
21 апреля 1990
Без значительного причинения вреда себе эмпат помочь себе подобным не способен. При столкновении двух (или более) чувствительных частот, резонируя, поток рискует обратиться в неконтролируемый и необратимый срыв смешавшихся и не предполагающих соединения источников, взаимно уничтожив разум оппонента, без возможности восстановить.
(доп. От 9 августа 1991)
…Темная магия располагает несколькими способами.
Только факт того, что она это уже не в первый раз читала, позволял ей складывать трясущиеся буквы в своей голове в слова.
Как бы она ни пыталась отвлечься и занять себя, все ее мысли были только об одном заносчивом придурке, с которым через несколько минут ее ждал бой.
Она не сомневалась, что он захочет с ней обороняться.
Но она не собиралась бить.
Гермиона не дала себе возможности подумать, почему она все это совершила.
Почему не остановится и не продолжит жить, забыв все это и выкинув из и так заполненной другими мыслями и неподъемной головы.
Она не станет думать об этом сейчас.
Она подумает потом.
Сейчас она просто пойдет туда и наконец-то выяснит причину, возможно, подтверждающую ужасный факт.
Нет.
Этого не будет.
Абсолютно точно нет.
Ее сердце грозилось выйти из ее груди с каждым сделанным шагом по крутой лестнице, ведущей на запланированную пытку.
Она понятия не имела, чего ей ждать от этой встречи.
Возможно, с Башни полетит она.
Нет.
Он бы подобного не сделал.
Почему она была в этом так уверена?
Ступив на деревянные и хрупкие от многолетних щепок доски, Гермиона услышала, как позади захлопнулась ее ловушка.
Малфой стоял спиной к пришедшей, как всегда опершись о перила и склонившись над прозрачной пустотой.
— Как… Как твои дела? — прочистив горло и подойдя к нему поближе, тихо спросила Гермиона.
Он молчал, даже не развернувшись к ней.
— Твоя боль… Она… Тебе лучше? — спустя минуту снова подала свой голос стоящая у края пропасти отчаянная идиотка.
Боже, она точно идиотка.
Вся эта затея резко показалась нелепой, и все, что с ней произошло, свалилось в один миг огромным камнем.
Идиотка.
Он развернул свой профиль на нее и изучающее окинул тело, как будто взвешивал все свои мысли в голове.
— Грейнджер, скажи мне, ты ебанулась?
Возможно, Малфой.
Думаю, что это так.
— Я эмпат, — обреченно сказала она.
— Я догадался, — прорычал Малфой, наклонившись у ее лица. — Я все еще жду твоих объяснений, нахуя ты это сделала.
Гермиона ошарашенно откинула напрягшуюся шею, заглянув в его глаза.