Глава 4 (1/2)
8 сентября 1996 год, больничное крыло
Гермиона медленно открыла веки, что казались ей налившимся свинцом, и ощутила тяжесть во всем теле.
Запахи стерильности и разных зелий, которые мгновенно ударились ей в легкие, заставили ее нахмуриться и оглядеть пространство около себя.
Больничное крыло? Как она оказалась здесь?
Переведя зрачки, она наткнулась на серьезное и хмурое лицо, что возвышалось над ее кроватью.
— Профессор? — она испуганно приподнялась и тут же опустила взгляд на руки, упертые в матрас.
Все ее тело обдало мурашками, а разум захлестнул мгновенный страх.
Гермиона стала нервно озираться в поисках кольца, которое отсутствовало у нее на пальце.
Паника в ее теле росла все сильнее, пока она шарила в попытках отыскать свое средство защиты на кровати и вокруг.
— Что-то потеряли, мисс Грейнджер? — безэмоционально прозвучал профессор над ее метавшимся в кровати телом.
— Я… Нет, все в порядке. Я просто…
— Перестаньте разыгрывать спектакль. Ваше кольцо у меня, — жестко прервал ее невнятные бормотания Снейп.
Гермиона тут же замерла и ошарашенно взглянула на стоящего мужчину.
— У вас?
Она смутно начала осознавать, что не ощущает ничего, что вызвало бы в ней сомнения на то, что она чувствует не только свое тело.
Подозрительно спокойно.
— Наложенные вами чары оказались не настолько сильными, чтобы справляться с… уникальными случаями.
Снейп кинул ее драгоценность, и она рефлекторно ухватилась за нее.
— Я наложил усиливающие. Теперь вашу защиту, с условием нахождения кольца на пальце, не пробить.
Гермиона в шоке и неверии смотрела на блестящее сквозь лучи солнца серебро, пока не обратилась вновь к тому, кто только что раскрыл все ее тайны.
— Как… Как вы узнали?
Он смерил ее взглядом, будто она попросила погасить луну.
— Мисс Грейнджер, я живу на этом свете больше, чем давно хотелось бы. И, несмотря на всю специфику и редкость, имел возможность сталкиваться с вашим даром пару раз.
— Это не дар.
— Как скажете.
С минуту она просто смотрела на него, крутя кольцо и все еще не до конца связывая одной детали.
— На мне сейчас нет кольца.
— Поразительная наблюдательность.
— Почему я не ощущаю вас?
Он тяжело вздохнул и выглядел устало.
— Я уже упоминал, что имел дело с кем-то вроде вас. Это возможно контролировать.
— Но как? — не унималась Гермиона.
Она уже была в подобной ситуации. Она была, и она помнила. Слишком хорошо.
Она должна была узнать об этом. Она должна была узнать все то, что до сих пор не выяснила и не поняла.
— Не без усилий, мисс Грейнджер. Зайдите ко мне в кабинет, когда вас выпишут.
Он развернулся, разнося полами мантии свой темный образ, и, захлопнув дверь, исчез, оставив Гермиону метаться в мыслях.
Она не могла вспомнить до конца, что послужило тем, что вызвало в ней такой сильный приступ.
Кого она почувствовала, что защита разлетелась на куски, заставив испытать агонию, теряясь в двух оставленных ей жизнях?
Гермиона представить не могла, что ощутить подобное вообще возможно.
За все ее разы такого не случалось никогда: настолько сильного воздействия, способного ее почти что разорвать, имея на себе защиту, — она такое даже не предположила.
Ей нужно было срочно отыскать того, кто стал причиной этого.
Учитывая силу боли, что была не понаслышке передана ей, возможно, сделать это будет не так сложно.
Не мог же этот кто-то все настолько скрыть, что рядом с ним никто бы не заметил.
Никто не в состоянии оставаться в здравом виде, ощущая то, что было у него внутри.
Кем бы он ни оказался, он должен внешне выглядеть совсем не так, как будто он здоров.
Или она.
Кто бы это ни был, внешний вид не сможет скрыть подобное даже с наложенными чарами.
Это облегчит поиски.
Дверь с шумом отворилась, и в больничное крыло влетели Гарри, Рон и Джинни.
— Гермиона!
— Гермиона, мы пришли, как только узнали! Что с тобой случилось?
Она замерла. Она не знала, что им известно, что передали им о ней.
Гермиона не была готова раскрывать свою тайну. Точно не сейчас.
Ей нужно было думать. Быстро.
Думай.
Думай.
— Со мной все в порядке. Я просто забыла поесть и упала в обморок. Ничего страшного.
Ее кровать прогнулась под двумя усевшимися на нее телами. Гарри стоял в стороне.
— Мерлин, Гермиона. Ты совсем со своими книжками уже ушла от жизни. Сколько можно учиться?
— Замолчи, Рон, — Джинни ткнула его локтем в бок и склонилась к Гермионе, положив ладонь к ней на плечо. — Гермиона, как ты себя сейчас чувствуешь?
— Со мной все отлично, правда, вам не о чем беспокоиться.
— Хочешь, мы принесем тебе что-нибудь? Мы можем попросить эльфов на кухне, уверена, они не откажут, узнай, что это для тебя.
— Не нужно, спасибо. Мне дали укрепляющее зелье и уже покормили. Я просто забыла. Больше я такого не допущу.
— Конечно, не допустишь, мы теперь будем следить за каждым твоим приемом пищи, — сжимая ее крепче, участливо произнесла подруга.
— Конечно, — тут же вставил Рон.
— Гарри? — Джинни окликнула его, но он не подошел, опустив голову и взгляд к своим ногам.
Понимая все без слов, Уизли схватила брата под руку, вставая и толкая к выходу его нахмуренную тушу.
— Выздоравливай, Гермиона! Увидимся на ужине! Даже не думай его пропустить, — крикнула ей Джинни вслед.
— Эй, почему мы уходим? Я хотел поговорить с Гермионой… — слова Рона потонули за закрытой дверью, оставляя двух когда-то близких и родных друзей, что в данную минуту не могли заполнить пустоту, образовавшуюся между ними и в пространстве.
— Гермиона, мне так жаль, что мы допустили это. Мы должны были обратить внимание на тебя раньше. Ты… Ты стала отдаляться, а мы ничего с этим не сделали, — Гарри виновато бормотал себе под нос, не поднимая глаз.
Она приподнялась и двинулась вперед, пытаясь обратить его глаза на себя.
— Гарри, нет, все… Все не так. Я просто…
— Неправда, Гермиона, — он оборвал ее и поднял взгляд. — Ты изменилась. С самого начала года, с самой первой встречи в том вагоне, — он сделал паузу и сел к ней на кровать. — Ты стала какая-то другая, и мы даже не попытались разобраться в том, что с тобой происходит.
Она взяла трепещущую руку в ледяные пальцы и придвинулась к нему.
— Со мной все точно так же, Гарри, — ей в горло заливали олово. — Мне жаль, если вы подумали иначе.
— Мы переживаем за тебя.
Живот Гермионы скрутило от чувства вины.
Казалось, оно могло поглотить ее ничуть не меньше, чем предшествующий ей накануне приступ.
— Не стоит, правда. Я просто переживаю о… Волан-де-Морте.
Она знала, на что надавить. Она знала, что это ударит. Она знала, что это заставит его отстраниться от нее; сделает так, что он уйдет.
— Гермиона… — сдавленно он выдохнул и быстро заморгал. — Ты же знаешь, я…
— Да, Гарри. Я знаю. Все будет хорошо.
Он нервно дернул пальцами и сжал их в кулаки.
— Поспи. Тебе нужно восстановиться, — он встал и, поправляя съехавшие на его лице очки, направился на выход. — Увидимся вечером. Выздоравливай.
***</p>
За час до ужина она спустилась в подземелья.
— Войдите.
Как только открылась дверь, она попала в темное пространство, где веяло запахами мха, асфальта и травы, смешавшихся друг с другом воедино.
Снейп даже не поднял на нее взгляд, когда она прошла в глубь комнаты, прикрыв за собой дверь.
Внезапно, оглушив ее хлопком, из ниоткуда на столе перед сидящим во главе профессором приземлилась темно-зеленая и выцветшая записная книжка.
Нет, это была тетрадь.
Исписанная и довольно возрастная.
Гермиона в недоверии уставилась сначала на нее, а потом вернула вопросительные блюдца на склонившегося над каким-то снадобьем, не обращающего внимания на свою гостью, Снейпа.
— Вам нужен более прозрачный призыв к действию, мисс Грейнджер?
Она осторожно протянула руку к появившейся потрепанной тетради и попыталась аккуратно приоткрыть.
Гермиона ахнула, когда увидела, что это был дневник того, кто обладал подобными способностями, что и она.
Того, кто был таким же, как она.
Гермиона мгновенно пролистнула пару обветшалых и местами порванных страниц, окидывая взглядом то, что было там написано:
12 мая 1977
Защитные чары нуждаются в подпитке при соприкосновении с расстройствами или насильно заблокированными потоками заглушенных магическими принципами чувств.
Сотни записей.
29 декабря 1979
Если впустить в свой разум добровольно отданный или искусно взятый без предупреждения поток и попытаться дотянуться до ядра, то возможно силой мысли превратить остаточные импульсы в водоворот, что вызовет ответ с удвоенным посылом. Образовать утягивающую сферу и получить на выходе эмоцию, которая нужна.
Разные даты.
5 апреля 1981
Нельзя исцелить против своей воли. Это должно исходить изнутри и иметь сильную подпитку, сконцентрированную на истинном желании. Магия взбунтуется и даст обратный эффект, уничтожив того, кто этим пользуется, или уничтожив эмпата, если он слишком слаб или застигнут, подвергаясь чем-то, что влияет на него со стороны.
Без контроля и подчинения последствия плачевны даже с добровольной силой, что была отдана при акте очищения и исцеления души.
Она листала их и не могла поверить.
7 ноября 1984
Продолжительность жизни — от 21 до 45 лет. Избавиться от дара невозможно.
Огромное количество страниц и сделанных пометок.
Все, что она увидела мельком, уже дало ей на вершины больше, чем она смогла найти в двух книгах, взятых на далеком и запыленном пространстве библиотеки.
Личные записи. Наблюдения. Подсчеты. Выводы. Сомнения и страхи.
Это бесценное сокровище, которое ей отдавал…
Снейп отдавал это ей?
— Вы… Я могу забрать это?
Он поднял на нее свой взгляд и посмотрел как на умалишенную.
— Нет, мисс Грейнджер. Будем вместе собираться у меня на чай и почитаем вслух.
Она моргнула, уставившись на него.
— Но… Но ведь это очень ценная вещь.
— Глубокий вывод, — он устало выдохнул и принялся сортировать свои разлитые по склянкам зелья.
Гермиона, все еще не до конца придя в себя, стояла посреди холодной комнаты и тупо на него смотрела.
— Откуда это у вас?
— Еще один вопрос, мисс Грейнджер, и я заберу обратно.
— Хорошо. Я поняла.
— Полагаю, вы об этом не распространяетесь?
— Нет.
— Правильно делаете. Вы свободны, — он жестом указал на дверь, не отрываясь от своей рутины.
— Профессор?
Снейп раздраженно выдохнул и снова поднял ониксы к ее лицу.
— Спасибо. Спасибо вам за чары и за дневник. Я не знаю, как мне отблагодарить вас.
— Скройтесь с моих глаз, мисс Грейнджер.
Она кивнула и вышла за дверь.
Той ночью она не спала, и это было трудно, учитывая тех, кто спал с ней рядом и прерывал возможные попытки попрактиковаться в том, что ей открылось изнутри в добытой рукописи на ее коленях.
Она решила, что не отправится в Выручай Комнату после своего приступа, который неизвестным образом из ее памяти исчез, как делала это все дни до этого, пытаясь саморучно разобраться и воспользоваться способами, как ее силы можно применить.
Все, что она смогла найти из тех немногочисленных и старых книг, добытых в никому не нужной секции библиотеки, казалось глупостью и общей информацией, которую она была способна получить, основываясь лишь на том, что она ощущает.
Эмпатия.
Исцеление.
Контроль.
Все, что она нашла из способов различных подчинений, было основано на том, что ей необходимо контролировать свой разум.
Что-то по типу окклюменции, но требующее гораздо больших сил.
Там все было написано научно и предельно сухо.
Все дни, в которые Гермиона скрывалась по ночам в открывшейся внезапно неизвестной и заваленной различными вещами комнате, она пыталась это подчинить.
Но сделать это в одиночку было невозможно.
По крайней мере, не имея шансов это попрактиковать.
С тетрадью, что открыла ей свои секреты, показав другие способы того, как можно это применить, она мгновенно захотела это изучить и разобрать в деталях.
Поняв, что ей придется улизнуть отсюда снова, Гермиона собралась, как только сядет солнце, что в данный час еще не думало всходить и просыпаться, отправиться туда, где в прошлый раз она практически лишилась жизни, надеясь, что на этот раз подобного с ней не произойдет.
21 октября 1996 год, Большой зал
Гермиона ступила на порог Большого зала, где Рон ждал, оглядывая всех входящих в зал, в надежде высмотреть ее лицо.
— Что тебе сказал Малфой? Мы можем врезать ему, Гермиона, — смотря ей за спину в пространство, где за поворотом скрылся тот, кто был неоспоримым фитилем для гнева Рона Уизли, проговорил ей некогда ее ближайший друг.
— Все в порядке, Рон. Он просто отпустил какую-то там шутку. Ничего нового, — проходя через порог, отмахнулась она.
— Мы заждались тебя на завтраке, уже хотели заходить за тобой в твою Башню. Кстати… Ты не надумала вернуться, Гермиона? Зачем тебе вся эта чепуха?
— Я просто проспала, — шагая мимо слизеринского стола и нервно потирая свои пальцы, она проследовала дальше. — Нет, Рон, я ведь сознательно решила выполнять обязанности старост, я не намерена отказываться от того, о чем сама просила.
— Но зачем тебе это? У тебя ведь даже нет партнера, чтобы это разделить. Хочешь, я тоже попрошусь и мы будем все делать вместе? Мы… — он покраснел и неловко опустил глаза. — Мы будем даже вместе жить.
Она дернула плечами и направилась к гриффиндорскому столу.
— Не стоит, Рон. Мне нравится все делать в одиночку, — обрывая его неумелые порывы, она села и принялась накладывать себе блины.
Она знала о его желаниях и чувствах.
Она ощутила их, когда сняла кольцо.
Но не могла ответить на них тем же.