Глава 4 (2/2)

Гермиона была слишком юной и наивной, чтобы не спутать детскую привязанность и чувство въевшейся привычки с тем самым ощущением, что вызывало бабочки и сладость в животе.

Никто и никогда ею заметно не интересовался. Никто не привлекал внимания к себе и не просился в ее сердце.

Он находился рядом и был почти единственным, кто посмотрел.

Неважно, что не видя сути.

Неважно, что смотря на вид.

Но это делало приятно.

И ей казалось, что, возможно, это то.

Она нарочно попыталась вызвать ревность, пойдя на бал четвертого и рокового курса с тем, кто в ней лишь вызвал сумбур.

Но все ее надежды раскрошились, и она была рада, что ей их кто-то разломал.

Уже тогда, поняв, что она ошибалась, Гермиона стала медленно оттаивать, анализировать и принимать.

С тех пор, как к ней явилось это, она лишь убедилась в том, что с ним подобного не могло получиться.

И с ней подобного теперь и не случится никогда.

Она стыдилась этого, но ей местами становилось гадко, когда она осознавала все вокруг; когда невольно вспоминала то, что ей пришлось пропустить внутрь.

От тех, кто для нее являлся всем; от тех, кто ей разрушил душу.

Гермиона попыталась снова снять кольцо и дать своим друзьям еще по шансу, надеясь и молясь судьбе, что она поняла не так, и ощутила так же.

Спустя семнадцать дней с тех пор, как она начала учиться посредством отданного Снейпом дневника, она наведалась к друзьям на вечер в Башню, что была домом для нее в привычные года.

Гермиона искренне пыталась влиться в разговор, не замечая напряжения внутри и разрастающейся паники, отодвигая тот момент, ради которого она сюда спустилась.

Гарри о чем-то говорил, Рон постоянно прикасался, когда считал, что она думает, что это невзначай.

Она глубоко вздохнула и незаметно для друзей сняла свое кольцо.

Здесь не было чего-то ужасающе отвратного, постыдного своими красками, кричащего безнравственностью или тем, что бы повергло в шок.

Здесь просто не осталось места для нее.

Смотря в камин, где догорали ее детские мечты и выжженные пламенем поленья, она надела свой серебряный и жалящий сознание туманный оберег, поднимаясь на ноги и выходя из жизни, которая должна была стать счастьем на ее глазах, а не ножами в ее сердце.

Она не знала, что для нее было лучше: не видеть этого или не замечать.

Остаться жить в том мире призрачных иллюзий или вернуться в тот, где нет тепла.

— Ты сделала задание по зельям? — спросил у нее Рон с набитым ртом.

Гермиона снова оглядела покрасневшее лицо когда-то лучшего ей друга, который жил мечтами о ее несуществующей и невозможной жизни, и не смогла заставить себя усидеть.

Она мгновенно стала подниматься, бормоча что-то о том, что ей внезапно нужно заглянуть к декану, и вырвалась из зала, уносясь прочь.

Она сбежала на второй этаж и оказалась в туалете Миртл.

С ее лица катились слезы. В ее глазах горела отданная сумасшедшим жизнь.

Взяв себя в руки и умыв лицо, она направилась на зелья.

— Где ты была? — ее мгновенно окликнул Рон, как только она зашла в класс.

— Я же сказала, что мне нужно было зайти к МакГонагалл. Ее не оказалось в кабинете, я зайду потом.

— Ладно, пойдем.

Она остановила его руку, что сомкнулась на ее локте.

— Я… Я сяду здесь, — она жестом указала на последний ряд и одинокую, никем не занимаемую парту.

Рон нахмурился и кинул на нее свой взгляд с вопросом на лице.

— Ну ладно. Я тоже тогда сяду здесь с тобой.

— Нет, Рон. Я бы хотела… Я сяду одна.

Он непонимающе уставился на Гермиону, но не успел сказать, о чем планировал, когда в распахнутые двери заявился Снейп.

— Мистер Уизли, не окажете мне честь и не опуститесь на свое место? — проносясь древесным вздохом, отчеканил направляющийся к столу профессор.

Рон проследовал на свое место, кинув в севшую за свою парту девушку напоследок непонятный взгляд.

Снейп что-то говорил о зельях бодрости и Сыворотке правды, но мысли Гермионы были не о том.

Оставив цвет, что бил через оконное стекло своим немногочисленным и трудным светом в темноту, она заметила того, кто так же, как она, был погружен куда-то в мысли и сидел через холодный пол прохода на такой же парте в метрах от нее.

Малфой смотрел на то же дальнее стекло, что поглощало солнечные сферы, и был далек от зелий, что витали отдающими запахами сандала, кедра и ее мечты, которые наполняли остывший и заполненный учениками класс.

Выйдя по окончании занятий из дверей, что распахнулись ею, она практически бежала в Башню, чтобы остаться там одной.

Она прекрасно понимала, что вела себя по-детски. Она прекрасно понимала, что сбегала от проблем и заставляла тех, кто раньше был ее другом, только сильнее беспокоиться о ней и задавать вопросы.

Но было слишком сложно это пережить.

Как бы она ни понимала это, ни хотела это прекратить, она была слишком слаба, чтобы бороться.

Слишком растерзана, чтобы решать.

Ей не хотелось объясняться, пытаться это пробовать раскрыть.

Она не хотела, чтобы они думали, что с ними что-то стало вдруг не так.

Или чтобы боялись перед ней внезапно появиться.

Как можно продолжать общаться с тем, кто узнал твои тайны, которые ты прятал и не выдавал?

Которые должны были остаться.

Которые кто-то без спроса выпотрошил, надругавшись.

Они остерегались бы ее.

Стыдились бы собственных желаний.

Пусть лучше она будет той, которая ушла, вместо той, которую готовы бросить.

Гермиона все еще чувствовала слабость в теле и покалывание в груди, когда вернулась в свою спальню.

Она внезапно замерла, лавиной снега принимая мысли.

Она…

Она уже была окутана подобным.

Гермиона ощутила после прошлой ночи то, что уже было с ней однажды.

Остаточные чувства, что сходились в ней и оставались на задворках разума на протяжении недели.

С подобной силой и с кольцом на ее пальце.

Приступ в сентябре, о котором она ничего не помнила.

Тот, что разломал ее защиту на руке.

Она забыла о своих намерениях отыскать того, кто послужил всему причиной, когда у нее появилось то, о чем она все эти дни мечтала и отчаянно ждала.

Информация.

Дневник, что дал ей Снейп, поглотил ее, заставив оторваться от всего, что происходило с ней вокруг.

Имея при себе кольцо с безоговорочно непробиваемыми чарами, она не стала беспокоиться о том, что кто-то их пробьет.

Возможно, в эту ночь она опять столкнулась с тем, кто был ее пятой в стенах этого замка.

Он смог пробить защиту на ее усиленном кольце?

Но почему тогда она не ощущала этого, когда находилась в толпе студентов?

Кто это, если он не ученик и не профессор?

Она сняла кольцо при нем или он снял его с нее?

Она должна была вернуться к этому и разобраться.

Снимать свое кольцо при всех было рискованно и безрассудно. Ей нужен был другой план, чтобы его определить.

Два приступа, что были ей посланием от сломанного незнакомца, происходили ночью.

Значит, он бродил в замке под луной.

У нее был шанс его найти и встретить.

Сегодня ночью ей придется выйти на убийственное рандеву.

Кто ты, кто так нуждается в защите?

Кто ты, кто смог разрушить меня и убить?

Кто ты, кому невыносимо больно?

Кто ты, кому я, кажется, не помогу?

Решив поспать несколько часов перед своей поисковой операцией, Гермиона переоделась в удобную одежду и легла в кровать.

Спустя тридцать минут, что были проведены в попытках успокоить свое бешено колотящееся сердце, она смогла уснуть.

Ей снились темные, безжизненные коридоры.

Помоги мне немного…

Ей снился запах страха и тоски.

Смотри, что у меня теперь есть…

Ей снилась чья-то хрупкая надежда.

Было больно…

Ей снилось, что ей подарили жизнь.

Ты уникальная…

Ей снилось, что ее у нее отобрали.

Я все равно тебя достану…

Проснувшись от падения во тьму, Гермиона резко втянула воздух ртом и поднялась в кровати.

Все ее простыни были мокрыми, а тело колотила дрожь.

Она надеялась, кошмары, которыми была наделена вся ее жизнь до этого момента, остались в прошлом.

Как только Гермиона вернулась в Хогвартс, она пообещала себе, что покончит с этим.

Она покончила, забыла и все это приняла.

Ее не беспокоили кошмары все это время.

До вчерашней ночи.

Гермиона бросила взгляд на часы и увидела, что проспала почти семь часов и пропустила и обед, и ужин.

Она решила, что попросит эльфов принести ей что-нибудь, когда вернется ночью со своей прогулки.

Поднявшись на ноги, она взмахнула палочкой, убрав следы своего сна с кровати, и направилась принимать душ.

Через пару часов, возможно, она получит свой ответ.

Вот только что она будет с ним делать — этого она не смогла определить.

Она подумает потом, что ей придется предпринять.

Сейчас она была настроена на то, чтобы его лишь обнаружить.

Выйдя из душа, она надела джинсы и футболку и принялась расхаживать вокруг.

Гермиона не знала, чего ей ожидать. Как бы она ни думала откинуть свои мысли и просто немного потерпеть до того самого момента, ей было не под силу перестать витать в обманных и построенных теориях.

Кто это?

Почему он ничего не делал с этим?

Что с ним? Или что с ней?

Сколько ему лет?

Что с ним случилось?

Время близилось к одиннадцати, и Гермиона была больше не в силах ждать.

Накинув на себя мантию, положив палочку в нее и сделав три глубоких вдоха, она вышла из своей Башни.

Гермиона сразу же направилась на восьмой этаж к Выручай Комнате, где была уверена, что встретилась с ним в сентябре.

Она была там много раз с тех пор, как случился ее приступ, но никогда не виделась с таинственным незнакомцем.

Обычно она покидала комнату незадолго до полуночи.

Возможно, он приходил туда после нее.

Гермиона старалась идти быстро, но тихо, постоянно озираясь вокруг и пытаясь не наткнуться на Филча, который мог отправить ее в кабинет директора, и ей бы было трудно оправдаться перед ним.

Интересно, Дамблдор был в курсе того, что происходит у него под носом?

Он знал, кто это?

Он знал, кто она?

Подойдя ближе к каменной стене, которая сейчас ничем не выделялась, Гермиона стала тихо ждать того момента, когда оттуда выйдет ее гость.

Она считала в уме числа, которые сначала умножала, а потом делила, увеличивая их на три.

Спустя, казалось, бесконечность и сотни высчитанных в ее голове примеров, которые сменились заклинаниями и теорией по ЗОТИ, Гермиона отчаялась и поняла, что ей не суждено сегодня встретиться со своим мучеником.

Она устало побрела к себе обратно в Башню, надеясь, что, вернувшись завтра, она наткнется на него, как ей внезапно пришла в голову идея.

Пристанище для всех, кто потерялся.

Он мог быть там.

Астрономическая Башня.

Пересекая замок, Гермиона не дала себе обрадоваться сразу возникшей и отчаянной задумке.

Возможно, там окажется пусто.

Возможно, она его так и не найдет.

Возможно, ей так будет даже лучше.

Затаив дыхание, Гермиона на цыпочках подошла к лестнице, что вела наверх.

Движение и чья-то тень.

Она осторожно занесла ступню и оперлась на первый подступ, открывая себе больший вид на незнакомца.

Смотря за темным силуэтом, что стоял высоким ореолом плеч и возвышающимся телом, она поглубже затянула воздух через нос и медленно спустила на мгновение свое кольцо.

Сцепив до боли челюсть, она тут же сдвинула его обратно.

Она нашла его.

Все те же чувства, что скрывались для нее пятном.

Все та же боль, что для нее исчезла.

Гермиона осторожно продвигалась выше к неразличимому мужскому образу у ледяных перил, склонившемуся над пространством.

Туманный силуэт внезапно распрямился, и ей открылась часть лица, подсвеченная небом.

Она ступала аккуратно и бесшумно, с каждой секундой подходя чуть ближе к спутанной разгадке и повернувшемуся в профиль…

Нет.

Гермиона пораженно замерла.

Это…

Этого не могло быть…

Это…

Это не мог быть…

Малфой.