Глава XXIV (Лиза): Переосмысление (2/2)
Доктор оставил её наедине с собой и мыслью об отношениях с мамой. Лиза никогда не звонила ей первой, она не находила и пяти минут, чтобы набрать номер и поинтересоваться делами. Жизнь в другом обществе заметно изменила её, превратив послушную девочку в замкнутую эгоистку. Одна, в чужом городе, она выстраивала для себя правила и решала проблемы без помощи родителей. Свадьба лишь омрачила мечты на лучшую жизнь, и Лиза встала на тёмный путь, не имеющий проблесков и счастья. Художница отчётливо помнила последнюю встречу с мамой в торговом центре перед отъездом, как та просила дочь остаться в родном городе и продолжить обучение в местном университете. Празднование окончания школы с отличным аттестатом происходило в кафе, отец в это время пребывал в командировке.
– Лизонька, доченька моя, почему ты не хочешь учиться у нас, а всё рвёшься в незнакомый город? – спрашивала она, отдав меню официанту.
– Мам, я же говорила тебе! – Лиза откинулась на спинку дивана и недовольно скрестила руки.
– Двадцать лет, как мама, а всё не могу до тебя достучаться! Милая, прошу тебя, расскажи мне о своих планах, я как никто другой имею право узнать будущее единственного ребёнка!
– Я уже взрослая, какой ребёнок?!
– Для родителей дети всегда будут казаться малышами. Лиза, ну пожалуйста, поговори со мной…
– Мам, – рявкнула она, – мы уже обо всём поговорили на прошлой неделе. Мне хватило того разговора в половине десятого вечера! Папа не против, почему ты не хочешь отпускать меня?
– Я боюсь, – почти шепотом отвечала мама, – боюсь за тебя, одну единственную! Чужие улицы, незнакомые люди, совершенно иная обстановка…
– Хватит! – перебила дочь, – Я устала слышать одно и то же по сотому разу! Мы пришли сюда праздновать окончание школы, или сопли на кулак наматывать?! Я самостоятельная девушка, привыкла всё делать сама. Мою посуду, убираюсь по дому, готовлю худо–бедно, но готовлю! Я получила эти знания благодаря тебе, и ты до сих пор думаешь, что отпустив меня в другой город, из меня получится труп в первый же вечер?
– Не говори так! Ты просто не понимаешь меня…
– А ты меня, и это нормально! Почитай классиков, всё исписано на эту тему!
– Классика классикой, – мама нервно сжимала салфетку на столе, – а жизнь – совершенно другая вещь! Когда ты станешь матерью, ты вспомнишь меня, вспомнишь, как я сидела здесь с тобой и переживала! Материнское сердце чувствует, его не обманешь!
– О–о–о боже! – протянула Лиза, – опять эта песня про сердце! Тебе не кажется, что мы ходим по кругу?
– Ладно, ты всё равно останешься на своём, я не в силах тебя переубедить.
– Как хорошо, что до тебя это наконец–то дошло! Не беспокойся за меня, я сама уже в силах решать проблемы, а если произойдёт что–то, с чем мне не справится, я обязательно попрошу помощи у тебя и папы. Всё, правда, хватит. Сейчас принесут салаты, давай спокойно поедим.
– Последний вопрос! – убедила её мама, – Скажи, ты не пожалела, что не пошла на выпускной?
– Шутишь? – Лиза развела руками. – Отмечать с ними? С теми, кто все одиннадцать лет относились ко мне, как звери? Нет уж, спасибо. Кстати, специальность в институте я выбрала подходящую.
– Какую, если не секрет.
– Не секрет. От вас с отцом у меня никогда не было секретов. – она взяла бокал и посмотрела сквозь него на капризного ребёнка за соседним столиком, – Социология. Меня интересует, что движет человеком объединяться против себе подобных и заниматься настоящей травлей.
– Доченька, разве ты не хотела поступить на изобразительное искусство, – опешила мама, – ты же так мечтала стать профессиональным художником!
– Я мечтала, будучи маленькой. Теперь меня интересует другое. Я не заброшу рисование, поверь, но оно останется только моим хобби.
– Не совершай моей ошибки, ради всего святого!
– Надо же! – Лиза подпёрла голову и облокотилась на стол, – Чего я о тебе не знаю? А ну, говори!
– Доченька, – она тяжело вздохнула, взгляд её стал печальным, – получать хорошую зарплату ещё не значит получать от работы удовольствие. Я всё детство мечтала стать актрисой, у меня были способности, но родители так и норовили посадить меня в кабинет юриста. Они считали эту работу престижной, а стоять на сцене, по их мнению, могут лишь холуи. Я пыталась доказать им обратное, в первую очередь себе, что способна добиться мечты не смотря на трудности и желание родителей. Я даже подала документы в вуз на актёрское мастерство, сдала вступительные экзамены на отлично, кроме последнего…
– Не сдала последний экзамен?
– Я не пришла на него, – мама смотрела сквозь слёзы, – просто не пришла, испугалась. Всё зашло слишком далеко, страх перед матерью и отцом возобладал над о мной. Да, я стала отличным юристом, превосходно разбираюсь в своём деле, но иногда мне очень больно…
– Что ты не стала актрисой?
– Нет. Что совершила самую непростительную ошибку – предала собственную мечту. Я никогда не заводила разговора на эту тему, но иногда последствия выбора возвращаются ко мне в воспоминаниях, и я не могу сдержать слёз. Я предала себя…
Лизе стало дурно. Она хотела провалиться сквозь землю от переполняемого стыда перед мамой. Двойное предательство и непослушание стали причиной того безумия, что властвовал с момента её переезда в другой город. Мечте было суждено остаться обычным хобби, на котором можно заработать немного денег для проживания, уступив место совершенно спонтанной идее стать социологом. Мурашки пробежали по телу и вернули художницу из закоулков прошлого на скрипучий матрас. Раствора в капельнице оставалось всё меньше, вместе с этим постепенно становилось спокойнее. Лиза водила пальцем по колесу зажима и наблюдала за всё замедляющимся ритмом стекающих капель, пока лекарство не закончилось вовсе. На улице начался дождь.