Глава XIX: Троянская лошадка (2/2)
– Мы с тобой за одним столом не сидели, чтобы ты меня так называла, деточка! – терпение профессора было на исходе. – Слушай сюда, блядища с опахалом, тебе заняться нечем, голос как под копирку с бывшего одноклассника, это ты, Петя, тебе того удара не хватило?! А руки свои у себя дёргай, искрящая вы моя. Фамилия так и орёт, а не говорит. Перо в бок загоню, обхохочешься, тварь!
– Только не клинок! – послышался жалкий и хриплый голосок. – Не стоит!
– Ага–а! – радостно протянул Сергей Глебович, – Быстро раскололась, однако! Ну и? Я жду объяснений по поводу твоей свеженькой колонки в газете!
Свет за окном наполнился новой порцией серости, цвета зала поблекли под надвигающейся чёрно–белой рябью. В голове заиграла та повреждённая пластинка, звучание которой предупреждало о приближении Перовой.
– Mon chéri, все вопросы к нашему вселенскому светилу! – её голос казался гораздо ближе.
Бледное, изувеченное потрескавшимся гримом лицо выглядывало из дверного проёма, сверкая широкой улыбкой. Парящая рядом рука сгибалась в ладони так, словно приглашала профессора пройти за своей владелицей. Безжизненный взгляд графини застыл на нём на мгновение и также быстро скрылся в коридоре. Сергей Глебович едва слышно приоткрыл дверцу шкафа и поднял с красного свитера клинок на тот случай, если ему решили устроить неожиданную западню. Он спрятал его под рубашку и прошёл вперёд. Рука остановилась у прохода на кухню, указательный палец навязчиво показывал на кухонный стул. Профессор не стал сопротивляться и занял желанное для парящей конечности место. Отправиться в суд на старом табурете – задумка далеко не графского уровня, и поэтому Сергей Глебович нисколько не боялся оказаться в пурпурной тьме. Остальные представители троицы на какое–то время замолчали и не появлялись в квартире, чего нельзя было сказать о хитрой Перовой.
– Твои друзья по норам сидят, а вы, мадам, чего выперлись? – он озирался по сторонам и ожидал увидеть появление графини из стены. На удивление, у раковины запрыгала крышка фарфорового чайника:
– Приветствую тебя, предводитель бесовщины! Меня зовут МонФрокмье, я волшебный чайник из семейства фарфоровых! А ты и есть тот самый профессор, что боится волшебства и тащит с собой заточку по карманам?
– Это кто кого боится?
– Можешь не строить из себя бравого храбреца, ведь страх, как и аромат душистого чая, ощущается задолго. МонФрокмье видит тебя насквозь и следит за каждым твоим действием, предводитель! Или ты действительно думаешь, что Михаил Альбертович ограничился этим слабоумным трио? Выпей чайку, расслабься, и может захочешь спать.
Чайник подлетел к бокалу на столе и наклонился, наполнив его ароматной заваркой.
– А теперь послушай меня внимательно. – МонФрокмье опустился на край скатерти и повернулся носиком к профессору, – Я далеко не сказочный персонаж, и в глубине души ты это сам понимаешь. Моя задача помочь тебе, и начну я с не самого приятного для тебя открытия.
– Удиви меня… – Сергей Глебович отпил из бокала и скрестил руки.
– Мне известно, что совсем недавно на тот телефончик, что в прихожей, поступил странный звоночек. Опережу тебя: нет, это не Перова. Сегодня она знатно подшутила над тобой, но ты смело выдержал её напор и одолел победу. Но так ли важно размахивать медалью за первое место в несуществующем соревновании? Я говорю про цифры.
– Допустим, – профессор сохранял бдительность, – звонок поступал. Что дальше?
– А то, что ты не сумел раскрыть зашифрованное предупреждение. Шифровки не знаю, могу сказать лишь содержимое, а именно, в ней говорилось о Лизе. Знакомая личность?
– Более чем.
– Так вот знай: этой ночью она, сама того не понимая, прильнула к мстителям Носухоротова и стала неофициальным четвёртым представителем. Скоро она лично с ним встретится, всё станет официальным, и тогда тебе явно не поздоровится.
– Да ты что! – с иронией отозвался Сергей Глебович. – Что ещё придумаешь, кукольная посуда?
– Ёрничаешь? – звякнула крышка чайника. – Я, в отличие от некоторых, пустословием не промышляю, у меня всегда имеются подтверждения моим словам. Ты хоть знаешь, какие таблетки ты пьёшь?
Профессор показательно пододвинул к себе подставку для чайных пакетиков и посмотрел на таблетки:
– Вот эта, крошечная, от давления, энап. Рядом, чуть больше и розовенькая, это панкреатин, от желудка. А эта, белая, аминазин, витамин обычный.
– А, таблетки от бреда принято витаминами называть?! – намёк МонФрокмье остался не воспринятым всерьёз. – Не знал… на пачке, которой ты и в помине не видел, огромными буквами пишется: «нейролептик, полностью устраняет бред или галлюцинации». А Лизонька твоя, та ещё, троянская лошадка…
Фарфоровому чайнику не только удалось удивить Сергея Глебовича, но и заплести все мысли в узел. Потягивание за ниточки, как попытки переосмыслить сказанное. Всё это время Лиза отыгрывала роль заботливой бывшей студентки, что прониклась к профессору и безвозмездно помогала во всём. Но теперь маски сняты, и истинные мотивы предстали в наихудшем обличии. Она солгала о назначении таблеток, и пользовалась этим каждую встречу, ссылаясь на банальный бред и покрывая троицу с их бесчисленными выступлениями. Узел расплёлся в ровную нить, и вместе с этим пришло полное осознание сказанного чайником. Боль смешивалась где–то внутри с нарастающим гневом от самого омерзительного чувства – предательства.
– Придёт – убью. – Сергей Глебович крепко сжал деревянную рукоять клинка.
– Она уже в пути, советую спрятаться и неожиданно напасть! Только так вы отомстите за всю ту боль, которая сейчас томится внутри вас. Мстить любят все, теперь вы понимаете это?
Профессор решительно кивал.