Part 21 (1/2)

— Ну наконец-то, — бурчит Чонгук. Его голос доносится издалека, как будто Тэхён под водой. — Я думал ты… а к чёрту.

Ким приоткрывает веки и жалеет об этом в эту же секунду. Глаза выедает белизна больничной палаты и яркий холодный свет ламп. А ещё над ним навис Чонгук, будто так и стоял всё это время, выжидающе испепеляя взглядом каждую родинку на его бледном лице.

— Не стой над душой, — хриплый голос едва слышен, а в горле ужасно саднит от сухости.

— А она у тебя есть?

Ну как же без этого.

Тэхён, по правде говоря, успел соскучиться по тому, как младший огрызается. Сколько прошло с последней перепалки? Целая вечность, не меньше.

Рядом стоит ещё одна больничная койка. На ней есть постель, и она мятая. Видимо, они здесь не пару часов. Сам Тэхён в больничной пижаме, под одеялом в синий цветочек. Мило.

Как интересно складывается жизнь и как любопытно разворачиваются события в ней — когда Тэхёну что-то угрожает, его спасает именно Чонгук.

— Перепугал нас всех. Придурок, — возмущается Чонгук, садясь на стул около койки.

— Я не специально.

— Ещё бы ты специально, — всё не унимается.

— Хватит губы дуть, — улыбку скрыть получается слабо. — Волновался, да?

— Ты бы видел себя. Лицо, как у мертвеца.

— Я всё ещё неотразим, согласись.

— Ты всё ещё самая надоедливая заноза в заднице, — Чонгук смягчается, и Ким видит, как расслабляются и опускаются его плечи. — Даже не думай шутить про…

Договорить ему не дают. В палату входит Намджун, а за ним Чимин и Юнги. И если первый не скрывает своего беспокойства, то последний (Тэхён видит по глазам) готов его прикончить.

— Ты что, совсем обалдел? — первым отзывается Юнги, становясь впереди всех, и скрещивает на груди руки. — Я бы тебя убил, если бы ты умер.

Тэхён поджимает губы и закатывает глаза.

— Что произошло? — спрашивает Ким, игнорируя возмущения Мина.

— Тебя пытались отравить, — констатирует Намджун, садясь на диванчик под окном. — Мы пока не знаем кто, но скоро узнаем. Мои люди работают над этим.

— Что? — хмурясь, Тэхён переводит взгляд на каждого из присутствующих, ища на их лицах что-то, что опровергнет этот вариант. Не находит. — Вы это серьёзно?

— Вполне. Ты не замечал чего-то необычного на празднике? — спрашивает Джун.

— Или кого-то, — уточняет Юнги.

Тэхён опускает глаза в одеяло, затем переводит взгляд на Чонгука. Тот сидит на стуле, закусывая нижнюю губу. В его глазах неподдельное беспокойство.

Взгляд изучает чоново лицо, спускаясь к шее, затем к рукам. Чонгук в одной футболке, потому что в палате очень душно. Глаза цепляются за тату.

Тэхён резко поворачивается к Намджуну, устремляя перепуганный взгляд.

— Что? — первым спрашивает старший.

— Тот парень. Татуированный.

— Кто? — хмурится Юнги.

— Молодой такой. Весь в татуировках. Даже над бровью одна была. Я видел его когда-то в баре — сложно такого не запомнить. Я не знаю, как его зовут, не интересовался. Но он знает меня, потому что не раз говорил мне об этом. И обращался так, будто мы с ним старые друзья.

Повисает тишина.

— Вы… вы что, не…

— Не понимаем, о ком ты, — заканчивает за него Юнги.

— Но его нельзя не заметить, — не унимается Ким. — Разве гости были не по приглашениям?

— По приглашениям. И я сомневаюсь, что у Сокджина в друзьях есть такой тип, — Намджун задумчиво смотрит в пол, хмуря брови.

— Тогда как он туда попал?

— Хороший вопрос. Где ты его видел?

— Я выходил покурить. Он подошёл минут через пятнадцать, попросил зажигалку. Я дал ему подкурить, но он быстро понял, что я не настроен на беседу, и ушёл. Потом ушёл и я. Странно, но я только сейчас понял, что не видел его в зале.

— Ты выходил один? — уточняет Юнги.

— Изначально с Чонгуком. Но я не дал ему сигарету и он ушёл, — Тэхён поворачивается к младшему. Тот смотрит на него в ответ и кладёт ладонь на руку Кима. От внимания остальных это ускользает.

— Я не видел его, — подтверждает Чон.

— У меня ни малейшего представления, о ком ты говоришь, — говорит Мин и садится рядом с Намджуном. Чимин остаётся стоять у стены, облокотившись на неё спиной.

Тэхёну очень нужно с ним поговорить и он надеется, что такой момент всё же настанет. Жить в догадках — не в его правилах.

— В общем, — Намджун встаёт и тяжело вздыхает. — Его найдут. И очень скоро. Не переживайте, — говоря это, он смотрит на Чонгука.

Младший благодарно поджимает губы и кивает. Намджун выходит из палаты, попутно набирая чей-то номер, и бросает спешное «увидимся».

— Ну ты и олух, — говорит Юнги, когда за старшим закрывается дверь.

— Прекрати меня оскорблять, — наигранно обижаясь. — Я тут при смерти, а ты не упускаешь возможности меня подъебать.

— Хуисмерти.

— Напомни, сколько тебе лет? — морщиться Ким.

— Двадцать.

— Ты, как бы это сказать по мягче, пиздишь.

— Да вы задрали меня, — рявкает Чимин.

За всё время нахождения его в палате, он слился со стеной.

— Завалите оба. Сколько можно? Вам что, по пять лет? Вы вообще можете находиться в одном помещении и не ругаться?

Тэхён переглядывается с Юнги и ловит его взгляд, мол, «я тоже не ебу, в чём дело».

— Ты, — Пак смотрит на Юнги, а тот под его взглядом проседает, — веди себя нормально хотя бы в больнице, чёрт тебя дери. А ты, — переводит взгляд на Кима, — не можешь сказать ничего конструктивного — завали ебальник.

Тишина ударяет в уши так сильно, что Тэхёну кажется, будто он оглох. Лучше бы и правда оглох, только минуту назад, чтобы всего этого не слышать. Не то, чтобы он не привык слушать оскорбления или грубость в свой адрес. Но слышать такое от Чимина, как минимум, неожиданно.

— Так, ладно, — Юнги встаёт с дивана и подходит к двери. — Лечись и в строй, — и выходит из палаты.

Чонгук всё это время вообще пытался исчезнуть, снова поджимая плечи и смотря куда-то в пол.

— Пойду нам за кофе, — говорит Чон и выходит следом за Юнги.

Тэхён долго смотрит на Чимина, который продолжает стоять у стены, скрестив на груди руки. Несколько раз вздохнув, он не выдерживает:

— Что это было? — стараясь звучать не так раздражённо.

Чимин молчит.

— Отвечай за свои слова, Пак Чимин.

Тот срывается с места и подходит к койке так резко, что ударяется об неё коленями. Он явно хочет что-то сказать, но либо боится, что сболтнёт лишнего, либо не может подобрать слов.

— Не обязан, — шипит Чим, наклоняясь к Тэхёну.

— Какая муха тебя укусила? — морщась.

— А тебя? — Пак опускает глаза на шею Тэхёна, не упуская из виду почти сошедшие красноватые пятна.

— Что? — хмурясь, Ким отстраняется, вдавливаясь в подушку, чтобы не быть к нему так близко.

Чимин не отвечает. Отходит от кровати, хмыкает, окидывая всего Тэхёна взглядом, и выходит, громко хлопнув дверью.

— Цирк, — вслух говорит Ким, потерев переносицу.

Рука перемещается на шею, трогая место, куда смотрел Пак. В голову ударяет недавняя ночь, отдавая приятным покалыванием где-то в районе живота.

Через минуту возвращается Чонгук. Без кофе.

— Я так полагаю, кофе был просто предлогом, чтобы уйти, — по-доброму хмыкая.

Чонгук виновато чешет затылок и, садясь на свой стул, кивает.

— Не бери в голову. У него просто плохой день.

— У кого из них?

Тэхён усмехается.

— Юнги всегда такой. Так он выражает беспокойство, — пожимая плечами.

— Странные у тебя друзья, — улыбаясь, говорит Чонгук.

— Я и сам странный.

Тэхён тянет руку к лицу Чона, поглаживая большим пальцем по щеке, чуть давит пальцами на шею, чтобы тот придвинулся, и целует. Чонгук мычит что-то, морщась от привкуса лекарств на губах старшего, и кладёт свою ладонь поверх тэхёновой.

— Думаю, тебе стоит всё-таки взять кофе, — улыбаясь сквозь поцелуй.

Чонгук ещё несколько раз коротко целует Кима, а потом всё же встает и выходит из палаты.

Шум из коридора тут же снова стихает и погружает в ненавязчивые мысли. Отвлекает только тихое капанье лекарств в капельнице.

За окном погода мерзкая: дождь со снегом (читать как: много дождя и мало снега), тёмные и густые тучи, а ветер, должно быть, очень сильный, иначе как объяснить то, что окно заляпалось этой кашей из замёрзшей-и-не-очень воды.

Гук возвращается быстро. Быстрее, чем Тэхён его ждал, и не так, как он вообще мог рассчитывать. К чёрту кофе — Чонгука под руки держат врачи, помогая тому перебирать ногами.

Тэхён сразу выпрямляется, напрягаясь всем телом и судорожно бегая глазами по Чонгуку и врачам, пытаясь найти ответы и не сойти при этом с ума.

— В чём дело?

Чонгук складывает пальцы в жест «всё окей» и пытается выдавить улыбку. Ему помогают улечься на койку, стоящую рядом, а один из врачей ставит капельницу уже Чонгуку. Когда все посторонние выходят, Тэхён (всё это время сидящий натянуто, как струна) не выдерживает:

— Дай угадаю…

— Сахар, — не давая тому закончить, Чонгук трёт переносицу свободной рукой и тяжело вздыхает. Он знает, что последует после.

— Ты курил?

— Нет.

— Точно?

— Да.

— Ты завтракал?

Тишина.

— Чонгук, какого хуя?

— Мне было не до трапезы, когда тебя без сознания тащили в палату, знаешь ли.

— Я не умирал.

— Это как посмотреть. Не ты смотрел на себя серого.

— Это не отменяет того факта, что когда ты понял, что со мной всё нормально, тебе стоило поесть. И следить за сахаром, Чонгук. Тебе что, пять лет?

— А ты мне что, мамочкой служишь? — раздражённо.

Тэхён встречается с ним глазами. Во взгляде Чонгука нет сожаления о сказанном сгоряча. Только боль. Кажется, Тэхёна снова тонет.

— Прости, что волнуюсь о тебе, — с сарказмом говорит Ким и кладёт спину обратно на подушку. Взгляд цепляется за уровень лекарства — скоро оно закончится, а это значит, что Тэхёну наконец-то можно будет встать. Ноги ужасно затекли.

— Прости, — Чонгук вздыхает. — Я не люблю, когда меня поучают.

— Я просто не хочу, чтобы ты помер, Чонгук.

— Да я тоже не очень хочу умирать.

— Не очень? — поворачиваясь.

Чон смотрит в потолок, устало моргая. Видно, ему было не сладко всё то время, пока Тэхён был в отключке.

— Зачем ты пытался умереть?

Чонгук замирает и сглатывает, пытаясь сделать вид, что не понимает сути вопроса. Тэхён прекрасно помнит, как Намджун предостерегал его и всячески намекал, чтобы он делал вид, что ничего об этом не знает. «Пока Чонгук не расскажет сам, делай вид, что не знаешь об этом» — вот что он тогда ему сказал.

Тэхён не может. Дело не в простом любопытстве. Сейчас жизнь Чонгука для него в приоритете, и ему уж больно важно знать, почему тот когда-то хотел просто оборвать её.

— Я не хотел умирать, — устало говорит Гук. — Мне лишь нужно было создать видимость, будто я умер, чтобы меня не искали.

Тэхёну слабо верится. Сюжет походит для написания сценария какого-то боевика, но никак не реальной жизни. Хотя, минутку…

— Всё складывалось удачно. Подстроенная авария — этим занимались люди, которым я доверил бы свою жизнь и сейчас, — несчастный случай. Заголовки газет: «Сын миллионера попал в аварию. Летальный исход на месте». И куча подобного. Этим пестрил весь интернет, даже телевиденье. Странно, что ты об этом ничего не слышал.

— Я не знал ни тебя, ни твоего отца.

Чонгук поворачивает голову и поджимает губы.

— Отсюда псевдоним. С тех пор я всем всегда называл его. Многие из наших пользуются псевдонимами, это не было чем-то странным.

Тэхёна от его «наших» передёргивает. Он мечтает, чтобы Чонгука с «нашими» ничего и никогда больше не связывало.

— Намджуна я узнал тоже через знакомых. Им я доверял, как я уже сказал, поэтому мог позволить себе представиться просто Чон Чонгуком, — улыбаясь. — Меня и правда никто не искал. Я жил спокойно, если это можно было так назвать.

— Как так? Спокойно? — уточняет Ким.

— Жизнью, — равнодушно бросает Чонгук.

— А что потом?

— Потом сладкая месть. Вынашивание и рождение плана, — Гук перечисляет, скользя взглядом по потолку. Тэхён следует его примеру. — Ты.

Повернуться друг на друга одновременно получается само собой.

— Я встретил тебя. Изначально всё шло как надо. Как мне было надо. Я учился — ты учил. А потом…

Чонгук отворачивается. Тэхён — нет.

— Потом я терпел тебя несколько недель к ряду, а мог бы просто придушить, — Чонгук тихо смеётся. Тэхён улыбается.

— Ты бы не смог жить без меня, — самодовольно говорит Ким.

— Не смог, — едва слышно. — А ты и рад стараться.

— Я ничего не делал.

— Ты появился в моей жизни. Этого было вполне достаточно.

Диалог прерывает медсестра. Она входит в палату, тепло улыбаясь, забирает капельницу Тэхёна и помогает ему встать. Когда та закрывает за собой дверь, Ким обходит кровать, разминая шею и спину, наклоняется к Чонгуку, мягко целует и, шепнув на ухо «сейчас вернусь», выходит из палаты.

В коридоре туда-сюда бегают врачи и медсёстры; на светло-серых кожаных диванчиках сидят пациенты, общаясь с родственниками; по всему коридору стоят невысокие цветы в горшках, создавая не такую больничную атмосферу. Даже лекарствами совсем не пахнет.

У Тэхёна немного кружится голова, но он всё равно подходит к автомату с кофе и делает один — Чонгуку вряд ли сейчас нужна дополнительная нагрузка на сердце. Рядом пробегает очередная медсестра, и Ким останавливает её лёгким касанием за предплечье.

— Прошу прощения, мне скоро можно будет уйти?

— А Ваша фамилия…? — она вопросительно на него смотрит, держа в руках толстые папки с документами.

— Ким. Ким Тэхён.

Он на секунду хмурит брови и повторяет его имя, будто переспрашивая. Тэхён кивает.

— Подойдите к главврачу. Вы у него на учёте, — и убегает, окинув странным взглядом с ног до головы.

Тэхён поджимает губы и оглядывается по сторонам. Где искать главврача — она не сказала.

Сделав пару маленьких глотков кофе, он морщится от его горькости и выкидывает стаканчик в мусорное ведро. Почесав затылок, Тэхён решает вернуться в палату и ждать главврача там.

— Надеюсь, меня выпишут уже сегодня, — бурчит Ким, заходя внутрь.

— Это вряд ли, — говорит младший, потирая уставшие глаза.

— Что значит «вряд ли»? Я хочу домой, — он садиться на свою кровать, лицом к Чонгуку.

— Думаю, тебя оставят до утра, чтобы убедиться.

— В чём?

— Что ты не двинешь кони.

— Очень смешно.

— А я и не смеюсь, — серьёзно говорит Чон. — Мало тебе приключений на задницу? Сиди смирно, пока не разрешат уйти. Домой он рыпается.

— В чём дело?

В палату заходит медсестра, забирает капельницу Чонгука и спешно уходит. Тэхён встаёт со своей койки и ложиться к Чону.

— Ни в чём, — отвечает Гук. — Просто не хочу, чтобы такое повторилось. Это ужасно.

— Знаю. Ты ничуть не лучше, — улыбаясь, Тэхён целует его в скулу. — Поедешь домой?

— Нет.

— Ты устал. И тебе не за чем тут быть.

— Я не устал.

— Чонгук, езжай домой. Оставаться здесь нет никакой необходимости. Не дури.

Гук вздыхает и прикрывает глаза.

— Мой гелик тут?

Чонгук кивает.

— Вот и поезжай. Заберёшь меня, как будет можно. Я позвоню.

— Ладно, — Чонгук нехотя встаёт и трёт глаза, точно маленький ребёнок. — Только позвони сразу, как только…

— Да, сразу, как только, — улыбаясь, Тэхён встаёт за ним следом и целует на прощанье. — Увидимся.

— Пока.

— Пока, — Тэхён хмыкает и закрывает за ним дверь, возвращаясь обратно в кровать Чонгука. Постель пропахла его шампунем и одеколоном — Тэхён ни за что не упустит возможность насладиться запахом младшего в его отсутствие.

Телефон, нетронуто лежащий на тумбочке всё это время, издаёт короткую вибрацию. Ким встаёт и смотрит на засветившийся экран.

Чон Чонгук:

Я люблю тебя, заноза в заднице.

Он серьёзно до сих пор так подписан? Тэхён усмехается и печатает ответ.

Ким Тэхён:</p>