Part 21 (2/2)
</p>
Ты же знаешь, что я не упущу возможность для шутки.</p>
Чон Чонгук:
Знаю, потому и пишу.
Ким Тэхён:</p>
</p>
Тогда с нетерпением жди нашей встречи,</p>
чтобы в твоей заднице оказалось что-то другое.</p>
Чон Чонгук:
Ты неисправим.
Ким Тэхён:</p>
</p>
За это ты меня и любишь.</p>
</p>
Чон Чонгук:
Не только за это.
Ким Тэхён:</p>
</p>
А за что ещё?</p>
Чон Чонгук:
Больше трёх букв не перевариваю.
Нет, даже не думай.
Старший тихо смеётся.
* * * * *</p>
Тэхён лежит и бездумно лазит в телефоне уже второй час. За это время он успел перекинуться с Чонгуком ещё несколькими десятками пошлых шуток, трижды выйти в туалет, ещё раз сделать себе кофе (и выкинуть его) и восемь раз выйти в коридор в надежде встретить главврача. И ещё — переодеться.
Теперь он в чёрной свободной рубашке и чёрных брюках. Лежит на заправленной кровати (он даже успел застелить постель Чонгука) и листает новости, проматывая их и даже не читая заголовки.
Вверху показывается сообщение. Номер неизвестный, поэтому Тэхёну приходится зайти в диалог, чтобы его прочитать.
Номер неизвестен:</p>
</p>
Уверен, что Чонгук-и приедет за тобой?</p>
Тэхён хмурится. Не успев ничего ответить, приходит следующее сообщение:
Быть может, он не в порядке?</p>
Замереть и задержать дыхание получается само собой. Тэхён тут же набирает номер Чонгука, слушая долгие гудки. Потом ещё. И ещё.
— Блять, — Тэхён срывается с места, забирая своё пальто с вешалки, и вылетает в коридор, быстро добегая до лифта.
— Вы куда? Вам нельзя! — кричит вслед медсестра, но за Кимом закрываются двери.
Спустится с пятого этажа на первый занимает около тридцати секунд, а для Тэхёна проходит, как минимум, несколько часов, прежде, чем он так же быстро вылетает из больницы набирая номер Намджуна.
— Чонгук трубку не берёт, — добегая до парковки. — Блять, машина, — он запускает руку в волосы, оттягивая у корней, и слушает спокойное дыхание старшего, отчаянно пытаясь успокоиться.
— Спит, может. Или занят. Ты что, на улице? — голос сразу становится беспокойным.
— Езжай к нему. Я скоро буду, мне нужно вызвать такси. Отправь сообщение, как будешь на месте.
— В чём дело? Что случилось, Тэхён? — младший слышит, как Джун встаёт и тут же начинает собираться.
— Не спрашивай ничего, Намджун-и. Умоляю, просто поторопись.
Тэхён сбрасывает первым, вызывая такси.
* * * * *</p>
В салоне пахнет странным одеколоном таксиста и играет какая-то странная песня. И сам таксист ведёт себя странно. Молчит всю дорогу, а на приветствие Тэхёна только согласно промычал. Тэхён, конечно, не против помолчать и подумать, но ситуация давит.
Пейзаж за окном меняется как-то слишком медленно, и на просьбы Тэхёна ехать побыстрее, таксист всё так же молчит, что начинает уже изрядно подбешивать.
Оставив попытки заставить его ехать быстрее, Тэхён крутит в руках мобильник, ожидая сообщения от Намджуна. А в ответ — полная тишина, и он уже не знает, как перестать прокручивать в голове все возможные сценарии, где Чонгука убили или покалечили.
Устало потерев переносицу, Тэхён, от резкого торможения машины, ударяется головой о переднее сиденье. Морщась, он злобно смотрит на таксиста и проклинает себя за то, что забыл пристегнуться. Подняв голову, он смотрит в окно.
— Куда мы приехали? — поворачиваясь к таксисту. Тот смотрит прямо, даже ухом не повёл. — Я называл другой адрес, в чём дело? — закипая.
— Вас здесь ждут, — хрипло отвечает таксист.
— Кто?
Ответом служит молчание. А на телефон приходит смс.
Номер неизвестен:</p>
</p>
12-й этаж. Прямо по коридору и направо. Кабинет 243.</p>
</p>
Тэхён морщиться и снова смотрит в окно.
Они стоят напротив какого-то многоэтажного офиса. Судя по карте — это центр города, но в этом районе Ким никогда не был. Покинув неприветливого таксиста, он поднимает голову вверх, всматриваясь в свет, исходящий из окон.
Закусив губу, он заходит внутрь.
Ни охрана, ни персонал, ни администратор — никто не обращает на него никакого внимания. Будто его вообще здесь нет.
Озираясь по сторонам, Тэхён проходит к лифту, нажимая кнопку. Двери открываются сразу же.
Двенадцатый этаж, думает Тэхён. Какого чёрта происходит?
Внутри с каждой секундой разрастается ком беспокойства и непонимания, который давит на голову и заставляет руки подрагивать от неизвестности.
Двери лифта открываются быстрее, чем Ким того ожидал. Выйдя в длинный коридор, конца которого не видно, он идёт по нему, бегая глазами по табличкам с номерами.
Прямо и направо.
Тэхёну хочется разбить эти вазоны с цветами и распотрошить кожаные диваны, стоящий то тут, то там. Тотальная тишина наваливается весом в несколько тонн, а волнения разрастается до Вселенских масштабов в геометрической прогрессии.
240… 241… 242…
Повернув за угол, он упирается в одну единственную дверь.
243.
Сглотнув, он медлит, прежде чем поднять руку и дважды постучать. Из кабинета не доносится никакого разрешения войти, но Тэхёну эта игра уже успела осточертеть.
— Ну, здравствуй, Ким Тэхён.
Застыть на месте, продолжая крепко сжимать дверную ручку, получается непроизвольно. Тэхён смотрит на человека, сидящего в большом кожаном кресле за столом их тёмного дуба, и чувствует, как плывёт всё перед глазами. Время застывает на месте, а в горле застревает незаданный вопрос. Будто погрузившись на дно, под толщу воды, Тэхён слышит только лёгкий джаз, доносившийся из колонок, и гул от компрессора аквариума, стоящего на тумбе возле двери.
— Проходи, садись, — слышится голос издалека.
Тэхён фокусирует взгляд обратно, следя за рукой, которой ему показывают на кресло из такой же тёмной кожи. Ким продолжает стоять и закрывает, наконец, дверь.
— Что ж, — хмыкая. — Как хочешь. Разговор предстоит длинный, так что я посоветовал бы тебе всё-таки присесть.
На негнущихся коленях он подходит к креслу и садится, не отрывая от парня взгляда.
— Думаю, нам всё же пора познакомиться, — говорит он, а от Тэхёна не ускользает то, как он при этом ухмыляется. — Чон Дже Чан.
Он протягивает руку через стол, ожидая рукопожатия со стороны Тэхёна. А Ким только смотрит на руку, забитую татуировками, и не может пошевелиться. В голову ударяет просьба, и ожидание сообщения снова накидывается на него разъярённым животным, бьющимся в панике.
— С Чонгуком всё в порядке, — говорит тот.
В подтверждение его слов Тэхёну приходит смс от Чонгука: прикреплённое фото. Ким сразу жмёт, открывая файл, и мысленно облегчённо вздыхает. Лицо Чонгука на фото почти не видно — половина закрыта телефоном, но это не отменяет того факта, что Тэхёну хочется распечатать его и приклеить на внутреннюю сторону век. Чонгук чертовски сексуальный в этой чёрной майке — все его татуировки отчётливо видно, и Тэхён залипает, забыв, где находится.
Унестись в мысли получается не надолго. Его быстро вырывает хрипловатый голос татуированного.
— Не хочу прерывать вашу семейную идиллию, — начинает тот, — но я хочу поговорить.
— Я не хочу, — Ким блокирует телефон и прячет в карман пальто.
— Я не спрашивал.
От внезапно сменившейся интонации у Тэхёна пересыхает горло. Нет, он не боится его — он боится за Чонгука. Каждое тэхёново слово может сказаться на Чонгуке, а это — худшее, что может произойти. Тэхён решает выбирать выражения.
— Я сделаю вид, что не знаю о ваших планах. Сделать кофе?
Тэхён от такой перемены темы и тона голоса теряется.
— Нет.
— Как скажешь, — Чон нажимает на кнопку на своём столе, и уже через несколько секунд в кабинет водит молодая девушка. — Принеси кофе, — после его слова она тут же быстро выходит. — На чём мы остановились? Ах, да — на том, чтобы вы перестали страдать ерундой, Тэхён. Я предупреждал тебя, ты забыл?
В голову стреляет телефонный разговор с неизвестным. Да, Тэхён отлично его помнит.
— Непослушные мальчики.
Тэхён морщится.
— Ладно Чонгук-и — он малыш, но ты.
Без шуток, у Тэхёна, от этого его «малыш», к горлу подступил комок тошноты и закружилась голова. Хочется выдрать себе глаза и разорвать ушные перепонки, чтобы не видеть и не слышать его больше никогда.
— Стрелка можете найти — он идиот, отвратительно работающий. Я сам дам тебе его номер. Найди, убей, делай с ним всё, что захочешь. Но не лезь туда, куда не звали, — его голос становится более злобным и ядовитым с каждой секундой. Тэхён чувствует — ещё пара слов, и он точно начнёт плеваться ядом и желчью. — Лезете и лезете, как навозные мухи в дерьмо, никак не успокоитесь. Месть? Какое сладкое слово, верно?
В кабинет снова входит девушка, оставляет на столе чашку с кофе и быстро ретируется под его злобный взгляд.
— А дальше что? Убьёте вы меня, но зачем? Бо́льшую часть твоей работы давал тебе я. Не напрямую, конечно, но всё же. Если бы не я, у тебя бы ничего не было.
— Что за херню ты несёшь? — кривится Ким.
— Наконец-то ты подал голос, — усмехаясь. — Он чертовски сладок для моих ушей, честное слово. А злишься ты просто… — и он мычит, словно пробует на вкус свои же буквы.
Тэхёна тянет блевать.
— И тем более, — продолжает Чон, — если вы попытаетесь меня убить — вас прикончат быстрее, чем ты протянешь руку к пистолету. И Чонгука твоего это тоже касается. И молись, чтобы я был в настроении, иначе обычной и быстрой смертью вы не отделаетесь, — он встаёт с кресла и подходит к Киму, нависая над ним. — Заруби это себе на носу.
— Только тронь его, и я…
— Что? Что ты сделаешь? Я уже сказал всё, чтобы предупредить тебя. Если не хочешь, чтобы Чонгук-и страдал — успокойте свои шальные мысли, ясно? Я не намерен терпеть вас и тратить на ваши чудесные задницы свои нервы. Мне осточертело. Хочешь спокойной жизни — забудьте о том, что узнали, и прекратите попытки отомстить. Все получили по заслугам.
— О чём ты вообще говоришь?
— Меньше знаешь, крепче спишь. А теперь ты можешь идти, — Чон отходит на пару шагов назад, окидывая Тэхёна оценивающим взглядом. — Но учти — не забывай о том, что я узнаю о каждом вашем шаге, хотите вы того, или нет. Вам не избежать наказания, и поверь — оно будет сладким. Не обещаю, что для вас, — и грязно улыбается, обнажая белоснежные зубы.
Тэхён не намерен терпеть это, поэтому молча встаёт и выходит, громко хлопая дверью. Так громко, что эхо от хлопка слышится ещё несколько секунду, пока не стихнет в нескончаемо длинном коридоре.
В голове такой рой мыслей, что у Кима дёргается глаз, а внутри закипает раздражение, вперемешку с нескончаемой тревогой.
Стоит ли говорить кому-то? Безопаснее для Чонгука будет, если он скажет ему, или промолчит? Что делать дальше, если Чон Дже Чан всегда будет на шаг впереди?
И как объяснить Чонгуку то, что им нужно прекратить этим заниматься?
* * * * * </p>
— Я ждал тебя, — не успел Тэхён зайти в свою квартиру, как Чонгук обвивает руками его шею и льнёт к плечу, шумно вдыхая через нос его запах.
Тэхёна обуревает так много чувств, что он поверить не может, как его сознание ещё не поплыло от такого количества.
Чонгук нежный и заведённый, ластиться, целует в шею — у Кима голова кругом идёт, а внизу неспешно завязывается узел. Он бродит руками по бокам младшего и прикрывает глаза, откидывая голову на входную дверь, к которой Чон успел его припечатать, вдавливая своим весом.
— Я оценил фото, — шепчет Ким, пытаясь собрать себя по кусочкам, и вместе с тем — забыть о недавнем разговоре с татуированным. — Где Намджун?
— Он не приезжал, — между поцелуев. — Позвонил, спросил, в порядке ли я. Сказал, что ты волновался. Что-то случилось?
Тэхён не отвечает. Целует. Жадно, ненасытно, грубо. Выдавливая воздух из лёгких.
Чонгук возбуждён. Он снова целует шею старшего, забирается руками под его рубашку, пробегая пальцами по рёбрам — Тэхёна прошибает током. Влажные губы Чонгука перебираются к его губам. Младший проталкивает язык, углубляя поцелуй, и снова стонет.
Тэхёна разрывает.
Он хватает Чона за бёдра и толкает своим телом в кухню. До спальни добираться времени нет. Чонгук снова обвивает его шею и мычит что-то в губы. Должно быть, от удовольствия.
Припечатав Гука к столешнице поясницей, Ким подхватывает его и усаживает на стол, нависая сверху и снимая злосчастную чёрную майку. Кусая его за ключицы, Тэхён чувствует, как дрожащие пальцы младшего пытаются расстегнуть пуговицы его рубашки. Старший скидывает с себя ненужную ткань, стягивает с Чонгука его светлые джинсы вместе с бельём, спускает с себя штаны и снова нависает над младшим, поглаживая горячими ладонями его живот.
Чонгук под ним напрягается, и в то же время — он как мягкий пластилин. Плавится от горячих рук — делай, что хочешь.
Податливый, разгорячённый и нестерпимо желанный. Тэхёну хочется его разорвать на куски и смешать свои и его атомы, чтобы навсегда стать чем-то целым. Чтобы навечно чувствовать Чонгука.
Тэхён спускает свои штаны, переступая через них и толкая ногой под стол. И целует-целует-целует. Чонгук от поцелует растворяется, а Тэхёна это сводит с ума. Он хочет растерзать его губы своими, а младший только дров в пламя подбрасывает, потому что периодически стонет. Настолько сильно его пробивает удовольствие.
Подставив средний палец к губам Гука, он проталкивает его в рот, заставляя облизать. Чонгук размыкает губы и посасывает его, выгибая брови. Тэхён закусывает губу, вынимает палец и тут же облизывает его сам, опуская руку вниз.
— Я ждал тебя долго, — хриплым шепчет Чон, выделяя последнее слово, и останавливает Тэхёна за запястье.
— Ты… что? — он смотрит Гуку в глаза и пытается вернуться в реальность. Слова доходят до него быстрее, чем возвращается сознание. — Боже…
Палец проталкивается внутрь легко, а Чонгук кладёт голову на стол, выгибаясь в пояснице, и продолжает держать тэхёново запястье, сжимая чуть крепче.
Тэхён не медлит и толкает второй, а когда Чон начинает подмахивать бёдрами, не выдерживает, убирает руку и подставляет к колечку мышц возбуждённый член. Проталкивает только головку и замирает. Чонгук издаёт хриплый стон, переходящий на скулёж, и Тэхёну стоит космических усилий сдержаться — эта пытка обещает быть сладкой.
Он наклоняется к Гуку, дыша прямо в губы, едва касаясь их. Младший смотрит прямо в глаза — взгляд помутнённый, Тэхёну вообще кажется, что он смотрит сквозь него. Руки бродят по тэхёновой спине, оставляя красные следы от ногтей, слегка царапая.
Тэхён толкается чуть глубже, а Чонгук снова выгибается, пытаясь насадиться самостоятельно, но Ким не даёт ему этого сделать. Младший снова стонет, толкая Кима ступнями в бёдра, чтобы тот закончил издеваться.
А Тэхён не собирается поддаваться. Он выходит из Чонгука, затем снова толкается до половины, ещё медленней, чем в первый раз.
— Да трахни ты меня уже, — Чонгук снова поддаётся бёдрами, выгибается, кусает припухшие губы, выгибает брови и шумно выдыхает — к слову, делает всё, что бы нервы Тэхёна сдали. — Возьми меня на этом чёртовом столе. Глубоко, грубо, грязно…
— Не могу, — шепчет Тэхён тому прямо в ухо, обжигая и без того пылающую кожу. — Сейчас не могу. Боюсь, мы взорвёмся.
Чонгук утыкается лбом в плечо старшего и издаёт грудной стон, когда Ким толкается до конца и снова задерживается. Чон сам начинает двигать бёдрами и целовать тэхёново плечо.
Выдержка даёт сбой.
Тэхён двигает бёдрами, толкаясь глубоко, но не быстро. А Чонгук крепко держит его за предплечья, чувствуя, как напряжены мышцы старшего. Вдыхая через нос воздух, пропахший Чонгуком, он крепко жмурит глаза, а с губ срывается первый протяжный, но негромкий стон.
Гук бродит руками по спине Кима и задерживается на бёдрах, сжимая те в своих ладонях, заставляя Тэхёна ускорить темп. Старший на провокацию поддаётся. Толкается резче, грубее, глубже, срывая стоны с чонгуковых губ и сцеловывая их своими.
Чонгук тает, как сахар, и плавит Тэхёна, унося вместе с собой за пределы Вселенной. Никакие внешние факторы не вернут назад. Даже капли на ресницах младшего, который Ким бережно губами собирает. Даже его руки, бродящие по спине и нежно очерчивающие позвонки, вызывая волнами дрожь. Даже хриплые стоны, вперемешку со звуками влажных и глубоких поцелуев.
Возвращает голос.
Тэхёну приходится прислушаться, чтобы понять — не кажется ли ему? Не придумал ли он это? Не плод ли это безудержной фантазии от воспалённой чувством души?
— Я люблю тебя, — хрипит Чонгук, утыкаясь лбом куда-то в шею.
— Ты будешь каждый раз говорить это именно в такой момент? — голос такой же охрипший и дрожащий. Тэхён замедляется, ловя зрительный контакт. — Я боюсь, что моё сердце не выдержит и разорвётся.
— Я склею.
— Обещаешь?
— Обещаю.
Тэхён смотрит в глаза несколько продолжительных секунд, зависая на отражении чего-то восхитительного в чонгуковых зрачках. Он видит там всё: их двоих, разорванных от чувств и оторванных от реальности; видит себя со своими страхами, и видит Чонгука с его. Утопает в омуте нежности, чувственности и желанности. Идёт ко дну, крепко держа Чонгука за руку — в эту бездну они прыгают вместе.
* * * * *</p>
Когда-нибудь Тэхён обязательно разобьёт телефон о стену, если не научится выключать на нём звук перед тем, как лечь спать. Но не сегодня, поэтому сон нарушает противный звонок.
Что-то это напоминает.
Кривясь, он рыскает рукой по прикроватной тумбочке, а нащупав телефон, не глядя берёт трубку.
— Намджун, серьёзно, это уже не смешно, — он старается говорить тихо, чтобы не разбудить младшего, который сопит под боком, обняв руку старшего своими двумя и уткнувшись в плечо своим носом. — Который вообще час?
— Девять утра, — слышится из трубки.
Тэхён хмурится.
— Кто это? — убрав телефон от уха, он смотрит в экран, видя знакомое имя. — Какого чёрта ты звонишь мне так рано?
Лиен в трубку тихо хмыкает.
— Ты всё же записал мой номер. Я польщён. А вообще, у меня серьёзный разговор.
Повернувшись к Чонгуку, Ким вздыхает и аккуратно встаёт, выходя из комнаты.
— В чём дело? — спускаясь на кухню.
— Из моего офиса была украдена очень ценная папка.
— А я тут при чём?
— Конкретно ты — не при чём. Эта папка могла понадобиться другому человеку. Как там у Чонгука дела?
Тэхён хмурится сильнее, облокачиваясь о кухонный стол поясницей.
— Прекрасно, но при чём тут…
— Где он был вчера?
— У него есть алиби, — раздражённо отвечает Ким.
— Какое, позволь спросить?
— Я, — твёрдо отвечая. — Мы были вместе.
— Я рад за вас, но ты же понимаешь, что я могу тебе не поверить?
— Мне нет смысла лгать. Хоть ты и мерзкий тип, который однажды пытался меня трахнуть, но в целом — я не держу зла. Более того, я в какой-то степени даже благодарен.
— Очень мило, — со смешком. — Но я проверю, был ли Чонгук с тобой.
— Позволь уточнить, — Тэхён подходит к кофемашине и ставит в неё чашку, — что было в папке?
Звук зёрен, как ни странно, успокаивает. Лиен молчит, видимо, размышляя, стоит ли отвечать.
— Сведенья о Чон Дже Чане.