Part 14 (1/2)

— Грёбанный ты псих! Ебанный кусок дерьма! Какого хуя?! Ты совсем головой поехал?! Чёртов придурок! Нахуй топиться?! У тебя в арсенале хуева туча оружия, прострелил бы себе бошку! Ты псих! — Чонгук кричал всевозможные ругательства уже несколько минут, ходя по комнате из стороны в сторону.

— Да, я уже понял, — Ким сидел у себя в комнате на кровати, будучи закутанным в плед по уши.

Чимин сидел на кухне, перед этим изрядно наорав на Тэхёна, а потом, пустив слёзы, скрылся из комнаты, швырнув в Тэхёна сухую одежду.

— Что ты лыбишся? Придурок.

— Хватит меня спасать.

— Хватит умирать, псих.

— Зачем ты это делаешь?

— Что?

— Спасаешь меня.

— У нас контракт не закончился.

— Да, смешно, но я серьёзно, Чонгук. Зачем ты меня спас?

Чонгук молчал.

— Ответь мне.

— Я не обязан.

— Спасать меня ты тем более не обязан, но ты зачем-то постоянно это делаешь. И у меня давно назрел вопрос — зачем?

А в ответ снова тишина.

— Ответь, Чонгук. Какого хуя ты молчишь? — подняв голос.

— А что ты хочешь услышать?! — крича в ответ.

— Да хоть что-то! Что-угодно, чтобы я понял, что стоит за твоими действиями! Ты просишь не приближаться к тебе, но сам это делаешь! А если это делаю я, то ты и не против сначала вовсе. За то потом отталкиваешь и уходишь! Так я хочу спросить — какого хуя, Чонгук?! Я не веду уже никаких игр, но ты — ведёшь. И мне осточертело, понимаешь? Я устал от этого. Я хочу, чтобы ты оставил меня в покое, как я когда-то попытался оставить тебя. Зачем ты играешь в это? Зачем, Чонгук?! Ответь мне! — Ким вскочил с кровати, накидываясь на младшего. Тот и глазом не повел, оставаясь всё таким же спокойным. Тэхён держал его за грудки, смотря прямо в глаза. Чонгук смотрел на него в ответ. Молча. — Ты скажешь хоть что-то? — уже спокойней, выдыхая слова в приоткрытые губы.

Чонгук опустил глаза, задерживаясь на губах старшего, и поддался вперёд.

— Нет, — накрывая рот младшего ладонью. — Не смей. Я устал, Чонгук. Мне не нужны поцелуи, я хочу, чтобы ты словами мне объяснил. Так я не понимаю, — отрицательно кивая, медленно убирая руку.

— Ладно, только отпусти меня.

Тэхён отпустил, обратно садясь на кровать.

Чонгук долго молчал, а старший терпеливо ждал, стараясь не смущать взглядом.

— Могу я сесть рядом? — внезапно спросил Чон.

— Валяй, — пожав плечами.

Чонгук сел, перебирая свои пальцы. Устало выдохнув, он повернул к Киму своё лицо.

— Посмотри мне в глаза.

Тэхён обернулся на него, повинуясь просьбе.

— Читай.

— Не понял, — едва заметно хмурясь.

— Читай в глазах. Что ты видишь?

Ким чуть помедлил, затем ответил:

— Страх, — он часто его там видел.

Чонгук закивал, продолжая неотрывно смотреть.

— И… — немного помявшись, — и чего же ты боишься?

— Тебя.

— Меня?

— Всех.

— Зачем бояться всех? Зачем бояться меня? — выделяя последнее слово.

— Все причиняют боль. Я натерпелся.

— Ты сам её причиняешь.

— Отыгрываюсь. Мщу. Называй как хочешь, — Чонгук отвернулся, снова начав мять свои пальцы.

Тэхён хмурился.

— Но кто-то может делать как ты — лишь отыгрываться. Люди ранят, но ты ранишь в ответ, потому как никто другой должен знать, почему так поступают.

— Я сам с собой разобраться не могу. Не то что в ком-то.

— Не нужно разбираться. Нужно просто подумать, а не ранить просто потому, что ты не понимаешь своих чувств.

— Я не могу это контролировать.

Тэхён закивал. Он всё смотрел на профиль Чона, который смотрел куда-то в пол.

— Я не хочу быть одиноким, — он сказал это так тихо, что смысл слов долетел до Тэхёна не сразу. — Мне страшно остаться одному, поэтому когда ко мне приближаются — я не против. Сначала. Но потом я думаю о последствиях, о том, что меня могу оставить, и я отталкиваю. Отталкиваю, хотя сам знаю, что уже поздно, — Чонгук повернулся к Тэхёну, встречаясь с его глазами — в них было тотальное понимание. — Поэтому я отталкивал тебя. Я не хотел этого делать, но делал, и… — он нервно сглотнул, на секунду опустив глаза на губы Тэхёна, — и мне было жаль, Тэхён. Мне правда жаль, но я не могу выбросить мысль из головы, что могу остаться одинок. Сейчас я один и я привык — я ни к кому не привязан, но если привяжусь. Я просто не соберу себя потом, Тэхён. Я не соберу.

Чонгук замолчал и снова отвернулся. Ким продолжал смотреть.

— А ещё у меня диабет, — усмехнувшись.

Тэхён подхватил его, мысленно закатывая глаза.

— Как это связанно? — приподняв брови, всматриваясь в профиль младшего.

— Ну, при диабете возможен психоз.

— Ну ты и дурак, — хмыкнув.

— Не смотри так, — поджав губы, чувствуя на себе взгляд старшего.

— Как так?

— В самую душу, будто видишь меня насквозь, — еле улыбнувшись.

Тэхён улыбнулся в ответ, опуская взгляд.

— Не уверен, что вижу тебя насквозь, потому что некоторые вещи мне всё же бывают непонятны, но… — он вздохнул, поворачиваясь к младшему, — но я во многом просто понимаю тебя. Наверное поэтому смотрю так. Ты тоже на меня иногда так смотришь. И я не могу сказать, что в восторге, — Тэхён усмехнулся, вызывая улыбку у младшего.

Чонгук вздохнул. Ким, нервно сглотнув, снова опустил голову, начав теребить кольца на тонких пальцах, кусая губу.

— Как ты нашёл меня?

— Чимин позвонил. Сказал, что ты попрощался с ним так, будто собрался покончить с собой, и кинул мне твоё местоположение.

— Вы разве знакомы? Откуда у него твой номер?

Чонгук пожал плечами.

— Ясно, — усмехнувшись.

— Скажи мне, — Чонгук поднял на него свой взгляд, обжигающе смотря, — ты совсем долбанулся?

Тэхён перестал улыбаться, только ещё более нервно теребя украшения.

— Ответь теперь ты мне, раз у нас вечер откровений, — хмурясь. — Что ты устроил и зачем?

— Я ничего не устроил.

— А если бы я не успел, Тэхён? — голос дрогнул, а сам Чонгук снова стал переходить на крик. Тэхён ему не препятствовал. — Если бы я, блять, не успел?!

— Я на это и надеялся.

— Конечно, надеялся он, — Чон отчаянно вздохнул, поднимая голову кверху. — Пиздун.

Тэхён тихо засмеялся, затем стал кашлять — горло всё ещё саднило, а внутри до сих пор немного жгло.

— Какой же ты идиот, Тэхён, — опустив голову, жмурясь. — Думаешь, самоубийство — решение всех проблем? Серьёзно? Объяснись, Тэхён. Я хочу понять.

— Ты снова лезешь мне в душу.

— Ты ко мне тоже уже залез. Считай, это месть.

— Жестоко.

— Это ты мне говоришь? Я внимательно слушаю, — повернувшись.

Ким вздохнул. Делать было нечего.

— Я не знаю зачем.

— Замечательно. Просто прекрасно. Блять… — выдыхая.

— Наверное, я хочу понять, живой я или нет.

— Вот ты — сидишь возле меня, дышишь и всё ещё дрожишь. Моргаешь и устало вздыхаешь. Твой голос от воды немного охрип, а руки до сих пор ледяные, я уверен, — он внезапно взял ладони Кима в свои, крепко сжимая. — Угадал.

Тэхён оторопело поднял брови, смотря на их руки.

— Продолжай, я слушаю, — Чонгук поднёс руки старшего к своему лицу, начав согревать дыханием, почти касаясь губами.

— Я хочу что-то чувствовать, но в то же время боюсь любых чувств, — он замолчал, боясь увидеть неприятную реакцию от младшего, но увидев, как тот бережно сжимает его ладони в своих и так же бережно их греет своим дыханием, решил продолжить. — Я не боюсь одиночества, потому что я к нему привык. Я никого к себе не подпускаю, мне сложно доверять и я во всех ищу подвох. Одному легче и спокойнее. Я так привык и не хочу ничего менять. А потом появился ты, — на этих словах Чонгук поднял голову, встречаясь со взглядом Кима. — Да, Чонгук. Не один я испортил тебе жизнь, — по-доброму улыбаясь. — Ты ответил мне тем же, — поджав губы.

Чон опустил их руки, но не отпустил. Взгляд снова на секунду задержался на губах старшего.

— Хочешь меня поцеловать?

Чонгук резко поднял взгляд обратно в глаза, недоумённо хлопая ресницами. Тэхён усмехнулся, разрывая зрительный контакт.

— Что же мы делаем с друг другом, Чонгук? — возвращаясь к глазам — те у младшего были слегка напуганные. — Не бойся меня, Чонгук. Бойся себя. Каждый для себя — самый злейший враг. Никто так не путает твои мысли, как ты сам. Никто не портит тебе твою жизнь, как ты сам себе её портишь. Твои мысли никто не контролирует — только ты. И никто за тебя, увы или к счастью, не в ответе.

— Ты по этому принципу и живёшь? — с сарказмом улыбнувшись.

— Нет. Это просто, пожалуй, те слова, которые я хотел бы когда-то от кого-то услышать, — хмыкнув.

— Зачем тебе их от кого-то услышать, если ты и сам это знаешь?

— Иногда одна и та же фраза воспринимается по-другому в зависимости от кого, кем и когда она произносится. Из моих уст для меня самого она не имеет никакого смысла. Скажем, я не воспринимаю себя в серьёз.

— У тебя серьёзные проблемы, друг.

— Друг? — смешок. — Да, в общем-то, ты прав. Эй, а вообще, — пнув локтем в бок, — ты сам то не лучше.

— Не спорю, — улыбаясь, всё так и продолжая держать его руки в своих.

Тэхён снова опустил на них взгляд.

— У тебя красивые татуировки, — рассматривая рисунки, виднеющиеся на его пальцах и едва заметно на руке выше.

— Только заметил?

— Никогда не рассматривал так близко. Они что-то значат?

— Только некоторые. А это важно?

— Нет, — пожав плечами.

— У тебя?

— Что у меня?

— У тебя есть татуировки? — заинтересовано спросил Чонгук.

— Да. Бабочка на копчике.

— Фу, блять. Шутник, — морща нос.

— С чего ты взял, что я шучу? — улыбаясь.

— Потому что даже для тебя это слишком.

— Даже для меня? — тихо засмеявшись.

— Да.

Тэхён улыбался, поглаживая большим пальцем руку Чонгука. Сейчас страха, что всё повторится, не было. Самый большой страх он уже испытал — несколько часов назад, — больше уже ему не страшно. Теперь ему хотя бы понятно.

— У тебя много тату? — снова спросил Ким, заметив, как эта тема зажигает в глазах Чона яркие огни.

— Довольно таки много.

— Сколько?

— Я сбился со счёта, — усмехнувшись.

— Позер. Бил когда-нибудь сам?

— Бил.

— Какие?

— Многие.

— Ты очень многословен, — усмехнувшись. Чонгук улыбнулся в ответ. — Хотел бы иметь свой тату-салон?

— Да.

— Почему тогда не заведёшь? У тебя полно деньжищ.

— Когда-нибудь заведу.

Тэхён нахмурился.

— Чонгук, ты можешь жить нормально. Сделай свой тату-салон, занимайся любимым делом, перестань страдать ерундой.

— Себе это скажи, — начиная немного злиться.

— Мне не на что менять. Я ничем не увлекаюсь, а ты — да.

— Музыка, — коротко и ясно.

Тэхён от этого «коротко и ясно» только поморщился.

— Вот и не надо мне рассказывать. Ты тоже не просто так этим занимаешься. Не мешай мне выполнять свою работу.

— Это не работа, Чонгук. Это месть. А в ней нет ничего хорошего.

— Мне плевать, Тэхён, — Чон повысил голос, вскакивая с кровати. — Им было плевать на то, что у молодой пары был ребёнок. Они убили их, Тэхён. Убили моих родителей. Просто так, — он махал руками, а голос дрожал. Тэхён только сглотнул, незаметно закусывая губу. — Я должен это сделать. Я не позволю этим ублюдкам спокойно ходить по земле, пока я живой.

— Я понимаю, — опуская глаза. — Сядь, Чонгук, успокойся. Я не собираюсь отговаривать тебя, потому что понимаю. Сядь, — Тэхён похлопал ладонью по месту рядом с собой, на котором прежде сидел младший.

Тот постоял пару секунду, помялся, а затем всё же сел, рвано выдыхая.

— Ты когда-нибудь ненавидел кого-то так сильно? — повернувшись.

Тэхён на этом вопросе подвис, растерянно хлопая глазами.

— Наверное, — почесав затылок. — Да, пожалуй, ненавидел — тебя.

Чонгук нахмурился.

— Это было взаимно.

— Было? — Ким расплылся в улыбке.

— Отвали, — улыбаясь и отворачиваясь. — Как тебе вообще в голову пришло прыгнуть с моста?

— Так, всё, спасатель, проехали. Закрыли лавку и забыли, ладно? Я не буду благодарить тебя за то, что ты меня спас, потому что я не просил, но… — прокашлявшись и глубоко вздохнув, — нет, всё же не буду. Я ведь и правда не просил, — улыбаясь.

— Да я и не просил твоей благодарности, — усмехнувшись.

— Всё, кроль, твои глазки говорят аривидерчи. Ляжешь в моём кабинете. Там диван не слишком длинный, но и ты не лань, поместишься, — Тэхён встал, побуждая подняться и младшего, но тот показушно откинулся на спину прямо на кровати. — Ну уж нет, тут сплю я.

— Ты не хочешь сейчас спать.