Глава 19. Вы любите химию? (1/2)

– Что у вас было по химии, Анна Викторовна?

– По химии?

Они впервые нормально говорили после поцелуя, без отрывочных, ненужных фраз, поэтому вопрос, прозвучавший обыденно, ввёл Анну в ступор. Райхенбах держался просто, тогда как Анна сидела как на иголках и, стараясь скрыть волнение, смотрела куда угодно, только не на него.

– Да, по химии, – ответил он, ухмыляясь, – или в СССР химию юным леди не преподают? Наука о веществах, слышали? Изучает состав, строение вещест, химические реакции...– Поняла, – перебила его Анна. – Четверка.

– А опыты вам нравятся?

– Опыты?– Как долго будете переспрашивать каждую фразу?Анна поставила в ноги пустой термос и только потом спросила:

– К чему вы клоните?

Они проехали поворот, и она покосилась на Райхенбаха.

– Куда мы едем?

– Вновь кормили население. – Райхенбах мельком поглядел. – Мне вас к стулу перед уходом привязывать? Я оставляю столько еды не для того, чтобы вы ходили по дорогам и раздавали голодающим. Вы элементарных фраз по-немецки не знаете. А если ехал бы не я, а кто-то другой? Что предприняли?

– Могли не останавливаться. Я бы и сама дошла.

– Через двадцать минут должен был проехать патруль. Думаю, нет необходимость объяснять, что бы с вами стало.

Машина повернула направо и набрала скорость. Они ехали в совершенно незнакомом направлении. Из-за темноты за окном ничего было не разобрать.

– Так куда мы едем? – снова спросила Анна и в первый раз посмотрела на него.

Поняв, что на него смотрят, Райхенбах оторвал взгляд от дороги и перевёл на Анну. Рядом с ним ей было спокойно, и как бы смешно ни звучало, она чувствовала себя в безопасности. Он улыбнулся краешком губ и вернул внимание дороге.

– Недалеко отсюда находится одна лаборатория. Там разрабатывается кое-что очень интересное. Мы едем туда.

– Мы?– Да. Так вы любите опыты?

– От моего ответа зависит ваше решение?– Совсем нет. – Он приоткрыл окно и закурил. – Раз вам нравится своевольничать, то будьте готовы к последствиям. Лишнего времени отвезти вас обратно у меня нет, поэтому поедете со мной.

– Меня пропустят?

– Не беспокойтесь, – он выпустил сигаретный дым в окно.

Она немного помолчала и спросила:

– Как вы себя чувствуете?

– Обо мне, наверное, так не пеклась бы родная жена, как вы, – усмешка исказила его губы. – Благодарю, Анна Викторовна, намного лучше.

– Везёте на секретную лабораторию, но отказываетесь рассказать, что с вами произошло.

– Экий я подлец! – стрельнул он смеющимися в неё глазами. – Не желаю утолить вашего любопытства!

– У вас хорошее настроение, – заметила Анна.

Райхенбах хмыкнул, не собираясь отрицать очевидное.

– Часто вы прогуливаетесь подобным образом?– Прекрасно знаете, что эта моя первая прогулка.

– Да. Времена нынче не те, – вздохнул бригадефюрер. – Раньше девицы носа не казали на улицу одни.

Вдалеке показалось здание, прожекторы освещали территорию. Машина сбавила скорость и подъехала к блокпосту.

– Сохраняйте спокойствие, – сказал Райхенбах тихо. – Кивните, когда к вам обратятся и держитесь меня. Ясно?К машине направился один из солдат, и Райхенбах опустил окно. Узнав командира, немец отдал честь и велел поднять шлагбаум. Автомобиль затормозил через несколько метров. Анна вышла из машины и огляделась. Двухэтажное деревянное здание, в окнах которого горел свет. Кругом солдаты.

Она приехала в логово льва. Почему было не остаться в машине, а обязательно выходить? Райхенбах кивнул ей и зашагал к крыльцу. Никто не пытался с ней заговорить или преградить дорогу, только смотрели, как казалось Анне, с любопытством. Однако если здесь вправду находится лаборатория, то медсестра вполне могла приехать.

Анна старалась идти вровень с Райхенбахом и не смотреть на всех и всё вокруг так, словно впервые узнала о существовании этого места. Места, где проводили эксперименты. По коридорам ходили мужчины и женщины в белых халатах, у некоторых дверей стояла охрана.

Они повернули за угол. У железных дверей стояли два солдата, они синхронно отдали честь и открыли двери. Чувство страха притуплялось любопытством. Ничего подобного Анна не могла себе вообразить, хотя и знала о чудовищных опытах над заключёнными в концентрационных лагерях. Она прошла за Райхенбахом, и двери закрылись. Спустившись вниз по винтовой лестнице, Райхенбах открыл дверь, и они вдвоём вошли в лабораторию.

В освещённой комнате, насквозь пропитанной запахом химии, повсюду валялись исписанные листы бумаги, колбы, пробирки, вдоль стены стояли доверху наполненные чем-то ящики. У другой стены размещалась камера, схожая по типу с газовой, в человеческий рост, рассчитанная на одного. У длинного стола, что-то записывая, стоял в белом халате полный мужчина в очках.

На приход Райхенбаха он вскинул голову, широко улыбнулся, как старому знакомому, и зашагал навстречу.

– А-а, господин генерал, – заговорил мужчина на английском, чем не мало удивил Анну, – вы решили приехать сегодня?

Мужчина пожал правую руку Райхенбаха, не подозревая, каких усилий тому стоило не сморщиться от боли. Затем учёный перевёл взгляд на Анну и, отрекомендовавшись, обратил все внимание на бригадефюрера.

– Доктор Браун, мне поручено доложить Манштейну о ваших успехах. Генералитет хочет иметь представление о завтрашней презентации.– Разумеется! Понимаю. – Доктор Браун стёр платком пот со лба. – Проверка. Господин Манштейн и остальные приедут завтра в одиннадцать?

– Да, но сперва отчёт. У вас же все готово?

– Конечно-конечно!

– Прекрасно. Я хотел бы взглянуть.

Браун заметался по лаборатории. Несуразный, полный, он боялся лишнего промедления и, нервничая, что-нибудь забывал или делал не так. Наконец, он подготовил камеру и, обернувшись, улыбнулся во весь рот.

– Раз отчёт для Манштейна, сделаем по высшему разряду! Все, как полагается.

Он убежал в смежную комнату. Анна во все глаза рассматривала лабораторию. Исписанные листы, склянки, пробирки, провода. Затхлый запах. Она услышала шаги, открылась дверь. Браун помогал передвигаться пленному. Молодой окровавленный мужчина. Англичанин зафиксировал на нем противогаз и отправил в камеру. Анна сглотнула и бросила испуганный взгляд на Райхенбаха. Тот никак не изменился в лице.

– Приготовьтесь! – чуть ли не пропел Браун и нажал на рычаг.

В камеру пустили яд, похожий на белый, плотный туман. Мужчина в противогазе вжался в дальний угол. Медленно, как змея, туман подбирался, обвивался вокруг ног, крадясь все выше, заполняя камеру. Пленныйпопытался отмахнуться, но тумана было слишком много, и он не переставал расти. Он дошёл до руки, и мужчина закричал. На руке образовался химический ожог, кожа пошла пятнами. Тело свело судорогами. Мужчина упал, хватаясь за горло, захрипел. Туман полностью окутал. В последний раз тело дёрнулось в предсмертной агонии.

Анна смотрела с ужасом на знакомые ожоги и судороги. Она оторвала взгляд от камеры и посмотрела на Райхенбаха, но он, сложив руки за спиной, не замечал ее.

Удовлетворённый Браун опустил рычаг. Туман начал рассеиваться. Бездыханное тело. Мужчину не спас даже противогаз. Он умер меньше, чем за минуту.

– Прекрасно, – отозвался Райхенбах, – вы хорошо потрудились. Германия отблагодарит вас.

– К операции необходимое количество баллонов будет подготовлено. Германия выиграет войну за месяц. Обещаю!

– Вы превзошли сами себя, – медленно отвечал бригадефюрер, доставая пистолет и надевая глушитель. – Я могу отдать должное вашим заслугам. – Райхенбах навел пистолет на Брауна. – Мне нужна информация об исследовании. Формулы, эксперименты, списки тех, кто помогал. Живо.

Браун вытаращил глаза и выставил вперёд руки.

– Послушайте, господин генерал. Зачем Германии от меня избавляться? Вам не понравился результат? – Он подошёл ближе. – Так я изобрету намного лучше! Поверьте. Нужно немного времени!

Райхенбах ударил в челюсть, и Браун упал.

– Где бумаги?

Англичан приподнялся на локтях и устремил умоляющий взгляд сквозь разбитые очки в сторону Анны.

– Предпочитаете отвечать под пытками?

– Это... приказ Манштейна? Чем я заслужил... – Браун замолчал, сплёвывая кровь.

– Бумаги.

Он указал дрожащими пальцами на стол, переключив внимание Райхенбаха, и побежал к двери, но был сразу остановлен выстрелом в ногу. Вскрикнув, Браун распластался на полу.

– Вы знаете, как высоки ставки, – спокойным голосом заговорил Райхенбах. – Неужели вы думаете, что достаточно вот так вот всплакнуть, и все вас забудут?

Он выстрелил в замок на ящике стола и достал стопку бумаг. Его брови сдвинулись к переносице.