Глава 19. Вы любите химию? (2/2)

– Вы не поняли, доктор Браун.

Бригадефюрер бросил листы на пол и направился к отползающему Брауну, который перевернулся на спину и, защищаясь, закрыл лицо от возможного удара. Он был жалок. Разработав химическое оружие, против которого не существовало защиты, отдавая отчёт в своих действиях, он боялся того, что мог с ним сейчас сделать генерал СС. Райхенбах, словно тигр, загонял в угол жертву, и когда та уперлась спиной в стену, направил пистолет. Щелкнул предохранитель.

– Кто вас послал? Манштейн не отдавал приказа, так?– Доктор Браун, – медленно заговорил Райхенбах, – наказание за предательство у нас одно.

Глаза Брауна расширились, будто он только сейчас понял, кто перед ним. Схватившись руками за голову, как последний грешник перед покаянием, учёный запричитал:

– Я все отдам, все, что попросите. Только не убивайте. У меня дети...– У вас нет детей.

Все его тело пробивала крупная дрожь, под ногой образовалась лужа крови.– Исследования в кабинете, вы быстро найдёте.

Райхенбах смерил взглядом и зашагал в кабинет. Он пробыл недолго, по всей видимости, то, что сильно интересовало, лежало на видном месте.

– Вы передадите разработки Советскому Союзу?Бригадефюрер промолчал, остановился посередине лаборатории и начал изучать документы. Трясущийся от страха, забывший о боли в ноге от избытка адреналина, Браун аккуратно разглядывал своего палача.

– Вы были здесь, – сглатнув, заговорил он, – вы были здесь три дня назад. Я... мне показалось... я видел... – Браун запнулся и обвёл пристальным взглядом командира дивизии. – Вы умираете. Да-да... – в такт своим мыслям подтвердил он, с жадностью рассматривая Райхенбаха, как нового подопытного. – Яд в вашей крови. Как отец всегда узнает своего ребёнка, так и я распознаю собственное творение. От него нет противоядия, я все рассчитал.Дыхательные пути повреждены. Достаточно вдохнуть яд один раз. Резкие движения причиняют вам боль, как бритвой по кровоточащей ране. Вы покойник. Вам не дожить до окончания войны.

– А вам до утра.

– Почему вы совершили ошибку? – подождав и не получив ответа, Браун поправил сломанные очки и задал другой вопрос, мучивший его куда больше: – Чем вы купировали симптомы?– Вашим изобретением, – не отрываясь от чтения, сказал Райхенбах. – 1938 год был самым удачливым в вашей карьере.

Глаза англичанина загорелись.

– Правда? Мне следовало догадаться. Должен признаться, изобретение всей моей жизни здесь, – он указал рукой на камеру. – Лучшее химическое оружие. А что до той безделицы, то это не лекарство, оно не лечит. Рано или поздно, организм привыкнет, и начнётся синдром отмены. Вас ждёт долгая, мучительная смерть. Вы утонете в собственной крови. Все то, что пережил мой подопытный в течение сорока секунд, растянется в вашем случае на недели.

О чем говорит этот сумасшедший? Она же вылечила его, и собственными глазами видела, как ему постепенно становится лучше. Он уже перестал кашлять кровью, появился аппетит.– Вы – чудовище, – с презрением заговорил Райхенбах. – Ради своих амбиций готовы уничтожить полмира.

– Фюрер дал мне все, что я попросил, он не пожалел сил и денег. Он единственный верил в меня. – Браун помолчал. – Думаете, вы лучше меня?Вы убиваете людей тысячами. Участь ваша незавидна. Вас предадут суду и осудят за преступления против человечества. Всем плевать, какие на самом деле вы преследуете цели. Никто не станет разбираться.Райхенбах молчал какое-то время и не сводил глаз.

– Какая ужасная участь, слава богу, я умру раньше, – усмехнулся он.

– Не будьте дураком, Райхенбах. Я изготовлю противоядие взамен на жизнь. Пока есть возможность предупредить смерть, не отталкивайте протянутую руку.

– Мои идеалы не продаются.

– Вы предали свою страну, о каких идеалах идёт речь?– Стране, – подчеркнул Райхенбах и закрыл папку, – которой я присягал, давно нет.

Раздался выстрел. Браун с пулей в голове упал на пол.

У Анны перед глазами все поплыло, и в дальнем углу материализовалась девочка с игрушечным солдатиком в руках.

– Скажите... – заговорила девочка, – скажите ему...

В висках запульсировало, девочка раздвоилась, и Анна зажмурилась.

– Он должен найти...В ушах зазвенело, и конец фразы слился с шумом. Закружилась голова. Сегодня слишком много духов.

– Скажите ему!

Накатила тошнота, в глазах потемнело. Анна пошатнулась.

– Анна Викторовна?

Райхенбах подхватил её и притянул к себе. Анна медленно сфокусировала на нем взгляд.

– Присядьте, – сказал он и подвёл к стулу. – Я скоро закончу, потерпите.

Он говорил так, словно они пришли на встречу, и пока он вёл обычную беседу, ей вдруг сделалось дурно. Ещё бы стакан воды предложил. Она глянула туда, где стояла девочка, но дух давно исчез. Что она просила сказать Райхенбаху? Нужно будет завтра попытаться вызвать её.

– Ничего здесь не трогайте.

– Конечно, – отозвалась Анна. – Вы, как никто другой, знаете, что тут лучше ни к чему не прикасаться.

Он оставил выпад без ответа, но она увидела улыбку в уголках его рта.

– Вы не хотите мне объяснить?– Нет.

– Тогда для чего привезли сюда? Зачем?Райхенбах исследовал рабочий кабинет Брауна, находящийся за второй дверью.

– Вы хотели знать, кто меня отравил, – ответил он из кабинета.

Боже, да она сойдёт с ума с этим мужчиной!– А менее безопасной возможности вам, конечно, не представилось.

– Уж как получилось.

– То, что сказал этот человек... правда? – И, понизив голос, Анна добавила: – Вы умираете?

– Пустое, ma chère.Анна услышала хлопок двери наверху.

– Сюда кто-то идёт.Райхенбах вскинул голову, прислушался.

– Один. Отвлеките его.

– Что-о?– Я не закончил, отвлеките его.

– Как?Бригадефюрер возвёл глаза к потолку, взял со стола пистолет и вышел из кабинета. Как только по лестнице спустились, дверь открылась. Не успела Анна и пискнуть, как Райхенбах выстрелил солдату в голову.– Ч-что вы...я не понимаю...– Я сказал, что не закончил.

Райхенбах зашагал к камере. Глаза Анны были размером с блюдца. Она смотрела на два трупа с открытым ртом. В голове не укладывалось происходящее. Ей оставалось лишь молча наблюдать, как Райхенбах устанавливал взрывчатку на камере, а после спрятал папку во внутреннем кармане куртки и убрал пистолет.

– За мной. – Он обошёл её. – У нас мало времени.

Анна поспешила за ним.

– Скоро здесь все взлетит на воздух.

Господи, во что она ввязалась? Лучше бы сидела в доме и составляла списки погибших. Как им удастся выбраться? Что тут вообще происходит?

– Сохраняйте спокойствие, – напомнил он ровным голосом.

Они поднялись наверх. О боже, он только что убил человека и глазом не моргнул. Она совсем забыла, каким он может быть. В их первую встречу он был тем ещё мерзавцем. Не то, что бы Анна впервые видела чью-то смерть, однако она не ожидала увидеть, как легко свой стреляет в своего.– А если тела найдут?– Не успеют.

Они поднялись и остановились у железных дверей. Кинув на Анну взгляд, он улыбнулся:

– Спокойно, – и постучал по двери.

Двери открылись, солдат отдал честь. Райхенбах отдал приказ, после чего двери закрылись, и немец вытянулся.

Они шли по уже знакомому коридору, но Анна ощущала на себе пристальные взгляды и боялась, как бы их не остановили. Она утешалась мыслью, что вряд ли здесь найдётся смельчак, решивший преградить путь командиру танковой дивизии. И всё-таки её охватил липкий, тяжёлый страх. Анна, ускорив шаг, нагнала Райхенбаха и острожно, боясь быть непонятой, коснулась пальцами внутренней стороны его ладони. Она почувствовала, как он вздрогнул, но не представляла, чего стоило ему не споткнуться на ровном месте. Он резко отдернул руку, но секундами позже, будто воевал с самим собой и проиграл, опустил руку и пальцами погладил пальцы Анны. Сквозь перчатку она не ощутила тепла его руки, но его жест вселил спокойствие, и хоть потом он убрал руку, она поняла, что не одна.В молчании они вдвоём покинули лабораторию и сели в машину. Райхенбах отъехал на приличное расстояние и остановился.

– Чего мы...В этот момент прогремел оглушительный взрыв, и на их глазах полыхнула крыша здания, вылетели стекла. Через несколько секунд прогремел второй взрыв, и лаборатория рухнула, как карточный домик, похоронив под собой десятки жизней.

По губам Райхенбаха скользнула улыбка.

– Их похоронят со всеми почестями, – он глянул на часы. – У нас мало времени. Скоро мне доложат о происшествии. Нужно приехать раньше, иначе, – перевёл взгляд на Анну, – придётся импровизировать, раз вы испортили мой план своим золотым сердцем.

– А если узнают и выйдут на вас? Вы только что взорвали лабораторию! Честное слово, безопаснее было бы сейчас с Рихтером, чем с вами.

Райхенбах издал тихий смешок.

– Вы беспокоитесь за меня?Анна покраснела и отвела взгляд.

– Поехали уже, – буркнула она, поднимая с пола термос, – сколько можно тут стоять.