Глава 2 (1/1)

—?Матильда, что это за нелепые drygania? —?возмутилась Юлия, похожая в своей шелковой блузке перламутрового цвета на раковину из тропических морей. Но сейчас Матильда невольно сравнивала одногруппницу с какой-нибудь рыбой?— такие у были у Юлии пухлые губы и выпученные блеклые глаза. Музыка из магнитофона оборвалась, танцующие мигом замерли, и Матильда, стоявшая в последнем ряду, замерла, понимая, что все взгляды прикованы к ней, а не к Юлии. С этим танцем к посвящению к студенты она успела достать всех. Но больше всего?— Матильду, которая не пришла ни на одну репетицию и теперь боязливо жалась к шведской стенке в спортивном зале, пытаясь оправдаться:?— Я же говорила, что танцевать не умею.?— У меня вообще больное herze, мне нельзя быстро двигаться, но я буду делать dancing,?— хрипло хихикнула угловатая Сандра, и средним пальцем толкнула на переносицу съехавшие зелёные очки. —?Но мы должны dancing все вместе, понимаешь? Только так мы докажем, что у нас дружная группа.?— Я всего лишь предлагала разделиться на солистов и массовку, которая ?дрыгается? попроще,?— презрительно выделив новоязовское слово, Матильда с усталой ненавистью окинула любопытно воззрившихся на неё девочек. Все они были на одно лицо?— стройные, длинноволосые, пухлогубые, и танцевали, как группа поддержки в подпевке у Бритни Спирс.?— Может ты тогда и dans поставишь? —?Озлобленно взвизгнула Юлия, которую парень, пять лет занимавшийся хип-хопом, назначил хореографом. —?Выстави нас дураками, как ты предлагаешь, бллин.Матильда в растерянности повернулась к парням, теснившимся на скамеечке. Сильный пол танцевать отказался. Их беспочвенные оправдания почему-то Юлию убедили. Матильде ничего не мешало демонстративно сесть к ним, но она растерянно потеребила рукав фиолетового свитера и пробурчала:?— Я же всего лишь предлагала помочь тем, кто не справляется с танцем.Юлия презрительно махнула на неё рукой. Матильда успела заметить только её сверкающие перламутровые ногти, прежде чем с опущенной головой прошла к скамейке и села на самый край, подальше от парней. У них была своя тусовка?— слушая краем уха их разговор, Матильда поняла, что обычные человеческие слова они коверкали ещё с большим удовольствием, чем девочки. Девочки пытались выглядеть прилично?— особенно перед преподавателями?— но Матильда, каждый раз, оказываясь среди них, тихо паниковала от того, что не понимала ни одного слова. В Берлине никто так не говорил. А у местных подростков был какой-то свой тайный язык. Матильда честно пыталась его понять, помня свой опыт с непечатными словами, но отчаялась, и, вспомнив Оруэлла, решила называть странный диалект ?новоязом?. Название это не совсем подходило?— жаргон не был навязан свыше, и взрослые на нем никогда не говорили. Матильда, значит, стала уже взрослой. И тот парень, которому она вчера поздним вечером продала американо, тоже вышел из детского возраста. В отличие от её одногруппников, которые всё петушили перья, пускаясь на занятиях в длинные заумные речи. Преподаватели с трудом воздерживались от замечаний, глядя, как вчерашние дети морщатся и тянут одну букву, не в силах связать двух умных слов, чтобы не вставить между ними нервное ?бллин?. А на переменах старались поскорее пройти мимо болтающих студентов, лишь бы услышать нещадно исковерканных слов. Матильда хорошо их понимала и в компании одногруппников предпочитала молчать. За это её быстро невзлюбили?— особенно эти длинноногие патлатые девицы, которые решили, что к посвящению в студенты надо непременно готовить танец. Готовить на парах коржики и булочки у них получалось лучше.?— Если все будут танцевать синхронно, получится очень круто, так что ты могла просто выучить движения,?— пожала плечами Людвига, яркая блондинка с таким красным лицом, будто её постоянно терзал стыд. Но стыдно сейчас было Матильде. Она снова дала одногруппникам повод убедиться, что дел с ней иметь не стоит. Если в первые дни учёбы девушка ещё старалась понравиться им, ребятам на первый взгляд милым и симпатичным, то сейчас, спустя месяц, не собиралась скрывать исполненного презрения страха. Но всё же, ей с этими людьми ещё предстояло учиться, хотя Матильда часто жалела о покинутом Берлине и своей тогдашней жизни. В Потсдаме оказалось спокойнее?— у Матильды была работа, комната в общежитии и вполне приличная профессия. Однако в этом городе она чувствовала себя так, словно надела самый красивый купальник и залезла в топкое, вонючее болото, пытаясь успокоить себя тем, что это не болото, а роскошная грязевая ванна. Но грязь оставалась грязью, а девушке с каждым днём делалось всё тяжелей. Ещё и посвящение это… Кураторша уже грозилась нажаловаться на Матильду декану, если она вдруг вздумает не придти на это невероятно важное мероприятие. За полтора месяца Матильда уже заметила, что Сесилия, неприятная девица курсом старше, просто обожает на всех жаловаться и писать кляузы. Странно, что она не стала заниматься юриспруденцией. Все остальные девочки кураторшу обожали. А Матильде Сесилия с первого взгляда объявила холодную, но войну. Ну и как учиться в таком коллективе?Юлия настроила магнитофон, чтобы он включил эту же песню сначала. Песня была ужасной, однако девицы танцевали с удивительным воодушевлением. Получалось у них хорошо, очень хорошо?— Матильда этого не могла не признать. Но смотреть на танцующих было противно.Она раскрыла телефон, чтобы отыскать сообщение, которое ещё вчера ей не дал отправить своим появлением тот парень в жутком шлеме с тремя фонарями. А потом, в общежитии, девушка готовилась к занятиям и сидеть с телефоном было некогда. Так послание и осталось недописанным. Может, хоть сейчас она успеет отослать герру Лоренцу весточку? Ведь учитель музыки надеялся, что любимая ученица не забудет о нём. И Матильда не забыла.Она стёрла всё, что написала вчера, и принялась печатать заново:?Здравствуйте, герр Лоренц. Мне уже не так нравится здесь, как в первые дни. Компания довольно противная. Мы сейчас репетируем танец к посвящению в студенты. У меня ничего не получается, поэтому на сам праздник я не пойду. Но учиться мне нравится. Если бы не учёба, мне было бы совсем одиноко. Скажите, у вас были друзья в университете или в консерватории? Я не понимаю, как их заводят. Я очень скучаю по вам и хочу вернуться в Берлин. Тут вроде не глухая провинция, но всё равно очень тоскливо. Передавайте от меня привет вашей Аннхен. Я хочу когда-нибудь познакомиться с ней =)?Отправив сообщение, она снова кинула скучающий взгляд на танцующих одногруппников. В который раз они повторяли эти движения? Матильда уже успела выучить их наизусть, но вот так под музыку не могла бы повторить ни одного. А зачем? Они и без неё танцуют так слаженно… Жаль, что герр Лоренц не научил её танцевать хотя бы вальс.Герр Лоренц и Тилль оставались единственными друзьями Матильды. Но они остались в Берлине. Матильда могла бы навещать их, если бы Кристиан не воссоединился с женой и дочерью. Он так и не придумал, как познакомить с ними ученицу, и каждый раз, как Матильда с трудом выкраивала из будней свободный день, находил повод оттянуть встречу. Они не виделись уже сколько? Матильда начала загибать пальцы. Всю весну, всё лето и уже кусочек осени. В Потсдаме, в полном одиночестве, эти месяцы тянулись, как целая жизнь. Тилль?— вот кто точно нашёл бы на неё время и не стал бы придумывать отговорки. Проработав всё лето грузчиком в Гамбурге, он вернулся в свой тату-салон. Часто он писал Матильде, и по тону сообщений девушка догадывалась, что Тилль все ещё любит её. Верен он ей или нашёл ту, с которой мог лежать в одной кровати и представлять возлюбленную на месте незнакомой девицы, Матильду не волновало. Тилль был для неё только другом. Будь он сейчас рядом с ней, Матильда бы и не думала придавать значения какому-то танцу. Зачем ей понадобилось бежать из родной дыры? Чтобы скучать по ней сейчас? Всё равно, домой, туда, Матильда боялась возвращаться. Там, на острове Молодёжи, остался её отец. Наверное, он уже посчитал дочь умершей. А если бы она вернулась, то вряд ли обрадовался. Скорее, отправил бы на все четыре стороны. И работать бы ей снова уборщицей в грязной забегаловке. Да, здесь определённо лучше. Здесь есть деньги, работа и учёба. Но душевного спокойствия?— нет. Хорошо одно: учиться недолго.О том, что ждёт её после учёбы, Матильда боялась даже думать. Сейчас она думала только о том, как бы дождаться окончания пары и пойти на работу. В полном одиночестве. А потом, сбиваясь с ног, судорожно подписывать бумажные стаканчики и разливать по ним кофе. Вчера она не спросила имя того парня?— Матильда сомневалась, что он мог быть взрослым мужчиной. Голос-то у него хриплый, но фигура немного щуплая, хоть гость наверняка надеялся, что под кожаной курткой и широкими камуфляжными штанами с множеством накладных карманов этого не видно. Сколько бы лет ему не было, шлем Матильда оценила. Шлем, как сказали бы её одногруппники на новоязе, ?zachot?. На острове Молодёжи много кто ездил на мотоциклах, но такого шлема ни у кого не было. Она нехило так испугалась при виде этих фонарей и нарисованной зубастой улыбки.Интересно, придёт этот парень сегодня? Можно будет хоть узнать, как его зовут, раз она забыла это спросить. Не придёт, наверное. Такие парни пьют пиво и закусывают сушёной рыбой, но никак не ходят по кофейням, чтобы отведать фрапуччино с капкейками. Поэтому все посетители ?Звездобакса? были либо девушками вроде одногруппниц Матильды, которые думали, что заветный зелёный стаканчик придает им шику, либо дамы, которые пили только эспрессо наперстками и с презрением смотрели на другие напитки, где молока и мороженого больше, чем кофе. Мужчины иногда заходили. Но таких, как тот парень, Матильда никогда не видела.Часы в уголке телефонного экрана намекнули ей, что можно уже и собираться. Одногруппники останутся репетировать ещё и на перерыв, а Матильде хотелось бы и перекусить после учёбы. Иногда ей удавалось перехватить в ?Звездобаксе? залежавшийся кекс. Распродать всю выпечку не удавалось?— так дорого она стоила. Поэтому то, что получше, надо было оставить на завтра, а то, что на витрину стыдно поставить, разрешалось съесть. Либо как-нибудь украсить и выставить под необычным названием. Кексов же сейчас никто не ест. Особенно молодёжь. Им подавай что-нибудь необыкновенное. Хотя на самом деле кексы и пирожные не такие уж вкусные. Матильде больше нравились марципановые конфеты, которыми её угощал Кристиан. Увы, здесь марципана нигде не продавали.Дождавшись, когда разойдутся парни, в раздевалку ушла и Матильда. В зале до сих пор крутили песню, под которую танцевать невозможно. А они ещё чего-то от неё требовали… Боясь окончательно расстроиться, Матильда поспешно потянулась в карман белого рюкзака за карамелькой. Сладости стоили здесь совсем недорого?— она такого количества конфет в Берлине никогда не видела. Но, поднеся конфету в бело-розовом фантике к глазам, вдруг передумала. Если продолжать заедать одиночество конфетами и кексами, на неё не то что тот байкер не посмотрит, даже ни один одногруппник. Даже тот, который пострашнее. Хотя они все казались Матильде одинаково стремными.Когда она выходила из университета, глубоко погруженная в невеселые мысли, донёсшийся откуда-то сбоку рёв тормозящего мотоцикла заставил её испуганно вздрогнуть. Инстинктивно обернувшись, Матильда узнала страшный шлем с фонарями и его обладателя. Бросив шлем на руль мотоцикла, парень в черной куртке?— его лица Матильда толком не разглядела?— страшно ругаясь, спрыгнул с железного коня и с рюкзаком на одном плече бросился к тяжелой двери, озлобленно бормоча под нос:?— Ко второй, сука! Опоздал, блять!Матильда улыбнулась и посторонилась, пропуская его. Парень с завязанными в хвостик волосами не говорил на ?новоязе??— это был старый добрый непечатный язык, к которому девушка привыкла на своём родном острове.Возвращаться в Берлин ей уже не хотелось.Да и посвящение в студенты, на которое кураторша под угрозой отчисления заставляла её прийти в понедельник, после выходных, не казалось уже столь противной обязаловкой.?Кто знает, вдруг этот парень тоже будет там???— Матильда не питала никаких таких надежд, нет. Этот парень, в отличие от всех остальных, вызывал у неё восхищение. А то, что она ни разу его в глаза не видела, не имело никакого значения. Девушка ждала ?posvyata? с не меньшим нетерпением, чем одногруппники, и в вечер воскресенья волновалась так, будто ей самой предстояло выступать. И ведь она вовсе не была влюблена!Но решающий день не задался, как всегда бывает, когда тебе нужно попасть на очень важное событие. Посвящение в студенты было назначено на полдень, и Матильда решила, что ещё успеет продать несколько стаканчиков кофе в ?Звездобаксе?. Но зачем стольким людям с утра понадобилось заходить в кофейню, девушка ума не могла приложить. И хотя кофейня располагалась в соседнем с университетом здании, Матильда опоздала на целый час. Не вспомни она того парня, может, и вовсе бы не пошла. Но к счастью, сменщица согласилась её отпустить. Другое дело, что идти на посвят ради одного человека, которого там могло и не быть, вряд разумно. Если станет скучно, просто так не уйдешь. Кураторша загрызет. И ей плевать, что у нелюдимой студентки, которая игнорирует все студенческие тусовки, есть ещё и работа. Переодеться во что-то хорошенькое, чтобы привлечь внимание забавного байкера?— вдруг он там будет? —?Матильда не успела. Так и выбежала из кофейни в будничном черном свитере и скромным хвостом на макушке. В этот момент девушка благодарила природу, которая дала ей чёрные брови и густые ресницы?— тратить время ещё и на макияж она бы не хотела. Несмотря на волнение, Матильда в своей привлекательности не сомневалась.Как только она приоткрыла тяжелую тугую дверь главного корпуса и проскользнула в пустой вестибюль, то сразу узнала бьющую по ушам музыку. Песня, под которую танцевали её одногруппники, доносилась откуда-то сверху?— из актового зала на втором этаже. Ну что же, очень хорошо. Она не опоздала, а пришла как раз вовремя. Матильда ничего не потеряла бы, если бы ушла прямо сейчас, но любопытство заставило её пройти через тихий пустой коридор на широкую лестницу. За дверью актового зала шумели апплодисменты. Казалось, если распахнуть дверь, то они выльются на лестницу бушующим морем.?Раз все подготовили песни и танцы, можно остаться хотя бы ради концерта?,?— Матильда вспомнила, что очень давно не развлекалась, и проскользнула в зал. Увидев на сцене одногруппников, которые широко улыбались и махали радостно визжащим зрителям?— студенты, в отличие от преподавателей, эмоций не сдерживали?— девушка пробралась в другой конец зала. Взгляды недовольных, которым она закрывала сцену, кололи Матильду, как иглы. Рядом с парнем в черном костюме нашлось свободное место, но он сидел на краю ряда?— девушке пришлось протиснуться между сиденьем спереди и его острыми коленями, прежде чем тяжело плюхнуться на пыльный плюш кресла. Вся её группа спустилась в зал и дружной кучей заняла ряд в середине. Матильда с облегчением выдохнула.?— Ты ничего не потеряла,?— заметил парень, наклоняясь к ней. —?Я тут с самого начала сижу и ничего интересного не увидел. Одни танцы. Ненавижу танцы.?— Это мои одногруппники были,?— шепнула Матильда, мельком оглядывая его. Негромкий хриплый голос соседа понравился ей. В зале было темно, но девушке показалось, что собой юноша вполне ничего.?— Оу,?— черный пиджак, белая рубашка, галстук. Солидный вид. —?А из какой ты группы??— Сто одиннадцатая,?— Матильда понизила голос и перевела взгляд на четырех ведущих концерта, чтобы сосед не подумал, будто она на него пялится. —?Мне кажется, тут все с первого курса.?— Кроме ведущих,?— парень запустил пальцы в свои длинные, как у рокера волосы?— ну и прикид! —?и поправил их. Парни с длинными волосами Матильде всегда очень нравились. —?Я из сто двадцать шестой.?— Радиофизика? —?восхищение перед незнакомцем подскочило на несколько воображаемых делений. Но Матильда тут же поспешно опустила ресницы. На сцене среди ведущих оказалась её кураторша. На сцене она кривлялась ещё противнее. Лучше уж смотреть на парня. К тому же?— в полумраке не разобрать, но девушке показалось, будто он тоже очень внимательно ее разглядывает.?— Ага. Но я не технарь до мозга костей,?— он белозубо, как прирождённая ?zvyozda? усмехнулся, —?Мне нравится выступать. — Он потянулся к проходу и показал Матильде гриф гитары. Девушка только сейчас заметила, что парень не вымолвил ни одного новоязовского слова.?— Круто,?— разговорчивостью они никогда не отличалась, а рядом с тем, кто ей понравился, окончательно робела. На сцене загремела музыка?— очередная группа с очередным танцем. Взглянув на сцену краем глаза, юноша неприязненно сморщил прямой острый нос и снова развернулся к Матильде. Похоже, на неё ему было приятнее смотреть. Девушка бессознательно поправила чёлку и неуверенно улыбнулась краем губ. ?Надо было накраситься, тогда он бы точно с меня глаз не сводил,?— вспомнила она в последний момент, упрекая себя за неловкость. —?А ещё лучше поговорить. Только о чем? Тут так шумно… Он вообще меня слышит??Матильда не была уверена, тот ли это байкер, но схожесть голосов любителя кофе, матерщинника-мотоциклиста и этого благообразного длинноволосого юноши дарила ей слабую надежду. Девушка нервно потерла друг о друга кончики вспотевших пальцев, как вдруг заметила, что симпатичный сосед волнуется не меньше. Опустив взгляд, она увидела, как он треплет белые манжеты рубашки, сползавшие до самых ногтей.?— А ты со всей группой выступаешь? —?прошептала Матильда, сделав вид, что не заметила недовольно покосившихся на них студентов с переднего ряда. Вот интересно же кому-то смотреть эти дурацкие выступления!?— У меня своя банда,?— парень хитро сощурил глубоко посаженные глаза и большим пальцем свободной руки указал на двух длинноволосых парней, сидевших через проход. Другую руку он сжимал между бедер. Его приятели выглядели далеко не такими взволнованными. А соседа Матильды очень даже заметно потряхивал мандраж.?— Вау,?— слова у Матильды закончились. Очень стыдно. Она прикусила губу и посмотрела на сцену. Снова ведущие исходят на мыло в дурацких шутках. —?А ты волнуешься??— На самом деле да,?— признался он, защипывая между большим и указательным пальцем край нижней губы. Застывшего взгляда он не сводил с ведущих и хмурился, внимательно слушая их. —?Мне не страшно, просто очень волнительно. Я никогда перед такой большой аудиторией не выступал. А тут ещё я и не знаю, когда нашу группу вызывать будут. Уже час жду.?— Целый час волноваться?— это жестко. Но я пришла вовремя,?— Матильда кокетливо хлопнула ресницами. —?Увижу, как ты выступаешь.?— Ну, я же не один выступаю,?— он смутился, но выглядел польщенным.?— Я буду болеть за тебя,?— пообещала Матильда, борясь с желанием накрыть его подрагивающую руку своей ладонью. Ей было немного обидно, что сосед так немногословен. Хотя когда сердце стоит в горле комом от волнения, а на сцене музыка прямо орет, особо не поговоришь.?— Спасибо,?— не зная, куда девать руки, он заправил пушистые пряди за уши и тут же растрепал их. —?Здесь у меня фанатов ещё не было. Да когда нас уже вызовут?! —?сердито воскликнул он, обращаясь уже к ведущим. Но девушки его не слышали?— они следили за видео, которое демонстрировали на большом экране. Редкие кадры?— бакалаврики с первого курса в естественной среде обитания готовятся к посвящению в студенты.?— О, я для этого видео снимался,?— парень с неожиданной бесцеремонностью ткнул Матильду локтем. —?Вот, смотри, сейчас-сейчас.Тычок был не настолько болезненный, чтобы обижаться, и Матильда охотно взглянула на экран. Действие одного из сюжетов проходило в чьем-то кабинете. Камера снизу вверх, как на модном показе, поднялась от черных ботинок на толстой подошве к черным же классическим брюкам с идеальными стрелками. Потом пиджак, белая рубашка с галстуком и неловко улыбающееся лицо парня, который старался не смотреть на так же строго одетого преподавателя, сидевшего рядом за столом. Группе, где сосед Матильды учился, эта шутка была знакома?— галерка взорвалась хохотом. Но вот в чем она заключалась, Матильда не поняла?— ведь сейчас юноша был одет точно так же. Только на видео волосы у него были гладко зачесаны назад, открывая кругловато-скуластое лицо.?— Это Кульман,?— когда сюжет сменился, юноша поспешил объяснить Матильде ?prikol?,?— кажется, он преподает право где-то у второго курса. Прикапывался, что я без формы хожу. Но он ко всем так. И когда мы с группой видео для посвята снимали, то решили нарядить меня вот так и заставили пойти к Кульману в таком виде извиняться.?— Так хорошо же получилось,?— ободрила его Матильда.?— Хорошо, только мне в пиджаке неудобно,?— он повел плечами и покрутил тонкой шеей, жалея, что нельзя ослабить галстук. Матильда немного покраснела?— ей показалось, будто юноша делал это очень сексуально. Странно. Она никогда не думала, что парни могут быть сексуальными.—?Не хотела бы я попасть к нему на пару,?— усмехнулась Матильда, не переставая кокетливо моргать. Хотя зачем?— парень всё равно смотрел на неё столь пристально, что делалось даже неловко. Но как только на сцене раздался неестественно весёлый голос ведущей, снова отвернулся.—?Как известно, ни один хороший концерт не обходится без песни! Сегодня мы видели множество замечательных танцевальных номеров, но не услышали ни одной песни. К счастью, в сто двадцать шестой группе, среди наших юных радиофизиков, есть студенты, которые могут исправить это обидное недоразумение!Парень напрягся, готовый бежать, и вцепился в гитару. Но неугомонная ведущая решила потянуть время:—?Но перед тем, как представить сто двадцать шестую группу, я хочу сделать маленькое напутствие. Дорогие ребята! Пойте больше песен! Посмотрите, что вам подготовили наши следующие участники! Встречайте Петера Тэ… —?она вдруг замялась, в панике бегая шустрыми глазами по публике, а юноша, которого звали таким странным именем, напряжённо сжал узенькие челюсти. —?Петера Тэгтгрена из сто двадцать шестой группы,?— с трудом выговорила она,?— и его банду!В своей группе, которая хлопала громче всех, Петер успел стать звездой. Такими восторженными криками его встречали одногруппники, когда юноша вместе с двумя своими товарищами сбежал на сцену и успел ударить по ладоням всех, кому не терпелось его потрогать и кто радостно визжал, заметив стройную невысокую фигуру в пиджаке и не по росту широких штанах. Матильду эти штаны очень насмешили. Она даже не думала, что очаровавший её парень оказался не таким уж высоким. Девушка попыталась представить, как они выглядели, если бы встали рядом?— но в этот момент Петер поднялся на сцену. Матильда замерла, прижимаясь подбородком к спинке стоящего впереди кресла. Зал затих. Все ожидали чего-то необыкновенного. Да уж, это интереснее, чем однообразные танцы.Ведущая отдала Петеру микрофон и вместе со своими товарками отошла за кулисы. В растерянности посмотрев сначала на микрофон, затем на гитару, которая висела на ремне через плечо, Петер перекинулся недоумевающим взглядом с согруппниками, одетыми как рокеры, и пристроил микрофон на стойку. Специально для этого номера подняли экран и раздвинули занавеси задника?— за ними оказалась ударная установка, куда с невозмутимым видом спрятался высокий толстяк. Стройный парень с гитарой?— он был похож на Петера, но гораздо красивее?— отошёл куда-то вбок, не желая отвлекать внимание чувствительных девочек вроде Матильды от солиста. На Петера направили красную лампу?— он смешно сморщил нос, наступая на свои странные брюки. И, когда изнемогающие от ожидания зрители уже начали перешептываться, дал своим парням знак играть.Музыка оказалась неожиданно лёгкой?— Матильда с трудом бы опознала в ней рок?— но куда более приятной, чем хриплый голос Петера, который вступил почти сразу:—?Pushing forty, cracks on her skinNeeds to get out, she's ready for sinAll dressed up and no one to blow…She's so low.По-английски Матильда не понимала?— но динамичная быстрая музыка ей понравилась. Доверили бы микрофон ей, она спела бы лучше… Только такой харизмой, как Петер, девушка не обладала. А он, ловко перебирая струны гитары, корчил забавные рожицы, приковывая к себе даже равнодушные взгляды преподавателей. Простенькая и весёлая мелодия так и подмывала встать и потанцевать?— ведущим, которые нетерпеливо дёргали плечами, танцы всё-таки нравились. Видеть бы сейчас лицо англичанки! Она-то уж точно знает, про что эта беспечная песня. Хотя Петер так коверкал слова, что Матильда и половины не разбирала. Только услышала что-то про силиконовые губы и какие-то облака, не замечая, как шевелит губами, пытаясь подпевать. Даже если голос певца оставлял желать лучшего, песня всем понравилась?— в припеве весь зал размахивал руками в такт. А Петер, когда не пел, опускал глаза на гитару и сдержанно улыбался, делая вид, что его истинная стихия?— радиофизика. А пение так, развлечение. Двое других из себя звезд не строили?— толстый вообще выглядел так, будто проходил мимо и решил ради интереса постучать по тарелкам. Но как бы Петер не старался, взгляды всех девочек (может быть, кроме Матильды и ещё таких же неформалок) были прикованы не к нему, а к другому симпатичному гитаристу, который соблазнительно взмахивал длинными каштановыми волосами, замечая обращенные на себя восторженные взгляды. Матильда, всю жизнь проходившая с короткими волосами, всегда считала забавным это обыкновение рокеров. Петер тряс головой воодушевлённее всех, и порой отвлекаясь от музыки, кидал на девушку внимательный взгляд. Матильда чувствовала, что на неё смотрят, и улыбалась. Да, ничего более горячего, чем Петер с его бандой, Потсдамский университет ещё не видел. Но песню они могли бы исполнить и пожестче, раз изображают рокеров.?Может быть, он сыграет мне, если мы познакомимся поближе???— понадеялась Матильда, чтобы в следующее мгновение изо всей силы захлопать в ладоши. Песня закончилась, и пока музыканты раскланивались так низко, что их длинные волосы едва не касались пола, из-за кулис снова появились четыре кураторши с микрофонами в руках. Главной ведущей была белолицая блондинка со смешным узелком на голове, но претензиционным макияжем?— губы и брови она покрасила в темно-коричневый. Выглядела она из-за этого очень старой?— лет на двадцать пять. Ведущая победно взглянула на восторженно ревущих зрителей так, словно овации предназначались ей, и снова начала нести тягомотную пургу:?— Если бы у нас сегодня был конкурс талантов, а не посвящение в студенты, мы бы вручили главный приз Петеру. Петер,?— обратилась она к парню, который поспешно поправлял ремень гитары на плече,?— можно задать тебе несколько вопросов?Тот немного растерялся, увидев микрофон у своих губ, и кивнул. Барабанщик надулся, недовольным таким поворотом событий, а красавец с тяжелой челюстью кинул на ведущую взгляд, исполненный надежды?— вдруг и его спросят о трудной жизни звезд??— Как нам известно,?— заговорила ведущая так громко, что едва не испачкала микрофон коричневой помадой,?— ты учишься на факультете радиофизики. Как у тебя получается сочетать музыку и такую технарскую направленность? Для меня радиофизика?— это что-то непостижимое,?— поверила она Петеру таким испуганным шепотом, что по залу прокатился смешок. Ведущая и три стервятника женского пола, одетые в пурпур?— кто что отыскал?— явно ждали, что Петер пустится в длинные умные рассуждения о том, как связаны искусство и работа полушарий мозга, но юноша ответил совсем просто:?— Ну, я одинаково сильно люблю и то и другое.?— Тогда скажи,?— стараясь скрыть разочарование, ведущая затараторила ещё веселее, словно вела детскую передачу,?— а какая группа сочинила песню, которую вы исполнили? Это рок, как я понимаю??— Мы её втроем написали,?— показав на своих товарищей, Петер застенчиво опустил взгляд, словно ничего такого особенного не сделал.Ведущая уже догадалась, что ничего более стоящего ей не скажут, и она отпустила негодную к общественной работе банду со словами:?— Теперь вы знаете, какие талантливые ребята обучаются в нашем университете! Для вас выступали Петер Тэгтгрен, Микаэль Хедлунд и Рейдар Хоргхаген! Лучшие представители сто двадцать шестой группы! Как говорится, талантливый человек талантлив во всём, поэтому поприветствуем сто двадцать седьмую группу с их номером!От её пронзительного голоса у Матильды болели уши. Она выглянула в проход, надеясь, что Петер не решит внезапно сесть к согруппникам. Но он, напоследок ударив друзей по ладоням, опустился рядом с Матильдой. Она нервно улыбалась от волнения. Это была победа.?— Ну как тебе? —?Выступление осталось позади, но Петер никак не мог успокоиться.Матильда задумалась, не зная, как рассказать свои впечатления и не обидеть звездочку. Но щадящих слов как-то не находилось, и девушка призналась, готовая к тому, что Петер рассердится и перестанет с ней разговаривать:?— Если честно, ты выглядел немного неуверенным. Но песня классная, мне понравилось.?— Да, такое есть,?— с сожалением согласился Петер. Обижаться он даже не подумал. —?Эта ведущая меня сбила. А вообще я хотел быть таким, прямо как настоящий рокер. Но это всё пиджак,?— он с неприязнью потрогал блестящий лацкан. —?Я в пиджаке всегда себя неуверенно чувствую.?— А косуху чего не надел, раз ты рокер? —?ласково усмехнулась Матильда.?— Ай,?— Петер отмахнулся, всё же раздосадованный своим выступлением, которое должно было стать идеальным, и, подперев рукой острый подбородок, стал угрюмо смотреть номер следующей группы. Но долго дуться на себя не смог и повернулся к загрустившей соседке так живо, словно в его классических брюках сидело шило:?— Слушай, а ты пойдешь куда-нибудь, когда эта тягомотина закончится?Матильда насторожилась. ?Если он сейчас меня пригласит, я пойду с ним?,?— решительно подумала она, но ответила уклончиво. Выставлять себя доступной девицей, которая даёт всем и каждому, она не хотела.?— Мои одногруппники наверняка не заметили, что я здесь. После концерта они собирались идти в паб, но тусить с ними мне совсем не хочется. Вообще я сегодня не хотела идти никуда?— не люблю все эти учебные концерты. Но мне на работу надо вернуться.Петер глубоко вдохнул, и, зажав руки между колен, прошептал ей на ухо:?— Можно тогда я тебя до работы провожу? Ты же в ?Звездобаксе? работаешь??— Можно, почему нет,?— Матильда повела плечом, и хоть у неё так же соблазнительно не получилось, Петер густо покраснел. —?Не буду спрашивать, откуда ты это знаешь, но я уже поняла, что Потсдам крохотный.?— Даже если ты ни с кем не общаешься, то всё равно знаешь всех,?— подтвердил он и немного успокоился, судя по тому, что одна рука теперь лежала на красном плюше и даже не вздрагивала. Матильда невольно положила руку себе на бедро, сравнивая их ладони. У Петера они были какие-то маленькие и даже более узкие, чем у Матильды. ?Лунную сонату? они не смогли бы сыграть даже в четыре руки. Сколько девушка ни старалась, продвинуться дальше первых пяти тактов не смогла?— длины пальцев не хватило.Выступление группы сто двадцать семь оказалось последним. Не давая ведущей закончить, все зрители, включая преподов?— они скучали больше всех?— ломанулись на выход под заключительную весёлую музыку и голос ведущей, которая всё что-то говорила.На лестнице Петер поймал товарищей, и пока мимо них с шумом неслась толпа, что-то обсудил с ними. Матильда, старавшаяся не отставать?— парни всегда ходят очень быстро?— слов не разобрала, но в вестибюль они спустились вдвоём. И без гитары. Куда Петер дел инструмент и согруппников, девушка стеснялась интересоваться. Одевались они в полном молчании. И только вынув из рюкзака шлем, Петер спросил:?— Ты когда-нибудь каталась на байке??— Нет,?— призналась Матильда, отступая назад. Перед ней стоял тот самый парень, которому она продала кофе. Парень в жутком трехглазом шлеме с широкой зубастой улыбкой. Волосы он заправил под воротник кожаной куртки, и теперь Матильда могла только гадать, как он отреагирует на её слова. Может, снова кусает губы, или сверкает от гордости? Но что бы под шлемом не скрывалось, рядом со своим байком?— или мотоциклом, какая разница?— Петер выглядел просто роскошно. Мотоцикл выглядел как железный конь самого настоящего байкера. Матильда ничего не понимала в технике, но черный мотоцикл с кожным сиденьем и стильными хромированными деталями понравился ей.?— Я бы очень хотела покататься,?— прибавила она, пугливо переминаясь, пока Петер устраивался на водительском сиденье. —?Но мотоциклы всегда очень страшно ревут и на такой скорости гонят, что даже когда смотришь, как они несутся по улице, делается страшно.?— А ты держись за меня. —?Петер кивнул на сиденье позади себя. Держался он уверенно, но от Матильды не ускользнуло, как судорожно сжимались руки в черных перчатках на руле.?— Только давай поедем не очень быстро,?— она боязливо опустилась позади Петера, стесняясь сжать бедрами его бока, и осторожно оплела руки вокруг его талии. Господи, ну и худой же он! Если сжать посильнее, то до конца поездки они оба не доживут.?— Ладно,?— заводясь, мотоцикл заревел и затрясся. —?Трусиха.Матильда зажмурилась, всё же решившись прижаться к Петеру покрепче. Когда она последний раз дотрагивалась до парней? Так давно, что даже вспоминать не хотелось.Мотоцикл развернулся и через лихой поворот выехал за ворота университета, на улицу. Матильда до боли сжала веки, утыкаясь носом в кожаный скользкий воротник. От Петера пахло сигаретами, но немного и совсем не противно. Она была согласна всю дорогу так ехать, сжимая стройную талию Петера, если бы любопытство не заставляло превозмогать страх. Тогда Матильда осторожно, по чуть-чуть, как за просмотром ужастика, приоткрывала глаза и косилась на проносящиеся мимо дома. Скорость была такой, что всё смазывалось, а холодный сухой ветер, взметавший клочки опавших листьев, хлестал по лицу, как бич. Матильда вдруг спохватилась, не остановят ли их как нарушителей?— второго шлема у Петера не было. Но он, похоже, помнил об этом, и гнал так скоро, что водители машин, тащившихся как черепахи, не успевали их даже заметить. Только услышать грозный рев и испугаться, когда мимо проносилась черная молния. Матильда тоже пугалась, но страх этот развели пополам с восторгом?— всё равно как смотреть захватывающий триллер, от которого кровь стынет в жилах, и восхищаться крутыми виражами сюжета. Если бы Матильда была смелее, она бы визжала от этих смешанных чувств, но увы, дорога?— это не американские горки. Ей оставалось лишь прижиматься щекой к плечам Петера и обнимать его достаточно бережно?— пусть он так догадается, что пассажирке прогулка нравится. С одной стороны, внутри девушки всё сжималось от страха, но с другой, ей хотелось вечно так ехать, вдыхая бензиновый выхлоп и слушая воинственное завывание мотора.Но вскоре девушка заметила родную зеленую русалку в витрине на первом этаже старинного особняка и вздохнула. Петер не мог услышать, что пассажирка разочарована, но у входа в кофейню затормозил неохотно. Он тоже хотел ещё покататься, но уперся одной ногой в землю, ожидая, когда Матильда расцепит оцепеневшие руки.?— Ух,?— она неуклюже сползла с кожаного сиденья и сразу же проверила, красиво ли лежит челка. —?Это было круто!Петер фыркнул. В шлеме он ощущал себя храбрее и не боялся разглядывать Матильду через темное защитное стекло. Но скрыть дрожащий голос шлем не мог:?— До завтра??— А ты уже успел вычислить, в какой аудитории у нас занятия??— Нет, но… —?Петер повернулся к рулю. Матильда подождала, догадываясь, что он не собирался обрывать фразу просто так, но юноша всё молчал. Бывают же такие стеснительные парни!?— До завтра,?— она исподлобья посмотрела на него?— без улыбки, даже не думая кокетничать, и растворила массивную дверь кофейни.Петер так и не нашёл смелости спросить, есть ли у неё знакомые в Берлине. Да что там?— он даже не удосужился узнать, как её зовут! Таким idiotom юноша не чувствовал себя никогда. Он завел мотоцикл, и, сердитый, поехал прочь от кофейни. А Матильда смотрела на него из широкого окна и снова давилась непонятной обидой.