7. Изобилие и пустой сосуд (1/1)

Они прогуливались по лесу, когда повстречали монахинь. Те опускались с горы в монастырь, что был в сорока минутах ходьбы от пансионата.—?Доброе утро,?— поздоровался с ними Себастьян. Ровно в этот момент у одной из женщин оторвалась ручка от корзины, и на землю посыпались груши. Крупные, с голову младенца.Себастьян бросился собирать. Часть груш укатилось с тропы в траву, как раздался крик. Монахини как-то по очереди, растерянно подходили к кричащей соратнице и тоже начинали, если не кричать, то закрывать лицо руками, отворачиваться или креститься. С выражением ?Что там стряслось?? Сиэль вышел вперед.В траве лежал труп лисицы. И это было крайне безобразное зрелище. Уже почти разложившийся, кишащий опарышами; в стеклянном глазу, некогда, должно быть, янтарном, мутнело белесое кольцо, и в нем застыла животная пустая безысходность. Настолько оголтелая, что становилась сердцем картины, несмотря на кишение и шум червей, а их было до странности слышно, или так казалось? Воздух вокруг вибрировал, точно он был живее всех при этом.Несколько груш укатилось прямиком в гнило-меховую зловонность и тотчас стали проклятыми. Сиэль промолвил: ?Прямо натюрморт? и отвернулся к женщинам.—?Это просто мертвое животное, дорогие, не нужно так кричать,?— посетовала пожилая монахиня,?— вы всех зверей в округе распугали! Бог дает жизнь, и он же ее забирает. Вы, кажется, забыли об этом на минуту?Себастьян подал корзину молодой девушке, она протянула ему две груши в знак благодарности. Кажется, она смутилась собственной реакции.Когда темная вереница удалилась, Сиэль сказал:—?Как думаете, они искренни в своей вере? —?он повернулся к Себастьяну.—?Испугаться в такой ситуации женщинам было естественным.—?А вера различает пол?—?Страх перед смертью может служить поводом, чтобы поверить,?— отозвался мужчина и неожиданно для себя спросил:?— А вы верите в господа?Сиэль взял из его руки грушу и откусил: ?Сочная, ешьте?, затем зашагал по тропе прочь от места криков. Они прошли мимо каменного здания монастыря и спустились ниже, где вдали виднелись морские скалы, Себастьян вспомнил, что еще ни разу не был на море. Они снова поднялись вверх, на холм, здесь дул ветер.—?Я верю в Бога, но предпочитаю следовать Сатане.Себастьяну показалось, что фраза прозвучала не от Сиэля, и, возможно, ему послышалось. Он остановился, Сиэль тоже.—?Я с вами откровенен, не так ли? —?усмехнулся юноша. —?Стоит пояснить. Сатана?— это не конкретное лицо. Сатана?— это скорее отражение черт, к которым следует стремиться. Себастьян,?— Сиэль внезапно поднял свое лицо на мужчину и как-то нежно улыбнулся,?— только не говорите, что вы представляете его с копытами, рогами или другими мордами животных? Вы же не ребенок.Себастьян почувствовал, как горят его щеки, хотя он никогда не краснел. Должно быть, ветер… тут он прохладнее, чем у пансионата.—?Я… думаю, Сатана?— это некий дух,?— отозвался он. —?И этот… дух делает все возможное, чтобы свергнуть человечество в ад. И пороки…—?Пороки?— это жизнь,?— перебил Сиэль. —?Естество матери природы. Таким создал уж творец. Просто естественное течение жизни, а в нем?— выживает приспосабливающийся. У меня нет разделения на плохое и хорошее. Есть просто разумный поступок в ответ действительности ради единственной цели?— выживания и совершенствования.—?А если после смерти мы отвечаем за все, что сделали?..—?И кому это надо? Богу, который якобы сотворил людей с пороками и сказал им, боритесь с ними ради того, чтобы я, который мог бы сделать вас уже совершенными, но не сделал, принял вас в свой Рай? Мне такой Бог не нужен. Это не мой Бог. Это все крайне глупо, и вы это понимаете. В противном случае, мне такие наивные глупцы не нужны.Сиэль зашагал дальше, ветер развевал его волосы, и хотелось коснуться их. Зарыться пальцами, вдохнуть аромат.Себастьян направился следом.—?Скажите, что вы думаете после нашего… монолога?—?Вы любите сильных и целеустремленных людей, но при этом держите вокруг себя рабов.—?Из этого вывода вы скоро сделаете второй, истекающий из первого. Всему свое время, как говорится. Лучше подумайте о Сатане, Себастьян. Кто знает, может быть, вам передастся частица его энергии? —?Сиэль засмеялся, хрустально-звонким смехом юношества, который так не шел к темной теме разговора. Он теперь шагал спиной вперед:?— Конкретно вам ее не хватает. Удивительно на самом деле, учитывая вашу внешность! Ей не идет ваш характер. У вас даже лицо требует строгости, внутренней… ярости я бы сказал. Себастьян, я чего-то не вижу в вас, и вы?— яростный? —?Юноша снова засмеялся. Ветер развевал его волосы и подолыИ Себастьян осознал, что он в самой опасной ловушке. Такая ловушка опасна лишь тем, что из нее не хочется выбираться. Он улыбнулся, тихой и податливой улыбкой.—?Вы любите Сатану, господин?—?Разумеется! Его и Бог любит, что говорить о маленьком властном человеке, вроде меня? Вам тоже следует проникнуться. Это ваш выход из панциря, из комка странных, сваленных серых перьев. Они даже не ангельские. Серость. Себастьян, вам надо научиться жить. Чего вы боитесь?—?Я?.. Ничего. Но я не совсем понимаю ваши размышления. Мне сложно вас понять. Извините.—?Некоторые вещи не нужно понимать. Ими нужно жить. Вы крайне поддаетесь манипуляциям во всем. У вас есть святая земля? Хоть что-то, что мне нельзя трогать?—?Просто я не религиозен. ?Совсем нет?,?— подумал Себастьян. И дело не в том, что Бог не отвечал на его молитвы, когда он был ребенком, а в том, что просить было не о чем. Все зависело либо от самого Себастьяна, либо от такого же, как он. Где-то, возможно, над всеми ними и был Бог, но он бы их не услышал, вовсе нет. Ведь не для того же он их создал слабыми, чтобы слышать просьбы?—?Нет. Вы?— амеба,?— заявил Сиэль. —?Подайте голос. Хотя бы: гав.Он усмехался, дрожал уголок губы, но во всем лице юноши сияла какая-то снисходительная нежность. Ветер на вершине особенно упрямый, но даже он не мог коснуться этой нежности.?Роскошь быть нежным?. Вспомнились слова, сказанные кем-то кому-то. Возможно, отцом. Себастьян улыбнулся в ответ:—?Но я хочу слышать ваш голос. Мне кажется, в этом я увидел свое предназначение. Почему бы этому не быть стать моим предназначением? Быть вам полезным, если это возможно… Своему господину. Возможно, я кажусь вам унылым и сдавшимся человеком, но такие люди могут быть сильны в одном.—?В чем же?—?В выборе сильного. Достойного сильного.Сиэль усмехнулся:—?Ясно. И кого вы видите?—?Человека, за которым я бы хотел следовать. И я считаю нужным сказать кое-что еще… Мне важно, чтобы вы это услышали.—?Да. —?Синие ленты на воротнике рубашки Сиэля развивались, Сиэль слушал внимательно, но добавил:?— При том, что мы друг друга едва знаем.Возможно, он имел в виду, что оба они подверглись влиянию обстоятельств и определенного рода потребности. Клод ни раз говорил, что господин никогда так быстро не принимал решений, а Себастьян… Разве долго надо выбирать человеку, которому нечего терять?Теперь Себастьяна переполняла нежность. Он ощущал себя пустым сосудом, который вынесли на ветряной холм, чтобы уже ветер смог заполнить его до краев. Кажется, ветер переносил нежность от господина рабу. Сублимировал. Перевоплощал.Это похоже на тонкую алхимию. Где есть изобилие?— есть и нужда. Нужно лишь присмотреться. Не нужно просить. Нужно оказаться рядом.Себастьян продолжал робко улыбаться, он заправил непослушные пряди за ухо и сказал:—?У меня есть одна черта. Святая земля, как вы выразились. Я ненавижу собак. Презираю за то, что они словно отражают что-то во мне, что-то не любимое, но при этом?— я предан до мозга костей, и, если так вышло, что я вас… вы меня выбрали, то я буду предан вам. Что бы вы ни сделали и что бы ни случилось. Я не смею требовать того же и от вас, но просто знайте, пожалуйста, что преданность?— это моя ?святая земля?.Что-то случилось: ветер смолк, ленты замерли, казавшаяся нежной, улыбка оборвалась, как натянутая нить.—?Я вас услышал, Себастьян,?— сказал Сиэль Фантомхайв.***Клод и Себастьян сопровождали господина на прогулках по очереди, ужинали все вместе. Иногда Сиэль звал одного из них с собой в номер, но все чаще Себастьяна. И в эту ночь удовольствие быть приглашенным снова получил Михаэлис.Клод поймал его за рукав и промолвил: ?Пока он знакомится. Проверяет мое терпение. Не привыкайте?. Взгляд миндалевидных глаз вдруг напомнил барона, хотя едва ли имели с ними хоть какую-то схожесть. Себастьян не нашелся, что ответить, он только вырвал ткань пиджака из цепких пальцев. Все его мысли занимал Фантомхайв: с каким настроением он сегодня? Будет снисходителен или суров, а, может быть, игрив или вдруг… вновь прольется странная, двоякая улыбка нежности?Сиэль сидел в кресле, около камина. В одной руке он держал бокал вина, второй поигрывал стеком. На Сиэле была длинная черная рубашка с шелковыми лентами и короткие, плотные шорты, ноги украшали черные кружевные чулки. Он положил стек на столик, когда вошел мужчина.—?Вы сегодня были разговорчивым, не так ли? —?спросил Сиэль, оглядывая вошедшего с головы до ног.Себастьян склонил голову набок. Ему показалось кощунственным бесцеремонно пялиться на Сиэля, но превозмочь желание любоваться им оказалось невозможно.Он задевал взглядом белоснежные и недосягаемые ноги. Должно быть, так всякий хищник отрывает резцами кусок желанной добычи, чтобы уже в тени, спешно, проглотить его и переварить.Сиэль сказал подойти ближе и встать на колени, затем склонился к мужчине: ?Откройте рот?. Палец провел по краям передних зубов.—?С первой встречи заметил, какие у вас длинные, острые клыки, первый раз такие вижу! Вы случайно не вампир? А может быть, демон, которому я по неведению вещал о Сатане? Заведете еще меня в свои искушающие ловушки… —?Он весело усмехнулся и подул на челку мужчины. —?Но?— вряд ли. У вас взгляд пса, которого вы так презираете! А я люблю собак, Себастьян. Вообще люблю послушных мальчиков.Сиэль надавил на нижнюю челюсть, заставляя закрыть рот, затем погладил по щеке. Улыбнулся одной из наиболее светлых, но двойственных улыбок, такие могли сулить и боль:—?Сегодня обучу вас нескольким командам. Они довольно сложные, но если не справитесь, Себастьян, я вас очень… очень сильно накажу. —?Воздух прорезах хлыст и усмешка. —?Так что постарайтесь не оплошать.***Себастьян опустился в кресло и закурил. Клод оторвался от книги, свежего детектива. Они были одни в комнате для отдыха: люди пользовались хорошей погодой с утра и гуляли.—?Расскажите, как это было. Что он делал? Он заставлял вас лизать свои ноги? —?Он буквально пронзал Себастьяна взглядом своих жутких, холодно-теплых глаз. Себастьян скривился:—?Я не собираюсь ничего вам рассказывать.—?Как жаль. Я думал, мы в одной лодке и можем помогать друг другу. Мы могли бы обмениваться историями… Увлекательными историями. Если понимаете, о чем я.—?Не думаю.Клод Фаустус становился все неприятнее с каждый встречей, но терпеть его присутствие приходилось из-за господина.—?Что ж… У вас найдется сигарета? —?В прошлый раз Клод забрал все.—?Носите свои. —?Себастьян хотел спрятать портсигар, но передумал. —?Ладно. —?Он наблюдал за тем, как Клод берет сразу четыре, а затем поинтересовался:?— Как давно вы знаете мистера Фантомхайва?—?Вы имели в виду: как давно познакомился или как давно он мой господин?—?Должно быть, второе.—?Определенно дольше, чем вы. Был, есть и буду. Я всегда тот, кто остается.—?И много других было?—?А как думаете, почему нас трое? Чтобы было из чего выбрать. Человека с ножом помните?—?Тот сумасшедший.—?Связь между господином и подчиняющимся крайне тонка и своеобразна, а много всякого сброда падки на своеобразности. В этом вопросе необходима тщательная выборка. Много психопатов, извращенцев. Люди, горячие сердцем, всегда ходят на грани, отсюда и… возможность пересечься с неприятным контингентом.—?Я ничего об этом не знаю.—?Еще бы, у вас все на физиономии написано. Знаете, почему мой господин вас выбрал?—?Просвятите.—?Вы похожи на меня, а ему нравится мой типаж.—?Вы высокого о себе мнения.—?Не безосновательно. Вы из себя мало что представляете. Он скоро это поймет, как и я.—?Это мне говорит человек, устраняющий конкурента исподтишка? И чем: вазоном, попавшимся под руку? Я нахожу это подлым, трусливым и… определенно безвкусным.—?Мне безразлично ваше мнение обо мне. Господин мой. К концу сезона рекомендую упаковать вещи заранее, чтобы не устраивать лишней драмы. Он презирает тех, кто устраивает сцены, а ведь вы обязательно устроите сцену: боль будет почти невыносимой. Ведь когда нам есть что терять… что мы, как нам казалось, нашли…Клод многозначительно замолчал. Себастьян поднялся на ноги, он силой воли заставил себя не открывать рта и не отвечать Фаустусу. В тоже время Себастьян почувствовал необходимость уйти, в нем словно забурлила энергия, необходимость что-то сделать, и он решил выйти в сад прогуляться.Он долго шел вперед, бесцельно, огибая широкие благоухающие клумбы. В этот сезон было много бабочек. В прошлые Себастьян не обращал на них внимания, ему об этом поведал господин. В бабочках была своя красота?— и много… много энергии, не смотря на их парусную хрупкость.?Ублюдок?,?— думал мужчина и тешил себя мыслью, что время, так или иначе, все расставит по своим местам. И все же снова и снова он возвращался мыслью к Клоду и его словам.Сколько он с Фантомхайвом? Уж, конечно, он знает его куда, лучше чем Себастьян. Они давно вместе. Что их держит?От подобных мыслей становилось настолько тоскливо, что создавалась своего рода пропасть без дна. В нее можно было бросить что угодно?— она сожрет с единственным исходом?— мучительным и воспламеняющемся эхом. Не нужен. Временный.Пытаясь проанализировать их отношения с Фантомхайвом, Михаэлис натыкался на тупик. Время, время, время… Скоропалительность. А так же?— необъяснимое притяжение.Одно он понимал точно: этот молодой и властолюбивый человек притягивал своей энергетикой. Пожалуй, не обладай он и толикой своей внешней красоты, эта сила притяжения оставалась бы при нем и продолжала работать, как магнит.Хотелось совершить нечто такое, от чего Сиэль Фантомхайв?— нет, его господин?— пришел бы в восторг. Но вообразить такое оказалось сложным. Что ж, пусть не восторг,?— а ?просто придется по душе?. Этого уже достаточно.О, этот юноша мучил его, хоть это и было прекрасное мучение, возможно, из тех, что пробуждает сама внутренняя и человеческая преисподняя, когда заставляет задуматься о жизни.Себастьяну пришла в голову мысль, потратить время с пользой, то есть избавиться от лишней энергии. Почему бы не найти Сиэлю нового зеленого монаха, взамен погибшего странной и мучительной смертью от паразита?Он тут же решил, что лучшего места, чем кромка сада, не найти, правда, понятия не имел, как отыскать маленькое существо, маскирующееся в листве и ведущего монашеский образ жизни. Придется проявить усердие и надеяться на удачу.Вдали играли в бадминтон. При приближении оказалось, что мисс Элизабет и ее компания. Молодые люди на этом клочке земли оказались единственным источником живого шума. Они постоянно чему-то смеялись и беззастенчиво хохотали.Девушка пила лимонад и заметила нового знакомого, она энергично помахала рукой. Себастьян вспомнил густой аромат восточной сладости и подумал, что эти духи не подходят девушке. Возможно, роза и мята.Интересно, какой парфюм подойдет господину?..С этими мыслями его и застали врасплох, когда он по второму кругу обходил заросли акаций и затесавшихся в них новорожденных пихт.—?Вы что-то потеряли?—?Скорее что-то ищу.Мисс Элизабет улыбнулась:—?Не поверите, но именно так я и подумала о вас, когда увидела в первый раз. ?Этот человек что-то ищет?! Но что же вы ищете? Скажите скорее, чтобы я вам могла помочь.—?Боюсь представить выражение лица, подходящее к вашим мыслям,?— улыбнулся Себастьян. —?Возможно, вам попадалось маленькое существо в здешних зарослях, оно похоже на монаха, только зеленого, как лист дерева?Девушка озадаченно сморщила нос.—?Я видела только монахинь, но поверьте, их лица были розовыми и полными жизни,?— она засмеялась, а затем подала знак своим товарищам, чтобы продолжали играть без нее.Какой-то юноша настойчиво ее звал по имени.—?Вас зовут. Наверное, без вас не справятся,?— заметил Себастьян.—?Признаться, мне наскучили игры, а ?поиски зеленого монаха? звучит куда интереснее.—?Боюсь, этот вызов должен принять я один.—?Это какое-то насекомое, верно? Я совсем в них не разбираюсь. Вы ловите для мистера Фантомхайва? А ведь мы познакомились с ним этим утром. Признаться, после недавнего вечера, я стала думать о нем, как о напыщенном и высокомерном человеке, но я ошиблась. Он галантен, любезен и знает много премилых шуток. Вот бы мой брат умел так шутить при всей его любви делать это постоянно! —??Господин и шутки???— изумился Себастьян.—?Ах, мне пора,?— спохватилась девушка. —?Желаю вам найти вашего монаха, и, если пожелаете, присоединяйтесь к нашей игре и приводите своих друзей!И она уплыла. Розовое облачко. Себастьян провел в саду много времени, но так и не нашел богомола. Он вглядывался в листву до того, что в глазах начинало пестрить.Выйдя из зарослей Михаэлис наткнулся на барона, тот отдыхал на скамье и увидел его:—?Сядьте рядом со мной,?— он похлопал по сидению. —?Скажите, вы его видели с утра?—?Возможно,?— Себастьян опустился на скамью, у него гудели ноги, начиная от колен. —?Вам следует самому найти его.Барон выглядел до того расстроенным, что Михаэлису даже стало его жаль.—?Знаете, а я видел ваш взгляд, когда он прогонял меня,?— пробормотал Кельвин, все больше себе под нос. —?Но я на вас не сержусь.—?А есть за что? —?удивился Себастьян, он приподнял брови.—?Думаете, я не понимаю, что вы чувствовали в тот момент, когда он гнал меня прочь? —?барон вытащил из внутреннего кармана платок и вытер лоб. —?О! Вы так молоды! Красивы, полны сил! Что говорить обо мне, верно? Не стоит усилий! Вы смотрели и чувствовали жалость и превосходство: какой-то толстый старик копошится червяком у ног нашего юного господина и умоляет о прощении! Смешно, можно почувствовать счастье, что я никогда не окажусь на его месте…Себастьян в изумлении приподнял брови еще выше:—?Напрасно вы так обо мне думаете. У меня в тот момент не было ни одной подобной мысли.—?Ни одной подобной? —?переспросил барон.—Разве что мне казалось происходящее… чрезмерным. Но я не имею права судить.—?Верно. Не имеете,?— надавил мужчина. —?Если бы вы знали, через что я прошел рядом с ним… Он может еще меня вернуть, как думаете?—?Я не знаю.—?Думаю, шанс есть. Он всегда есть, разве нет? Сиэль Фантомхайв умный человек. Возможно, он так поступил ради моего блага, как считаете? Прогнал меня? ?Никак не считаю, и, ради бога, просто оставьте меня в покое?,?— подумал Себастьян, его жалость улетучивалась, сменяясь раздражением, но он понимал, что барон?— хорошая возможность что-нибудь узнать о Сиэле. В тоже время говорить о нем с кем-то казалось чем-то неправильным.Лучше ничего не знать, если через других, или знать?— только от него самого. Все остальное окажется ложью, искажением, домыслами. Как всегда оказывается в таких ситуациях.—?Из благих побуждений, отправил к семье, зная, что так будет лучше,?— продолжал старик. При ярком свете дня вся его некрасивость освещалась ровным, обильным потоком, не давая ускользнуть изъяну. У барона лицо было тыквообразной формы, узкий лоб, широкая нижняя челюсть с рыхлой, дряблой кожей, маленькие потерянные глаза, напоминающие о носорогах. Жиденькие, блеклые волосы, которые он тщательно укладывал; гуще была лишь борода, которая только добавляла грузности нижней части лица и торчала во все стороны, как потрепанная щетка. Держался барон плохо; в его осунувшейся фигуре сквозило растерянностью, к тому же он обильно потел и то и дело отирал виски и лоб с шеей.Рыхлый толстый жучок. Такого Себастьян видел давеча в коллекции Сиэля, пришпиленным на белый лист бумаги, рядом еще трепетала кремово-коралловая бабочка.Какое-то время барон молчал, шумно втягивая ноздрями нагретый воздух. Себастьян придумывал вопрос, но ничего не приходило в голову: все казалось каким-то нелепым. Барон внезапно вздохнул и горячо воскликнул:—?Но если бы он знал, что я готов бросить все! В эту же минуту бросить всех и все, только бы он дал знак! —?Он лепетал, и показался таким уязвленным и душевным в этот момент, что вопрос получился сам собой:—?Что он вам дал? —?Себастьян посмотрел на барона, ловя его тусклый взгляд, и тот как будто удивился вопросу не меньше самого Себастьяна. Себастьян уже подумал, что зря спросил, как услышал:—?Меня. Он дал мне самого меня. —??Разве не очевидно?? звучало в этом. —?И верите, что такое возможно? Я был пропащим человеком. Всю жизнь маялся ужасной нелюбовью к себе, а потом встретил его, и он научил меня, как не просить любовь, а давать ее. Я давал как мог, я даже нелюбимую жену принял, а она ведь тоже меня не любила, но потом почувствовала, как я к ней… почувствовала, что ей дарят, и успокоилась. Правда, его я все равно люблю больше. Это я уже поступил неправильно, не послушался его. Такие люди, как Сиэль,?— встречаются раз в жизни, если очень-очень повезет. Мы счастливцы. Как бы то ни было… Себастьян, вы же Себастьян, верно??Как будто их было так много, что он стал забывать имена?.—?Да.—?Не повторяйте моей ошибки, иначе останется один Клод. Не люблю Клода."Еще бы", —?усмехнулся про себя Себастьян, но вслух спросил:—?Что вы имеете в виду?—?Вы думаете, причина в том, что я вел себя дурно или я старый, но дело еще в другом… Я ведь… всего себя отдал ему, но мне кажется, что я допустил ошибку… Вы окажетесь на моем месте, если будете как я. Но понимайте это, как хотите. С чего я должен делиться с вами тем, что добыл через потери и горе? Я и так много сказал. Мне пора.С этими словами барон поднялся на ноги. Он ушел, все такой же слегка осунувшийся, потрепанный жук. Себастьяну только что удалось подсмотреть на него в лупу. К несчастью, оказавшись в одиночестве, мужчина вспомнил о своей неудачной охоте.Было в этом нечто унизительное?— не суметь поймать сущую мелочь для господина. Себастьян окинул взглядом сад, деревья вокруг, и тяжело вздохнул.Вдруг случилось чудо. Иначе это нельзя назвать.Снова как в первые минуты приезда…Зеленый монах смотрел на него, покачиваясь на ветке.Полное, раздутое брюшко, инопланетные глаза, которые как бы с любопытством спрашивали о чем-то. Природе не нужны слова, чтобы выражать себя. Естественное течение жизни… Природа говорит действиями, верно?И никогда ни о чем не просить. Искать точку изобилия.Зеленый монах словно прежний, он вернулся назад, чтобы вновь встретиться. Снова побороться.Себастьян поднял голову вверх: ласточки летали низко, будет дождь.Спасибо.