Глава 3. Человек предполагает, а бог располагает. Часть 3/3 (1/1)

3.4 Мария совершенно не понимала, что за паника из-за Сары и почему мистер Пэрриш собрался на ночь глядя тайком пролезать в палату к ней, не говоря о том, что изначально они зашли домой за вещами сестры. На пороге они столкнулись с мамой, вдруг вернувшейся домой раньше обычного, она озадаченно посмотрела на гостей. – Джуманджи? – удивилась она. – Вы о той настольной игре, которую привезли от бабушки? Не понимаю, почему вокруг неё столько суеты. – Мам, ты помнишь, как Сара вернулась домой? – с сомнением спросила Мария. – Мария, что за вопросы? – растерялась мама. – Она приехала рано утром, хотела сделать сюрприз, в итоге всех перепугала. Я ведь тоже спросонья думала, что к нам грабители залезли! – Она говорила об этом так уверенно, что Мария даже начала сомневаться правильно ли она сама помнит события того злосчастного утра. А ещё казалось, что мама наконец-то смогла высказать всё то, что ей беспокоило эти дни – выдохнула так, будто что-то тяжёлое упало с плеч и груди, позволяя наконец-то выпрямить спину. – Мы даже поговорить-то не успели, как Сара сразу попала в больницу, практически с самого порога! Мне так стыдно из-за папиной вспыльчивости, что я всё никак не могу собраться и прийти к ней. Боюсь, что как бы не его реакция на её беременность не стала причиной ухудшения её самочувствия… Простите, – спохватилась она, – я наговорила лишнего. Мария озадачено посмотрела на маму, потом на Джастина и мистера Пэрриша. Выходит, с мамой приключилось то же, что с ней в детстве? Она не поднимала тему не из-за папиного нежелания говорить об игре, а из-за того, что просто не помнила о ней! Мама была той, кого Сара называла заблудшей душой – человека, угодившего в Джуманджи, но не являющимся игроком. Когда Сара говорила об этом? В тот вечер, когда они разговаривали после первой игры или, когда они путешествовали вместе по Джуманджи? “Такие люди в лучшем случае сочтут произошедшее сном, но обычно они даже не вспоминают о своих приключениях. В прошлом ты случайно попала в Джуманджи, поэтому и забыла о ней сразу же, как покинула. Заблудшие души меняются, хотя не знают причины, будто просто прозрение нисходит”.

Изменилась ли тогда Мария? Кажется, именно после этого она впервые сама отшила Рока и начала общаться с Питером. И именно тогда у неё начали портиться отношения с Джуди. “Джуманджи старается скрыть своё существование, хотя игроки для неё важны. Если игрок заканчивает игру и ящик уходит к другому, то прошлый обладатель со временем забывает о Джуманджи, но сохраняет накопленный в ней опыт. Но в случае с чемпионами явно что-то не так, если они играли пять лет назад и вскоре избавились от игры, то уже должны были забыть о ней. Словно у них осталось что-то, что их до сих пор связывает с Джуманджи”. Что-то, что связывало их с Джуманджи… Тетради с заметками? У Джуди даже в её личном дневнике были записи, касающиеся игры, но Джуди и Питер кое-как отыскали эти тетради и ежедневники и даже удивились, что те так и не попали на растопку. И как-то слабо представлялось, что все кривляния Питера, которые оказались языком манджи, могли как-то сохранить его воспоминания. Может, дело было в мистере Пэррише. Всё это слишком сложно и непонятно. Мария уже запуталась, пытаясь найти хотя бы какие-то объяснения происходящего, но чем больше она искала ответы, тем больше возникало вопросов. Мистер Пэрриш и сам терялся в догадках и пока единственным, кто мог бы хоть что-то объяснить – это Сара. Может, с другими игроками Сара на ножах, но ведь не с ней, не с Марией?

– Мама, я отнесу это Саре, – показала Мария собранную сумку. – Ей что-то очень нужно из этого, что она даже договорилась, что я принесу и передам через персонал. Как же было неудобно врать маме. Наверное, она впервые так врёт родителям, но не имела представления как ещё объяснить свой поступок. Если мистер Пэрриш прав, то эти вещи опасны. Может, именно они в то злосчастное утро и привели джуманджийских обезьян. Мама опять удивлённо посмотрела, кивнула и тут же попросила подождать: скрывшись ненадолго на кухне, она вернулась с любимым детским лакомствами Сары. Мария от такого нервничала лишь ещё больше. Мама вела себя так, словно ничего не случилось, но при этом всё-таки испекла кекс, чем пошла против папы. Хорошо, что не пришлось объяснять почему вместе с ней Джастин Геллуин и Алан Пэрриш. Врать было очень тяжело: она не умела этого делать и не хотела уметь – каждое слово словно камнем било по ней самой, словно накрывало не то оползнем, не то лавиной. Совсем как зыбучие пески в Джуманджи – каждое слово затягивало всё глубже и норовило убить её. Но почему-то именно сейчас улицы Брантфорда кажутся более опасными, чем джунгли. Сейчас, когда в городе стало намного спокойнее, а она в сопровождении двух мужчин. Или же это было просто предчувствие надвигающейся беды. Где-то вдалеке гаркнула птица. Совершенно чужим для Брантфорда голосом. Город затопил лай собак. Внутри всё сжалось, а мистер Пэрриш резко остановился, прислушался и принюхался к почти уснувшему городу, прилёг ухом к асфальту. – Почему они все лают? – заволновалась Мария. – Причём не только собаки, но и совы, – заметил мистер Пэрриш, вновь прислушиваясь к гулу голосов животных. – Не помню, чтобы в нашем зоопарке были лающие иглоногие совы и тем более кто-нибудь из джуманджийских. Не нравится мне это. Нужно было взять игру с собой и вернуть твою сестру туда со всем её джуманджийским барахлом. Стоило ли спорить с ним или нет, Мария даже не стала думать: ей надоело задавать вопросы, на которых не будет ответов. Задаст тогда, когда окажется рядом с Сарой. А может, Питер, Джуди и папа смогут что-то узнать в Джуманджи и расскажут сами. Или она сама должна найти на них ответы. А чтобы их найти, нельзя стоять на месте, нужно двигаться вперёд. Да, как в Джуманджи, собраться и идти дальше, чтобы разгадать загадку. Вот и сейчас она должна добраться до Сары. Если же ответа у сестры нет, то Мария просто сменит направление. Нельзя стоять на месте. Тем более сейчас, когда её реальность так тесно стала переплетаться с игрой. Мария даже не сразу поняла, что её мысленные образы стали реальными: больничное крыло затянуло лианами, из окон торчали тропические деверья. Вокруг всё шумело, шуршало и шипело. Всё это было правдой, даже когда её чуть не сбило с ног какое-то дикое животное. Хорошо, что спас мистер Пэрриш, оттянувший её за шиворот. – Вот поэтому нельзя ничего приносить из Джуманджи, – проворчал он. – Игра всегда возвращает своё! И, пожалуйста, будьте внимательны! – отчитал Алан, отталкивая в сторону уже Джастина, на которого неслась, судя по всему, превращавшаяся в зебру медсестра или, может, даже врач. За ней следом неслись слоны, носороги и завершал этот караул карликовый бегемот. – Та-а-ак, – протянул он, провожая взглядом животных, – мартышки и лев уже где-то в городе. – Почему?.. – не понял Джастин. – Джуманджи всегда выпускает животных в одном и тоже же порядке. Скоро объявятся джуманджийские москиты и начнётся эпидемия. Но если кто-то перед этим встретится с серой пещерной сороконожкой, то ему повезёт и яд москита его не убьёт, насекомое наоборот избавит его от отравы личинки, только вероятность этого, – Алан скрестил руки и пожал плечами, – практически на нуле. Так что нам придётся закончить как минимум начатый ход. Идём искать наших игроков, – он осмотрел обвитое здание и начал разминаться, – туда, – указал он на окно второго этажа. Именно оттуда больше всего уже вылезало растений, чудом оставив ещё щель для выбирающихся оттуда относительно небольших животных и птиц. Если его глазомер ещё не подводит, то они там с лёгкостью пролезут. Если никто не попытается убить в это время. Или если же опять не придётся спасать выпавшую из реальности Марию. Где-то там образовалась дыра в Джуманджи. Алан опять вернётся туда. В эти джунгли, пленником которых он был так долго. Снова ван Пелт будет преследовать его. Но почему-то именно теперь Алан хотел встретиться с ним. Пусть охотник и чокнутый, постоянно гонялся, чтобы убить, и оскорблял вдогонку, в лучшем случае обзывая трусом, но Алан хотел увидеть ван Пелта, так похожего на отца. Увидеть и раствориться в иллюзии, что родители всё ещё живы. Хоть на время забыть о том, что в чём-то реальность оказалась страшнее Джуманджи. А для этого им надо как-то забраться на второй этаж. Прорываться-то через главный вход всё равно не имело смысла: там паника, давка, люди превращаются в животных и смешиваются с живностью Джуманджи. Лифт наверняка уже заблокирован, а лестница стала непроходимой из-за растительности. Лианы не так опасны, но с ними всегда лезут ещё и плотоядные и ядовитые растения. Алан за все прожитые в Джуманджи годы так и не смог определиться, что опаснее: стручки или пурпурные, тем более не был уверен, что время реальности совпало с джуманджийским: что делало менее смертоносным одних, на других действовало с точностью наоборот. В любом случае снаружи в окнах, где ещё чудом горел или моргал свет, видно, что внутри полный хаос. Вот опять мимо пронёсся гусь в медицинском халате, а рядом пропрыгала гигантская жаба в больничной пижаме. Если ничего не предпринять, то больничный хаос скоро расползётся по всему Брантфорду. И неважно уже будет, оцепят здание или нет, да и Джуманджи этим всё равно не остановишь. Если просчитать поведение Джуманджи Алан мог, то он не учёл одного: слишком давно он реально выживал и скакал по диким джунглям как Тарзан или Маугли. Хоть он зачем-то старался поддерживать форму, посещая скалолазание и временами даже ходя в походы, это всё равно не сравнивалось с Джуманджи. Ощущение от лиан и ползающих по ним кусачих и жалящих до покраснения и распухания кожи насекомых под руками и ногами, неудобная, пусть и спортивного кроя одежда, отсутствие страховки, близко не стояли с тем с земным активным отдыхом. И это только он, а Мария и Джастин и того опыта не имели вовсе, максимум по канату в школе поднимались. Дети ворчали, шипели, пищали, порой откровенно ныли от боли, но продолжали подъём, стряхивая, а порой и повторяя действия Алана, вырывали насекомых зубами и сплёвывали вниз. Иногда чуть не падали сами, но держались. Что ж, им повезло, что яд этих тварей ещё не столь опасен, хотя через сутки запросто может свалить в агонии, которую не факт, что удастся пережить. Ребятам этого лучше не знать, но вот ягоды для противоядия разыскать стоит как можно быстрее. Найдёт – тогда и расскажет, что покусавшие их сороконожки не так безобидны и надо съесть вот это, то и ещё третье. Причём третье самое отвратное, но самое важное для нейтрализации, а эти зуд и опухлость прекрасно снимают следы синих слизней. – Может, всё-таки стоило попробовать по лестнице? – спросил Джастин, приходя в себя после жуткого подъёма и временами расчёсывая набухшую местами кожу. Внутри здание уже практически не угадывалось: стены, пол и потолок исчезли, вместо них кругом жёлто-зелёные заросли, ржавая почва, а над головой среди листьев проглядывает солнце. Там, где должна быть в теории лестница, раздалось грозное рычание из густых зарослей. Все замерли в напряжении, но зверь охотился на кого-то иного и до новых участников своего мира ему не было дела. Джастин тут же потупился, что оно и к лучшему, что всё же не решили идти лестницами. – Лев? – неуверенно спросила Мария. – Саблезубый тигр, – покачал головой Алан. – Мы уже не в больнице, а внутри Джуманджи. Граница между игрой и реальностью стёрлась. – Как такое вообще возможно? – Это Джуманджи. Для неё это нормально. – Как же Алан давно не говорил эту фразу. И как же давно он не был здесь, что не мог с точностью сказать где же именно они. Или же джунгли действительно изменились: растительный мир менялся, рос и местами гиб, а ещё профессор Ибсен вносил коррективы своими безумными роботами – вот Алан и не может сориентироваться, хотя каким-то внутренним чутьём он примерно представлял где, но не был уверен. Или Алан отказывался верить в это. – Я здесь была, – неуверенно сказала Мария, а вот шаг её был твёрдым и чётким, в определённом месте. – В прошлый раз Сара вела меня здесь. Мы недалеко… – От болота Отчаянья, – всё-таки сдался Алан: ещё еле уловимый, но знакомый запах, доносившийся сквозь зной. Здесь было относительно спокойно только потому что всё в Джуманджи стремилось убраться отсюда как можно дальше. Однако из глубин зарослей доносились звуки, которые казались слишком неуместными. Он ринулся вперёд на крики младенца и оторопел. – Я проведу их, – прохрипела девушка, пытаясь освободиться, но костлявые пальцы Сталкера лишь сильнее сжали шею и встряхнули как куклу. Одной рукой он удерживал заложницу, а другой неожиданно аккуратно прижимал к себе орущего запеленгованного младенца. – Я проведу, – продолжала кряхтеть та, всё ещё беспомощно царапая пальцы на своей шее. – Ты не проводник. Младенец закричал ещё сильнее. Под землёй пронёсся толчок. Не сильный, почти незаметный, Алан скорее интуитивно уловил его, похожий на первые признаки извержения вулкана. Однако проблема была в другом – здесь их быть не должно – слишком далеко от жерла и извержения здесь давали знать о себе лишь редко доносимой джумасоном вулканической пылью. Тем более здесь, в самом тихом месте всей Джуманджи, убивающей этой мнимой безопасностью. Алан ошарашенно развернулся: со всех сторон в их сторону надвигались хищники Джуманджи от мелких безобразных насекомых, до гигантов-млекопитающих. Защититься нечем: рядом только спрессованная в твёрдый камень глина и трава зарослей, которой он скорее пальцы себе отрежет, чем вырвет её. Да и толку от этого веника? Добежать до ближайшего дерева, может, суметь-то сумеют, но не забраться – первые сучья слишком высоко, а ствол, как на зло, гладкий и ровный. Однако первый зверь прошёл мимо по направлению к Сталкеру, потом второй, окружали не Алана и детей, а шли в направлении Сталкера. – Я верну… его… верну проводника, – с трудом выдавливала девушка из себя, – верну Пэрриша, и мы закончим игру… Я закрою брешь. – Что всё это значит? – Алан совсем потерял понимание происходящего. О нём ли говорила девушка? Но больше его сбивало с толку то, что животные, всегда подчинявшиеся Сталкеру, рычали, шипели и наступали на своего хозяина. – Он уже здесь, – поскрипел голос Сталкера, шляпа колыхнулась и перо указало в сторону Алана. Первое животное набросилось на своего хозяина, тот отшвырнул девушку и схватил за горло хищника, встряхнул и на его движение из шкуры начали высыпаться иссыхающие внутренности. Они рассыпались трухой, обнажая донельзя белые кости. Вспыхнувшие красные огоньки в глазных провалах черепа испугали остальных хищников и заставили бежать прочь, возвращая всё на своё место. Младенец всхлипнул и замолк. – Я исправлю, – продолжала повторять девушка, вцепившись в подол Сталкера, – я закрою брешь, только не отбирай его. Не отбирай, не сейчас, я всё сделаю!*** – Ой-ёй, – выдавил из себя Слик, с трудом удерживая равновесие и при этом ловя падающий с полок и стен товар. Этот толчок был значительнее сильнее предыдущих. Холодный порыв ветра оставил неприятное ощущение и осознание происходящего. – Это нехорошо, – засуетился он. – Друзья мои, я вынужден закрыть магазин. – Слик, что происходит? – затребовала ответ Джуди. – Это стоит спрашивать у вас, мисс Джуди, – отозвался он уже изнутри магазина, куда спешно заносил всё. Его голос прозвучал на удивление ровно и небрежно, хотя внутри всё кипело – хотелось обвинить в первую очередь эту девчонку, а потом и остальных победителей следом. До их возвращения Джуманджи медленно, но всё же шла на поправку, залатывая одну дыру за другой, иногда ради сбережения ресурсов выкидывая целые племена и стирая участки. Мастера делали всё возможное, вычищая всё, что могло тратить зря силы. Ибсен явно пополнил свои списки вымерших видов. Новые случайные игроки давали некоторый запас, но надолго этого не хватало. Слившиеся с Джуманджи или умершие в ней быстро становились бесполезными жертвами. Пока Сара была в игре, было более-менее спокойно. Может, спокойно было лишь Слику, привыкшему, что девушка под боком и он всегда в курсе того, где она и как: поставщик был залогом того, что их мир выживет, даже если сам поставщик застрял в игре. Ещё один толчок. Слабый, почти незаметный. – Слик, только не говори, что Джуманджи опять ломается, – не унималась назойливая девчонка, хвостом преследуя торговца. – А не этого ли вы хотели, мисс Джуди? – развернулся Слик. В то время, как Сара зовёт его, его донимает назойливый игрок, способный снести остатки разваливающего мира. – Разгадывайте свою загадку и убирайтесь отсюда, – помахал он рукой, словно отгонял назойливую муху. – Не хотите же вы сказать, что именно здесь ключ к вашему выходу. – Тебя это не касается. – Ошибаешься, милая девочка, – навис он над ней, – Джея Урагана Слика касается абсолютно всё. Да, абсолютно всё. Всё, что касается Джуманджи – как ни крути это его мир, его дом. Пусть он не хранитель, но он мастер игры и он один из тех, кто несёт ответственность за действия игроков и их влияние на мир. Он из тех, кто направляет игроков и контролирует их. И он один из ответственных за все бедствия, которые принесли эти дети. Хранитель был прав, когда хотел избавиться от них и от проводника, но сама Джуманджи считала иначе.

– Джуд, угомонись, – вмешался Питер, разнимая их. – Где ещё во всей Джуманджи можно купить то, чего нет? Мистер Джессуп, вы нашли что-то из желаемого? – То, что я видел, у меня ничего из этого нет, – он посмотрел на револьвер в своей руке, – но если я что и желаю, то только это. Может, это сравняет мои шансы при встрече с Сарой, – криво усмехнулся мужчина. Слик ещё раз осмотрел отца Сары. Всё же эти двое похожи, Слик даже не сомневался, что выбор выпадет именно на этот револьвер. Второй револьвер из пары, принадлежавшей Саре. Наследие Джуманджи от игрока с Дикого Запада. Слик не особо разбирался в этом, но богатая цветочная гравировка и перламутр на рукоятке уместно смотрелись в пальчиках Сары, чем какое-нибудь громоздкое ружьё. – Этот револьвер принадлежит вашей дочери, мистер Джессуп. Продать может лишь она.

– Слик, что тебя связывает с моей дочерью? – Джуманджи, – не задумываясь ответил торговец, оставив Эсана в недоумении. Так легко и просто, словно эта игра была единственной связью. Это тоже, самое что сказать, что Эсана с Самантой связывала лишь принадлежность Земле. – Мистер Джессуп, если вас больше ничего не интересует, позвольте откланяться – дела, – он снова снял шляпу и тут же надел её, свистнул, махая непонятно откуда взявшейся в его руке косточкой. Раздался грохот откуда-то из-за его прилавка и с жутким шумом объявился гигантский бассет, активно виляющий хвостом из стороны в стороны, что Эсан и дети кое-как удержались на ногах от резких порывов воздуха, швыряющих их из стороны в сторону. Пёс затормозил рядом с Джуди, обнюхал её, заставляя волосы болтаться от очередных обрушившихся на неё потоков воздуха, облизал. Девушка корчила недовольные рожи и сгибала пальцы в подобие когтей. – Слик, когда ты продашь эту псину? – взъелась она. Бассет пристыженно прижался к земле и обиженно заскулил, что его радость встречи не разделили. – Ищейка, – поправил тот, мигом вскарабкиваясь на пса и угощая костью. – И продаётся почти даром – всего-то за десять тысяч золотых монет. – Было же всего пять тысяч! – разозлилась она. – Инфляция, – пожал тот плечами. – Гюнтер, след! – скомандовал торговец и пёс с грохотом понёсся куда-то вглубь зарослей, откуда донеслось: – Мистер Джессуп, не забудьте потом заплатить Саре за револьвер. – Думаю, десять тысяч золотых за джуманджийского пса, не желающего тебя сожрать, невероятно добродушного и при этом способного найти даже иголку в стоге сена, цена приемлема, – высказал вслух мысли Питер, за что тут же схлопотал от сестры. – Вдруг мы должны были купить его, вдруг он и был разгадкой и привёл бы нас, куда следует? Именно Гюнтер нас привёл тогда к болоту Отчаянья, где мы и отыскали Алана, хотя место, согласись так, дурно пахнущее. – Ага, и искреннем тоже он будет, – съехидничала Джуди, стряхивая с себя вязкую слюну. – “Купи то, чего нет – желанию ответ. Правда заведёт вперёд, искренность откроет свет”. Но… – задумалась она, – малявка, ты можешь быть прав: Сара зачем-то водила Марию туда, давайте попробуем. Револьвер-то нас никуда не приведёт, в отличии от этой псины. Мистер Джессуп, ваша загадка, так что решайте быстрее. Эсан кивнул и вновь посмотрел на револьвер в руке. Совсем не то, что ему нужно, но единственное, что привлекло внимание из показанного. Может, увидь собаку раньше, он бы взял её, правда, не представлял откуда достать такую сумму: вряд ли золото в игре дешевле, чем в реальности. Эсан не особо разбирался в собаках и эту породу знал лишь из-за щенка Сары в детстве. Бассеты казались все одинаковыми, но почему-то именно этот гигант напомнил о Друпи, который вопреки своему мультяшному тёзке был шкодливым непоседой, гордостью маленькой Сары и любимцем всей детворы в округе. Непоседой, которого жестоко убили и бросили посреди улицы. Если бы Эсан и купил собаку, вряд ли бы это вернуло ту малышку Сару. Как, собственно, и револьвер. Ещё один толчок под землёй. – Джуд, может, осмотрим сразу механизм? – посмотрел под ноги Питер. – На всякий, вдруг там опять шестерёнка сорвалась.