26. Скрыть, прятаться (Hide) (1/1)

Надрывный вопль ввинчивался в разум подобно штопору. Кто-то выл, визжал и истерически рыдал. Голова пульсировала болью в такт этим пронзительным, протяжным звукам. Невыносимо. Нужно поскорее открыть глаза, встать, пойти узнать, откуда этот шум. Или хотя бы заткнуть уши. Такое простое движение, с ним справится и ребенок. Руки не хотели слушаться. Казалось, каждая из них весит целую тонну. Веки словно налились свинцом. С третьей попытки тело все же получилось заставить шевелиться. Левое плечо тут же отозвалось неприятной, тянущей болью. Еще бы, он же хорошо им приложился, когда полетел на землю.Когда Роб вытолкнул его из-под колес грузовика, а сам остался на дороге. В один момент ужас от осознания произошедшего затопил его полностью, а тошнота противным комом подкатила к горлу. Мысли закружились в голове паническим хороводом, и толком не получалось зацепиться ни за одну из них. Нужно ли позвонить в полицию, или это уже сделали за него? Что он скажет копам? А водителю грузовика, если тот не уехал? Или нужно вызвать службу спасения? Что ему делать теперь? Что делать? Что? Постепенно из хаоса, творящегося в его сознании, сформировалось одно-единственное устремление: он должен найти Роберта. Все, что от него осталось. Билл распахнул глаза и резко сел — отчаянье придало ему сил — и тут же едва не свалился обратно от накатившего головокружения. Зрение никак не прояснялось, голова словно готова была разлететься на мелкие кусочки. И эти вопли, проклятые омерзительные вопли, стали только громче. Билл наклонился вперед, тяжело опершись руками о землю... которая неожиданно оказалась вовсе не твердой и холодной. Или это не земля? И правда: сдвинув правую руку, он неожиданно наткнулся сначала локтем, а затем и кистью на препятствие, которое не могло быть ничем иным, кроме как стеной. Он каким-то образом очутился в доме? Все еще ощупывая стену, другой рукой Билл принялся судорожно тереть глаза, силясь избавиться от застилающего их тумана. Пришла мысль позвать на помощь — наверняка его услышат, ведь кто-то его принес сюда, верно? Однако из пересохшего горла вырвался только едва слышный, жалобный хрип. — Вода слева от тебя, Билли, — голос, который он уже и не надеялся когда-либо услышать, раздался совсем рядом, отчего Билл замер, боясь лишний раз вдохнуть и тем самым разрушить наваждение. — Жаль, что эти тупые гагары тебя разбудили. — Га... га... ры? Билл закашлялся, а потом судорожно принялся шарить вокруг себя левой рукой. Довольно быстро он нащупал бутылку с водой, хвала всем богам, уже открытую, и тут же жадно припал к горлышку. Прохладная вода показалась ему самым вкусным напитком, который он пробовал в своей жизни. Даже головная боль как по волшебству стала меньше, а зрение чуть прояснилось. — Ну да, гагары. Разорались, словно этих сучек кто-то раскаленной кочергой в пернатые задницы тычет. Тут вокруг много озер, больших и маленьких, где эти твари любят кучковаться, а звуки разносятся очень далеко, — Билл повернул голову и сумел разглядеть сидящего в кресле Роберта, точнее, его нечеткий силуэт. — Я надеялся, ты продрыхнешь хотя бы до утра, а то сильно я тебя головой приложил с перепугу. — Если кто-то ударился головой, ему, наоборот, нельзя позволять засыпать, умник, — Билл допил остатки воды и аккуратно спустил ноги с кровати. — Ты хотел, чтобы я умер во сне от кровоизлияния? — О, я этого хотел с самой нашей первой встречи, — тут же ехидно фыркнул Роб в такой знакомой, бесящей и одновременно уже любимой манере, — а потом перехотел. Дерьмо случается, знаешь ли. А если у тебя кровоизлияние, то ты все равно умрешь, спи или нет. Как по мне, откинуться во сне куда лучше, чем биться в агонии, понимая, что ничего уже не поделаешь. — Вот успокоить ты умеешь как никто, — проворчал Билл, правда в самом конце фразы голос его предательски задрожал. Осознание, что Роберт тут, рядом с ним, живой и настоящий, и последовавшее за ним облегчение накатили такой сильной волной, что он едва не завалился обратно на кровать. Билл еще несколько раз моргнул и все-таки сумел сфокусировать взгляд. И тут же нахмурился: Роб сидел в кресле сгорбившись, завалившись влево и тяжело опираясь на подлокотник. Выглядел он бледным и, кажется, то и дело вздрагивал, словно пытаясь перетерпеть боль — хотя это все могла быть лишь игра его мутящегося зрения и слабого света. — Роб, что с тобой? — предположения в голову тем не менее моментально полезли одно мрачнее другого. — Спину прихватило, ничего серьезного, Билли. Мне же, все-таки, уже далеко не двадцать пять в отличие от тебя. Билл медленно и осторожно встал, пошатнулся, но все-таки удержал равновесие. Пусть ему было тяжело и все сильнее хотелось просто лечь и снова крепко заснуть, он не собирался позволять себе подобной роскоши. Он должен убедиться, что с Робертом действительно все в порядке. Что он на самом деле тут. — В аптечке есть о-о-обезболивающее, — Билл сделал первый осторожный шаг и пришел к выводу, что все не так и плохо, как казалось на первый взгляд. — Не переживай, ее я распотрошил в первую очередь, сразу как притащил тебя сюда и понял, что спине моей крышка, — судя по всему, Роб уловил решимость Билла дойти до него, а потому и не подумал требовать от того лечь обратно в постель. — Все, что мне нужно — посидеть вот так еще пару часиков. И буду как новенький. Вместо ответа Билл протянул руку и коснулся щеки Роберта, ощутив, что тот и правда слегка подрагивает, но не так сильно, как показалось вначале. А когда Роб довольно зажмурился и потерся щекой о его ладонь, словно большая кошка — дрожь и вовсе перестала ощущаться. — Я думал... думал, ты... тебя... — горло перехватило, после чего только и получилось, что неуклюже обнять Роберта за шею. — Ну-ну, мой Билли все принимает слишком близко к сердцу, — взгляд Роба был на удивление серьезен. Билл судорожно сглотнул, разглядывая того, словно видел в первый раз. Заметил полопавшиеся сосуды в правом глазу, совершенно спутанные волосы, которые местами и вовсе казались запекшимися то ли от крови, то ли от грязи, длинную царапину на левой щеке, словно кто-то неглубоко полоснул по ней кривым когтем, и свежие синяки, выделяющиеся неровными пятнами над ключицами и на открытой коже груди. Меньше всего Роб походил на человека, который просто сорвал спину. — Ты мне врешь, — с трудом выдавил Билл и, неожиданно для самого себя, всхлипнул. Силы окончательно оставили его, колени подогнулись, словно из них в один миг вынули все кости, а горло сдавило так, что стало трудно дышать. Билл буквально сполз на пол рядом с креслом, продолжая слабо цепляться за Роберта. Тот пошевелился, пересаживаясь удобнее, позволяя обхватить себя руками за талию и уткнуться лицом в живот. — Если я чего-то недоговариваю, то это не значит, что лгу обо всем остальном, — Роб тяжело вздохнул, а потом обхватил дрожащие плечи Билла. — Ночью ты вдруг проснулся и пошел на улицу, во двор. Я думал, ты собрался отлить, но все-таки решил пойти за тобой, уж больно сонный у тебя был вид. И, конечно же, ты заплутал в темноте и вышел прямиком на дорогу. Едва успел ухватить тебя за воротник и выдернуть из-под колес той фуры. Представляю, как обделался бедолага водитель. Впрочем, затормозить ему в голову тоже не пришло. Ну и я не рассчитал сил: мало того, тебя приложил со всей дури о выложенную камнем садовую дорожку, так и сам грохнулся следом и нехило так вмазался мордой в землю. Ну а пока тащил тебя до дома, понял, что еще и спину сорвал. — Я видел тебя в свете фар, — выдавил из себя Билл, теснее прижимаясь к Робу. — Тебе показалось, — Роберт одной рукой зарылся в его волосы, а другой мягко обхватил левое плечо. — Кровоизлияния у тебя, кстати, нет. — А ты у нас диагност от Бога, конечно, — шепнул Билл и закрыл глаза. Слез уже почти не было, а нежные касания Роберта были такими плавными и теплыми, что даже боль начала проходить. Тело ощущалось на удивление невесомым, будто завернутым в мягкую перину. Паутину. Так невыносимо хорошо было осознавать, что все обошлось, они оба живы и относительно здоровы, и ничего непоправимого не произошло. — Вот слышала бы она тебя сейчас, — фыркнул Роб, а потом вдруг задумчиво добавил: — Тот водила сигналил как больной, наверное, еще с милю. Спорить могу, он перебудил половину Ладлоу. И, сдается мне, на территории этого дома мы находимся незаконно... — Думаешь, сейчас нагрянут копы? — Билл отстранился и слегка нахмурился. — Собираются, по крайней мере, — Роберт выглядел отстраненно, словно смотрел не столько на Билла сейчас, сколько внутрь себя. — Нам надо спрятаться. Иначе следующую ночь можем провести в участке. Да и все остальные тоже. — Может, тогда лучше совсем уехать? — Билл нехотя поднялся на ноги и, на удивление, у него это легко получилось. На душе тут же стало тоскливо. Опять он не успел заснять ничего путного. А ведь так хотел! Но, с другой стороны, после всего случившегося в доме долго находиться тоже не очень-то и хотелось. Вдруг он снова выйдет на улицу и попадет, сам того не зная, на дорогу? Вдруг Роб уже не успеет вовремя? — Не стоит. Ты же даже дом толком не заснял. Разве мой Билли готов сдаться так легко? — Роберт ухмыльнулся. — Лучше убери свет и расставь по дому камеры. Они маленькие и незаметные, внимания не привлекут. А я пока отнесу вещи в машину. Недалеко от города есть довольно уютный мотель, там можно будет отоспаться до следующего вечера, а потом вернуться и продолжить съемку. Будем хитрыми — спрячемся. — А как же твоя спина? — Билл, вопреки всему, не сумел сдержать радостной улыбки. — Впервые слышу, чтобы ты сам хотел остаться. Обычно ты только и ждешь, как бы поскорее вернуться домой. — Просто тут я фактически дома. Совсем рядом. Ощущаю себя почти как раньше. Так хорошо, — Роберт довольно потянулся, но тут же негромко охнул и сжался. — Проклятье. — Не знал, что ты родом из Мэна, — Билл с тревогой взглянул на него. — Сумки я сам соберу, не беспокойся. — Жизнь полна сюрпризов. У нас примерно десять минут, поэтому давай-ка бегом, Билли. И хватит думать, что я развалюсь на части от небольшой нагрузки, — Роб осторожно распрямился, встал с кресла, проследив взглядом за метнувшимся к сумке с аппаратурой Биллом, и проворчал себе под нос: — Мне регенерировать-то всего ничего осталось. Бывало куда хуже. Не о чем переживать. Последнюю фразу Билл не расслышал. Слова Роберта подействовали на него как ушат ледяной воды, заставив действовать быстро и без колебаний. У него словно открылось второе дыхание: головокружение и слабость почти прошли, напоминая о себе лишь легкой дрожью в руках, голова больше не болела, сознание оставалось ясным, и даже плечо ныло едва заметно. Впрочем, задумываться о столь быстрых и разительных переменах в собственном самочувствии времени не было тоже. Билл пробежался по дому, разместив камеры так, чтобы они не были заметны, но в то же время давали хороший обзор, а после принялся собирать химические источники света. К тому времени, как он закончил, Роб уже успел упаковать все их вещи и доковылять до автомобиля. — Будет трясти, — предупредил Билл, заводя мотор и выезжая на шоссе. Роберт лишь пожал плечами и покрепче стиснул зубы. Они оба прекрасно понимали, что следовало спешить — вдали уже показалась полицейская машина. Дорога до мотеля заняла около получаса. К счастью, там нашелся свободный номер, в котором даже была ванная. О, каким блаженством было растянуться на чистых простынях после горячего душа! Билл прикрыл глаза, ожидая, когда Роберт закончит приводить себя в порядок, но сам не заметил, как провалился в сон. Кошмары его больше не тревожили. Пробуждение на сей раз было легким и естественным. Билл довольно потянулся, чувствуя, как приятно отзываются мышцы, и открыл глаза. Ничего не болело, он ощущал себя бодрым и полным сил. Комнату заливал солнечный свет — похоже, день был в самом разгаре. Роберт лежал рядом, повернувшись к нему спиной, и, судя по размеренному, медленному дыханию, спокойно спал. Одеяло сползло с него почти до пояса, и Билл невольно залюбовался изгибами идеально сложенного тела. Не сумев удержаться от искушения, Билл коснулся мягкой горячей кожи, медленно, почти невесомо провел пальцами вдоль линии позвоночника. Роберт был буквально воплощением его желаний: восхитительно упругая кожа, ни грамма лишнего жира, хорошо развитая, но не выпирающая перекачанными буграми мускулатура, благодаря которой при росте почти под два метра он казался не тощим, как оглобля, а изящным и гибким, как змей. — Билли, щекотно... — сонно пробормотал Роб и повернулся на живот. — Извини, — тем не менее Билл снова провел рукой по его спине, уже чуть сильнее, и зарылся пальцами в слегка жестковатые волосы. — У моего Билли шаловливые руки, — почти мурлыкнул Роб. — Я слышал, что массаж — лучшее средство от сорванной спины. — У меня уже давно ничего не болит, но ты продолжай, Билли. Билл ухмыльнулся, сел, деловито поправил едва не сползшее с бедер полотенце — он завалился на кровать сразу после душа и не подумал одеваться — и провел по спине Роба сверху вниз вдоль позвоночника уже обеими руками. Не сказать, чтобы он был специалистом по массажу, скорее даже наоборот. Но главное ведь не умение, а старание, правда? Впрочем, судя по тому, как то и дело довольно вздыхал Роберт, получалось все очень даже хорошо. — Как думаешь, полиция уже уехала? — Билл откровенно наслаждался тем, как хорошо ощущаются под ладонями упругие мышцы. Вот если бы у него еще было масло... Оно бы блестело на коже, делая ее такой скользкой. В голову моментально пришло несколько еще более интересных способов использовать масло, отчего щеки моментально вспыхнули, а на губах сама собой появилась многообещающая улыбка. — Да, наверняка, — голос Роберта прозвучал несколько мечтательно, словно тот каким-то образом понял, о чем думает Билл. — Но лучше нам с тобой прятаться тут до вечера. А после уже вернемся в дом. Притащишь туда эти свои штуки, которые якобы вызывают привидений... — Не вызывают, а напитывают их энергией! — Ну да, намагничивают призраков под хоровые рыдания законов физики и здравого смысла. Может и заснимешь что-то интересное. Если хочешь, можем все-таки побродить по лесу, поищем это твое индейское кладбище. — Ты же не хотел... — Я передумал. К тому же я все равно от него почти ничего не оставил, — Роберт довольно выгнулся, отчего голос его прозвучал слегка невнятно. — Что-что? — Говорю, вряд ли от старого кладбища за эти годы что-то осталось, — Роб вдруг развернулся и взглянул прямо на Билла. От его пронзительного, голодного взгляда по спине побежали мурашки. Билл сглотнул и ощутил, как щеки запылали еще сильнее. Потому что они явно думали об одном и том же — и как же это дико заводило. — Ловлю на слове, — Билл протянул руки и провел ладонью по щеке Роба. — И только попробуй отказаться, сославшись на комаров. И тут же охнул, потому что Роберт вдруг легко поймал губами кончики его пальцев и втянул указательный и средний в рот. Все посторонние мысли мигом вылетели из головы. Старый дом, дорога, грузовики, лес и даже индейское кладбище просто перестали существовать. Он с трудом сглотнул, чувствуя горячий язык, плавно ласкающий фаланги. Так невыносимо медленно. Электрическим разрядом прошило осознание: они с Робом находятся совсем близко почти полностью обнаженные. И пусть такое происходило уже множество раз, каждый раз отчего-то неизменно воспринимался по-новому, ярко и остро, словно был первым.А когда Роберт внезапно коснулся внутренней поверхности его бедра, легко, дразняще лаская, Билл и вовсе негромко зашипел и зажмурился. Затем закусил губу и сдвинулся, слегка разведя ноги в стороны, подставляясь и желая только одного — чтобы это не заканчивалось. И только когда ощутил дуновение прохладного воздуха на разгоряченной коже — понял, что остался без полотенца. Одеяло, судя по звуку, полетело куда-то на пол. Дрожь прошла по телу, стоило только представить, как бесстыдно сейчас рассматривает его Роб, совершенно открытого, обнаженного и сгорающего одновременно от желания и нетерпения. Изучает пронзительным взглядом каждый изгиб тела, так жадно и пристально, что это ощущается почти как настоящее прикосновение. Билл откинулся назад — Роберт легко выпустил его пальцы, напоследок щекотно задев кончиком языка ладонь — и оперся обеими руками о кровать, разводя ноги еще шире, жадно подставляясь в немом приглашении. От накатывающего возбуждения кожу покалывало словно тонкими иглами, а от внезапно вспыхнувшего смущения горело, казалось, уже не только лицо, но и все тело. И как только Роберту каждый раз удается доводить его до подобного? Роб нарочно не спешил, дразня и растягивая удовольствие, но в то же время трогал его так хорошо и правильно, отчего дыхание то и дело сбивалось. — Билли... Я так хочу тебя, — хрипло прошептал Роб, одновременно слегка сжав его член. — Можно? Билл не сумел сдержать короткого приглушенного стона, а уж когда Роберт чувственно и нарочито медленно провел ладонью от основания до самой головки и слегка помассировал ту большим пальцем — сдавленно всхлипнул и кивнул. Страха больше не было, как и неуверенности или опасения облажаться. Последние крохи беспокойства растаяли, когда Роберт сел и прижал к себе Билла, фактически усаживая того к себе на колени и поцеловал: жадно, требовательно, властно. Роб знает, что делает. У Роба все всегда под контролем. С Робом он в полной безопасности. Во всем мире больше не было ничего, кроме этих сильных рук, мягких губ, горячего, слегка отдающего кофейной горечью дыхания... А еще восхитительно твердого, упирающегося в его бедро члена, настолько идеальной формы, словно тот возник прямиком из его дурных ночных фантазий. От одной мысли, что этот шикарный член совсем скоро окажется внутри, голову слегка закружило. Ощущения накатывали волнами, захлестывали, такие сильные и яркие, что Билл не отследил, когда Роберт отстранился. Разум отчасти прояснился только когда щека коснулась подушки. Во рту мгновенно пересохло от смеси возбуждения и страха неизвестности. Нет, Билл, конечно, прекрасно представлял себе, что сейчас произойдет, да только понятия не имел, какие ощущения испытает. Насколько они будут отличаться от привычных? Он все же не сумел сдержаться и судорожно втянул в себя воздух — практически ахнул — и резко вздрогнул, когда Роберт коснулся его обильно покрытыми смазкой пальцами. — Мой Билли так сладко боится, — шепнул Роб и слегка прихватил зубами мочку уха, а затем мокро и горячо провел языком по нежной, чувствительной коже за ней, заставив Билла вздрогнуть вновь, но уже отнюдь не от страха. Рука Роберта скользнула ему на грудь, вынуждая слегка приподняться. Ловкие пальцы невесомо, щекочуще очертили ключицы, сместились ниже, легонько сжав сосок, затем еще ниже, круговыми движениями поглаживая напряженный живот — и вновь вернулись к ключицам. Возникшая было тревога оставила его, и Билл сам выгнулся, подставляясь под ласкающие прикосновения. Легкий дискомфорт после того, как палец Роба проник в него, быстро прошел, сменившись тянущим предвкушением. Ощущения были непривычными, но отнюдь не неприятными. Роберт не спешил, действуя бережно и аккуратно, не позволяя себе грубости и лишнего резкого движения — словно опасался случайно сделать что-то не так, причинить боль и разрушить эту блаженную гармонию. — Р-роб... я ведь тоже не хрустальный! — Билл запрокинул голову и двинул бедрами, сильнее насаживаясь на скользящие внутри него пальцы. О, теперь он был уверен, что зря боялся все это время. И как же, до звезд в глазах, хотел большего. Принадлежать Робу полностью, раствориться в этой близости. — Я бы поспорил, — дыхание опалило кожу шеи, заставив мелко задрожать. Глаза Роберта вспыхнули расплавленным янтарем. Запах крови, бегущей по сосудам, и возбуждения туманил разум. Хотелось сжать распростертое перед ним тело, такое восхитительно податливое, расслабленное, все еще отдающее слабым отголоском пережитого несколько мгновений назад волнения и легкого испуга. Полоснуть когтями по влажной коже, затем еще и еще, любоваться, как алые капли чертят на ней узоры, и слушать, как стоны удовольствия переплавляются в крики боли и отчаяния. Впиться клыками в дрожащее горло, глотать эту восхитительную смесь похоти, ужаса и паники. Полностью отдаться инстинктам и испить столь доверчиво отданную ему на милость жизнь до самой последней капли. Насытиться. Освободиться. Воспарить. И навсегда потерять возможность испытывать эти прекрасные ощушения. Ни с одним человеком больше не ощутить подобного. Ни с кем уже так никогда не будет. Роберт сомкнул зубы — самые обычные, человеческие — на шее Билла, ощутимо прихватывая кожу, но не раня и не причиняя боли, чувствуя, как загнанно бьется под губами пульс, и плавно толкнулся, медленно заполняя миллиметр за миллиметром, давая ощутить и привыкнуть к размеру, форме, давлению. Билл замер, широко распахнув глаза и глядя в никуда застывшим взглядом. Ощущения переполняли его, захлестывали, отключали разум полностью. Как же хорошо, горячо, безумно. Роб двигался так невыносимо медленно, тягуче и плавно, что дыхание перехватывало. С губ сорвался короткий полувсхлип-полустон, когда член Роба скользнул глубже, резче, несколько под иным углом, отчего удовольствие накатило еще более сильной и ослепительной волной. Билл сжался, хватая воздух рваными, короткими вдохами, выгнулся еще сильнее, инстинктивно подстраиваясь под движения. Роберт постепенно набирал темп, отбросив излишнюю нежность и осторожность. Он вжимал Билла в себя, словно хотел слиться с ним, стать единым целым, терся носом и губами о его шею и плечи с низким, довольным урчанием, время от времени прихватывая ее зубами. Рука Роба скользнула по животу, коснулась члена — и только одного этого хватило, чтобы Билл кончил, задыхаясь и распахнув рот в немом крике. Казалось, воздух попросту исчез из комнаты, его не хватало даже на один короткий вдох. Удовольствие, сильное, яркое и обжигающее, затопило его, почти выбивая из сознания. Тело ощущалось странно легким и невесомым. Он словно парил в некоей пустоте, отстраненно чувствуя, как Роб все еще двигался, жадно брал его с глухим, низким рычанием, окончательно сбившись с ритма, так, словно никак не мог насытиться им. И вдруг замер, изливаясь глубоко внутри горячими, пульсирующими толчками и хватая воздух судорожными, частыми вдохами. Не было сил даже открыть глаза, не говоря уже о том, чтобы пошевелиться. Роберт сам уложил его удобнее, обнял и прижался, не давая замерзнуть. Он то и дело терся носом о щеку и волосы Билла, щекотно фыркал, негромко урчал от удовольствия и что-то неразборчиво мурлыкал на ухо. Билл чувствовал, что проваливается в блаженную дрему и не имел ни малейшего желания сопротивляться. Спустя пару часов, когда оба они окончательно проснулись, привели себя в порядок и плотно поужинали, Роб неожиданно протянул собиравшему сумку Биллу небольшое, довольно грубо сделанное ожерелье — несколько темных крупных клыков, перевязанных жесткой бечевкой. — Мой Билли когда-то хотел заполучить ожерелье из зубов Вендиго, — довольно ухмыльнулся Роберт в ответ на вопросительный взгляд. — Ну так вот это — самое настоящее.