Тарсус-4. Казнь (1/1)

В клетке твоей льётся юный ручейОн же перестанет биться, перестанет битьсяЖизни твоей из долин цветущих огнейБольше не случится, больше не случитсяВремя ведь нельзя остановить, пока кровь кипит...? polnalyubvi ?Источник?Кодос вёл его под руку куда-то. Смотреть Джиму мешала толстая ткань на глазах, руки связывали плотные верёвки. Подросток не волновался, он уже привык к беспомощности рядом с этим мужчиной. Однажды губернатор заковал его в колодки во внутреннем дворе и позволил охране делать всё, что душе угодно. Сейчас они хотя бы находились в здании. Значит, не будет холодно. – Сегодня особенный день. Знаешь, почему? – спросил Кодос, притягивая Кирка ближе к себе. Тело подростка отреагировало мгновенно, и эта реакция заставила юношу поморощиться от презрения к самому себе. – Нет. Сэр.– Хочешь узнать, Джеймс? – что-то в голосе мужчины не нравилось Джиму. Слишком уж нежным и елейным он был. Тон губернатора становился таким всякий раз перед особенно мучительными практиками. – Конечно, сэр, – голос не дрогнул. Подросток позволил себе гордиться этим. – Ты говорил, что у тебя есть братья и сёстры, – внутри всё похолодело. Кирк дёрнулся, но Кодос был готов к этому и удержал его. – Но ты забыл сказать, что их так много. Однако тебе не о чем беспокоиться. Я сократил их количество. Оставшихся привёл сюда. Мне надоело, что ты уходишь от меня всякий раз. Джим закричал. Отчаянно, как раненое животное. Он выгнулся, но мужчина был сильнее. Дверь открылась, и руки губернатора толкнули Кирка в большой зал. Повязка слетела с глаз, и юноша увидел своих детей. Малую их часть. Том, Кевин, Ребекка, Итан, Александр, Хейли, Фиона, Джейкоб, Эстер, Карли. И всё. Больше никого не было. – Нет, нет, нет, нет. Нет-нет-нет-нет, – повторял Джим снова и снова, дёргая руками, пытаясь освободиться. Он словил на себе виноватый взгляд Томаса и взвыл, выгибая спину, резко поворачиваясь на Кодоса, глядя на него с ненавистью. – Удивительно. Вам удавалось следить даже за младенцами, – тон губернатора был спокоен, как и глаза. Его совсем не тронула сложившаяся ситуация. Кодос сел в кресло, которое стояло в центре зала, и продолжил: – Я помог им обрести покой. Джеймс, ты ведь знаешь, как избавляются от ненужных котят?Кирк закрыл глаза. Кодос забрал его детей. Убил их. – Я был послушным... – выдавил из себя подросток. Его мутило, и Джим радовался тому, что не ел уже больше суток. – Ты врал мне. Разве это послушание, Джеймс? Ты тратил свой потенциал на этих... Детей. Детей, которые были обречены изначально. Ты ведь знал, что всё так кончится, верно? – мужчина снисходительно смотрел на юношу, который всё ещё пытался вырваться. – Мы с тобой похожи. Ты тоже сражаешься до последнего. Мы вместе могли бы...Кирк невероятным усилием воли смог подняться на ноги. С тихим рычанием он бросился на Кодоса, собираясь убить его. Где-то вдали раздался выстрел. Бок обожгло болью. Перед глазами всё потемнело. * * *– Джеймс, ты очнулся? Это хорошо, – голос губернатора Джим смог бы узнать и в аду.Он не открывал глаз, но чувствовал, что был к чему-то привязан. Кажется, он находился на улице, потому что ветер холодил мокрые от слёз щёки. А ещё вокруг было шумно. Будто перед ним собралась толпа людей. Кирк открыл глаза. Толпа действительно была. Большая, состоящая не только из охранников. И все смотрели на него. На них. Его дети тоже были рядом. Тоже привязанные к столбам. Некоторые из них... Джим крепко зажмурил глаза. Ребекка не двигалась. И не дышала. Эстер тоже. – Ты успел как раз к середине казни. Хочешь быть следующим, Джеймс? Думаю, дети захотят посмотреть, что именно ты делал ради того, чтобы принести им еду, – ухмыльнулся Кодос. Он расстегнул ширинку и подошёл к Кирку. Юноша слишком устал, чтобы сопротивляться, его тело болело так, будто губернатор устроил ему многочасовую сессию с кнутом (такое уже случалось, поэтому Джим точно знал, как это чувствуется). Поэтому, когда Кодос потянул его за волосы, Джим послушно открыл рот, принимая член. Он расслабил горло и просто позволил этому случиться. Юноша видел испуганный взгляд Кевина, а ещё эту чёртову вину во взгляде Тома. Но ничего не мог сделать. Он не мог помочь своим детям. Ситуация без выхода. Кодос кончил ему в рот, и Джим привычно проглотил горькую сперму, закрыл глаза. Он знал, что произойдёт дальше. Догадывался. У слова ?казнь? не было другого значения. А потом была стрельба. Видимо, палач зря собрал весь выживший народ для демонстрации собственной силы. Это был переворот. И Джим искренне возненавидел это слово, когда увидел, как пуля, которая ей не предназначалась, попала в Фиону.Выстрел.Ещё больше боли. Темнота. Так хорошо.Наконец-то. * * *– Состояние пациента... Стабильное, – услышал Джим неуверенный женский голос. Тело казалось чужим, потому что оно не болело. Вообще. Кирк успел забыть, что такое возможно. – Остальным повезло больше. Этот случай самый тяжёлый. Мы думали, что он не выживет. Удивительно, как он продержался так долго. С учётом внутренних и внешних повреждений, – ещё одна женщина. Джим медленно приходил в себя, но окончательно его вернул в реальность тихий шёпот: – Ты думаешь... Это Кодос нанёс те жуткие царапины? Бедный мальчик. – Дети, – прохрипел Джим, резко поднимаясь с кровати, чувствуя тошноту от головокружения. – Где мои дети?! Что с моими детьми?!– Джеймс Тиберий Кирк. Успокойтесь. Всё хорошо, – тут же отозвалась женщина. Она назвала его чужим именем. Тем именем, которое он ненавидел. – У него паническая атака. Подайте гипо. – Верните мне моих детей. Я должен знать, что с ними всё хорошо. Я должен знать, что они...Неприятное пощипывание. И темнота. * * *– Джеймс Тиберий Кирк.... – Джим. – Джим. Вы находитесь на корабле Федерации. Вы в безопасности. Нечего так кричать. Вы пробыли без сознания четверо суток. Кроме вас мы подняли ещё восьмерых с планеты. С ними всё хорошо, – говорил полный мужчина со светлыми волосами. Он не был похож на Кодоса, но Кирк всё равно не чувствовал себя в безопасности рядом с ним. Он бы предпочёл, чтобы в палату вернулись женщины. Только через несколько минут до Джима дошло. Восемь. Восемь человек. Его дети. Он потерял так многих. Кирк заплакал, не в силах держать себя в руках. Полный доктор посмотрел на него снисходительно и покачал головой.– Ну что же вы? Мужчины не плачут. Это проявление слабости, которое в обществе не поощряется. Вы должны быть сильным. Видели офицеров, которые спасли вас? Когда-нибудь и вы сможете стать таким, если возьмёте себя в руки. ?Мужчины не плачут?. Джима и раньше раздражала эта фраза, но теперь от неё стало больно и смешно. Мальчики и девочки отчаянно боролись за своё существование, терпели голод и холод, умирали со слезами на глазах. Это не было стыдно. Они были героями.За кого мужчина принимал его? Видимо, изучив характер повреждений его тела, доктор пришёл к каким-то своим выводам. От этого стало лишь смешнее. И Кирк засмеялся, а потом, продолжая натянуто улыбаться, заехал этому самовлюблённому идиоту по морде. К ним подоспела женщина с гипо. Джим был даже рад её видеть. Иначе он бы убил этого человека. * * *– Джим. Вы хотите о чём-то спросить? – темноволосая женщина в очках вертела в пальцах ручку. Юноша впервые вышел из своей палаты. Его впервые выпустили. Прямиком к психологу. – Где мои дети? – прошипел Джим. Он успел пережить собственное горе и взял себя в руки. – Вы говорите о восьми выживших? Кевин, Томас, Эбби, Кристиан, Итен, Карли, Александр, Хейли, верно?– Эбби и Кристиан? – лицо Кирка на мгновение оживилось, в глазах появилось что-то кроме всепоглощающей злобы. Надежда. – Они нашлись в лесу. Обезвоживание, но ничего серьёзного. Эбби звала вас ?папой?. Вы были близки? – Я следил за ними. Они были моими детьми. – Сколько их было?– За всё время? – уточнил Джим, прикрывая глаза от усталости. – Больше двадцати. – Вы любили их? – спросила психологиня, склонив голову набок. – Нет, – покачал головой Кирк. Слово ?любовь? вызывало у него острую ненависть. Но, словив недоверчивый взгляд женщины, он всё же пояснил: – Я не любил их. Они были для меня всем. Это мои дети. – Мне очень жаль, Джим. – Когда я смогу поговорить с ними? Мне нужно к Тому. – Боюсь, вы не сможете. Мне жаль. Их забрали в семьи ещё до того, как вы окончательно пришли в себя. Только за вами ещё никто не приехал, – психологиня грустно улыбнулась. Джим повторил это выражение, пытаясь держать себя в руках. * * * – Меня зовут Кристофер Пайк. Я работаю на этом корабле, – представился молодой мужчина, присаживаясь совсем рядом с Джимом. Кирк вздрогнул всем телом, и Кристофер понятливо отсел подальше. Подросток был благодарен ему за это. – Боюсь, меня назначили быть твоей нянькой сегодня. Кстати, звонила твоя мать. Говорила, что скоро заберёт тебя. – Я рад, – безразлично пожал плечами Джим. У него больше не было детей, и юноша не видел смысла в том, чтобы казаться сильным. – Ты ударил Майкла. Доктора. Почему? – с любопытством спросил мужчина. – Он сказал мне, что мужчины не плачут, когда я пришёл в себя. – Вот урод! – прорычал Пайк, понятливо кивая. – Не волнуйся. Уверяю тебя, его глаза были мокрыми-мокрыми, когда я прибежал на крики. Ты сломал ему нос. – Я рад. Он это заслужил. Кристофер рассмеялся. * * *Женщина, которая обнимала его, казалась чужой. Но Джим послушно прижимал её – плачущую – к себе. Он не чувствовал жалость, но привык к тому, что тех, кому плохо, нужно успокоить.– Джим, мы летим домой. Слышишь? Всё будет хорошо. Мне так жаль...– Домой? – спросил Кирк, вспоминая свою пещеру. Место, которое он долгое время считал домом. Место, где жили его дети. Теперь уже не жили. – У меня нет дома. Женщина удивлённо ахнула. Джим не знал, что она хотела от него услышать.