Тарсус-4. Кодос (1/1)

Мне хотелось многого-многогомне хотелось как можно большемне хотелось нового-новогогде ты, боже?многого, многого, многогоне хватает мнебогу - боговоно если бога нет...?Цирковь ?Бога нет?. В особняк Кодоса пробраться было очень легко. Джиму не пришлось прилагать много усилий: охранники едва ли имели такой же уникальный опыт выживания в этих условиях, каким обладал Кирк. Они стояли здесь, не знали голода и необходимости скрываться. Это не позволило им заметить тень, которая забралась в убежище губернатора через окно. Свет везде был выключен, видимо, жильцы особняка спали. Это было Джиму на руку, он хотел поскорее со всем разобраться и принести малышам еду. Хотелось порадовать и остальных, поэтому подросток также надеялся найти что-нибудь особенное здесь. Удивительно, но склад никто не охранял. Взломать замок – легче простого, Джим и не с таким справлялся. Компьютеры – это его страсть, и Кирку не составило никакого труда сразу найти ключ к решению проблемы. Двери открылись, и юноша проскользнул внутрь. Здесь было много еды. Самой разной. И молоко тоже было, поэтому Джеймс выдохнул от облегчения. Он положил на пол большую сумку, которую принёс с собой, и начал складывать туда бутылки. Также он нашёл несколько коробочек с детскими смесями, что обрадовало его куда больше: они исчезали не так быстро, как молоко. Кирк хотел взять что-нибудь сладкое, чтобы порадовать своих детей, но в итоге решил не делать этого. Конфеты не так полезны сейчас, они не дадут большого запаса энергии. Следовало остановиться на чём-нибудь, что будет полезно, а не только вкусно. Оставшееся в сумке место Джеймс набил консервами и вяленым мясом. Он взял ещё несколько пакетиков с семенами (подросток не понимал, почему взрослые, имея на руках семена, не начали восстанавливать планету) и два ножа. Юноша уже собирался выходить, однако дверь открылась. Джим резко повернулся и столкнулся взглядом с серьёзным и строгим мужчиной. У него были холодные глаза и тёмные волосы, в которые уже начала закрадываться седина. Кирк знал, что это за человек. Именно его голос с экрана выносил им смертный приговор. Кодос. – Доброго вечера, юноша. Воровство – это не то, что должен делать благородный человек, – вдруг сказал мужчина, не двигаясь с места, не пытаясь вызвать охрану. Джим начинал паниковать, потому что он не привык к подобному поведению. Было бы лучше, если бы Кодос достал фазер и начал стрелять. Тогда бы он выглядел не таким опасным. – Простите, сэр. У меня остались братья и сёстры. Я должен их кормить как-то, ведь я самый старший в семье. Родители забрали всю еду и оставили нас одних. Я не мог поступить иначе. Мне нужны эти продукты. Сэр, – ответил подросток, придумывая историю своей жизни. Он хорошо умел врать, особенно если это нужно было делать ради детей. – Пожалуйста, разрешите мне уйти. Кодос окинул его тёмным взглядом, который не предвещал ничего хорошего. Вот только Джеймс не понимал, почему он всё ещё был жив.– Я не занимаюсь благотворительностью, молодой человек. Но я могу эту еду тебе продать. – Но... У меня ничего нет, сэр.Кирк понял, что имел в виду мужчина, только когда тот стал совсем близко. Двери за ним закрылись, и Джим понял, что он находится в ловушке. – Ты можешь оставить эту сумку здесь и уйти. Я прикажу охране тебя не трогать. Или же ты можешь отработать эту еду. Возможно, я даже разрешу тебе приходить и получать ресурсы для удовлетворения нужд твоей семьи постоянно, – Кодос ухмыльнулся, положил руку подростку на затылок и сильно сжал светлые волосы. – Так что скажешь, юноша?Кирк был в панике. Он не знал, что делать. Идеи о светлой и чистой любви были для него всем: мать так много рассказывала о герое-отце, о том, как сильно и навсегда они любили друг друга. Это как непреложный закон, как истина. Но Кодос предлагал нечто иное. Тёмное и отвратительное. Джим не хотел, не хотел, не хотел. Но это было ради его детей. Он бы умер ради них. И разве есть в этом мире что-то хуже смерти?– Я согласен. * * *Это было хуже смерти. Джим кусал губы, чтобы не кричать слишком громко, но заглушать собственные крики получалось из рук вон плохо. Кодос будто хотел разорвать его изнутри. Он бешено вбивался в его тело, а ещё сжимал руки на шее, не давая нормально вдохнуть. – Даже лучшего жеребца сперва нужно объездить, и он раскроет свой потенциал, – шептал губернатор Кирку на ухо, оставляя на теле синяки. Джиму было бы легче, если бы Кодос гнался исключительно за своим удовольствием. Но ему было важно, чтобы подросток кончил тоже. Видимо, палач получал какое-то извращённое удовольствие от одних мыслей о том, каким грязным Кирк будет себя чувствовать. * * *– Папа! – семилетняя Эбби называла Джима именно так уже два месяца. Видимо, она перенесла на Кирка воспоминания о своём погибшем отце. Подросток не пытался её переубедить, потому что так девочка чувствовала себя в безопасности. Это было важно.Джеймс поднял малышку на руки и прижал к себе, пытаясь спрятать от остальных свои покрасневшие от слёз глаза. Он выбрался из особняка Кодоса, шёл к убежищу и по дороге сломался. Дети никогда не видели, чтобы он плакал. И подросток не хотел, чтобы кто-нибудь это заметил. – Привет, милая. Как дела? – спросил он у девочки, пытаясь отвлечься от собственных мыслей и отвратительной боли во всём теле. – Джордж забрал мои угольки! Я хотела нарисовать солнышко, а он всё испортил, – пожаловалась Эбби, смешно болтая ногами на руках у Кирка. – Рисует свои противные каракули. В них совсем нет смысла, папа!Джим улыбнулся. Наверное, он мог вытерпеть и не такое, если это позволит спасти детей. – Джеймс Тиберий Кирк! – Томас подошёл к нему, явно рассерженный, но по большей части скорее взволнованный. – Почему ты так долго? Я себе места не находил. Лейтон заметил сумку, набитую самыми разными вещами, и издал абсолютно счастливый звук. – Наш герой! Джим, это так здорово! Расскажешь, как ты это сделал? Может, мы все научимся утаскивать припасы прямо у Кодоса из-под носа!– Нет! – Кирк сказал это громче и быстрее, чем нужно было. Он спрятал взгляд и продолжил, пытаясь не выдать себя: – Если он заметит, что пропадает слишком много еды, то нас начнут искать. Я принёс малышкам смеси и немного молока. Том, покорми их, пожалуйста. И сам поешь. – А ты? – кажется, Томас понял, что лишних вопросов задавать не стоило. Он мгновенно стал серьёзным. И выглядел теперь слишком взросло, поэтому у Кирка темнело перед глазами от боли и желания заставить своего ребёнка улыбаться. Ещё одна потребность. Он хотел, чтобы его дети радовались жизни. Если ради этого придётся подставляться Кодосу... Пусть так. Теперь уже не было смысла отступать. – Я не голоден. Прости. Но проследи, чтобы все остальные поели. Сегодня я доверяю тебе эту миссию, – подросток по-доброму улыбнулся, поставил Эбби на пол пещеры и пошёл к своему спальному месту. * * *– Нет, пожалуйста, не нужно, – тихо шептал Джим, не в силах свести колени вместе или дёрнуть руками. Кожаные ремешки держали крепко. – Твоим братьям и сёстрам не нужны лекарства и тёплые вещи, за которыми ты пришёл? Зимой без этого будет тяжело... – в голосе Кодоса чувствовалась искренняя забота, но глаза его оставались холодными. – Ты должен заслужить эти вещи, Джеймс... Тем более, это всего лишь горячее железо. Ничего, что ты не смог бы выдержать, верно?– Да. Да-да-да-да, – Кирк закивал головой, отчаянно жмурясь. Он успел понять, что сдерживать слёзы бессмысленно. Наоборот, палачу нравилось, когда подросток плакал и умолял остановиться.– Вот и хорошо, молодой человек. А теперь не кричи. Закричишь – я тебя накажу, – тоном мудрого взрослого сказал Кодос. И поставил раскалённое клеймо на груди Кирка, прямо там, где билось серце. Джим закричал. Громко, отчаянно. Он дёрнулся, пытаясь избежать горячего-жгущего-плавящего-отвратительного ощущения. Ему было больно, и страшно, и очень-очень жалко себя. – Я же попросил тебя не кричать. Плохой мальчик. Или ты сделал это специально, чтобы получить наказание? Я знаю, что тебе нравится боль на самом деле, – губернатор говорил уверенно, и Кирк на автомате кивнул, не слыша слов, желая лишь, чтобы всё это прекратилось. – Хорошо. Я дам тебе столько, сколько ты сможешь вынести. Кодос опустил клеймо в воду и открыл дверь. За ней стояло несколько охранников. Они больше напоминали громил из сказок про разбойников. – Мои люди тоже хотят провести с тобой время. Если бы ты не кричал, я бы попросил их быть нежнее с тобой. Но ты не заслужил особого отношения, – губернатор пожал плечами и сел в кресло. Кирк со страхом смотрел на заходящих в комнату людей. * * *– Как ты смог сломать руку, если тебя, как ты говоришь, никто не заметил? – заботливо спрашивал Томас, ухаживая за повреждённой конечностью друга. – Просто упал. Не бери в голову, ладно? Это всё не так важно. Я принёс много одеял. Они мягкие и... – Джим говорил, уставившись в одну точку рассеянным взглядом. – Джеймс... – начал Лейтон, и Кирк вздрогнул всем телом. Так его называл Кодос. Подросток не хотел, чтобы кто-то ещё использовал это имя. Оно уже было испачкано. – Нет. Пожалуйста, Том, называй меня Джимом. Пожалуйста, – попросил юноша, прикрыв глаза. – И не спрашивай ни о чём. Я не хочу об этом говорить. Главное... Главное, чтобы вы все были живы и здоровы. Это всё, что мне нужно, понимаешь? Это то, ради чего я живу. Иных смыслов у меня нет. Как ни странно, Томас послушал. Он просто обнял Кирка и погладил его по волосам. Джим с трудом сдержал слёзы. * * *– Ты говоришь, что не можешь это сделать? – спросил Кодос, проводя ножом по животу Кирка, оставляя на светлой коже красные отметины. Джим выгибался и не смотрел на губернатора, чувствуя стыд. Он возбудился и ненавидел себя за это. Так случалось каждый раз. Возможно, палач был прав, и подростку действительно это нравилось. Потому что он был испорченным, мерзким, грязным, неправильным. Он должен был умереть ещё тогда, вместе с тётей. Это то, что он заслужил. – Простите, сэр. Я... Ах... Не могу, – холодный металл скользнул по ногам, и Джим невольно приподнял бёдра, жмурясь и кусая свои губы. – В таком случае, быть может, мне стоит найти одного из твоих братьев? Или сестёр? Сколько их у тебя? Кто-нибудь из них точно сможет сделать то, что я от тебя хочу, – отметил Кодос так, будто говорил о погоде. Наблюдать за тем, как Кирк испуганно вздрагивал всем телом, было особенным удовольствием. Джим на секунду представил это. Кевина, бледного и вжимающегося в угол. Ребекку, сжавшую губы в тонкую линию, пытающуюся скрывать свои эмоции. Тома, кричащего и отбивающегося. Эбби, доверчиво смотрящую на ?дядю?. – Нет. Нет, нет, нет... Не трогайте их, пожалуйста. Я сделаю, сделаю. Только не трогайте их, – Кирк готов был умолять, готов был стоять на коленях, только чтобы Кодос не угрожал его детям. – Какая жертвенность, – кажется, мужчина был удивлён, но всё это не имело никакого значения. – Тогда приступай, Джеймс. – Я люблю вас. Я люблю вас. Люблю, люблю, люблю, – шептал Кирк, пока нож рисовал на теле какие-то замысловатые узоры. Сквозь слёзы он видел улыбку губернатора, видел нож и чувствовал, как тот с каждым разом вгрызался в кожу всё глубже, рисуя на теле болью какие-то символы.– Хороший мальчик, – довольно произнёс Кодос, расстёгивая ширинку. * * *– Джим. Ты не обязан делать это, – сказал Том, садясь к Кирку под бок. – Мы справимся и так. Тебе не нужно ради нас делать... Что бы ты ни делал. – У нас впервые за долгое время всегда есть еда. И лекарства. Томми, за этот месяц никто не умер. Мы не потеряли никого, понимаешь? Я... Я точно знаю, что у малышек всегда будет молоко. И никто не умрёт от голода. Это... То, чего я хотел. Я не могу иначе. Ты ведь сам понимаешь, что у остальных уже не так много пищи. Мы бы не смогли воровать вечно, – сказал Джим, укачивая на руках Марту. Малышка улыбалась и угукала, никак не хотела заснуть. – Посмотри, какая она милая. Лейтон вздохнул и протянул Джиму яблоко. Тот съел половину, остальное отдал Тому. Кирк привык брать от своей еды только часть, а остальное отдавать кому-нибудь из детей. Несмотря на то, что у них теперь была пища, её всё равно не хватало. Кодос думал, что у Джима около пяти родственников, поэтому Кирк не хотел вызывать лишних подозрений, не брал слишком много. – Я не хочу есть, – помотал головой Лейтон, но его живот предательски заурчал. Джим бросил на него укоризненный взгляд и решил промолчать, чтобы не стыдить Тома. В этот момент к ним подбежал Кевин, схватил Кирка за рукав и ненавязчиво потянул:– Джимми, Джимми, мы нашли большого жука. Посмотри, можно ли нам его съесть, пожалуйста. * * *– Очень давно такой инструмент использовали для пыток. Не знаю, до какой степени это больно. Тебе понравится, Джеймс, я уверен, – усмехнулся Кодос, держа в руках металлическое приспособления, по форме напоминающее грушу. Кирк испуганно сглотнул и откинул голову назад. Ему уже было всё равно на то, что губернатор собирался делать с его телом и душой. Только бы дети были сыты и живы. * * *– Джимми, а ты веришь в Бога? – спросила Бетси. Она была старше Джима и видела в нём брата. – Конечно, – соврал юноша. Он и раньше считал себя атеистом, но теперь сумел полностью убедиться в том, что бога нет. Или это создание слишком любит смотреть на страдания других. В первое время Джим молился Богу. Тогда, когда погибла тётя. Тогда, когда не хватало еды. Когда умерла Соня. Когда Кодос вжимал свои пальцы в его бёдра до синяков. Бог не помог.Может быть, Богу просто плевать на Джеймса Кирка, потому что тот шлюха, мерзкое и отвратительное создание, которое получает по заслугам? – А я не верю. Если бы Бог был, он бы забрал нас отсюда, – Бетси устало вздохнула. Сегодня весь день она плела ловушки, чтобы защитить их пещеру. – Возможно, он просто не видит нас? Если даже Федерация не может получить наши послания, что уж говорить о Боге? Ведь он следит за Землёй, Бетси, – пришёл на помощь Джиму Кевин. – Сейчас мы не на Земле, а очень-очень далеко. Они сидели втроём и смотрели на звёзды. Федерация, Звёздный Флот, Бог. Все оставили их. И был только Джим и его дети. И Кодос, конечно. Кодос, от которого нужно было защитить детей. * * *– Ты получаешь удовольствие от этих ударов? – спросил Кодос, почти ласково проводя палкой по израненным бёдрам Джима.– Нет, – сквозь зубы выдохнул подросток, пытаясь не стонать. – Но ты возбуждён. – Да. Вы правы. Удар. Больно и до дрожи приятно. Кирк научился ловить такие моменты. Он чувствовал стыд за это и ненавидел себя, потому что ему нравилась боль. В том самом смысле, о котором говорил Кодос в одну из первых встреч. И Джим уже не мог понять, было это в нём изначально, ну или губернатор воспитал в подростке такую реакцию. Взрастил для себя. – Говори. То, что я хочу услышать.– Я люблю вас. Пожалуйста, возьмите меня. Я люблю вас, – прошептал Джеймс, не глядя на палача. Слова, которые раньше значили для него всё, теперь потеряли свою ценность. Осеннее, истлевшие листья. Бессмысленная болтовня. * * *– Джимми... Джимми... – Кевин был бледным и испуганным, он дрожал, а по щекам бежали слёзы. Сердце Кирка на мгновение замерло, чтобы потом заметно ускорить свой бег. – Что случилось, Кев? Что произошло? – подросток вскочил на ноги и поморщился. Он до сих пор не привык к болезненным ощущениям после визитов к Кодосу, которые в последнее время приходилось делать всё чаще и чаще: пришла весна, и многие дети болели. – Люди Кодоса. Солдаты. Трое. Они... Подошли слишком близко к пещере. Двое попались в ловушки. Третьего... Я... – Кевин поджал губы и опустил взгляд. – Джимми, я не смог. Я не смог его убить. Он убежал. Это я виноват. Кирк закрыл глаза. Он знал, что это рано или поздно случится. Если бы он был рядом с детьми в этот момент, он смог бы убить третьего. Если бы он был с детьми в тот момент, многие из них были бы уже мертвы: без лекарств тяжело выживать. – Ничего страшного. Завтра вы соберётесь и уйдёте отсюда к той, второй пещере, которую мы видели. Она достаточно далеко, туда люди Кодоса не доберутся. А я... Отвлеку губернатора, – вздохнул Джим, озвучивая этот план лишь по той причине, что к ним подошли Томас и Ребекка. Они должны были увести детей. – Хорошо, Джимми, – Кевин всхлипнул и вытер слёзы. Кирк никому не сказал об этом, но он был рад, что мальчишка не убил солдата. Джим не хотел, чтобы руки милого, смешливого Кевина были в крови. Это он брал на себя всю грязную работу, чтобы его дети были счастливы. И Кирк ни секунды не жалел об этом.