Часть 3. Глава 4. (1/2)

— Стой.

Меня окликнули. Ди поднялся из-за стола и, опираясь на трость, подошел ко мне. Его походка всегда звучала для меня глухо и громоздко: как трость ударяла о пол, как он переставлял раненную в колено ногу, как ботинок иногда задевал ковровое покрытие и шаркал мыском по нему. Как он подошел ко мне, окутывая меня ароматом недавно выкуренной сигары и блинчиков, что мы ели вместе с утра. Снова в той маленькой кафешке, тихо болтая о каких-то мелочах, тихо, потому что я был способен отвечать только так — я был измотан постоянным ожиданием и избеганием.

Он приблизился, поправив на моем лице маску, между делом произнеся совершенно непримечательную для меня тогда фразу:

— Как вернешься, тебя ждет сюрприз. Заканчивай все побыстрее.

Я лишь кивнул. «Я ушел» — моя типичная, ставшая традицией фраза. «Я ушел» могло означать все что угодно, чтобы потом не оставалось сожалений. «Я ушел и больше не вернусь»; «Я ушел от тебя»; «Я ушел, но вернусь»; «Я ушел, пожелай мне удачи» — в общем, мы не обменивались церемониями, нам хватало и этого простого обмена: фраза на кивок от Ди. Мне хватало по крайней мере точно. Я давно не видел его глаз, нечасто в такие моменты слышал его голос, но чувствовал, что он сам внутренне пристрастился к нашему ритуалу. Для нас обоих это было…само собой разумеющееся.

«Я ушел» — я стоял где-то в углу комнаты, потому то видел в своем воспоминании все со стороны, видел как я сам — Господи, такой мелкий, — отошел от папочки и спустился со ступенек, спеша выйти. Да, я думал тогда о спокойствии, о разрядке, что могло подарить мне решение чужих проблем через насилие.

Пока я снова не очутился напротив Дэниела.

Кем я был в тот момент? Его братом? Посторонним человеком? Совой? Будь я достаточно смел быть третьим, я бы не смотрел в его живые глаза.

— Возьми меня с собой. — тебя? Со мной? Ты понимаешь, что ты говоришь? Мое сознание метало от мысли к мысли. Он требовал… просил невозможное. Я не мог подвести Диди. Я не мог отказать в сделке, ведь она гарантировала мою безопасность.

— Ты же в банде? — Я в банде? Ты таким меня видишь? Участником безобидной банды, что разносит леденцы по детским домам? Я для тебя, они для тебя… настолько кажутся безобидны? Посмотри мне в глаза, наполненный энтузиазмом червь, и ответь, ради всего святого, зачем ты в это ввязываешься? Мне хотелось прямо там моим неосязаемым духом схватить его за плечи и вытрясти все его фантазии, заорать, чтобы тот убежал. Чтобы остался на той стороне и не причинял проблем ни себе, ни родителям. А огребу, конечно, я. Иначе я не был бы главным и мертвым героем этой истории. Не был бы старшим братом. За его косяки плачу всегда я. Мне кажется, даже воскресни я из мертвых, все равно пришлось бы оберегать и исправлять за них все. Да и почему прошлось бы… Я сам считаю это своим долгом.

— Я пригожусь. — ты не пригодишься. Ты не сделаешь ничего полезного, ты не сможешь. Не считай меня арапом или мальчиком, что в ветренки лазает, я не твои сладкие фантазии о преступном мире… Ты нас загубишь.

Ты Меня загубишь!

Кричала моя душа на каждое его льстивое слово. И как он попал к Николаю, я не понимал. Как они что-то обсуждали, пока я стоял в отдалении и в итоге вломился нежданно к Диди. Как я кричал ему, как он молча слушал и как меня не хотели понять. Он не видел в Дэниеле ничего кроме пушечного мяса — именно от этого моей целью и было его защитить. Пусть стоит в стороне, забудет, но не лезет!

Мои желания разбились о жестокую стену реальности. Вся библиотека моих реакций в миг опустела, стоило мне услышать о потере Дэниела. Если бы я его не знал, сказал бы, что тот струсил и убежал домой. Но я его Знал.

С какой скоростью я вылетел из клуба, представить было страшно. Я мчался на обговоренное место, представляя его расчлененный или подвешенный за крюки в назидание труп. Излюбленное нравоучение тех ребят, которых мне надо было приструнить. Но Дэниел об этом и понятия не был, но из-за своего упрямства пошел.! Понять этого мне было не дано. Как можно было настолько безрассудно и дико бросаться грудью на амбразуру, жертвовать жизнью, в которой у него было Все! Семья, родители, друзья, дом, их любовь — менять все это на скорую смерть от рук головорезов. Ради… чего? Минуты славы, о которой узнают лишь убийцы и будущие демоны самого адского и глубокого пекла? Даже сейчас я молюсь лишь о том, чтобы он надеялся на свое будущее в этом, не видел себя дальше этого дела. По крайней мере я молился тогда, соскакивая с еще не остановившегося мотоцикла, пока ноги несли меня наверх, даже когда уши улавливали сильные звуки и даже крики.

Дэниел.

Я давно стал за собой замечать это поведение, наполненное полученными за столько лет болью и опытом. Будто бы… я мог быть кем-то другим. Будто я и был кем-то другим, и не только в глазах тех, кто знал меня Иного. Но и для самого себя. Я мог действовать подобно Ди, смотреть изнутри на творящееся и представлять себя достойным того места, на котором я оказался. Я делал себя внутри Достойным. И возможно, моё желание и стремление слишком контрастировало с моими внутренними убеждениями, дарованными матерью с самого детства моей борьбы.

Тогда я отдался своему второму Я. Летал по комнате, пытался отбить — вырубить — их, отвести от Дэниела, который спустя мгновение исчез. Где он.? Его крик. Снова начались эти медленные движения моего запутанного сознания. Я вцеплялся в образы — слишком медленно их анализировал. Я, возможно, не видел всего того, что хотела показать мне жизнь. И опять я внутренне себя оправдываю: «возможно» — «точно». Я не видел. Ослепленный, я будто гулял с закрытыми глазами, будто бы повернулся ко всему спиной, лишь бы выполнить созданный моим эгоизмом долг.

Он что-то мне говорил: так отчаянно тряс моё плечо и улыбался, будто мы могли спастись. Будто все, что сейчас происходило — было не более, чем небольшое затруднение и неудобство. Даже когда один черный, пугающий количеством чернил на его и так смуглой коже, не схватил моего брата за горло. Орущий на непонятном мне языке, выше меня почти в два раза, он выглядел устрашающе. Я ринулся вперёд, понимая, что мне может не хватить шансов, силы, ножей, патронов — да чего угодно, он выглядел бессмертным и неубиваемым. И так думал я, все равно кидаясь вперед и нападая, слишком на нем сосредотачиваясь.

Запах гари.

В моей голове прямо сейчас будто проносятся цифры: 19… 20… 21… 22… 23 — будто оставшийся мне возраст, что слилось в 1… 2… 3… — Взрыв.

Будучи ближе всего к двери, тот мужчина, настигнутый волной, отлетел к двери — его тело закрыло Дэниела. Я откатился и ударился о предмет мебели — что-то жутко твердое и деревянное, почти на мгновение погружаясь в забытие, когда меня привёл в чувство жуткий звон.

Жар. Ненавижу. По моей почти мёртвой спине пробежал холодок гусиной кожей от одного упоминания.

И снова меня резко вернуло в воспоминания: ноги сами подняли меня, заставляя двинуться вперёд и почти упасть. Путь был чист: кто смог и успел — сбежал. Мои руки пытались найти Дэниела в полной дыма и копоти комнате, где с каждой секундой нарастал жар.

Никого нет.