Часть 3. Глава 2. (2/2)
Подтянутый, насупившийся мальчик - ничем не лучше того, кем был те же 5 или 10 лет назад.
Да, именно оно... Именно это искаженное лицо извинялось передо мной этой ночью за убийство. Оно приобрело ту форму, все тонкости и точности его взрослой версии, не то, что я видел перед собой, вернувшись в те очертания моего паршивого детства. И сейчас - смотришь и все равно не видишь даже намека на похожие эмоции того мига. Разве горе может настолько изменить очертания?
Может.</p>Тот день мог бы остаться в моей памяти намного лучше и ярче, однако я был без понятия, что ждёт меня за этой встречей на улице.
- Классный байк, - было отпущено в мою сторону, - Украл у кого-то?
Я даже не был удивлён. Уж кто, кто, а Дэниел меня давно за ангела не считал. Словом, даже хуже. В его представлении я с первого появления в Его, почему-то, доме, как был, так и остался крысой из трущоб.
Как он ходил по кругу, осматривал мой байк, противно причмокивал, будто прицениваясь. А может заводил курок и выставлял прицел? Но ведь он не мог делать, как я..? Он не мог отстреливать неугодных из чувства страха.
- Моника знает, где ты в такой час? - пользуясь единственным на данный момент преимуществом старшего брата, я пытался пристыдить его или хотя бы отвлечь внимание на такую незначительную личность, как на себя.
- А ты с темы то не перепрыгивай, - Боже, сколько же требований в этих незаурядных и не обремененных умной мыслью глазах.
- У друга взял.
Я и не собирался рассказывать о Ди, свалить все на воображаемого человека было лучшим решением, если бы мне не попался такой доставучий червь.
- Да у тебя друзей то и нет, чтобы у них занимать.
Колкое, но, к несчастью, точное заявление. У меня… не было уже друзей. Эрик - славно. На этом… все? Даже его я, можно так сказать, потерял.
Я ревнивый человек. Всегда был и факт, что я таковым остаюсь, портит нещадно мои отношения с людьми. Как сказали бы бумаги психиатрического заключения, нарциссическое расстройство личности с элементами диссоциального поведения, но… Тут есть огромное ”но”. Я не рядом с клиникой, чтобы оправдывать себя медицинским терминами. Кому нужны эти оправдания, когда миг жизни бьёт ключом? Когда можно вспомнить тех, с кем я её провел, и оценивать свою ревность как ”степень”, насколько сильно я ими дорожил - на какую ступень этой отвесной лестницы ступил ради них.
Я всегда был рядом с Эриком. Я привык, что тот был рядом со мной. Настолько в моей голове укоренился этот мир, состоящий из двух людей, что… я не был готов, когда я появился третий. Её звали Матильда. Актриса из дешманской рекламы - таковой я её встретил в первый раз своей жизни, поклявшись самому себе извести её если не со света, то от Эрика точно. Мне казалось, она недостойной. Такое странное слово, произнесенное недостойным человеком. На самом деле была лишь зависть. Я один так цеплялся, боялся потерять того, кто стал мне единственной заменой всего мира. Никто и не собирался меня покидать, однако… я хватался за призрачный страх, окутывая себя этим невесомым одеялом и боясь, что оно меня задавит.
Матильда не была ни хороша, ни плоха, она была просто идеальна. Даже после всего, что я сделал против неё… она лишь вздохнула и обняла меня, Понимая.
Ну разве это… справедливо?
В отношении меня, ее, Эрика…
Мне кажется, я уже говорил вам о ней. Что-то память совсем стала подводить. Может ли это быть оттого, что я жалею обо всем, что между нами - по моей вине - было? Я не могу не вспоминать, не возвращаться, хоть все это и так давно осталось в прошлом. Я должен это отпустить - так стало бы легче, да вот только времени на это совсем не осталось. Я уже вижу, куда все идет, и мне лишь тошно представлять, как мой мозг пытается отвлечь меня от самого главного. Я вспомню, я обязан вспомнить… То, что произошло 3 года назад… Дэниел, он…
Хоть я и отвязался от Дэниела тогда - как именно, не корите, не могу вспомнить, - я буквально поставил на себе метку. Такого пристального внимания я от него никогда в жизни не получал, да и не желал, отнюдь.
Это было страшно. Страшно до параноидального бреда, до паники, до чистого, убийственного, удушающего черными сгустками страха – страха, которого, как я надеялся, я лишился уже давно после всего, что для меня подготовила жизнь.