Часть 1. Глава 4. (2/2)

Помню, в тот момент я повернул голову в сторону улицы, а взрослые забавно дернулись. Наверное, подумали, что я снова хотел сбежать. А я и хотел. Но не мог. Не только из-за того, что не знал совершенно район, но и из-за головы. Так хреново мне давно не было. Я часто падал, поэтому сотрясение не могло выбить меня из колеи, но это не означало, что я не переживал последствия. Чертова машина и чертов перекресток. Хоть я и был в больнице, это мне, впрочем, ничем не помогло. Время от времени я хмурился то ли от яркого света, то ли от боли, мне самому это было неясно, а взрослые это еще и заметили в добавок. Детям я был представлен еще на улице, поэтому они потеряли всякий малейший ко мне интерес сразу же. Со мной осталась только Лили, она же и подняла ненужную тревогу. Мне казалось, что факт того, что меня сбила машина, почему-то ее шокировал. Родители явно ей ничего не рассказали, а моя мама бы не молчала, она не считала секреты частью воспитания. Мы все рождаемся личностям, готовыми ко всему, так она говорила, поэтому у нас не было запретных тем для разговора. Здесь же очевидно считалось, что детям необязательно знать ничего. Под “ничего” я имею в виду вообще все, потому что этот длинный список запретов был мной забыт, или потерян, еще в первые секунды. Чак прятался на лестнице и с просветов между ступеньками сверлил меня взглядом. Дэниел не отходил от родителей и меня словно не замечал. Моника - это моя новая мама - наконец вернулась в гостиную с аптечкой. (Разве она куда-то уходила?). Мою голову снова стиснули тугие бинты, а Лили в конце завязала мне бантик из концов марли. Вместе с Паркером и Моникой я поднялся на второй этаж. Обстановка в доме было довольно богатой, теперь мне стало понятно, почему им позволили усыновить еще одного ребенка, учитывая, что их в доме было уже пятеро. Там было много комнат, но мы остановились у первой из них. За ней меня ждала моя комната. Их лица прямо искрились, когда я оглядел эту детскую. Комната была довольно просторной, все свое детство я провел в студии в неблагополучном районе, поэтому такое пространство мне сразу показалось огромным. Мистер Пенни сидел на строго заправленной постели, рядом было много мебели, среди которых стол, несколько стульев, кресла, мягкий ковер и шкаф для одежды. Признаю, подготовились они отлично. Мне даже казалось, что они не были уверены в своем выборе, потому что комната была в смешанных или нейтральных тонах, поэтому мысленно я проклял ту девочку, которая им не угодила. Медленно осмотрев все, я покинул это чуждое мне место, спустившись снова вниз. Моника ходила рядом со мной, снова забавляясь пустыми разговорами. Дети бегали повсюду друг за другом, играя в догонялки, а Паркер пытался их заставить меня пригласить или поговорить со своим новым братом. Те лишь радостно убегали и игнорировали его просьбы. Лилия вернулась с кухни с широким подносом, полном печенья, поставив его на стол и приглашая всех присоединиться. Я поймал себя на мысли, что мама очень любила печь со мной, раз в месяц, но на нашем столе всегда были свежие овсяные печенья, или же, когда приходил Эрик.

Эрик…

Я не притронулся к подносу. Мы о чем-то говорили, прежде чем они меня спросили:

- Чего бы ты хотел?

Я знал, что ответить, потому что хотел этого уже довольно долго. Это не то желание, которое обычно испытывают все дети, такое как съесть мороженое, купить жвачку или поиграть в куклы. Я хотел другого. Того, что было страшно произносить вслух, того, чего я сам сделать не мог. Но попросил я другого. Я снова сказал, что хочу увидеть маму. Получив отказ, я попробовал еще раз, но уже про Эрика. Хотя бы моего лучшего друга, хотя бы его. Лилия приобняла меня за плечи, а затем отошла в комнату с родителями. Они что-то долго обсуждали, пока я сидел один в гостиной. Дэниел давно ушел, даже не удостоив меня взглядом, а Чак остался. Он сел рядом со мной и взял мою руку в свои ладошки.

- Не грусти! Мама и папа о тебе позаботятся. - он говорил это так искренне со всей наивностью детского мировоззрения, что я не удержался от улыбки. Я то уже давно не видел мир таким красочным, как этот малыш.

Каково же это чувство, когда тебе не надо ни о чем беспокоиться?

Лилия вернулась, радостно улыбаясь. Они согласились. В тот же день не получилось, поэтому они мне пообещали все устроить завтра.

Завтра еще никогда не наступало так скоро. Ветхие дома моего района мелькали за окном, прежде чем мы въехали в другой квартал. Я видел дом Эрика и не мог усидеть на месте. Отстегнувшись, я вылетел на улицу, когда машина только затормозила. Паркер и Моника тоже вышли, но не стали мне мешать. Я подбежал к большому белому зданию, нисколько не изменившееся со временем. В окно не было видно никого внутри, поэтому я уже хотел, как обычно, начать бросать камни, как меня окликнули.

- УБЛЮДОК! - Эрик влетел в меня с необычайной скоростью откуда-то со стороны, сбив с ног. Он принялся меня избивать, поэтому наплевав на все новые правила и приличия, я здорово ему навалял, чтобы впредь было не повадно. Я бил не сильно, потому что и он сдерживался. Это была обычная мальчишеская заварушка. Хорошая драка еще никому не мешала. Быстро выдохшись, он упал рядом со мной, залившись смехом. Я поднял его с земли и обнял. Его рыжая макушка уткнулась мне в плечо, а я немного запачкал его футболку кровью от рассеченной губы. Отстранившись, я заметил, что он был одет не как обычно. Такие старые, для него, вещи он надевал, только когда приходил ко мне домой, потому что в дорогих и брендовых вещах ходит в трущобах только на голову больной.

- Ты ходил ко мне? - Эрик удивленно покосился на стоящих в стороне “родителей”. Все-таки сложно сказать это было удивление или презрение в его глазах.

- Я иногда захожу к мисс Розе. Я не мог оставить ее одну. - Меня словно облили ледяной водой. Даже называть причину не надо, все и так было ясно.

- Что с моей мамой? - Вопрос прозвучал слишком громко. Моника подошла к нам, заранее остановив мужа.

- Привет. Я Моника, его опекун.

- Эрик.

- Вы что-то обсуждали по поводу его матери? Может мне узнать то-то для вас?

- Точно! Пойдем к ней! Она ужасно обрадуется при виде тебя. - Эрик пробежал немного, а затем оглянулся на меня, потому что я остался стоять на месте.

- Я ей не нужен. - Словно щипцами из меня вытащили эти слова, потому что мне стало сразу невыносимо плохо. - Но я рад, что ты о ней заботишься. - Эрик дал мне пощечину. Заслуженно.

- Не смей так говорить. Почему ты пришел ко мне вместо своей мамы? Ты и правда самый настоящий идиот. - он не мог понять, куда делся тот бесстрашный и безбашенный я. А я и сам не знал. За все это время я ошибался, корил себя, вспоминал и снова корил. Тот я исчез уже давно, а новый был трусом. Мой маленький мужчина внутри не был так силен, чтобы и я мог быть сильным для них. Я стал слабым и ничтожным.

- Эрик, да? Прости, но это мы ему не разрешили навестить маму, потому что это будет хуже для него самого, он будет намного труднее переживать расставание, если сейчас ее увидит. Детский психолог и суд пока не разрешили ей посещать ребенка.

- Вы сейчас серьезно? И для кого это будет лучше? Для вас, пытающихся запретить ему общаться со своей семьей, или для него, который и так уже настрадался? - Он взял мою руку и, обогнув Монику, потащил за собой.

- Идем, она тебя ждет.

Стоит ли говорить о том, как сильно я нервничал. Он тащил меня, несмотря на мои сопротивления, а я в конце уже и сам бежал, что есть сил. В голове я мог лишь повторять одно слово “мама”. Лестница еще никогда не была такой длинной. Я клянусь, в тот моменты она в два раза увеличилась. Дверь открыта. Она никогда не закрывает днем. В этой тишине я слышал лишь собственное дыхание и стук сердца. Ее нигде не было. В нашей маленькой квартире негде было спрятаться, поэтому я снова вернулся в прихожую, как входная дверь открылась. Стук упавшего пакета, ее крик, я стоял. Она долго меня обнимала и плакала. Это был третий раз, когда я позволил себе слезы. Сожалеть об этом даже не буду. Наверное, впервые за эти дни я ощутил какое-то облегчение в душе. Я снова мог дышать. Я улыбался.

Она просила у меня прощения. Сто, тысячу раз я услышал это слово из ее уст, но не мог ничего ответить. Что-то внутри меня не позволяла мне ей ответить. Я был обижен, но эта обида испарилась? Как я мог обижаться на маму?

- Как ты сюда пришел? Ты ведь не сбежал, да? Правда? - она выглядела обеспокоенной. Что уж говорить, я часто сбегал, но только не в этот раз, также я ей и сказал. За что получил легкий шлепок по затылку.

- Они стоят на улице.

Снова уходить, садиться в машину, смотреть, не мигая на Эрика и маму, было невыносимо. Это была не наша последняя встреча, но расставаться я нисколько не хотел. Снова переживать это просто не было сил. В той квартире, что теперь стала моим ”домом”, было темно, а в комнате пусто. Я слишком устал.