нужен (1/1)

в детстве Морти часто пугали каким-то эфемерным Риком. мама строго говорила:?— Морти, если ты немедленно не прекратишь баловаться, то приедет дедушка Рик и заберёт тебя с собой в космос. а потом пила красное вонючее вино из бокала на высокой ножке и плакала по ночам в открытое окно, думая, что никто ничего не видит. Морти видел всё. кто такой это Рик и что такое космос, он представлял довольно смутно, но тем не менее боялся их обоих и мгновенно затыкался, стоило только матери, отцу или старшей сестре упомянуть о существовании призрачного деда и далёкого космоса. космос не казался враждебным, дедушка, по рассказам пьяной матери, которая часто приходила к нему в комнату ночью и проспиртованным шёпотом бормотала в макушку какие-то байки об этом Рике, и вовсе был крутым учёным. однако, Морти его закономерно побаивался. Рик вернулся, едва Морти исполнилось двенадцать. поздним утром, когда дома не было никого, кроме болеющего ангиной Морти, в дверь постучались. Морти был умным мальчиком, Морти подтащил к двери табуретку, чтобы посмотреть в глазок, и увидел хмурого старика с чемоданом на колёсиках, который пил что-то из фляги. Морти спросил:?— кто т-там? из-за ангины его голос был хриплым, а голос странного деда в белом халате, как у врачей, стоящего за дверью, был хриплым вовсе не от болезни.?— открывайте, блять,?— начал почему-то ругаться он и сердито саданул по двери кулаком. —?я не намерен торчать под э-эээ-той чёртовой дверью д-до тех пор, пока не подохну от старости. Морти конечно испугался, но он всегда был храбрым ребёнком, поэтому смело сказал этому странному человеку:?— м-мама не разрешает мне открывать двери н-незнакомым людям. с той стороны раздался вымученный вздох, а потом брюзжание.?— Рик Санчез, приятно, блять, познаком-ээ-ться. и Морти робко открыл дверь, понимая, что все контраргументы себя исчерпали. с высоты табуретки этот седой человек с тяжёлым взглядом безразличных серых глаз казался не таким высоким, каким был сейчас. Морти посмотрел на него снизу вверх, держась за дверную ручку и крепко прижимая к болящему горлу полосатый шерстяной шарф, а старик внезапно присел перед ним на одно колено и сокрушительно улыбнулся, а потом сказал то, что вызвало в голове у Морти коллапс всех Вселенных.?— ну привет, М-морти, да? —?сжал огромную руку на его плече и растянул улыбку ещё шире. —?поздоровайся со своим дедушкой Риком, п-пёс. так личный ночной кошмар Морти стал самой настоящей явью. на самом деле Рик оказался не страшным. он уплетал мамины оладьи на завтрак, безобидно подкалывал Саммер, которая только-только начала общаться с каким-то крутым парнем из школы, и говорил папе, что ещё не всё потеряно. Морти наивно думал, что это добрый дедушка так подбадривает отца, который всё никак не мог найти работу. Рик не летал ни в какой космос, любил вафли и музыку с низкими басами, сутками напролёт пропадал в папином гараже и не обращал на Морти совершенно никакого внимания. а потом вся эта идиллия полетела в пизду, нахер и до кучи в Тартарары, стоило деду один раз ужраться до состояния овоща и суметь успешно донести своё тело до комнаты внука. и вот тогда Морти наконец осознал, что Рика нужно бояться. не как Бабая из детских сказок, нет, это в сравнении с тем, что творил напрочь отбитый дедуля, было ёбанными цветочками?— Рика нужно было бояться по-взрослому, по-настоящему. Рик бывал в космосе чаще, чем дома, Рик ебался направо-налево со всем, что дышало и хоть как-то могло двигаться, Рик убивал тех, кто вставал у него на пути, Рик грабил и мародёрствовал, Рик ужирался всякой дрянью, обдалбывался и обкуривался в говно, Рик создавал оружие, способное в считанные секунды стереть в порошок целую Галактику, Рик сам стирал в порошок Галактики… настоящий Рик оказался чудовищем похуже того, которым малыша-Морти пугали в семь лет. и самым ужасным стало то, что спрятаться от него было невозможно. Рик находил Морти везде: в школе, за школой, под кроватью и на другом конце города, на том свете и на вечеринке у Джесс, хватал за шкирку и тащил в портал. Рику было наплевать на всех вокруг, и Морти это понял к пятнадцати годам, когда дед бросил его умирать на богом забытой планете в тысяче световых лет от их родной Галактики. он плохо помнил, что случилось, наверное Рик что-то подкрутил и обрезал лишнее в его мозгах, но в памяти навсегда отпечатался огромный всполох взрыва на горизонте, когда начали детонировать оставленные заботливым дедушкой нейтрино-бомбы. страшно не было, было очень-очень жарко и больно, потому что кишки Морти, вытащенные из распоротого живота и намотанные на копьё, торчали наружу, и он не мог понять, почему до сих пор не подох. последним, что он запомнил перед тем, как отключиться, стало недоумевающее дедовское: ?и чем я т-только, блять, занимаюсь?..?. Морти бы очень хотел отдать концы на той планете, но пришёл в себя на прозекторском столе в подвале гаража с туго забинтованным животом и иглой капельницы в вене. на стуле рядом с твёрдым неудобным столом спал Рик в окровавленном халате, а вокруг валялись клочки бинтов, медицинские принадлежности, пустые бутылки, рваные латексные перчатки в бурых пятнах крови и какие-то бумажки. Рик проснулся от того, что он завозился на жёсткой поверхности, а потом на закономерный вопрос о том, какого, блять, хрена, заёбанно ответил, что и сам не понимает. Морти тогда, глядя в покрасневшие глаза с лопнувшими каппилярами, тоже ничего не понимал, а Рик, заспанный, абсолютно выжатый и самую малость пьяный, сказал:?— наверное… н-наверное потому что ты дорог мне, с-сучара. коллапсировать в голове Морти было уже нечему, потому что все Вселенные взорвались ещё в двенадцать лет, когда он открыл этому странному человеку дверь и лично выпустил зло в дом. Рик был той ещё мразью?— совершенно лишённый морали и чувства сострадания, но любящий его какой-то ненормальной, нездоровой, больной любовью. Рик терпеть не мог иррациональные привязанности, но сам же топился в них, как в болоте, захлёбывался, продолжал барахтаться и тянул Морти с собой на дно. Рик оказался намного-намного хуже, чем Морти только мог себе представить. Рик умел чувствовать и вряд ли ему это нравилось.