2 (1/1)

Ариэлла погибла уже после того, как они успешно нашли немногословного гиганта Оливера. Прошло несколько недель, Ландерс был доволен проделанной работой и доставал Флаке расспросами про поисковые заклинания. От такого напора бедный медиум готов был на стенку лезть. Круспе тогда стал реже попадаться им всем на глаза, а ведь он обещал рассказать всё, что знает о подобных Паулю существах. Ариэлле всё это не нравилось, и под её давлением перевертыш выцепил Рихарда рядом с его тогдашним обиталищем и настоял на встрече специально для этого разговора. Круспе пытался увиливать, но в итоге сдался и согласился, чтобы Ландерс и его девушка пришли к нему через пару дней. На самом деле Пауль тогда заметил, что с охотником что-то не так. Он весь бы дерганый, курил больше обычного, был бледный, словно лист бумаги, его глаза и щеки впали, словно он долго не ел, а еще от него несло животным сырым мясом. Но художник списал всё на сложную охоту, которая возможно истощила Рихарда.Ариэлла приехала раньше Пауля. Она накопила слишком много претензий к скрытному охотнику и хотела высказать их тому в лицо без свидетелей. Так уж получалось, что Ландерс был несколько ослеплен возможностью получить ответы на вопросы всей его жизни, поэтому замечал от силы половину странностей в новом, как ей думалось, товарище. Девушка же становилась всё более подозрительной с каждым словом Круспе в их адрес. Конечно же она никого не предупредила, что будет раньше.Ждать Пауль никогда не любил, особенно на улице и тем более зимой, к тому же вечером. Тогда он прождал Ариэллу у входа в старый многоквартирный дом, в котором жил Круспе, около часа. Она не отвечала на звонки, как и Рихард, который тоже опаздывал. Подумав, что она задержалась на работе в театре, где подрабатывала, нанося грим артистам, Ландерс решил подняться на четвертый этаж и подождать охотника у его квартиры.Дом был довольно старый. В коридорах и на лестницах пол промерз и местами покрылся еле заметной корочкой изморози. Лампы на стенах и потолках, покрытые пылью, многие не горели или были разбиты, поэтому царил полумрак. Тут не жили люди, это Пауль прекрасно знал. Поднимаясь наверх, он прислушивался к каждому шороху. На втором этаже столкнулся с грузным низкорослым мужчиной, его лица было почти не разглядеть за огромной копной всклокоченных волос и от него тянулся едкий кислый специфический запах. Он был чем-то взволнован и пытался быстрее спуститься вниз, но путался в лохмотьях, в которые был одет. Проводив его взглядом, Ландерс стал подниматься быстрее. Этот мужчина слишком похож на домового, а они бегут из своих жилищ очень редко. Предчувствуя что-то неладное, Пауль поднимался по почти стёртым от времени каменным ступеням, вслушиваясь в свист ветра, который врывался сквозь трещины в стенах и щели между плитами и окнами. На третьем этаже носа коснулся почему-то горчащий запах крови конкретного человека, который Ландерс способен узнать из миллионов других.Перемахивая через несколько ступеней за раз, перевертыш добежал до нужного пролета. В длинном коридоре без света, идущем по обе стороны от лестницы, в тишине распространялось чуть слышное постукивание – стучала от сквозняка форточка разбитого окна.В конце коридора была распахнута дверь. Из проема лился лимонный свет, который рассекала чёрная тень. На Ландерса внезапно накатила чудовищная паника. Сердце стучало так часто и мощно, что казалось, будто он весь пульсирует. От аромата крови рот наполнился вязкой слюной, страх оплел мозг и соображать стало физически сложно. Передвигаясь на ватных ногах, Пауль тихо прошел к двери. Из квартиры доносились еле слышные шорохи. Тень отбрасывала выломанная дверца шкафа, которая в метре от входа перегородила маленький коридор. Часто сглатывая, Ландерс переступил через порог, пролез под преградой, чтобы не шуметь, и, с опаской ступая, двинулся вглубь квартиры. Впереди абсолютно пустая и погруженная во мрак кухня, а освещенный лампами коридор заворачивал направо, откуда с приближением всё отчетливее доносилось шуршание одежды и влажный хруст, словно выламывают кости.Паулю так хотелось кинуться вперед или наоборот убежать, но он себе не мог позволить ничего из этого. Броситься без оглядки было бы равно смерти – даже в небывалом за всю жизнь страхе это он понимал. Рихард переломит его в два счёта. Но и убежать… На его языке осел привкус крови Ариэллы, и с каждым шагом этот вкус и аромат становился полнее и ярче, словно из её крови сделали парфюм. Она его любовь, она та, кому Пауль отдал часть привязанности перевертыша, которая для его вида имеет сакральный смысл и которая конечна. Он не может убежать, бросив её.У поворота, на углу Ландерс остановился, чтобы сосредоточиться и прислушаться перед тем, как подойти ближе. Он закрыл глаза, но перед ними всё ещё продолжали плясать странного, непонятного ему цвета пятна, дрожащие, словно пламя. Будто у самого уха скрежетали чьи-то зубы, точно грызли что-то, и слуха касалось загнанное дыхание и шуршание ткани похожей на плащ. Пауль вздохнул, хмурясь. Под рёбрами что-то будто скреблось, ещё стало жарко и тяжело дышать. Придерживаясь за стену и тихо шагая по укрытому ковром полу, Ландерс повернул дальше по коридору, и тут же отшатнулся назад, замирая и переставая дышать. Мягкий светлый ковролин стал темно-багровым. Кровавое пятно тянется в комнату. Превозмогая ступор Пауль подошел к двери, заглянул в комнату и в ужасе попятился назад, вжался в стену.Перед глазами все плыло от яркости и тяжести картины. В животе скрутился болезненный узел, к горлу подступила тошнота, а в висках оглушительно бился пульс. Паулю было страшно смотреть и страшно отвернуться.У самого порога комнаты лежала голова Ариэллы. Ее мертвые, широко распахнутые глаза Пауль никогда не сможет забыть. Бледное лицо, почти голубое; измазанные в ее собственной крови губы, подбородок, щеки; слипшиеся алые волосы, разметанные по полу; капающая с обломка шейного позвонка кровь… Рихард, словно безумец, сидел в центре комнаты на полу полубоком ко входу, чуть раскачивался вперед-назад, плотно прижав к себе обезглавленное тело, и остервенело грыз руку трупа. Его темное пальто казалось стало еще чернее от пятен, концы прядей светлых волос окрасились в красный, все лицо испачкано кровью – от губ до ушей. На его руках отросли длинные ногти, он разрывал ними темно-зеленый плащ Ариэллы, шурша тканью. Его рот словно стал шире, чтобы больше заглатывать мяса, а зубы – острее и больше – он с легкостью перекусывал женские пальцы, без особого труда пережевывая кости.Ландерс медленно моргал, глядя на происходящее. Его разум упорно не хотел принимать увиденного. Стеклянные глаза его девушки смотрели на него с ужасом, который был с ней в последние секунды ее жизни, а внутри него самого все сильнее урчало нечто страшное, чего он раньше в себе не замечал.В комнату сквозь распахнутое довольно низкое, большое окно ворвался порыв ветра вместе со снегом, рама ударилась о стену из-за сквозняка. Круспе, будто животное, среагировал на резкий звук, стремительно оборачиваясь. Его глаза, широко распахнутые, почти полностью залитые иссиня-черным были ошалелыми, бешенными. С гулким хрустом и треском ткани он вырвал руку девушки из сустава и швырнул в окно, словно это могло заставить раму перестать стучать.– Я тебе говорила, что он опасен, – Пауль готов поклясться, что губы у оторванной головы шевелились. – Говорила… Да. Тебе… го-… говорила…– Это ты вернула его в мою жизнь… – пролепетал Ландерс не подумав.Круспе дернулся, прислушиваясь, и принюхался, словно ищейка. Кисть Ариэллы с глухим стуком упала на пол, только он разжал зубы. Оттолкнув труп в сторону, охотник оглянулся.Пауль почувствовал, как все его тело прострелило болью, стоило только Рихарду сфокусировать на нем взгляд. Не слушаясь, ноги понесли его вперед, словно на поводке его тащили к хозяину.– Сука, – выругался Ландерс, стараясь удержаться за дверной косяк, но и руки были не совсем в его власти. Чертовы охотники. Им противиться очень сложно. Под ботинками Пауля из ковра сочилась кровь от каждого шага. Его ноги петляли и замедляли движение, ведь он старался противостоять силе внушения. Перевертыш старался отгонять страх и держаться за распаляющий его изнутри гнев и гнетущее чувство скорби. Перед его глазами плясали разноцветные пятна, клубящиеся вокруг предметов и темное, почти черное, скачущее будто пламя – вокруг Рихарда. С каждым движением Ландерсу было немного легче держать контроль, но Круспе был все ближе. Он просто все так же покачиваясь и дожевывая ждал, пока жертва будет у него в руках. Он не был обеспокоен, он был уверен, что ничего не произойдет, он не спешил и был весьма доволен происходящим.Рихард двигался, словно пьяный, но его неуклюжесть здорово обманывала. Шатаясь, он поднялся на ноги и схватил перевертыша поперек туловища, как только смог дотянуться. Его руки сжали Пауля с такой силой, что тот задергался от боли и почувствовал, как трещат его ребра. Он почти ослеп от окружившей его черноты, исходящей от Круспе. Он запаниковал, стараясь вырваться из усиливающейся хватки, раздирая чужое пальто отросшими когтями. И лишь на мгновение замер, когда почувствовал, как челюсти охотника смыкаются на его плече поверх куртки. Не успев даже подумать, Ландерс заорал от боли. Его ключицу и от части сустав просто раздробили зубы Круспе. По светлой куртке стремительно расползлось темное пятно. Всё сознание Пауля оплела агония. Где-то в груди словно взорвался пламенный сгусток, что все это время рос. Художник до сих пор не берется отвечать за свои действия в тот момент.Довольное чавканье и сопение Рихарда внезапно прекратилось, сорвалось на рычание, а затем на скулеж. Кисть Пауля слишком быстро, как для полукровки-перевертыша, перестроилась: срослись пальцы, окостенели, и словно в масло погрузились в тело Круспе, вспарывая от пояса до самой грудной клетки.Поддерживая вываливающиеся внутренности, Рихард отшатнулся назад, чудом переступив через труп Ариэллы и не упав навзничь. Пауля же бросило в жар. Смахнув со лба капли пота, он также переступил через тело на полу, толкнул дезориентированного охотника к подоконнику, обвязал вокруг его шеи тяжелую штору и вытолкнул сквозь распахнутое окно. Несколько колец карниза сорвало, но бессознательное тело Круспе повисло снаружи дома с выпущенным наружу кишечником.Пауль отшатнулся от окна, неуклюже перецепился через тело Ариэллы и упал на пол, где на ковре от холода почти замерзла кровь. Левая рука отказывалась двигаться от боли, а правая – медленно возвращалась к привычному виду. В голове пульсировало и все еще было очень жарко. Он подполз к отрубленной голове и только на правой кисти снова появились пальцы, уложил ее к себе на колени. Ариэлла мертва из-за него. Немного из-за своей же недальновидности, но в большей степени – из-за него. Пауль подвинулся к стене, откидываясь на нее. Закрыл глаза Ариэллы, поправил волосы, прижал к себе и словно попытался убаюкать, будто убеждая себя, что она спит.Комнату заносило все больше снегом, штора, на которой висел охотник мерно покачивалась, пока не оборвалась под его весом после сильного порыва ветра. Ландерс продолжал укачивать голову своей девушки весь перепачканный в ее, своей и крови ее убийцы. В голове стало звеняще пусто, а телу все еще было жарко.Сколько так продолжалось, он не берется говорить, но, когда его нашел Флаке, труп занесло снегом со стороны окна почти полностью, а голова в его руках промерзла достаточно глубоко. Наверное, прошло чуть меньше суток. Кажется, он даже замечал восход.