Ойн (PG-13, флафф) (1/1)

В покоях Ибрагима тихо, только слышно, как Ибрагим дышит: шумно, словно он находится в объятиях Сулеймана, а в нескольких шагах. Сулейман останавливается на пороге, рассматривает комнату. Он любит сюда приходить: комната Ибрагима, хоть и намного меньше, свободнее. Свободнее от людей, свободнее от внимания, и Сулейман с едва слышным стуком закрывает за собой дверь.Ибрагим от этого стука если и проснулся, то виду точно не покажет, и Сулейман озорно?— словно мальчишка, словно ему снова семнадцать, а Ибрагим подбил его сбежать от стражников и до утра бродить по саду?— усмехается и проходит вглубь комнаты. Ибрагим не покажет виду, потому что такая у них игра, и в эту игру Сулейман и Ибрагим играют довольно давно. Ибрагим даже ведёт: Сулейман очень редко его ловит, но тем слаще мгновения, когда Ибрагим, проигрывая, сам тянется поцеловать. Сулейман бросает на него внимательный взгляд, но Ибрагим не шевелится, лежит на боку и дышит ровно так же, как и мгновения назад.Рука у него под подушкой, и Сулейман точно знает: там кинжал. И кинжал этот остёр, и Ибрагим с ним обращается так ловко, что Сулейман, однажды увидев, как Ибрагим крутит его в руках, запомнил эту сцену в малейших деталях, потому что кинжал бликовал, блики отражались на задумчивом лице Ибрагима, а его пальцы скользили по самому острию кинжала и по узорам. Эту сцену Сулейман иногда вспоминает и всегда при воспоминании прикрывает глаза от удовольствия.Сулейман шагает к столу Ибрагима, разглядывает беспорядочно разложенные бумаги. Всё это либо заметки, либо протоколы заседаний. Сулейман высматривает среди вороха бумаг ещё и маленький рисунок и поглаживает край листа, а потом перекладывает грифель, лежащий слишком близко к краю. Около документов есть и футляр со скрипкой, и Сулейман как наяву слышит её звуки. Жаль, что Ибрагим играет редко и чаще не для Сулеймана, но Сулейман всё ещё помнит, как поёт эта скрипка?— и как эта скрипка лечит его душу. Сулейман кладёт ладонь на футляр и улыбается почти влюблённо. У Ибрагима дар играть на скрипке так, что его мелодии проникают в самое сердце и оседают там на долгие годы.Сулейман помнит их первую встречу так, словно она была вчера, и помнит, как тогда ещё незнакомые ему звуки на минуту будто бы отрезали от него весь мир. Остался только он?— и неизвестный скрипач с грустной и нежной мелодией, и Сулейман слушал, слушал, пока мелодия не закончилась, а потом слушал ещё, когда Ибрагим, юный, робеющий перед ним Ибрагим играл специально для него. Конечно, он увёз его с собой?— а как он мог не увезти? Как он мог оставить скрипача и его скрипку вдали от своего сердца?Сулейман поворачивается к Ибрагиму. Ибрагим не выдаёт себя, но Сулейман точно знает, что он не спит, вслушивается в шорохи и шаги. Сулейман вглядывается в его лицо, подходит ближе, но Ибрагим выглядит так, будто спит ещё крепче, чем спал до этого, и Сулейман садится на край его дивана и наклоняется. Это основная часть игры, и Сулейману она нравится больше всего. Сулейман начинает со лба: проводит по нему подушечками пальцев, щекочет и тут же целует, чтобы щекотка прошла, приглаживает изогнутые как лук брови. Из этого лука у Ибрагима стрелять получается ничуть не хуже, чем из настоящего: Ибрагим очень метко попадает своими взлётами бровей, особенно когда лукаво поднимает одну из них.Сулейман касается губами и их, целует каждую, а затем приглаживает снова. Дальше нос?— и нос Ибрагима Сулейман очень любит. Гордый, с небольшой горбинкой греческий нос Ибрагима Сулейман оглаживает большим пальцем и целует в самый его кончик. Родинку на щеке Сулейман тоже удостаивает своим вниманием и задерживается на ней дольше всего. Сулейман ведёт пальцем по впадинке над губой, ведёт по самим губам?— и случайно замечает, как у Ибрагима дёргаются ресницы. Сулейман улыбается победно, наклоняется ещё ниже и шепчет:—?Поймал.И целует за ухом. Ибрагим вздыхает уже далеко не сонно и даже досадливо, и Сулейман, беззвучно смеясь, касается губами его шеи и плеч. Ибрагим поворачивается, садится, и Сулейман улыбается ещё довольнее, радуется своей маленькой победе.—?Поздравляю, повелитель,?— склоняет голову Ибрагим, и в его глазах плещется то же довольство, что пляшет в глазах Сулеймана. Ибрагим тянется и целует Сулеймана, и Сулейман обнимает его, подтаскивает к себе, отвечает?— и Ибрагим тянется к нему ещё охотнее. Сулейман целует и целует его, целует уже коротко, обхватив руками голову, и Ибрагим щурится.А затем Сулейман выпрямляется, отпуская Ибрагима?— но отпуская ненадолго, и Ибрагим кладёт голову на его плечо. Сулейман прижимается щекой к его макушке и удовлетворённо выдыхает.—?Вам не спится, повелитель? —?спрашивает Ибрагим тихо.—?Не могу уснуть,?— признаётся Сулейман. —?Всё думаю о Лайоше и его наглости. Совсем скоро мы встретимся на поле боя. Хочу посмотреть в глаза тому, кто посмел казнить нашего посла, когда он пришёл с миром.—?Уверен, Лайош сбежит с поля боя первым, повелитель, как сбежал из крепости,?— откликается Ибрагим на это, поднимая голову. —?Особенно если будут пути отступления.—?И сколько же их будет, Ибрагим? —?Сулейман целует его в лоб.—?Зависит от местности,?— Ибрагим поднимает голову ещё выше и касается губами щеки. —?Один точно должен быть. Узнать бы ещё примерное количество их воинов?— и будет ли поддержка.—?Узнаем, Ибрагим, узнаем,?— Сулейман гладит его затылок. —?Наверняка Лайош уже обратился к Папе Римскому. Посмотрим, какую поддержку окажет Папа и сможет ли он уговорить Карла помочь Лайошу.Ибрагим наклоняет голову назад, стремясь прижаться к ладони Сулеймана, и Сулейман откладывает предстоящую битву с Лайошем.И мягко целует Ибрагима снова.А Ибрагим проказливо кусает его губу.