Глава VII. Bad, Bad Behavior (1/1)

Не только его пульс. Не только пульс Мэттью, но и пульс Доминика принялся плясать, вытанцовывать дикие круги, все повышая, повышая, повышая ритм, темп, разжигая внутри пожар. Тяжело удержать все под контролем, когда и без того раздавлен жизнью, когда вдруг появляется ребенок, который требует твоего внимания. Нуждается в твоей заботе. Да-да, именно в твоей! Которому необходимо показать, что не все в мире ограничено негативом и равнодушными взглядами.– Сегодня ты точно не в порядке, – выяснил Ховард вместо стандартного ?привет?.– Наверное, я тебя уже достал, – усмехнулся Мэтт. Ему было неловко, и он обнимал себя за пояс все туже, надеясь оградиться от дискомфорта. Выходило из рук вон плохо.– Поздняя субботняя прогулка? Очередная прогулка в ночь?Беллами принял это с юмором, но не смог держаться. Все это было весело и забавно, и играть взрослого в какой-то степени приходилось занятием интересным. Но Мэттью был мальчишкой. Тем самым ребенком, который нуждался в заботе.– Мне нужна помощь, – признался он через себя, выталкивая слова с трудом. – И ты был прав, что твой телефон не первый, но мне больше некому позвонить.– Так получилось?– Да.– Растерялся? – угадывал Доминик.– Сегодня все хуже. Я могу быть с тобой честным, могу? – задавал Мэттью, не унимаясь. Он начинал задыхаться, мысль сбивалась через раз, приходилось дублировать звуки и слова. Ему было больно. – Я запаниковал. С-снова запаниковал.Глубокий вдох. Чертовы скачки. Качели. Горки.– Забрать тебя, – кивнул Ховард, понимая. – Откуда?– Кросби.– Десять минут. Ждешь?– Жду.И Беллами ждал. Он буквально обрушился на тротуар, упав у первого попавшегося дерева, с тяжестью наваливаясь на него. Здесь мальчишка мог оставить все свои проблемы и мысли: он ждал Доминика и думал теперь только об этом. Ждал белый БМВ, который заберет его и подарит путевку в пару часов ненапряжного общения. В другую реальность. В новый мир, куда Мэтту хотелось заглядывать все чаще.Холодный свет фар разбил темноту, дверь толкнули изнутри, без лишних слов приглашая внутрь. Улыбка на лице Ховарда подарила надежду, что на этот раз Беллами не прервал его сон и не сломал планы.– У тебя завтра выходной? – первое, о чем спросил взволнованный Мэттью.– Это последнее, что должно тебя беспокоить, – попросил Доминик. – Помнишь: это мой выбор?– Твой выбор, – кивнул Мэтт, хитро улыбаясь. – Но что, если это все манипуляции?– Что? Манипуляции? – усмехнулся тот, найдя ситуацию комичной. – Поверь, я мало тебя знаю, но ты на такое не способен.– О, ты слишком плохо меня знаешь.Салон замолчал.– Угадаю о манипуляциях заранее и спрошу, – вдруг задал Доминик, выждав неторопливое мгновение. Его руки уверенно держались на руле, но он знал, что все пойдет под откос, если в ответ произнесут ?нет?. – Тебе есть где ночевать?Папа с Валентиной, мама, Мириам с Хэйденом, Томас, Флоренция… Нет-нет-нет! – запротестовал мальчишка в мыслях с самим собой.– Нет, – выдал он комком, погасив эмоции.– Ясно, – шумно выдохнул Доминик.Ни хуя мне, блять, не ясно, выкрикнул он про себя.– Пристегнись.И Беллами даже не смог распознать за перекрученной интонацией все те чувства, что скрылись внутри Ховарда. Оставалось только затянуть ремень безопасности и смотреть вдаль; автомобиль медленно тронулся в момент, когда по салону разлетелся щелчок.– И что же? В чем будет заключаться твоя манипуляция теперь? – тот улыбался Мэтту, еще находя в себе силы. – Собираешься что-то применять, пользуясь своими знаниями о пульсе, сердцебиении?– Кто из нас сейчас манипулирует? – удивленно уточнил Мэттью. Он растерялся: Доминик менялся в который раз. Непривычно и странно было слышать столь громкие слова в такой прежде комфортной обстановке.– Никто. Пока что.Ховард тяжело сглотнул. Было не слишком спокойно, чтобы вслушаться в сердцебиение, и Беллами не намеревался разоблачать Доминика. Он и сам, признаваясь себе честно, понимал, что неровно дышал. Черт возьми, иначе бы Мэттью никогда не позвонил ему!– Куда едем? – спросил Ховард, резко переводя тему.– Просто вперед, – безразлично опустил Беллами, ныряя в свои мысли глубже. Теперь он сильнее думал о Доминике. О том, что же конкретно происходило с ним самим, в голове, внутри, внизу живота.– Можем вспомнить мотивы Салткоутс и…– У меня свободна вся ночь, – предупредил Мэтт. – Мне негде ночевать, – и он сделал на этом особенный акцент, напоминая, будто все-таки желал манипулировать.– С этим мы разберемся позже, – успокоил Ховард, взяв полную ответственность. – Хочешь, я покажу тебе свое самое любимое место на севере Лэйк-дистрикта?Беллами засмеялся, улыбаясь во все зубы. Он был омерзительно прекрасен в этот момент: такой довольный, даже счастливый. Забыв о разногласиях с отцом, совершенно не приняв на свой счет полученную информацию. Даже не догадываясь, что могло ждать его дальше. Что настигнет в будущем.– Очень хочу, – выдал он без задних мыслей. Пораженный меланхолией в моменте, стремящийся к спокойствию, мальчишка улыбнулся – здесь он нашел парадоксальный уют. – Покажи мне все, что только сможешь, – и Мэттью откинул голову назад, прикрывая глаза.Доминик сильнее выжал педаль газа. БМВ дернул на север.***Девять вечера – не слишком критично и еще не очень поздно для звонков, посчитал Хэйден. Он был доведен до исступления, почти разгневан поведением Доминика, но списывал все на его характер – в отличие от остальных, Рид был максимально приближен к тайне, кем был настоящий Ховард, упрятанный за сдержанной оболочкой ?самого общительного и харизматичного человека на свете?. Начав с ребяческой дружбы в школе, завертев взаимовыгодное общение в университете, они как-то удачно дожили до двадцати пяти лет, когда стали обсуждать совместные бизнес-планы. Но жаль, что Доминику всегда было на это наплевать.– Артур, привет, – кинул Хэйден в трубку, наконец дозвонившись. Он мялся у все того же окна, где ранним утром погас разговор с Ховардом. – Как ты, занят?– Неожиданный звонок. Привет, – Артур поздоровался скупо, передав интонацией свою растерянность. Он не успел предположить, зачем Рид мог звонить в такое ?не слишком критичное и еще не очень позднее? время. – Я… Так.– Я сегодня весь день как-то разбит, все думал, с какой ноты начать, откуда подойти, – тут же тараторил Хэйден, едва ли заинтересованный состоянием приятеля.– Можно прямо.Прочистить горло. Слова так тщательно подбирались, будто королевская речь, но Рид все равно медлил.– Я еще давно заметил, что у вас с Ховардом как-то не завязалось…– Ты позвонил мне поговорить о Ховарде?Артур был практически возмущен. Днем он еще и согласился бы вести диалог, переходя на личности; в такой час они звучали грубо, неуместно. Но хорошо, что рядом не оказалось Тессы. Интересно, а где же – с кем? – крутилась его подружка?– Не совсем. Но есть кое-что, связанное с ним, и… – Рид усмехнулся, то ли оправдываясь, то ли завлекая Артура остаться на линии. – Думал, ты не откажешься.– Конкретнее.– Я знаю, ты любишь разные интересные затеи.– Затеи? – тот повел бровью, не понимая, на что ему пытались намекнуть. Рид не был мастером тактичных разговоров.– Я про компанию, в которой ты раньше…– Хэйден, – отрезали грубо, пресекая любую возможность продолжить. – По скользкой дорожке ходишь.Рида отрезвило. Он смутился, тупя взгляд в окне, и плотнее сжал телефон в пальцах.– Ладно. К делу. Кое-что не так с Ховардом, знаешь? Снова не так…– Допустим, – произнес Артур осторожно, и его голос впервые дрогнул. И с ним тоже кое-что было не так.– У меня созрел небольшой план, и… Нужно немного помочь, понимаешь?Рид мялся, все не решаясь подойти и раскрыть все карты. Странно, ведь они были в одной ?бригаде?. Считались близкими друзьями, нет?– Я не занимался ничем таким криминальным, – попросили холодно. Артур напрягался сильнее. Начал страдать диван, попавшийся под руку: парень принялся царапать обивку ногтями, переключая эмоцию и внимание. – Мы могли бы не обсуждать это?– Тут не криминал, – поспешил Хэйден. – Просто, знаешь, хочется слегка подпортить Ховарду жизнь, потому что он метит, чтобы испортить ее кое-кому другому…– Хэйден, – прекратил Артур.– Тебя это не заденет, – уговаривал тот.– Я больше не работаю с ребятами. И я не буду в этом участвовать.Он ни за что не полезет в это дело. Ему ведь хотелось остаться в живых и желательно на свободе; так хочется каждому из нас, а в двадцать пять лет особенно, верно?– Что? – Рид был удивлен до поражения. – Но ведь это все в твоем духе, почему?– А, так ты все еще не понял, – усмехнулся Артур, одной лишь интонацией жалея Хэйдена. Это слегка взбодрило. Однажды Артур укололся, на эти ржавые грабли второй раз не наступит.– Не понял о чем? – тянул Рид, то ли пугаясь, то ли заранее унижая приятеля, нарекая его трусливым идиотом.– Приводи свой план, – пожелали удачи. – Увидишь.Забавно, ведь еще недавно Хэйден объяснял Мириам элементарные вещи: не строй, мол, козни против Доминика, дорогая, и не думай ни о каких шалостях. Но, видимо, Рид считал, что долгая дружба даровала ему карт-бланш. Ошибался.Артур повесил трубку, абсолютно уверенный в том, что совсем скоро Хэйден поймет на опыте, что против Ховарда ходить нельзя. Нельзя, если не хочешь потерпеть убытки и проигрывать снова и снова. Он рассмеялся, но эта радость не продлилась и секунды. В следующий момент Артур вспомнил, почему ни за что в жизни не свяжется с Домиником. Потому что Доминик знал столько плохого про Артура, что хватило бы на весь Мэрипорт.Ровно столько же Доминик знал и про его девушку, Тессу. И про Келли. И даже про всю империю Дэйла. Может, нашлось бы пару слов и о Мириам. Но у Артура к Ховарду, помимо всего прочего, была своя неприязнь, основанная чуть ли не на родственных связях, обтянутая вокруг семьи. Уморительно: ведь в Мэрипорте все было настолько тесно переплетено, что каждый, без прикрас, приходился друг другу родней.Ведь Артур Ортис был братом База Ортиса. И если вам мало о чем говорит это имя – а оно со стопроцентной вероятностью так, – то сейчас вы узнаете несколько больше. Не только о Доминике Ховарде, но и о Мэрипорте. О том, почему, в числе прочего, Мэтту Беллами следовало сбежать отсюда, пока не станет слишком поздно, чтобы давать заднюю.***Через реку от центра скромничал район Эвенригг: единственная на весь город больница, запущенный лес, бездорожье – все, что стоит о нем знать, большего внимания он не заслуживает. На секунду забудем о паутине порта, клеточных улицах и набережной, перемещаясь в самые неблагополучные кварталы и без того омерзительного Мэрипорта. От рассматриваемой аллеи Принцесс-драйв оставалось лишь название. На деле все было далеко не так радужно и сказочно.Женский крик гнался через весь дом – это ревели навзрыд, ведь стало уже невыносимо. Где-то за кадром оставался и детский плач, и загнанная истерика, и умалишенные удары в дверь. Кто-то колотился, пытаясь доказать свою правоту, чего-то требуя. Интересно, что именно в таком районе прямо напротив больницы разместили католическую гимназию и начальную школу. Градостроитель, кажется, смеялся над Мэрипортом еще до согласования местного безобразия. Но удобно, согласитесь: ведь так бытовые драки часто смешивались с ребяческим визгом.– Прекрати! – кричала все та же бедняжка, надрывая глотку. Она всеми силами пыталась защитить детей, обнимая дочь, успокаивая сына. – Ты пугаешь детей, ты пугаешь детей! Подумай хоть бы о них!Угадайте, кто устроил этот беспорядок? Помните, мы только что заикались об Артуре и его брате? Знакомьтесь с Базом Ортисом: высоким крепким мужчиной, статным с виду, но абсолютно неуправляемым внутри. Насквозь пропитым, пропащим. Сдавшимся еще в подростковом возрасте, но отчаянно пытающимся доказать обратное даже сейчас, в тридцать пять, уже имея и седые волосы, и кучу долгов, и разваливающийся брак. Баз играл в бога. И больше всего доставалось Эмме – его жене. Так и сейчас: это Баз ломился к ним в комнату.– Лучики мои, солнышки, – женщина говорила сквозь слезы, умудряясь звучать успокоенной, даже привнося в комнату ощущение мира. Она заговаривалась, гладя обоих по головам, и продолжала: – А знаете, сейчас мы с вами кое-что придумаем…– Папа снова расстроен? – спрашивали наивно.– Нет-нет, лучик мой, он просто…– Эмма, мать твою, сука! – выкрикивали из-за дверей.– Он очень устал на работе, знаете, такое ведь бывает, бывало, бывает? – она задрожала, услышав приближающиеся шаги.– Детей, сука, оставь! Я тебя требую! Английским, блять, языком объясняю! – и Баз навалился на дверь. – Выходи! Живо, блядина! Еще не будешь слушаться, а!– Сейчас мы позвоним… – шептала Эмма, сгорая от боли в груди.– Папа, кажется, хочет… – пискнули под рукой.– Ничего-ничего, секундочку, – умоляли детей. – Баз! – выкрикивала она мужу. – Милый! Я сейчас…– Живо! – кричал тот. – Бросай детей, им спать пора. А ты… Ко мне!– Мамочка, а кому ты будешь звонить?На белый БМВ обрушился телефонный писк. Почему-то Доминик был уверен, что знал, кому понадобился в субботний вечер.– Извини, – попросил он Мэтта. Тот лишь кинул едва различимое ?ничего, понимаю? и отвернулся, заинтересованный дорогой за окном. – Да?Связь переключилась на динамики, подведенная к системе автомобиля. На весь салон вздохнули, убитым голосом спросив:– Дом?Ховарда пробило на дрожь. Он предательски закрыл глаза, на секунду перевел микрофон на беззвучный режим и обратился к Беллами еще раз:– Вот теперь по-настоящему извини. Этот будет тяжело.Тот непонимающе улыбнулся, будто ситуация оказалась стандартной. Изогнутая бровь уже в следующий момент переломилась. Стало тошно. Что-то сдавило в груди. Мэттью только теперь понял: не у него одного в этом грязном городе были проблемы. И у некоторых они сваливались гораздо серьезнее подросткового максимализма, отравляющего кровь.– Да, Эмс? – переключился Доминик, соглашаясь на разговор.– Я… Знаешь? – женщина в трубке истерически смеялась. – Как всегда, ты же…– Опять? – дыхание Ховарда сбилось. Он был заранее возмущен. Скоро все сменится гневом. – Опять…На Беллами накатывало ощущение тревоги. Ладони похолодели, что-то заставило сжать пальцы на коленях, сразу после нервно сплести руки в замок. Смотреть в окно уже не получалось с теми безразличием и отвлеченностью, с которыми он познакомился еще в первые секунды звонка.– Ты… Не слишком занят, я очень надеюсь, н-не слишком? – Эмма будто извинялась перед Домиником, хихикая параноидально. Она делала вид, что все было под контролем, но нельзя было игнорировать шумы заднего плана.– Мне очень не нравятся звуки на фоне, – надавил Ховард. Он в очередной раз глянул на Мэттью, глазами умоляя подождать пару отвратительных секунд. Он ведь сможет все объяснить? – Тебе нужна помощь?– Да, к-как всегда…– Я сейчас довольно далеко от дома, – предупредил Доминик. Он посмотрел по сторонам, сверяясь с внутренними картами: около тридцати миль к северу от Мэрипорта. – И я не планировал возвращаться. Насколько…На салон обрушился крик. Скрежет дверных петель разбил напуганный голос. Ховард, омраченный услышанным, закрыл глаза, жестко сглатывая ком в горле. Он знал: это малышка Викки и несчастный Брэд начинали визжать от страха. Это Эмма рыдала, загнанная в угол Базом.– Насколько масштабна проблема? – спросил тот, все же найдя в себе силы продолжить.– Ты можешь забрать детей?Мэттью округлил глаза, но попытался сделать это максимально незаметно для Доминика. У Ховарда были дети? У Ховарда, что, была жена? И почему его не было рядом, если у некоторой Эмс, явно близкой ему, случились проблемы?– Твою мать… – только и шепнул Беллами себе под нос.– Господи, – Доминик выдохнул рвано, спуская напряжение. От этого стало не по себе даже Мэтту; тут было бы вернее сказать, что Мэтт особенно ощущал груз, которым награждали Ховарда. – Я не смогу приехать в ближайшие минут сорок, даже если разверну машину прямо сейчас.– Настолько далеко? – Эмма начинала всхлипывать, уже не скрывая своего состояния. – Ты один?– Один, – черство кивнул Доминик.– Я бы подождала, а потом… Может, ты заберешь нас? К себе?Мэттью взволнованно дышал, стараясь не показывать вовлеченность в разговор. Он уперся в окно, закрываясь ладонью. В его голове пару раз мелькнула мысль открыть дверь на полном ходу, выпрыгивая из машины. ?Твою мать? повторилось внутренним голосом по кругу.– Блять, – выругался Ховард, вновь щелкая по микрофону. – Тебе совсем некуда идти, верно? – уточнил он, быстро обратившись к Мэтту. Внимательные глаза Доминика изучили мальчишеское лицо, пока салон горел от скрученного дыхания Эммы, выжидавшей ответ.Было почти что тихо. Мэттью почти что слышал, как колотилось сердце Ховарда, вместе с тем не стесняясь своего.– Если у тебя проблемы… – начал тот.– Ясно. Хорошо, – качнул Доминик, грубо отворачиваясь. – Эмма?– Микрофон… – виновато напомнил Беллами.– Эмма, – произнес Ховард четче, даже напористо, включая звук со своей стороны. – Я буду через сорок минут, – и его голос весь исказился от данного обещания.В ответ разревелись, благодарно вздыхая. В трубку к Эмме вклинивались дети, фоновый шум мерк.– Дотерпи, – попросил Доминик и агрессивно ударил по кнопке, сбрасывая вызов. В следующую секунду он замер, вцепившись в руль, и повернул БМВ через двойную сплошную. Мэтта затрясло. – Я говорил, что будет тяжело.Беллами вжимался в сидения, едва находя внутри себя нужные слова.– Это твоя жена? – спросил тот, резко выдавая свои самые мерзкие опасения.– Хуже, – шумно выдохнул Доминик, выводя автомобиль на нужную полосу и скидывая скорость до приемлемой, успокаивая себя. – Моя старшая сестра.И пару раз в месяц ее конченый муж-алкоголик пытается ее убить, произнес Ховард уже про себя, вовремя сдержавшись, чтобы не повесить на мальчишку свои семейные проблемы.Мэтт сгорел от стыда и страха. И ему оставалось только ждать, куда приведет их сегодняшний маршрут. Чем бы оно ни закончилось, мальчишка был продолжительно рад, что не остался у Валентины и сбежал из-под отцовских упреков.***Хэйден дернулся в постели, услышав дверной хлопок. Машинально подтянувшись, он с некоторой долей возмущения посмотрел на коридорный свет: осознал, что не до конца привык к сожительству. Мириам. Его любимая жена.– О, ты уже спишь? – поздоровалась она, вымученно улыбнувшись.– Пытаюсь, – оправдался он, протерев глаза. – Мысли разные… Хотел избавиться.– Например?Мириам была удивительно проста: все те же темные волосы, бледная кожа, хрупкие руки. Она входила в комнату, и все проблемы будто растворялись, испарялись, обещая никогда не возвращаться обратно. Девушка мягко опустилась на край постели, протягивая ладонь к теплой щеке Хэйдена. Можно ли было еще сильнее любить такую идеальную?– Не поверишь, но я все думаю о твоем брате, – усмехнулся Рид, почувствовав себя глупо. Он поддался на касания и изобразил на лице счастье. – Хотя, ты знаешь, это неважно.– Может, и важно, – улыбалась Мириам. Ее мысль непроизвольно перебилась, падая к волнению. – Но он сегодня с новой семьей папы… Джорджа…Она остановилась, когда Хэйден потянулся к ней.– Ты еще не отошла? – понимал тот, нежно обняв жену, крепкими пальцами спускаясь к ее тонким рукам, еще скрытым под плащом.– В это слишком тяжело поверить. Это просто слишком тяжело, – Мириам завертела головой, выдыхая в родное плечо, соглашаясь на спасительные объятия. – Все эти годы я правда думала, что он мой отец.– Но ведь ничего не изменилось.– Надеюсь, что не изменилось.Она погрустнела на глазах: еще минуту назад в квартире появилась совсем не та Мириам, что сидела теперь перед Хэйденом, печально вздыхая через раз.– Где была? – перевел Рид, стараясь увести от больной темы. Он потянул плащ с ее плеч, снимая его самыми заботливыми движениями, на которые только был способен.– Бездельничали с Келли, у нас общий выходной, – и девушка с относительной легкостью отвлеклась. – С Тессой случайно пересеклись.– Не поверишь. Созванивался с Ортисом.– Ты и с Артуром? – Мириам вскинула брови, сжав губы от эмоций. Она окончательно избавилась от плаща и как-то небрежно откинула его в сторону – это было так на нее не похоже. – Удивительно.– Да, хотел предложить ему одну идейку…– Бизнес, – ткнула она наугад.– Почти.Хэйден едва сдержался, чтобы не рассмеяться. Да, почти что бизнес. Всего лишь жажда морально опустить Доминика.– Тесса была какой-то дерганой, – вспоминала Мириам, потупив взгляд. – Мы звали ее прогуляться вместе с нами, но она так резко отказалась. Знаешь, обычно она не такая, а тут вдруг… Будто боялась чего-то, почти сбежала от нас. Может, у них с Артуром что не так?– Это не наши проблемы, – предусмотрительно напомнил Рид, возвращая руки к ладоням Мириам. Ему, в общем-то, было наплевать что на Артура – особенно после отказа сотрудничать, – что на Тессу. – Взрослые детки, сами решат.– А у нас с тобой? – та выбила улыбку из последних сил, надеясь на близость.– У нас с тобой все замечательно. Ведь я люблю тебя.И Хэйден трепетно провел большим пальцем по ее пересохшим от сентября губам, притягивая девушку касанием. Мириам улыбалась сквозь поцелуй, довольная до чертиков, вмиг забывая обо всех проблемах, не держа зла ни на Джорджа, ни на Мэттью. Уже совсем не думая о Тессе, которая вся покраснела, столкнувшись с подругами.О Тессе, которой было что скрывать.***Портовый закуток – их любимый район, ведь здесь не найдется лишней пары глаз или внимательных ушей. В летний сезон отсюда отправлялись туристические теплоходы и малогабаритные корабли, в сентябре все как-то затухало, но картинка не переставала радовать. И вечерняя темнота, и момент романтики, и нехватка дыхания. Двадцать четыре тебе или шестнадцать – чувства одни и те же.– Дорис, – шепчут мягко, оглаживая еще детское лицо.Круглые щечки, застывший на них румянец, эта безукоризненно забвенная улыбка. Хочется награждать распухшие губы снова и снова, дарить поцелуй, который невозможно будет забыть ни на утро, ни даже через пару недель.Двадцать четыре тебе или шестнадцать – чувства одни и те же. Даже если связь эта считается не слишком легальной, хотя существует возраст согласия. Даже если это выходит за рамки не только приличия, но и понимания. Ведь ладони, так трепетно шедшие по щекам юной Дорис, оказались ладонями Тессы Кляйн.Они невероятно влюблены. Ничто не может помешать их счастью – так считает младшая из них. Старшая уже научена, набила опыт, знает не только об обязательствах, но и о последствиях. Виноват, якобы, не тот, кто предложил, а тот, кто согласился. И вы будете приятно удивлены, но инициатором их первого поцелуя была Дорис. Любопытно узнать ее фамилию?– Я почему-то боюсь, что твоя сестра… – вдруг прервалась Тесса, как в бреду начав шептать неуместные вещи.Все еще любопытно?– Келли? – удивленно кинула Дорис, не переставая смотреть на губы Тессы даже в такой противоречивый момент. – Брось. Она же глупенькая.– Встретила девочек сегодня, ее и Мириам…– Эй, не думай о них.Объятия были достаточно крепкими, чтобы отказываться. Еще один страстный поцелуй, вступившая на остатке нежность – и Тесса совсем не думает ни о Мириам, ни о Келли. Дорис была ей одновременно и лекарством, и проклятьем, но все же лечила душу, помогала залатать раны.– Ты такая красивая, – улыбнулась Тесса, не переставая держать розовое лицо похолодевшими пальцами.Она провела большим пальцем по губам Дорис ровно так же, как на другом конце Мэрипорта это сделал Хэйден, выбивая улыбку на лице Мириам. Но здесь было куда больше искренности. Не будем говорить о любви.– Как и ты, – прозвучало в ответ. Но окончание почему-то было съедено. В интонации задребезжала печаль. – Артуру повезло.Невыносимо больно. Они двое уже устали от этого имени – не слышать бы его вовек. Тесса с понятной грустью опустилась к Дорис, прислоняясь своим лбом к ее лбу. Восхитительный момент.– Скоро я с ним расстанусь, – пообещала она.Но вы только представьте, в который раз Тесса озвучила свои намерения расстаться с Артуром…– И ты будешь со мной? – доверчиво восхитилась девчонка, обнажая зубы в улыбке. Порт никогда не предаст их – здесь можно было не скупиться на эмоции. – Мы сможем быть вместе и рассказать об этом всему миру?На лице Тессы горело согласие, губы готовились выдать честное ?да?. Но в кармане завибрировало. Девять, десять, одиннадцатый час. Все еще не слишком критичное время для звонков?– Возьми, – попросила Дорис, улыбаясь.Она не удержалась, оставляя на щеке Тессы громкий поцелуй, когда вызов уже приняли.– Мама, так странно, – только и успела сказать девушка. В момент ей пришлось пошатнуться. Колени свело, все задрожало. – О боже… – прошептала она, не веря своим ушам. – Что? Что?!Глазки Дорис испуганно округлились: она знала о Тессе и проблемах ее жизни гораздо больше, чем кто-либо другой в этом городе. Девчонка зашлась от тревоги, в животе опустело – бабочки спорхнули и были изгнаны к чертям. Конечно же Дорис думала о худшем. Даже успела вообразить, будто их поймали.– Боже! – продолжала Тесса.В ее глазах скопились слезы. Ведь порт никогда не предаст, можно было высказывать эмоции, это все было так до боли изучено ими двумя! Она посмотрела на Дорис, и только тогда девочка смогла успокоиться и прийти в себя. Эта улыбка была ей известна. Тесса рыдала от счастья, не от боли.– Анна… – еле смогла выдавить та, опуская телефон.– Что случилось? – спрашивали беспокойно.Тесса вытерла слезы, прижимая к себе Дорис так сильно, как позволяли обессилевшие руки. Девчонка как-то машинально поддалась вперед, даже непроизвольно улыбнулась в плечо Тессы.– У нее ремиссия, – прошептала та, не сумев успокоиться. Слезы капали на детскую кофту, но в этом и было величайшее блаженство их связи. – Врачи подтвердили…Они отстранились – Дорис так хотелось увидеть живое лицо Тессы! Она вновь улыбалась во все зубы, и теперь была ее очередь дарить тактильные ощущения, говоря все без слов. Поцелуй за победу, еще один – праздничный. Пальцы застывали на щеке, пока слезы продолжали бежать и падать вниз, смахиваемые детской ручкой.– Боже…?– не унималась Тесса, дрожа от эмоций.– Теперь все будет хорошо? – спросила Дорис, надеясь услышать ?да? тысячи, миллионы раз.– Теперь все будет хорошо.И Тесса горячо и крепко поцеловала свою любимую Дорис Уард. Тесса, которой было что скрывать от всего мира, но не от младшей сестры своей лучшей подруги.***Где-то на севере Кросби, минуя ненавистный теперь Мэтту пригород, Доминик держался в остаточном напряжении, но все же нашел силы расслабиться. Он закурил еще раз, то стряхивая пепел в салон автомобиля, то попадая за борт через раскрытое окно, но ситуация не менялась: Эмме опять требовалась его помощь.– Тебе придется с ней познакомиться, – предупредил Ховард, даже не повернувшись к мальчишке. Он уже смирился, что в его семье творился локальный кошмар; смирился и с тем, что, кажется, сегодня Мэттью обречен остаться у него на ночь.– С твоей сестрой? – уточнил Беллами на всякий случай.– Да. С ней и ее детьми, – и Доминик выдохнул так тяжело, что настроение и предчувствия дошли и до мальчишки. – Мои племянники.– Что-то случилось? Я не вслушивался, просто…– Долго объяснять, хотя, ты знаешь, ситуация стандартная. В таких городах, как Мэрипорт, два пути: ты либо пашешь, либо спиваешься. Моей сестре не повезло.– Муж?Доминик взмыленно кивнул, в своих мыслях вновь и вновь проклиная База. Он ненавидел его даже за то, что Эмма носила его фамилию. Эмма Ортис – какая нелепость!Салон вновь вздернуло от звонка, колонки издали страдальческий шорох – музыку вырвало.– Это она, – предупредил Ховард, в этот раз заранее подготовив Мэтта. Он принял вызов тупым ударом по приборной панели и настроился слушать адские сцены.– Дом. Да-да, я… Все…– Еще минут двадцать, – опередил он, думая, что звонили за этим.– Знаешь, знаешь… Можно…– Совсем все плохо? – его голос прогибался от беспокойства, но ведь не мог Доминик гнать под двести в час – он торопился изо всех сил, пока это было законно. От бесконечных мотаний в аэропорт Барроу на нем и так висели штрафы за превышение скорости.– Все в порядке, – вдруг выдала Эмма. – Все очень хорошо, правда, мы… Наладили все? Поговорили…– Что значит…– Все в порядке, правда.Но по голосу и дрожи в конце каждого слова было предельно ясно, что все было далеко не так потрясающе упоительно. Доминик даже позволил себе истерический смешок – его это так достало. Мэттью напрягся, в свою очередь, задаваясь аналогичным вопросом: как могло за пару минут все кончиться на хорошей ноте?– Эмма, сколько раз я еще должен купиться на это дерьмо? – вырвалось у Ховарда.– Чш-ш…– О, так он еще и слушает! – возмутился тот, все повышая голос. – Здороваться не буду.Мэтт впервые слышал Доминика настолько вздернутым. Он отвернулся еще круче, зарываясь в темноту пейзажа. За окном было неинтересно, но мальчишка уже несколько раз сгорел от стыда, проклиная себя за импульсивность и принятые решения.– В общем, все хорошо, – продолжала Эмма, уверовав в собственную ложь, – Викки с Брэдом успокоились, завтра Баз отвезет их к бабушке…– Господи! – вскрикнул Ховард. Здесь он достиг предела. Здесь он хотел бы остановиться на полпути, бросить автомобиль и пойти пешком к чертям подальше от Мэрипорта. – Вы бы маму пожалели… – и его голос вдруг обессилел, стоило выдавить слово ?мама?. – Ты бы маму пожалела. Тебе, Эмс, тридцать с хуем лет!– Заканчивай, – прорвалось грубым голосом. Баз требовательно прочистил горло.– Блять, – выругался Доминик. – В следующий раз я даже разворачивать машину не буду, ясно?– Спасибо, что среагировал… – виновато запиналась Эмма. – Я… Ну… Следующего раза не будет…Телефон выхватили из трясущихся рук. Вызов был завершен.– Блять.Ховард едва не скрипел зубами от злости. Его всего мотало, кидало из стороны в сторону. Сегодня была его очередь заправлять этим чертовым парком аттракционов и развлекать Мэттью на эмоциональных качелях.Автомобиль повернули на обочину, грубо съезжая с трассы, не заботясь о покрытии. Наверняка останутся царапины от попавших камней – Доминик знал это настолько хорошо, что было уже наплевать. Стоит ли говорить, сколько раз он срывался, чтобы помочь сестре, а после был оповещен об отмене прямо посреди дороги? И ведь ему было не пять, не десять, не пятнадцать лет, чтобы вестись на одно и тоже.Он выдернул ремень безопасности, сумбурно выдохнув из себя все, что только было внутри, закрываясь руками. Еще немного – он ударился бы об руль, выбивая гудок.– Дай мне минутку, – попросил он как ни в чем не бывало.Мэттью и слова не успел вставить, когда Ховард сбежал из автомобиля, хлопая дверью. Даже сквозь фоновую музыку мальчишка услышал, с какой агрессией Доминик щелкнул зажигалкой, пропадая в туманном воздухе.Беллами выклянчил у самого себя пару глубоких вдохов и собрался с силами. Довольно плавные движения: он поднялся и вышел из машины, аккуратно прикрывая за собой пассажирскую дверь. Ноги не слушались, но Мэттью был на удивление смелым, не робел. Уверенный в себе и в своих намерениях, мальчишка закурил, огибая БМВ, чтобы встать ближе к Ховарду.– Извини. Я очень неправильно повел себя, показав перед тобой столько, – выбил тот, облокачиваясь на автомобиль.То же сделал Беллами, и теперь он курил нервно, без той безмятежности, с которой поджигал сигарету на своей стороне.– Все нормально, – успокоил мальчишка.– Не хотел впутывать тебя во все это, – продолжал Доминик, будто оправдываясь. – Я и в общем-то редко делюсь подробностями о своей жизни и о семье.– Об этом ты говорил в Салткоутс? – Мэтт усмехнулся, позволяя лишний раз вспомнить о приятном. Он посмотрел на Ховарда и поймал его темный взгляд. Усталое лицо было серым. – Здорово иногда сбегать подальше от дома?– Да.Они пропустили пару фраз, крепче затягиваясь табачным дымом.– Ну, поздравляю, – Доминик почти засмеялся. – Я хотел узнать побольше о тебе, а ты меня переиграл, сам того не подозревая.Но Мэттью не нашел что ответить. Он выбрал молчание, хотя это оказалось столь несвойственно ему, и подумал: неужели Ховард действительно работал настолько ювелирно, коллекционируя информацию, факты? Если Беллами и мог назвать коллекционером себя, то статистика указывала на считывание пульса. Мэтт был буквально одержим этой идеей. Иногда он не дышал, чтобы расслышать свое сердцебиение. Иногда он пропускал слова мимо ушей, чтобы услышать сердцебиение других.Но Доминик выбил его из мысли. Притоптав сигарету как-то слишком грубо, Ховард повертел головой, надеясь взбодриться.– Сейчас я отдышусь… – выкинул он, погасив окончание. – Может, никуда не поедем? – виновато спросил Беллами. Он уже забыл про то, что Доминик хотел показать ему свое самое любимое место в районе Лэйк-дистрикта, и думал теперь о самом кошмарном – о предстоящей ночи. – Я даже не представлял, что ты можешь быть таким, – выдал он следом, решаясь толкнуть разговор к откровениям.– Истериком? – посмеялся Ховард.– Эмоциональным, – уточнил тот, попытавшись загладить недопонимание. – Это не плохо. Ты…Мэттью на секунду замер, чтобы наградить Доминика своим самым честным взглядом. Черт возьми, как же скакнул пульс Ховарда в этот неподходящий момент.– Нравишься мне таким, – закончил мальчишка, улыбаясь совсем по-детски, будто его подловили за шалостью.– Вот как, – поймал тот, стараясь отвести взгляд. Не смог противостоять чувствам, но лишь сильнее впился в лицо Беллами, огибая его, цепляясь за отдельные детали. – Значит, я могу и дальше знакомить тебя с самим собой?– Похоже, – кивнул Мэттью, довольный обстоятельствами.Ховард постоял так еще пару мгновений, наконец прячась в темноте.– Докуривай и поехали, – чуть не скомандовал он, делая шаг от дверей, намереваясь как можно быстрее спрятаться за рулем. – Теперь у меня тоже был тяжелый день.Доминик скрылся в автомобиле, оставляя Беллами под металлическим хлопком и туманной ночью. Мальчишка сошел до робости, возвращаясь в свое неуверенное состояние. Накрапывала дрожь. Стало не по себе, когда Мэттью повторно осознал: да-да, сегодня он останется у Ховарда на ночь!Он выкинул сигарету прочь, спрятав руки в рукавах рубашки. Не успел накинуть ничего теплее – ведь вырывался на улицу, не думая ни о чем конкретном. Кажется, придется просить у Доминика футболку. Кажется, придется научиться не сбегать.***Ховард нечасто впускал кого-либо к себе: то, что он жил в последнем доме на последней южной улице города уже говорило о нем многое. Довольно обособленный от мерзкого мэрипортского общества, какой-то отделенный от мира, он гнул самого себя и отчего-то казался друзьям и знакомым самым веселым и позитивным человеком. Возможно, где-то на поверхности это выявлялось так. Но глубина?Об этом думал Мэттью, когда Доминик открыл перед ним дверь в свой дом; вместе с ней тот, прекрасно осознавая факт этого, впускал мальчишку и в сокрытую жизнь, как делился тайной.– У тебя безумно уютно, – только и смог найти в себе Беллами, оглядываясь по сторонам. Светлые стены, простая планировка, никаких лишних предметов, захламляющих вид. – Хотел бы я, чтобы мой дом был таким же.– Спасибо, – принял Ховард как-то неловко. Он не слишком обращал внимание на собственное жилье: настолько привык. Рутина истощала. – Это приятно слышать.Мальчишка пытался всмотреться в интерьер, как бы разгадывая Доминика, но ничего выудить не смог. Ни кубков и медалей за соревнования, ни фотографий в красивых семейных рамках, ни фортепиано или висящей под потолком гитары – обыкновенно такие вещи быстро бросаются в глаза и выдают хозяина. Но здесь было пусто. Чем занимался Ховард?– Ты не музыкант, – определил Беллами, хотя знал, что инструменты и прочие ценности могли прятаться и на втором этаже.– Нет, – подтвердил Доминик.– И не спортсмен.– Футбол в колледже не считается, – посмеялся тот, вновь отрицая.Мэттью предпринял еще одну попытку. Он вспомнил разговоры о Ховарде между Хэйденом и парнями, состоявшиеся в Салткоутс. В Мэрипорте, помимо работы или беспробудного пьянства, стоял следующий выбор: порт и районные верфи или гастро-туристические проекты. Но Доминик отказался сотрудничать с Ридом и ненавидел Дэйла.– Порт? – спросил Мэттью, вскинув свою догадливую голову.– В каком плане? – Ховард нахмурился, складывая руки на груди.– Ты занимаешься чем-то в порту?Но тогда Беллами точно был бы в курсе – его отец работал на судоремонтной станции.– Нет, погоди, – тут же остановил мальчишка, догнав собственную мысль. – Но ты никак не связан с ресторанным бизнесом и не работаешь на Дэйла?– Ни за что, – усмехнулся Доминик. Он давно понял, что его пытались прочитать.– Тогда чем ты занимаешься?– Это самая неинтересная вещь, которую мы можем с тобой обсуждать в такой обстановке, – уклонился тот.Мэттью посмотрел на него озадаченно. Было почти одиннадцать вечера, он не вернулся ни домой, ни к отцу в Кросби. А обстоятельства, тем временем, складывались поистине щекотливо.– В такой обстановке? – спросил Беллами, осмелившись.– В такой, – кивнул Ховард, подходя ближе к мальчишке, в свою очередь, раскрепостившись не меньше. Им не помешал бы алкоголь – атмосфера и правда была подходящая. – Может, будет моя очередь задавать вопросы?Мэтта выбило, по всему телу прокатилась дрожь. Но, кажется, где-то в Кросби тоже озадачились временем и подумали о семье, ведь не просто так телефон мальчишки жалостливо завибрировал в кармане.Доминик лишь успел ухмыльнуться, оставляя Беллами посреди комнаты. Махнув рукой, он будто сказал ему: ?ответь?. У них еще будет время и на вопросы, и на обстановку, и на алкоголь; даже если не сегодня, не завтра и не в этом месяце. Заодно Ховард успеет усмирить свое расшалившееся сердце.– Привет, – проговорил Мэттью в трубку, не слишком довольный звонком.– Хорошо, ты живой. Привет, – раздалось в телефоне, звуча гораздо радостнее, но не слишком удовлетворенно. – Я, как любящий и беспокоящийся отец, могу поинтересоваться, где мой сын шляется этой ночью?– Я не шляюсь, – выкинул тот грубо.Много ли раз Беллами перечил отцу и общался с ним неуважительно? Вы будете удивлены, но такая ситуация у них возникала впервые. Ведь Мириам была права, увидев, как Мэттью изменился после знакомства с Домиником.– Тогда во сколько вернешься? Мы до сих пор ждем тебя. Вообще-то, я надеюсь, что ты у мамы, – уточнил Джордж осторожно, переживая за сына.– Нет.– Ты в Кросби?– Нет, – отчеканил Беллами, будто издевался.– Не заставляй меня спрашивать, – и Джордж выдохнул так рвано, что Мэттью мог ощутить его негодование на своей щеке.Мальчишка поджал губу, сдерживая порыв. Ему вдруг захотелось засмеяться, но это не было моментом веселья. Истерика, не иначе. Истерика, которую его отец успел поймать.– Отвратительное, отвратительное поведение, молодой человек! – Джордж вдруг повысил голос, меняясь по щелчку пальцев, обвиняя Мэттью.– Отвратительное отношение к своему сыну, папа, – нашел в себе тот, но был иступлен – он так не привык слышать отца рассерженным.– Я не хочу и не собираюсь ссориться с тобой. И точно не по телефону.– И не нужно. Мне было бы достаточно, если бы… Если бы ты спокойно дослушал меня и не ставил в такое положение. Дурацкое такое положение.– Какое – ?такое?? – Джордж был явно недоволен.– В неловкое, – уточнил Мэтт, но сделал это обходительно. Он осмотрелся, не найдя Доминика рядом, и решительно продолжил: – В положение, где я опять маленький мальчик.– Хорошо, взрослый мальчик, – согласились на его игру.– Я скоро уеду. Навсегда, – вдруг прыснул Беллами.В трубке молчали. Где-то на лестницах затаились, услышав серьезный разговор. Ховард укрылся за стеной и внимательно прощупывал пространство. Динамики мальчишеского телефона, к сожалению, звучали слишком громко.– Пора привыкать, что я иногда пропадаю, – закончил Мэтт, подарив отцу гадкую мысль.– Пропадай сколько угодно, – выдали от бессилия. – Но, Мэттью… Не у других взрослых мальчиков, понимаешь?– Не понимаю, – протестовал Беллами.Доминик замер, прикрывая глаза. ?Не у других взрослых мальчиков? донеслось до него и заставило чертыхнуться.– Я всего лишь…– Прости.И Мэтт резко сбросил вызов, лихорадочно сжав телефон в руках. Он начал судорожно оглядываться, принявшись искать Ховарда. Ему теперь не было дела ни до его деятельности, ни до тайн. Хотелось отдохнуть и никого не слушать. Хотелось, чтобы в нормальное состояние вернулось не только настроение, но и этот чертов пульс, который вновь зашелся, стоило Беллами осознать всю остроту положения.– Так тебе было куда пойти? – раздалось за спиной, выдернув Мэтта.– Ты меня выгонишь? – мальчишка весь сжался – его подслушали. Он оробел, на полном серьезе представив, что сейчас Доминик будет оскорблен и выставит его за дверь. Семнадцать лет – тот еще сентиментальный возраст.– Ты иногда ведешь себя, как ребенок, – заулыбался Ховард, спускаясь на один с ним уровень. Беллами вдруг заметил, как между ними сократилось расстояние, и от этого стало не по себе. – Раз я впустил тебя, значит, разрешаю остаться. И я не настолько бесчеловечный, чтобы отправлять тебя на улицу на ночь глядя.Мэтт не нашел в себе слов, пряча глаза на полу.– Как насчет вернуться ко всем разговорам завтра? – спросил Доминик, делая еще один шаг навстречу, тем самым нарушая сердцебиение Беллами.– Давай, – кивнул тот благодарно, но был напряжен, стараясь погасить в себе импульс.– У меня, к сожалению, пустой холодильник, – Ховард засмеялся, осознав, что начинал оправдываться. – И есть всего лишь вот этот диван, который я могу предложить тебе вместе с чашкой чая перед сном.Мэттью бросил свой растерянный взгляд на диван в гостиной, уже готовый согласиться на чай.– Ты ведь не собираешься проситься ко мне в постель?Беллами прошибло. Так делать нельзя!– Я шучу, – поспешил Доминик, улыбаясь теперь не только внешне, но и глазами – так он раскрыл перед мальчишкой душу. – Будешь чай?Тот лишь засмеялся, рассеяно кивая головой. И через пару минут успокоительного молчания, расслабленный тишиной и ночным моментом, Беллами был устроен на диване с горячей кружкой. В голове покалывало, сдавило в горле, но пульс постепенно возвращался к стандартным показателям. Мэттью ненавидел себя за то, что не мог оставить эту мысль даже в такой безмятежный момент. Эксперименты сами себя не проведут – так он думал.– Я разбужу тебя завтра ближе к обеду, если не проснешься. Придумаем, чем можно будет заняться в чертово воскресенье, – опустил Доминик, уже хватаясь за перила, готовый скрыться на втором этаже. – Спокойной ночи.– Спокойной ночи, – повторил за ним Беллами, улыбаясь, разделяя предложенный вариант. Он сжал кружку в руках, переведя на нее взгляд, и вновь обратился к Ховарду. Кажется, этот миг значил не только элементарную благодарность. – Спасибо.Доминик проводил его сосредоточенным взглядом, напоследок оставив улыбку.Оглядываясь назад, возвращаясь в тот свадебный вечер, могли ли они подумать, что будет каких-то две недели спустя? Они явно боялись себе в этом признаться. Но было сказано столько важных слов.Отвратительное поведение? Теперь Мэттью всегда будет таким.