3. Другие (1/1)

После этого напряжение в комнате как-то исчезло. Джи ещё какое-то время изображал послушного, потом устал. Ему и до того было нехорошо от лекарства, а теперь стало совсем сонно. Если бы он был знаком с алкоголем, сказал бы, что опьянел от удовольствия и многочисленных эмоций. Ему нестерпимо захотелось спать, и он вдруг испугался, что когда проснётся, люди исчезнут и он снова окажется на базе один. Джи сосредоточенно осмотрел людей. Так много, надо выбрать кого-то одного. Он же не может быть прикреплён сразу ко всем. Вон тот, который нашёл его. Он вроде добрый. Шоколадом кормит. Джи блаженно прижмурился. Люди тихо переговаривались, краем глаза наблюдая за ним. Не разрешат ведь, приказали сидеть, не двигаться. Наругают… Но попробовать стоило. Джи давно заметил, что когда ему очень хочется быть незаметным, люди словно перестают его видеть. Ну то есть видят, но никак не реагируют. Может, эти люди такие же? И Джи принялся плавно подбираться к мужчинам. Ближе, ещё ближе. Наконец, притиснувшись к колену Андрея, он удовлетворённо вздохнул и положил голову ему на колено. Мужчина охнул и застыл. Жалко ему, что ли? Джи же ничего плохого не делает. Джи скосил глаза наверх, потом взял его руку и положил себе на голову. Ну же!—?Бля, как он подобрался?! Только же там сидел! —?взвыло над головой.Эх, сейчас прогонит…—?Тихо. Не ори уже, не провоцируй. Фиг ли ты застыл? Гладь,?— напряжённо откликнулся тот, который отдавал приказы.—?Почему я-то?—?А нехер было прикармливать. Гладь котика, тебе говорят!Деревянные от напряжения пальцы неуверенно погладили по голове, потом ещё раз и ещё, и Джи затопило забытое блаженство. Да-а-а… Осмелев, он обхватил человека за колено рукой и глухо уркнул горлом, потираясь щекой о жёсткую ткань. О халат Бэя тереться было однозначно удобнее. Потом не удержался и выпустил от удовольствия когти. Совсем немного: выпускал, чуть сжимал на колене и втягивал назад.Над головой со свистом втянули воздух.—?Когти… Настоящие, ебать меня… Гля, убираются как у кошки.Джи снисходительно слушал обсуждения себя и уплывал в дрёму. Пусть привыкает, он ещё не видел, как Джи бегает и прыгает. Джи?хороший образец?— сильный, умный и послушный. Его человеку понравится.Время ползло улиткой. Химера давно спал, привалив тяжеленной головой ногу Андрея. Группа сидела и тихо переговаривалась.—?Как думаете, зачем весь этот маскарад? Зачем нас привлекали? Он же совершенно ручной, можно было зайти безо всяких спецэффектов и велеть ему идти.—?Ну… Видимо, не до конца были уверены, не привыкли работать с угрозой для жизни. Я так понял, те, кто тут работал, того… И неясно, от чего. Может, он всех и сожрал. Сейчас привезём, упакуют его в цепи и клетку. А там уже будут изучать в своё удовольствие.Андрей посмотрел на сладко сопящего у его ног парня. Думать о нём как о неразумном животном не получалось.—?Он же не зверь, ну то есть он же умный.—?Белые крысы и обезьяны в лабораториях тоже не дурные. Дрессированный просто.—?Да как дрессированный! Он же с нами вёл себя совершенно нормально, как вёл бы иностранец. В туалет попросился, есть попросил. И память у него нормальная. Да он музыку слушал и пританцовывал, когда я на него выскочил! Он?— человек! Люди рождаются же немыми. А когти… С хвостами иногда младенцы появляются, я когда маленький был, у соседки сын родился. Так ему операцию делали?— хвостик удаляли.—?Репин. —?Стив зло глянул на подчинённого. И процедил, роняя слова:?—?Мы на задании, если ты забыл. У нас чётко поставленная задача?— захватить объект и передать дальше. Всё. Мы его захватили. Через два часа подойдёт борт. Мы снова вкатим объекту снотворное и передадим ?спятившего лаборанта? заинтересованным лицам. Хоть на ленты его там порежут?— мне плевать, ясно? Мы ничего не знаем, мы ничего не видели и не поняли. И ни с какой химерой не общались. Или ты всерьёз думаешь, что целый штат научных сотрудников внезапно чисто случайно постигла смерть? И никто за несколько лет не спохватился и не пристрелил опасное животное, бродящее коридорами? Да ты дурак, Эндрю. Ты реально не понимаешь, в какое дерьмо мы вляпались из-за этого сирокко. Через три часа мы пойдём в бар, нажрёмся неразбавленным виски, снимем первых попавшихся блядей, натрахаемся, переболеем утром с бодуна, получим свои премиальные и схватим глубокую амнезию касательно сегодняшнего дня. Ко всем относится!Андрей опустил голову. Стив всё верно говорил. И ситуация была крайне нехорошая, но… Доверчиво уложив голову ему на колено, спал странный парень. Совершенно безоговорочно поверивший, что он?— Андрей?— хороший человек и его не обидит. Просто на основании того, что в сухом пайке Андрея оказалась шоколадка и тот её не пожалел отдать. Для чего огромной богатейшей корпорации этот парень? Что с ним будут делать? Сейчас Стив снова вкатит ему снотворное, и он отрубится. Чтобы очнуться неизвестно где с тошнотой и головной болью и понять, что зря поверил человеку. А ведь он знает, что такое игла, он испугался, когда увидел её в руках у Стива. Но не стал сопротивляться. Дрессированный.Химера вздохнул во сне и прижался ещё крепче. На душе стало совсем погано.Джи было плохо. Так плохо. Нещадно болела голова, мутило. Наверное, Бэй опять вчера водил его в лабораторию и тыкал своими иголками. Значит, сейчас придёт Джессика и положит холодную ладонь на кипяточный лоб. Скажет: ?И кто тут у нас не хочет выздоравливать?? Потом померит все показатели Джи и чем-нибудь поможет?— даст таблетку, сделает укол или просто оботрёт влажной салфеткой, уговаривая потерпеть. И боль сдастся, отступит. За это он и любил Джессику?— она умела прогонять боль и всегда была рядом, когда Джи отходил после опытов.Он тихо заскулил, привлекая к себе внимание Джессики. А потом вспомнил, что никто не придёт, не прикоснётся к вискам прохладными пальчиками. Он сам унёс сломанную Джессику отдыхать. Давно. Но и Бэя унёс. Отчего же тогда так плохо? Люди! Чужие, непонятные и не понимающие его люди! Они укололи, и он уснул. Но потом ведь проснулся?! А второй раз задремал на колене человека, показавшегося добрее других, Андрея.Джи открыл глаза, и мир взорвался светом. Из глаз полились слёзы. Он снова бессильно смежил веки, пытаясь понять, где он. Под боком было упругое и странно тёплое. А ещё на шею давила неприятная тяжесть. Ошейник. Новый. А где?! Он, забыв о боли, судорожно схватился за горло. Тяжёлый плотный ошейник из какого-то пластика обхватывал шею. Его старого потёртого ремешка с биркой не было! Что-то непонятное стало происходить в груди у Джи. Он не понимал, как описать, что чувствует, но хотелось кого-то покусать, нет, не покусать?— загрызть. Это был его ошейник, его! Единственная личная вещь. Его надел Бэй, когда детский перестал сходиться на крепкой шее. На ошейнике была прикреплена серебристая пластинка с его именем. Красивая. И ключ! Ключ от всех дверей! Джи оскалился и рыкнул.—?Н-да. Как-то он не тянет на разумного.—?Отчего же? Просто плохо после снотворного. Плюс стресс от незнакомой обстановки. Вариант нормы. Надо просто познакомиться и объясниться.Голоса приблизились, и Джи, открыв глаза, смог наконец рассмотреть обстановку. Он лежал на упругом мягком полу в очень большой комнате. Три стены были покрыты таким же материалом, как пол. Четвертая была выполнена из прозрачного материала, а с другой стороны этой стены стояли двое мужчин и обсуждали Джи.Джи присмотрелся?— незнакомые.—?Ты меня понимаешь? —?спросил вдруг один из собеседников, глядя на Джи.Джи кивнул, хмуро разглядывая мужчин. Внутри клубилась обида. На бросившего его Андрея. На воровство ошейника. Зачем его усыпляли второй раз? Разве он сопротивлялся? Он всё делал как просили! И разговаривать с ним должен куратор. Джи не нравятся эти мужчины?— они его боятся, Джи это даже через стену чувствует. Тру?сы. Бэй не боялся, никогда.Однажды Джи напал на него. Это было самое стыдное воспоминание. Понимание того, что Джи такой же, как Эф. Он тогда вообще как-то странно себя чувствовал. Всё время хотел есть, волосы на теле зачем-то потемнели и стали гуще. А настроение менялось за несколько секунд. Джи то хотелось прыгать и резвиться, то не хотелось отпускать Джессику, и он всячески задерживал её, нежно урча и прижимаясь мордой к рукам, а то вдруг ярость била в голову и мир застилало красным. Тогда он яростно разгонял по углам других химер, а тех, кто огрызался?— безжалостно рвал клыками и когтями. Бэй ругал, уговаривал, просил. Но после того, как четвёртому за три дня образцу пришлось зашивать рану, терпение Бэя лопнуло. Он влетел в загон, оттащил Джи за ошейник от перепуганно вопящего Си и принялся хлестать по окровавленной морде.В другой раз Джи впал бы в ужас и раскаяние, но вот это непонятное, зудящее внутри, требующее драки, крови, подбивающее выплеснуть силу и ярость, напрочь забивало все доводы рассудка. И Джи кинулся. Кинулся на обожаемого Бэя. Толкнул к стене, прижал, навис. К этому времени он уже стал выше и крупнее худощавого и невысокого куратора. А тот… Тот не испугался! Ни когтей, демонстративно полосующих стену рядом с лицом, ни оскаленных окровавленных клыков в сантиметрах от шеи. Он холодно и твёрдо смотрел Джи в глаза и говорил, как разочарован. Как много времени он потратил на воспитание и как отвратительно Джи себя ведёт. И что он может и разлюбить Джи, если тот немедленно не одумается. Ни разу не дрогнул голосом, ни разу не отвёл глаз. И Джи начал приходить в себя, остывать.И когда Бэй не терпящим возражений тоном приказал сесть на пол, он мгновенно шлёпнулся на зад и жалобно заскулил, всем своим видом выражая раскаяние и ужас от содеянного. Больше инцидентов со стороны Джи не было?— Бэй из любимого воспитателя превратился в вожака с непререкаемым авторитетом. Вообще, люди с базы все были как Бэй, они бы не трусили как эти?— даже находясь за прочной преградой. Тех химера слушался, этих?— слабых и трусливых?— слушаться не хотелось.—?Меня зовут Бэзил,?— прервал раздумья Джи мужчина. —?Теперь, когда мы тебя нашли, всё будет как раньше. Это?— твой загон. Справа?— санитарная комната, пользуйся, ты умеешь, слева?— вода, если вдруг захочешь пить. Кормить тебя будут по графику, приносить сюда же. Если что-то захочешь ещё?— игрушки, бумагу, карандаши,?— посмотрим на твоё поведение. Будешь слушаться?— получишь. Ты должен подчиняться мне и другим людям, и тогда всё будет хорошо. Если ты не будешь выполнять предписания, ты будешь наказан.Джи вопросительно сдвинул брови.—?Правила просты. Ни на кого не нападать. Делать то, что говорят. А наказание… —?Мужчина демонстративно вытащил небольшой пультик и коснулся его.Джи ослеп от боли. Колени подогнулись, Джи рухнул на пол и захрипел, судорожно пытаясь содрать с горла ошейник. Боль пропала так же неожиданно, как началась. Джи тяжело дышал, пытаясь прийти в себя. Его никогда не наказывали… так. Грозили пальцем, шлёпали, ругали, оставляли без сладкого. Но вот так?— без предупреждения, ни за что, просто чтобы показать,?— никогда. Джи замер, не поднимая головы. Если он сейчас посмотрит на людей, то они увидят, какой он непослушный и нехороший. Джи трясло от бешенства, и он всё никак не мог спрятать оскал. Но люди за прозрачной стеной ждали ответа. Ладно, пока он всё равно не понимает, что делать. Справившись, он поднял голову и кивнул.Когда к нему в комнату вошёл, вцепившись в мерзкий пульт, трясущийся от ужаса человек, Джи с трудом удержался от ухмылки. Он позволил измерять себя, слушать дыхание и сердцебиение, выполнял дурацкие просьбы, позволил взять кровь. Немного смягчился, когда ему выдали новые штаны и даже футболку. Совершенно успокоившиеся люди увели его в зал. Джи с пробудившимся интересом глядел на шесты, канаты, лестницы. Заныли, требуя разминки, мышцы. И Джи едва дождался разрешения, чтобы сорваться в полёт под потолком. Его опять хвалили, потом увели покормить. И еда была очень вкусной, свежей и горячей, а не тёплой, как на базе. И, казалось, надо быть счастливым? Вроде как всё было хорошо? Джи медленно пережёвывал пищу, продолжая размышлять. Что-то изменилось. Джи было некомфортно. Разве не должен он быть счастлив? Разве не мечтал он, бродя бессчётными одинокими вечерами по пустым коридорам, что Бэй вдруг починится и вернётся к Джи? Люди теперь вели себя правильно, чётко говорили, что делать, хвалили, кормили, но… Он не хотел выполнять глупые приказы. Он бы хотел поплавать подольше, а не столько, сколько разрешили. А потом уйти рассматривать журналы и играть с компьютером в шахматы. Или включить любимую программу, где учили танцевать. И прыгать вместе с весёлым человеком на экране. Сначала у него ничего не получалось, а потом вышло. Джи нравилось двигаться под музыку. Джи не осознавал, что, оставшись один, он делал то, что хочется ему, а не людям.Быть снова рядом с людьми было не так уж и хорошо, как помнилось. Хотя люди, кроме того, что боялись, вели себя правильно. Они кормили Джи, проводили на нём опыты. Их поведение не поменялось. Отчего же Джи так плохо?Погружённый в раздумья, химера дошёл до своего нового загона. Позади, нервно вцепившись в пульт, шагал прикреплённый к нему учёный. Джи сердито раздул ноздри: он выбрал Андрея! От Андрея не пахло страхом! А этот Михель ему не нравится!Он осмотрел свой новый загон. Уютно, тепло, мягко и просторно. Отвратительно.Свет медленно потух. Джи разделся, привычно свернулся клубком и закрыл глаза.