Унаследовать звезды Глава 7 (2/2)
— Может быть, на Рождество.
***</p>
Кухня напоминала зону боевых действий: неистовство тел, сверкающие клинки и выкрикиваемые приказы.
— Карелли, ты уже приготовил зеленый лук?
— Да, синьора! — он пододвинул миску к краю стола. Она исчезла в толпе, и появилась миска с яичными белками.
— Приступайте! — он вымыл руки и снял с крючка взбиватель яиц.
Джулия поспешила мимо с ведром грязной посуды. Забросив его в посудомойню, она ненадолго задержалась на его посту.
— Как ты себя чувствуешь, дорогая?
— Устала, — он встал на рассвете, чтобы приготовить бульон; Железный Форт не жалел сил на этот дебют своего нового Дона. — Кто следит за Розой?
— Горничные из прачечной. В последний раз, когда я проверял, они делали кукол из носков, — Карелли улыбнулся: слух о том, что с ними случилось, распространился по всему штабу. Он получил некоторую дедовщину, но большинство рассудило, что Дечимо уладил дело.
— Спасибо, что пришла сегодня, не надо было.
— Было бы неправильно, если бы я этого не сделала, — она чмокнула его в щеку и пошла за другой посудой.
***</p>
Реборн был в настроении вызвать хаос, и у него была идеальная цель. Емитсу со своими подхалимами удерживал угол у стойки бара.
— Твой сын отличный танцор, Савада, — сказал Реборн, подходя к нему. — Ты, должно быть, очень гордишься.
— Это мой мальчик, он очень талантлив… — Емитсу рассмеялся, но смех прозвучал глухо.
— Я был удивлен. Ты всегда говоришь нам, какой он милый и неуклюжий.
— Хе-хе-хе, это было, когда он был маленьким, разве ты не знаешь?
— Оба твоих сына отлично держатся на ногах, Емитсу, — Реборн запрыгнул на соседний столик. Он наклонил голову в сторону танцпола, где Базиль и Киоко танцевали вальс. — Я уверен, что они получили это от тебя.
— Это нормально, когда дети идут в отца, верно? — Идиот нервно ухмыльнулся. Теперь, когда Тсуна признал Базиль так открыто, что Емитсу не сделал, он не мог отрицать этого.
— Они так хорошо ладят. Это неудивительно с таким ярким небом, как Пушистый-Тсуна, — сначала маленькое шоу Занзаса, а затем танец, демонстрирующий уважение к традиционным искусствам — мафиози понимали, что Тсуна не будет марионеткой своего отца. Кучка оппортунистов вокруг Емитсу уже уменьшилась. И они еще даже не добрались до хорошей части.
***</p>
— Видишь ли, для танго нужны двое, — тяжело дыша, Занзас заглянул Хане в глаза.
— Это единственная причина, по которой я терплю тебя, обезьяна, — если он попытается поцеловать ее, она, скорее всего, укусит.
— Готова к следующему раунду?
— Эта стая бабуинов меня достает, — Хана покачала головой. — Я возьму тарелку и спрячусь в библиотеке. — Все три семейных Облака делали это — не убивая друг друга, что можно считать чертовым колдовством.
— У тебя есть мой номер, — сказал он ей и пошел к бару, выпить еще. Фонг тоже направлялся туда, выпить чай, и решил прокатиться на плече Занзаса.
— Можно заметить, что у тебя все еще есть отметина от укуса Хозяина, — пробормотал он.
— Собираюсь сделать татуировку. А где ты сделал свою?
— Тайбэй.
Это все равно стоило бы гребаной поездки, чтобы найти чернила для татуировки, которые могли бы противостоять Штормовому пламени. В другом конце зала старик поднялся на небольшой подиум; Занзас осторожно прислонился спиной к стене и поставил свой бокал.
— Добрый вечер, господа Вонгола, союзники и почетные гости. Последнее десятилетие было потрясением для нашей Семьи, — это чертовски мягкий способ выразить это, не то чтобы Занзас хотел, чтобы частные дела Семьи выставлялись напоказ. — Смерть трех моих сыновей поставила под сомнение будущее Вонголы. Но, как и у нашего тезки, у нас всегда есть скрытые ресурсы. Сегодня я имею честь представить вам моего наследника, Вонголу Дечимо, Саваду Тсунаеши.
Тсуна взошел на подиум; черт, он выглядел как гребаный плюшевый примо.
— Добрый вечер, — он говорил тихо, так что собравшимся пришлось замолчать, чтобы уловить его слова. — Для меня большая честь вести Вонголу в новое будущее, и я с нетерпением жду возможности работать со всеми вами.
Он поднял руки, и между ними появилась яркая, устойчивая сфера Небесного пламени. Послышались вздохи — и поделом ублюдкам за то, что недооценили его. Он еще не закончил. Позади него, на массивной каминной полке бального зала, был установлен ряд канделябров; Тсуна зажег свечи волной, одну за другой, не дрогнув, не повернувшись, не глядя.
В довершение всего он покрыл всю чертову комнату своим пламенем. Опустил его ярче и плотнее, пока колени не начали дрожать — и держал так. Потому что мусор будет жаловаться, что его поставили на колени, вместо того, чтобы принять его, как гребаным мужчинам. Занзас замурлыкал. Фонг обмяк у него на плече. Осел разинул рот, как пойманная на крючок форель, и попытался дать отпор, но Тсуна его, блядь, прижал. Он долго держал пламя, чтобы вся гребаная толпа могла попробовать его на вкус. Затем он собрал все это обратно в себя.
— Спасибо за внимание, — сказал он, поклонился и сошел с подиума. Гребаная история. Наступила глубокая тишина — никаких аплодисментов, это было бы похоже на аплодисменты в гребаной церкви — а затем все гребаные тела заговорили одновременно.
***</p>
Хаято заключил Тсуну в восторженные объятия. После такой демонстрации силы и мастерства ему хотелось свернуться калачиком у ног Тсуны-сама и забыть обо всем остальном мире. Возможно, позже ему представится такая возможность. Прямо сейчас Тсуна-сама прижималась к его груди, и он наклонил голову, чтобы уткнуться носом в волосы своего Неба.
— Сейчас я спрячусь в постели.
— Спасибо, что запомнили мой совет, Cielo mio, — на этот вечер их работа закончена; любой младший босс, желающий должным образом засвидетельствовать свое почтение, сделает это позже, наедине. Хром проскользнул к ним и взял Тсуну за руку.
— Никто не заметит, как мы уйдем.
— После вечеринки — обнимашки и какао! — воскликнула Хару, заняв позицию позади них. Вария и Ноно могли завершить бал; для Хранителей Тсуны-сама сейчас важнее всего было дать ему отдохнуть.