Унаследовать звезды Глава 2 (2/2)

— Теперь ты мой, и все будет хорошо, — прошептал Тсуна. Кто еще, блядь, мог сказать такое и иметь в виду?

Тсуна не поднял руку, не повысил свой гребаный голос, старик просто, блядь, сложился пополам и блядь, Занзасу хотел быть тем, кто стоит на коленях прямо сейчас, когда же его гребаная очередь?

— Придержи эту мысль, — сказал ему Тсуна.

— Вот так, молодой человек, ты и совершаешь переворот, — сказал Тимотео снова сев и повернувшись к Занзасу.

— Отвали, папа, — Занзас раскололся на хрен.

— Как… Инь Тянь… но… что? — тем временем Емитсу что-то бессвязно бормотал.

— Первый приказ: Савада-сан, вы на испытательном сроке, — вежливо сказал Тсуна вернувшись на свое место. — У тебя есть время, пока я не закончу среднюю школу, чтобы доказать, что ты скорее достояние Семьи, чем помеха.

Этот придурок не протянет и года.

— Так ты все еще собираешься закончить среднюю школу? — спросил старик.

— Да, я хотел бы не высовываться из-за всего этого, поэтому я хочу, чтобы ты действовал как мой доверенный до тех пор, — Занзас предположил, что они скажут внешнему мусору то, чего ожидали: что Тсуна утвержден в качестве наследника. Чем больше они будут держать в секрете истинную историю, тем больше она будет заслуживать доверия, потому что это гребаная логика мафии. — Мало кому, кроме нас и наших Хранителей, нужно знать об этом сразу.

— Фьорино, по крайней мере, надо поставить в известность, — сказал старик. Потому что все они знали, кто на самом деле управлял Железным Фортом. — Кроме этого…

Черное Пламя. Холодное. Внезапно появился Босс Вендиче, усевшийся на стол старика — прямо рядом с Висконти, который зашипел на него. Тсуна ущипнул себя за нос.

— Бермуды-сан, а я-то думал, когда вы придете. Это что, попкорн?

Бермудский стряхнул с савана белые крошки.

— Я здесь, чтобы засвидетельствовать, что вы выполнили свою часть нашего соглашения. Тимотео Вонгола, ваше нарушение Закона было рассмотрено внутри семьи. «Вендиче» больше ничего не предпримет.

Старик побледнел, словно только сейчас понял, в каком дерьме оказался. Через мгновение Тсуна протянул руку, и Хаято положил в нее блокнот.

— А теперь. Давайте обсудим детали.

***</p>

Хаято был благодарен, что это не ему нужно было говорить во время встречи; он едва мог связать связную мысль воедино. Он едва осмелился пошевелиться, даже когда Деймон сел ему на ногу. Четыре самых могущественных Неба в мире в одной комнате, и Тсуна-сама доминировал над ними всеми.

Встреча закончилась; Емитсу сбежал, ничего удивительного. Тсуна-сама обнял Занзаса.

— Я заеду к тебе завтра, хорошо?

Он все еще шатался, пока Тсуна-сама и Ноно объясняли Фиорино ситуацию. К его чести, начальник штаба едва моргнул, прежде чем поцеловать кольцо Тсуна-сама.

— Понял, Дон. У вас есть какие-нибудь срочные приказы?

— Пока нет. Бал, чтобы представить меня как наследника, проходит без изменений, так что тебе не нужно беспокоиться об этом, — Тсуна-сама потянулся к запястью Хаято. — А здесь есть музыкальная комната?

— Да, — ответили Фиорино и Деймон одновременно. Фиорино бросил на кота подозрительный взгляд; Деймон вылизывал лапу.

— …На втором этаже семейного крыла, прямо под вашими комнатами, — сказал Фиорино. — Мне принести туда что — нибудь перекусить?

— Было бы здорово, спасибо.

Музыкальная комната была просторной, с высокими потолками и огромными окнами; в углу стоял блестящий черный рояль. Пока он подбирал гамму, чтобы проверить, настроено ли пианино — так оно и было — его Небо свернулось калачиком на подоконнике.

— Сыграй мне что-нибудь, Хаято, — это он мог сделать. Первой мелодией, пришедшей на ум — фанфары победы из фильма; Тсуна-сама рассыпалась в слегка истерическом хихиканье. Хаято перешел к успокаивающей моцартовской пьесе, в то время как остальные Хранители Тсуны-сама, наблюдавшие за встречей с помощью видения Мукуро, ворвались в комнату. Впервые с тех пор, как он покинул Японию, Тсуна-сама ослабил хватку на своем Пламени до уровня, который он использовал дома.

— Итак, дело сделано, Пушистик-Тсуна, — сказал Реборн.

— Ммм. А теперь я хочу на время спрятаться под кровать.

Некоторые вещи никогда не меняются.

— По крайней мере, спрячься в постели, Cielo mio, — сказал Хаято. — Я уверен, так будет удобнее.

— Тогда, может быть, я спрячусь в твоей постели, Хаято, — естественно, его кровать в распоряжении Неба, когда бы он ни захотел.

Хару забралась на подоконник рядом с Тсуной-сама и обняла его.

— Чур завтра вечером, босс!

— Хи? Разве я не имею права голоса?

— Нет!

— Как вашей Правой руке, пожалуйста, оставьте свое расписание мне, — добавил Хаято.

Тем временем Деймон пересек комнату и подошел к застекленному шкафу с инструментами. Внутри висел квартет струнных инструментов.

— Ты играешь, Ди-сан? — спросила Хром.

— Когда-то я неплохо играл на скрипке, — Деймон сидел и изучал приборы. — Не эти; Кварто заказал их для своего наследника. Мне нужно улучшить свое превращение.

***</p>

— Могло быть гораздо хуже, — подумал Тимотео, тасуя колоду карт. Его Хранители, встревоженные внезапным появлением Вендиче в его кабинете, затолкали его прямиком в свои личные апартаменты, где и ввели в курс дела остальных.

— Ты уверен, что все в порядке, Тимо? — спросил Брау Не.

— Знаешь поговорку: если мы хотим, чтобы все оставалось по-прежнему, все должно измениться. Я считаю, что это действительно лучший курс для Семьи, — Тимотео пожал плечами. — Мы уже собирались уходить. События будут развиваться так, как мы ожидали; единственное изменение — это то, куда мы уйдем.

— То лыжное шале в Валь-Гардене, — подсказал Шниттен. — Туристический городок со всеми удобствами, к тому же он нравится Вито.

Висконти хмыкнул в знак согласия, не поднимая глаз от газеты.

— Ты собираешься сдать эти карты? — спросил Буш Крокан.

— Если вы все принесете чаши, — несколько партий перед ужином помогут им всем расслабиться. Каждый из его Хранителей взял чашу с Дональдом Даком и расставил свои ставки.

— Тебе обязательно было брать с собой эти соленые лакричные штучки, Сеппи? Никто, кроме тебя, их не любит.

— Это моя выигрышная стратегия, — вежливо сказал Шниттен. Это старый, привычный спор. Койот поставил тарелку со Скруджем Макдаком на середину стола в качестве горшка, затем миску с пряным миндалем для Тимотео и засахаренный имбирь для себя.

— Интересно, а дети когда-нибудь играют?

— Тсуна упоминал об этом в одном из своих писем. Но я не знаю их правил, — он начал раздавать карты. — Кажется, каждое поколение придумывает свою версию.

Висконти отложил газету и наклонился над плечом Браун Ни, чтобы поймать немного винной жвачки. Браун Ни отодвинул свою миску.

— Кто-нибудь уже сделает ставку?