9. полёты во сне и наяву (зима 1995, R) (1/1)

Работать с Пчёлой – отличная перспектива. Так думал Космос в восемьдесят девятом. Работать с Пчёлой – сущий кошмар. А это уже мысли Коса из девяносто пятого. Поначалу всё шло хорошо, действительно замечательно. Они с Витей всегда понимали друг друга с полуслова, и на работе это сильно помогало обоим. Дела шли как по маслу, контракты не выгорали, прибыль словно штамповалась на конвейере. Все были довольны таким раскладом, да и Саня одобрял раскручивающийся бизнес. Но, конечно, не могло же всё всегда идти идеально. Зачиналось всё помаленьку, как говорится, лиха беда начало. Кос стал замечать за собой новые странности: например, иногда ему хотелось как бы невзначай прикоснуться к пальцам Пчёлы, когда тот передавал ему какую-нибудь папку с контрактом, или же по-дружески, но с ощущением излишней теплоты в груди потрепать Витю по голове. Издержки работы – думал поначалу Кос. И вскоре понял, как сильно заблуждался.В то время, когда Витя экспрессивно ругался с каким-то поставщиком по телефону, Космос вдруг понял, что залип. Точнее, сначала он осознал, что безотрывно и внаглую пялится на поалевшие щёки Вити, на то, как он, сам того не замечая, кусает нижнюю губу, на его руку, которой он беспрестанно поправлял непослушные светлые волосы. А уже потом Космос понял, что у него стоит. И это было самым странным открытием за последние годы. Взрослый ведь мальчик, двадцать шесть лет, просто посмотрел на своего друга детства и всё, готов. Кос потихоньку от Пчёлкина ретировался в офисный туалет и там, конечно, разобрался с вопросом, но мысль о том, что у него так элементарно встал на Витю, не давала ему покоя ещё неделю. Потом Кос понял – тут не просто плотское желание. И забухал. Сначала понемногу, потом по-чёрному, а после были наркотики. Холмогоров старался не думать о том, что стало тому причиной, да и вообще, причиной могло быть всё что угодно – девяностые, страна в полном дерьме, как ни крути. Но где-то там, на уровне подсознания Кос знал, что делает всё это просто чтобы не пойти на работу, не увидеть его случайно, не выдать себя окончательно.Похмелья были хуже всего, потому что, как известно, в эти периоды организм близок к смерти и его естественным желанием является продолжение рода. Поэтому какие только видения не мерещились Холмогорову по утрам. Он заходит в свой кабинет, а Витя, по привычке, уже сидит там, только почему-то в его, Косовском кресле. – А мы тебя и не ждали, – с радостной улыбкой сообщает Витя, но Кос пропускает эту реплику мимо ушей. Быстрым шагом пересекает кабинет и нависает над Пчёлой, упираясь обеими руками в подлокотники кресла. – Ты чего, Кось? Случилось что?Космос наклоняется ниже, ладонями обхватывает щёки Пчёлы – они кстати, снова алые, – и целует так, как всегда хотел: размеренно, целомудренно, мягко. Витя не сопротивляется, но и не отвечает, и Кос уже начинает переживать, как вдруг Пчёла сам подаётся вперёд, нелепо хватаясь руками за полы чужого чёрного пальто и углубляет поцелуй. Коса кроет по-настоящему. Через несколько мгновений они уже оказываются на небольшом офисном диванчике. Космос легко подминает под себя Витю, а тот в ответ дышит загнанно, а смотрит похотливо. Блять. Раздеваться нет времени, лишь только Косовское пальто летит на пол, а дальше Витя по-хозяйски расстёгивает собственные штаны, в одно мгновение приспуская их вместе с бельём. Потом то же самое проделывает и с Косом. Холмогоров снова утягивает Витю в поцелуй, а тот несдержанно стонет ему в губы, когда Холмогоров обхватывает рукой его плоть. На этом моменте Кос всегда просыпался. И он всей душой ненавидел эти сны, потому что знал, что им не суждено стать явью. Знал и бесился, а потом снова запивал и занюхивал своё горе. Он не знал, как разорвать этот порочный замкнутый круг. За него всё решил случай: авария. После этого он, забинтованный и переломанный, много говорил с Сашей, который лучше любого психолога вправил ему мозги: и насчёт давнего убийства Мухи, и насчёт мыслей про Витю, о которых Кос случайно проболтался. Саня, как ни странно, понял его, хотя Холмогоров ожидал чего угодно, вплоть до анафемы, но Белый как будто уже догадывался заранее, поэтому не стал возмущаться и бить посуду, а наоборот, разложил всё по полочкам. Объяснил, как маленькому, что так бывает, добавил, что сам Коса не выдаст и дал некоторые напутствия. Холмогоров был поражён, но мотал всё старательно на ус и доверял Саше. Спустя некоторое время он оправился от всех травм, полученных в аварии, даже пить перестал, но с наркотиками не так-то просто было распрощаться, а потому навязчивые сны преследовали его чуть ли не ежедневно. Кос бы уже давно умом тронулся, наверное, если бы ни работа, которая уже маячила на горизонте. Почему-то Холмогоров был уверен, что, как только он увидит Пчёлу, всё само разрешится каким-то волшебным образом. Банально, но он действительно надеялся на это. В понедельник утром Кос одевается с иголочки – первый рабочий день. Надевает вычищенное чёрное пальто, едет в офис. Быстро сокращает расстояние до нужного кабинета, распахивает дверь. В его кресле сидит Витя, разбираясь с какими-то бумагами.– А мы тебя и не ждали, – улыбается он с каким-то особенно радостным блеском в глазах. Кос пропускает эту реплику мимо ушей.