7. потребность (зима 1993, R); часть первая (1/1)

Им всем уже было под тридцать лет. Белов успел жениться, а вслед за тем обзавестись ребёнком. После Саши в брачные узы угодил и Фил, а Пчёла с Космосом, несмотря на весьма пригодный для вступления в брак возраст, никак не обзаводились постоянной спутницей жизни. Причины на то были у каждого свои.Есть люди, которые просто не созданы для брака. Отчего-то их сущность устроена таким образом, что всякие сколько-нибудь серьёзные отношения пресекаются после попыток одной из сторон каким-либо образом намекнуть на узаконивание их связи. И потому персоны подобного склада ума и характера чаще всего ведут жизнь разгульную и в меру беспечную, пока возраст и здоровье подобное позволяют. Именно к такому типу людей и принадлежал Пчёла. Он легко знакомился с девушками совершенно разных возрастов, легко и просто с ними сходился, был приятен и открыт в общении. Многие тянулись к нему, как подсолнухи к солнцу, ибо сильные натуры сами по себе склонны становиться центром всеобщего внимания. Однако, несмотря на все случайные и неслучайные связи с девушками, спутницу жизни Пчёла себе так и не сумел найти. Последнее касалось также Космоса, вот только для него суть была несколько в ином.Сначала, ещё в конце восьмидесятых годов, он не реже других водил знакомства с молодыми особами, среди которых нередко попадались дамы легкого поведения, но Холмогорова это скорее забавляло: казалось, вся жизнь ещё впереди, а пока что он может позволить себе и необдуманные мимолётные связи. Но прошло несколько лет, и Космос начал понимать, что происходит нечто странное. С каждый днём какие-либо романтические отношения его интересовали всё меньше, случайные половые связи откровенно прискучили и больше не занимали так, как раньше, да и вообще, появилось некое неприкрытое равнодушие к противоположному полу, какими бы красивыми ни были иные из его представительниц. Кос долго пытался и упорно обмозговать сложившуюся ситуацию. Поначалу он решил, что для него наступил кризис среднего возраста, – все признаки на лицо: иногда накатывающая девятым валом беспричинная тоска, отсутсвие интереса к сексу, ну и простое гнетущее чувство, как будто недостаёт внутри чего-то очень важного, но витально необходимого. А затем у Космоса ушло два года на то, чтобы понять и поверить в истинную причину такого странного состояния. Озарение пришло молнией.***Однажды, кажется, зимой девяносто третьего года, Холмогоров справлял очередной неинтересный день на работе, вороша кипу откровенно мутных и скучных документов, сплошь нашпигованных графиками и таблицами. Кос знал, что все они были связаны со статистикой, но углубляться в подробности таких сложных вещей не хотелось совершенно, при том, что голова болела ещё с самого утра. Холмогоров решил до пяти часов вечера имитировать хоть какую-нибудь деятельность, а потом сразу ехать домой и там, в спокойной обстановке и со ставшей в последнее время привычной бутылкой коньяка поразмышлять ни о чём полчаса и лечь спать. Иногда Космос сам не верил, что ему только двадцать четыре года, а не все сто.Именно в тот момент в кабинете с излишним шумом и вознёй материализовался Витя, который принёс вместе с собой морозный инистый воздух, немного снега на полах зимнего пальто и запах терпкой корицы. – Работаешь? – усмехнулся он, глядя на мутного Коса, чей унылый вид не то, что говорил, а попросту кричал о том, что последнее, чем он хочет сейчас заниматься – это аналитика бизнеса, – вижу, Космос Юрьевич, Вы весь в делах!– Не валяй дурака и говори потише, – мрачно отозвался на его слова Космос, снова начиная бесцельно переворачивать всевозможные бумажки, – голова с утра раскалывается.– Так это дело поправимое, знаешь. Поехали на Савёловский*, там сейчас как раз Ленка стоит или Катя, вроде, сегодня их смена. Я сам вот ночевал около Курского, такую даму сердца там встретил... – Знаю я твоих ?дам сердца?, – оборвал его на полуслове Космос, поднял глаза и отчего-то спросил, – слушай, а как тебе не надоедает? – Что не надоедает? – Витя даже вопроса поначалу не понял.– Ну, вот это всё. С проститутками какими-то привокзальными, придорожными.Пчёла громко и от души расхохотался.– Крепко же у тебя голова болит! Как секс может надоесть? У нормальных людей, Кос, это такая же потребность организма, как еда и сон. Просто некоторые умеют возместить её недостаток кокаином или ещё чем-нибудь таким... Ну ладно-ладно, не кипятись только! – Пчёлкин сразу протестующе замахал руками, видя, как лицо Коса сереет на глазах. Немного помолчав, он вдруг лукаво добавил, – а может, тебя на ?Плешку?** стоит отвести? Космос с таким удивлением смотрел на Пчёлу, как будто видел его первый раз в жизни.– Ты что, какая ?Плешка?? Я не из этих, – Кос недовольно двинул плечами, но спустя мгновение недоверчиво потупил взгляд, едва заметно хмуря брови, – а ты разве бывал там? Витя на мгновение замялся.– Ну, бывал, и не только там. А что такого? Законом теперь не запрещено. – Да мне-то без разницы, твоё дело, – покачал головой Кос, стараясь отогнать от себя непрошеные похабные сцены, которые ему тотчас во всей красе обрисовало сознание. Воспользовавшись удобным моментом, Витя увёл разговор в иное русло, стараясь замять столь личную тему, а Холмогоров и сам был бы рад забыть то, что сейчас узнал. Но не забыл. Скорее наоборот, запомнил отчётливее всего, что Пчёла говорил после. И потом, дома, в долгожданном одиночестве и с родной бутылкой спиртного никак не мог перестать думать и представлять, чем таким мог бы заниматься Пчёла со случайным неопытным юнцом или же сорокалетним мужиком. Эти назойливые и ненужные мысли беспринципно сверлили мозг похлеще соседской дрели, а время как будто нарочно текло вязкой нугой. Космос очнулся от своих двусмысленных размышлений уже под вечер, и понял, наконец, что он слишком много думает не о том, а вот Витя был совершенно прав, когда предлагал ему развеяться. Холмогоров машинально набрал номер Пчёлы и, услышав три долгих нудных гудка, уже собирался сбросить, как вдруг Витя ответил.– Кос? Да! Я сейчас как раз еду на Савёловский, не хочешь всё-таки со мной? Если ты по делу, то давай до завтра отложим, а то у меня сейчас мозги в желе превратятся от всей этой ерунды.– Нет, я по другому поводу. Можешь за мной заехать? – А что, на вокзал захотелось? – Ну, это же естественное желание, как еда и сон, – нарочно передразнил его Холмогоров и услышал смешок в трубке.– Ладно, буду у тебя через десять минут. ***Космос осознал всё происходящее, когда они вчетвером уже заходили в какую-то тёмную квартирку с ужасно низкими потолками. Внутри пахло не то мышами, не то ещё чем-то менее приятным, да и беспорядок стоял такой, что Холмогоров и двух шагов не мог сделать, не наткнувшись на очередной элемент одежды, бесцеремонно брошенный на полу, или же на какой-то диск очередной новомодной группы. Пчёла выбрал себе в спутницы невысокую, но плотного телосложения брюнетку, которая немного косила правым глазом и без конца пьяно хихикала. Под руку с Космосом шла другая, довольно тощая девушка, которая была заметно выше своей подруги, с коротко стриженными светлыми волосами и тёмно-голубыми глазами. Холмогоров даже замечал какое-то сходство между её чертами лица и Витиными, но никакого значения этому старался не придавать. Пчёла поспешил уединиться со своей подругой в одной из маленьких грязных комнат, а спутница Коса повела его куда-то дальше по коридору. – Тебя как зовут? – поинтересовался зачем-то Холмогоров.– Вика, а тебя? – Вика... Виктория, что ли? – Ну да.Космос подавил непрошенный смешок. Виктория, Виктор... Ещё одно пресловутое совпадение.– Меня Космос.Девушка резко и отрывисто засмеялась.– Космос? Твой папа что, астроном? Или Гагарин? – Нет, он в академии работает.На этом их короткий диалог закончился. Космос отчётливо понимал, что сейчас ему меньше всего хотелось бы предаться утехам с какой бы то ни было девушкой, а тем более с этой, и мысленно он уже множество раз себя отругал за спонтанный звонок Пчёле.Как он и ожидал, ничего не вышло. Лёжа на каком-то потёртом и до ужаса скрипучем диване, Космос терпеливо и мучительно смирялся со всеми манипуляциями, которые проделывала Вика, стараясь хоть как-то настроить Холмогорова на нужный лад. В конце концов, она сдалась.– Я что, совсем тебе не нравлюсь? – обиженно выпалила она, уже полностью обнажившись и по-хозяйски восседая на бёдрах у Космоса.– Не в тебе дело, – отмахнулся он, и, заметив явную обиду в глазах девушки, поспешил её успокоить, – ты правда очень красивая, просто у меня сегодня день тяжёлый был, работа, сама понимаешь. Закурить есть? Вика слезла с него, где-то порылась в темноте, и вскоре вернулась с ещё не открытой пачкой Marlboro. Космос был рад, что хотя бы не Camel, ибо ещё одно странное совпадение точно вывело бы его из равновесия. Девушка протянула ему спички, и он вожделенно сделал первую затяжку. Спустя пару минут вялотекущей беседы, которую по большей части поддерживал он сам, попутно одеваясь, Космос сообщил, что ему нужно отойти по нужде. Вика неопределённо пожала плечами, и это Холмогоров расценил как равносильное фразе ?валяй, мне-то теперь без разницы?. Убедившись в том, что Вика не идёт за ним следом, Космос вместо туалета направился обратно по коридору, – к той комнате, в которую ранее зашли Пчёла с подругой. Сначала он услышал какие-то приглушённые неразборчивые шумы, похожие на скрипы, обычно издаваемые старым креслом-качалкой, если в нём сидит особо тяжёлый человек, но, подойдя поближе, разобрал, наконец, что это звуки, которые должна была сейчас, по идее, издавать рядом с ним Вика. Космос почему-то вмиг почувствовал себя обречённым и совсем обессилевшим, но, превозмогая себя и накатившую слабость, подошёл к двери и тихонько её распахнул. В комнате было не много предметов мебели, а посередине, в гордом одиночестве, как памятник Марксу на площади Революции, стояло широкое кресло помойного цвета. На нём полусидел-полулежал Витя, а его бёдра седлала та самая плотная особа, издававшая престранные скрипящие звуки вместо полноценных стонов. Повинуясь какому-то инстинкту, Космос неосторожно подался вперёд, отчего соседняя половица издала капризно-протяжный звук, и Холмогоров срочно отодвинул ногу обратно. После этого он снова поднял взгляд и оцепенел, словно вор, пойманный с поличным: Витя повернул голову по направлению к двери и смотрел на Холмогорова в упор. На щеках Пчёлы играл здоровый яркий румянец, влажные и припухшие губы были слегка приоткрыты, а глаза словно подёрнулись паволокой, но Кос понимал, что Витя прекрасно его видит и прямо сейчас, когда он, видимо, находится на грани, смотрит именно Холмогорову в глаза. Прошло с полминуты, но это время показалось Косу целой бесконечной вереницей секунд; наконец, проститутка коротко вскрикнула и задрожала, а Пчёла, всё так же не сводя с Космоса глаз, чуть ли не до крови закусил нижнюю губу и с силой впился пальцами в подлокотники кресла. Через пару мгновений он всё же перевёл взгляд на свою спутницу и нарочито страстно вовлёк её в поцелуй. Космос, не ощущая ни единой своей конечности, как-то машинально, будто во сне, вернулся к входной двери, достал кошелёк, бросил на небольшую деревянную тумбу пару мятых купюр и вышел, тихо прикрыв за собой дверь. ***Наутро Космос проснулся совершенно вялым и разбитым, ещё более уставшим, чем накануне. Ощущения были такие, словно по нему весьма добротно проехался гусеничный трактор ДТ-75, который он часто видел у себя на даче ещё в детстве. Раньше Холмогоров просыпался таким уставшим только после особо бурной ночи, но, очевидно, что прошлая в категорию ?бурных? никак не попадала. Восстанавливая события последних часов, Космос даже поверить не мог, что всё это происходило взаправду. В самом деле, зачем Витя стал бы так пристально глядеть на него во время секса? Это извращение какое-то, никак не иначе. Столь огромная и тяжёлая мысль упорно не хотела укладываться в ещё не до конца проснувшемся мозгу Коса. Чтобы развеять свои глупые подозрения, он уже было собрался позвонить Пчёле, но осёкся в последний момент, и, набрав номер Саши, сообщил, что сегодня на работу не выйдет, потому что сильно простудился, и для убедительности даже раза два-три надсадно кашлянул в трубку. Белый пожелал ему скорейшего выздоровления и настоятельно рекомендовал больше не есть мороженого и не бегать по улице без шапки. В красноречивых выражениях послав его куда подальше, Космос рухнул обратно на кровать с чувством выполненного долга. Теперь оставалось только нырнуть снова в объятия Морфея. Как назло, Морфей подал в отставку, и сон никак не возвращался, а вместо него голову Холмогорова опять заполонили воспоминания о прошедшей ночи и неотступные мысли о Вите, которые буквально за горло брали уже второй день сряду. Выход виделся только один: крепкий коньяк, хорошая закуска, старая добрая дорожка кокаина. Распланировав таким образом день, Космос, придерживая себя на всякий случай рукой за голову, отправился на кухню. ***В очередной раз он пришёл в себя уже под вечер. Всё, что могло быть выпито и снюхано, было выпито и снюхано, а телефон разрывался жалобной и призывной трелью. Заранее обдумывая все изощрённые словесные способы унижения, которыми он сейчас на славу попотчует нарушителя его спокойствия, Космос снял трубку.– Кос, ну ты куда пропал? – раздался бойкий голос Вити. От неожиданности Холмогоров даже встал со стула, словно говорил не с другом, а с самим главой государства. – Я тебе весь день звоню, уже думал, что ты сегодня сразу поехал на вокзал, минуя работу, так сказать, – было слышно, что Пчёлкин едва сдерживает рвущихся наружу смех.Космос с болезненным видом потёр переносицу. В голове и телефоне одновременно так сильно всё шумело и трещало, что он едва слышал Витю, который в том же беспечном тоне продолжал изливаться в трубку.– Да я просто... Ну приболел, в общем. Горло, кашель, все дела.В этот раз Холмогоров не рискнул обнаружить перед собеседником признаков своей липовой болезни, так как понимал, что одно неосторожное покашливание – и его голова тотчас же треснет напополам, как в американских фильмах ужасов.– Да это мне Белый рассказал ещё утром! Но я-то сразу понял, что тебя не болезнь скосила, а? Понравилось вчера, небось? Космоса чуть не замутило от очередных воспоминаний про убогую грязную квартирку, долговязую Вику, обнажённую и сидящую на нём верхом, старый заплесневелый диван, ну и все прочие прелести того гиблого места. – Да, очень понравилось. Взял отдых, чтобы немного в себя прийти.В ответ он услышал очередной взрыв смеха на другом конце провода. – Так я и знал, что Вика тебя совсем изъездила! Она профессионал своего дела, да? – А ты разве был с ней? – Ну да, доводилось. Мы раньше часто пересекались, все ещё подтрунивали, что мы как брат с сестрой, очень похожи. Да ещё и имена такие: Вика и Виктор! Конец фразы заменялся очередным смешком. Кос уже очнулся совершенно и вдруг отчётливо почувствовал, что находится не в своей тарелке. Все эти странные намёки Пчёлы, преследовавшие его уже вторые сутки, снова сложились в голове воедино: сначала невинные упоминания ?Плешки?, потом Вика, как две капли воды похожая на Пчёлу, затем этот Витин взгляд, а теперь и звонок, причём такой, как будто вчера ничего и не было... Космос начинал понимать, что это какой-то один крупный розыгрыш, контуры которого уже вполне отчётливо вырисовывались у Холмогорова в голове. Правда, цель этой большой неудачной шутки он идентифицировать так и не смог, но решил основательно обдумать всё чуть позже.– Слушай, я действительно устал, Пчёл. Давай потом на работе поговорим, а то сейчас башка трещит зверски. – Ну, как скажешь, – заключил Витя, – тебе точно ничего не нужно? Я подъехать могу. – Нет, всё хорошо. Ты давай, развлекайся там и за меня тоже.– Будет сделано! Космос повесил трубку, снова сел за стол и уронил чугунную голову на руки. Думать больше не хотелось, пить, спать – тоже, но тело всё же упрямо требовало какой-то деятельности, какого-то занятия, хоть даже воспалённый мозг и противился этому порыву всеми способами. Холмогоров вышел из оцепенения лишь тогда, когда обнаружил себя подъезжающим к вокзалу на прокуренном и шатком такси. – Начальник, платить-то будем? – тронул его за плечо худосочный, с кожей цвета грязного картофеля водитель, больше похожий на сморщенный сигаретный бычок, нежели на человека. Наспех расплатившись, Космос даже не вышел, а как-то странно выпал из такси и неуверенной походкой отправился по тому же маршруту, что и прошлой ночью.