5. на старых сидениях кинотеатра (весна 1989, pg-13) (1/1)

День был такой пасмурный и душный, что Пчёла многое отдал, лишь бы только закутаться в одеяло и не выходить из дома до следующего утра. Именно так он и поступил: завалился на широкий разложенный диван, возле которого висел огромный советский ковёр, так знакомый иным жителям коммунальных квартир, завернулся в два пледа, несмотря на то, что на улице было практически двадцать семь градусов тепла, и начал постепенно засыпать, убаюкиваемый мерным постукиванием посуды на кухне – это мама пекла блины.В этот момент под его окном раздались неопределённые, но достаточно громкие шумы. Поначалу Витя их игнорировал, но через минуту всё повторилось, и он, решив как следует проучить досаждающих нарушителей (или нарушительниц) его покоя, со злостью распахнул окно и высунулся наружу. Внизу, как ни странно, стояли Фил с Космосом. – Вы чего тут устроили? – недовольно крикнул им Пчёла, перевесившись через подоконник.На это Холмогоров активно замахал ему руками, очевидно, призывая Витю спуститься вниз. Пчёлкин что-то очень невразумительно и едко пробормотал себе под нос, очевидно, будучи не слишком довольным таким пробуждением, но всё-таки наспех оделся и вышел во двор.– Ну что? – спросил он, едва приблизишь к друзьям, которые, видимо, жаждали срочным образом поделиться необычной новостью.– Фил нам билеты в кино достал, – тут же выпалил Холмогоров, растянувшись в счастливой улыбке от уха до уха. Витя даже немного расстроился.– И всё? Я-то думал...– Нет, ты послушай, – с жаром перебил его Космос, – там такой фильм вышел, что-то про шанс, шансы...– ?Шансы есть?, – скромно вставил Фил.– Ну да, вот именно! Говорят, что очень интересный, ну, американский, понимаешь? Наверняка как ?Крёстный отец?! Его больше нигде не показывают у нас, вот, только один сеанс, и Фил успел взять три билета. Пчёла так и не понял, почему фильм непременно должен быть похожим на ?Крёстного отца?, но, зная Космоса, быстро сообразил, что упираться бесполезно, и потому отправился в кино за компанию.***Фильм, как оказалось, был не совсем ?Крёстным отцом?, а точнее, вовсе им не был. Сюжет закручивался вокруг некоего юриста, истории с его реинкарнацией и темы любви к жёнам, насколько о содержании фильма вообще можно было судить по одноголосой плохонькой озвучке. К середине Фил просто вырубился, нелепо распластавшись на кресле и перегораживая ногами весь проход, Космос откровенно скучал, пытаясь в слабом свете прожектора исследовать свои ногти, а Пчёла с трудом, но сосредотачивался на повествовании киноленты, хотя и был готов последовать примеру Фила. В конце концов, он, видимо, действительно задремал, но не слишком крепко, потому что минут через пять обнаружил, что примостился на плече у Космоса, который специально принял такую позу, чтобы Пчёле было удобно лежать. Наверное, Витя обдумал бы это поосновательнее и придал такому действию со стороны Коса преувеличенное значение, но в тот момент ему не хотелось думать ни о чём постороннем, а просто лежать вот так, чувствуя чужое тепло под боком и отдаленный шум голоса с экрана. Он практически вернулся в объятия Морфея, когда почувствовал лёгкое, осторожное прикосновение Коса к своей ладони. Вероятно, Холмогоров с большой долей вероятности предполагал, что Витя тотчас оттолкнёт его или, чего доброго, съездит кулаком по лицу. Но Пчёлкин был слишком расслаблен и спокоен, чтобы предпринимать подобные весьма жесткие меры, поэтому он без лишних слов и сопротивления переплёл свои пальцы с пальцами Коса. Ему показалось, что Холмогоров даже дышать перестал на какое-то время, видимо, боясь что-то спугнуть. Может, он решил, что Витя просто спит, и взял его руку во сне по инерции. Пчёлкину захотелось доказать Косу обратное. Поэтому он слегка приподнял голову с его плеча и влажными от ещё не совсем покинувшего сна глазами посмотрел на Холмогорова снизу вверх. Космос несколько секунд молча глядел на Витю, любуясь тем, как блики с экрана отражаются в его расширенных зрачках, а потом, словно поддавшись какому-то странному импульсу, быстро наклонился вперёд и неумело столкнулся с Пчёлой губами. От неожиданности Витя отпрянул, совсем не ожидая такого порыва, да и сон тут же как рукой сняло. Он хотел что-то спросить у Космоса, но слова встали поперёк горла, и Витя так ничего и не сказал. Через мгновение он почувствовал, что Холмогоров выпустил его руку из своей и отвернулся, будто стараясь что-то скрыть. Витя устало откинулся на спинку кресла, уже не стараясь сконцентрироваться на том, что происходило на экране. Он чувствовал себя странно, как будто совершил нехороший поступок, хотя Космос тоже поступил не лучше. Они, конечно, сидели в последних рядах и именно на тех местах, которые простонародно именовались ?для поцелуев?, но не поцелуев же с лучшим другом, в конце концов. Витя очнулся от своих размышлений лишь тогда, когда Космос начал подниматься с кресла, собираясь покинуть сеанс ещё до его окончания. В голове Пчёлы тотчас пронеслась мысль, что пусть уж лучше он сам будет чувствовать вину за их недопоцелуй, чем Космос потом начнёт, как обычно, корить себя и замыкаться ото всех. Поэтому в последнее мгновение он всё-таки успел схватить Холмогорова за запястье, от чего тот опустился обратно в кресло и непонимающе-озлобленно уставился на Пчёлу.Витя не до конца осознавал, что ему делать в сложившейся ситуации, но решил, что сначала следует некоторым образом ?загладить вину?, а потом уже думать, что с этим всем делать после. Он осторожно положил свою руку на плечо Коса и сразу же подался вперёд, надеясь, что сам Холмогоров теперь его не оттолкнёт. И он не оттолкнул. Напротив, Космос словно разом всё понял: сомнения Пчёлы, его внутреннюю борьбу, его решение. Они целовались так, как будто это было в последний раз, хотя оба оставались в полной уверенности, что так оно и окажется. Но Пчёла ни о чём не жалел, потому что в тот момент он мог хоть на Библии поклясться, что ни одна из его прежних пассий не целовалась так же умело, нежно и вместе с тем напористо, как Кос. Витя действительно перестал вдруг думать о картине, о людях вокруг, которые, вероятно, уже обратили на них внимание, и даже о Филе, который по-прежнему мирно дремал рядом с Косом. Хотелось только, чтобы фильм шёл подольше, а свет в кинотеатре не включали совсем. Но, к сожалению, лента шла немногим дольше полутора часов, и потому вскоре на экране замелькали чёрно-белые титры, а зрители стали подниматься со своих мест. Кос и Пчёла уже держались нарочито отстранённо, словно подчёркивая то, что между ними ничего и не было. Холмогоров разбудил Фила, и втроём они направились к выходу.***Всю дорогу Витя и Космос шли молча, а Фил, как заведённый, жаловался на то, что у него затекла шея, хотя обычно в их компании он по большей части молчал, а говорил Кос. В конечном итоге, даже самому Валере такой расклад показался странным.– А вы почему такие понурые? – спросил он, наконец. Оба отмолчались, – ладно, не изображайте мне тут! Я, может, крепко сплю, но не так крепко, чтобы не заметить происходящее на соседнем со мной кресле.От неожиданности Витя чуть не закашлялся, а Космос густо покраснел и насупился ещё больше.– Вот вы конечно... А ещё друзья, – злобно посмотрел на них обоих Фил, – если взяли с собой еду на сеанс, могли бы и поделиться, а не уплетать там что-то втихаря.Кос и Пчёла одновременно расхохотались, как по команде. Валера недовольно смотрел на них и что-то всё время спрашивал, но они лишь продолжали смеяться. И над самим Филом, и над его глупой догадкой, и просто потому, что на душе было очень легко и безмятежно, а будущее теперь казалось простым и радостным, как пишут о нем в дётских книгах.