Тридцать четвёртый псалом: Владыка из владык (1/2)

– Нужно больше золота, Милорд!

Закатив глаза, Сатана пробасил:

– Обратись к казначею, - в сторону советника Рондента мужчина не взглянул, всецело увлечённый прессой.

– Слушаюсь. Только уточните, чем именно будем премировать, – секретарь пискнул. Двадцать третье декабря у него началось слишком рано, чтобы улавливать настроения своего шефа, стремившегося поскорее остаться в одиночестве.

– Выдай ему всё, - тихо рыкнул правитель Ада, недоумённо переводя взгляд с газеты на подчинённого. – Что там обычно выдают? Земли? Скот? Женщин? Поблагодари от моего имени, чем хочешь. – Вздохнул, недоумевая, почему до сих пор держит этого с одной стороны расторопного, а с другой – не способного к самостоятельным решениям демона в личных помощниках, и понял – потому и держит, решительный советник на этом посту ему не нужен, - сверься с описью, что принадлежит семье Геральда. Помнится, там всегда водилось много детей и мало угодий. Дарственную оформи и принеси лично мне завтра перед отбытием в Школу.

– Я сопровожу на мероприятие, - демон захлопнул папку и принялся раскланиваться.

– Нет. – Сатана посмотрел на свои руки: если лицо и тело ещё не выдавали его возраста, то ладони начинали подводить. – Со мной отправится Винчесто.

– Слушаюсь, Милорд, - в финальном поклоне Рондент, наконец, покинул фехтовальный зал.

Лишь спустя час, покончив с прессой и письмами и сняв сшитый как по иголочке пиджак, Царь Всех Грехов хлопнул в ладоши. Из другой двери показался огромный, закованный в доспехи Тёмный, чья человеческая сущность вполне могла ставиться под сомнение.

– Абигор, - Сатана махнул в сторону оружейной стены, и его визави без промедления отправился выбирать снаряд. – Меч? Скучно, - не оценив, впрочем, сделанного выбора, дьявол отрицательно покачал головой, - мечи для позёрских мальчишек, - констатировал факт, боковым зрением подмечая, что оружие его наследника до сих пор пылится на одной из полок: «Ты совсем опаскудился…». – Сегодня пофехтуем на секирах, - соперник только кивнул.

Взяв двусторонний бродэкс и встав на позицию, мужчины зазвенели железом. Ежедневные тренировки много лет работали лучше утреннего кофе. Хотя в эспрессо в Чертоге себе тоже никто не отказывал.

Соперник нападал тяжело и разяще, но слишком неповоротливо, заставляя задуматься, что Абигору пора искать замену – кого-то более юркого. Чтоб ужом крутился на адской сковородке, вынуждая попотеть в бою.

Владей, например, серафим Уокер колющим оружием, Милорд не преминул бы предложить ей почётное место спарринг-партнёра, потому что все прочие змеиные техники скольжения вокруг да около она явно освоила.

Удивительной забавности женщина — цирковой уродец в этом измерении. Так хотела что-то из себя представлять, что даже смогла это сделать.

Достаточно для Цитадели.

Слишком мало для Чертога.

Смертная, слабая и до отчаяния его ненавидящая. И откуда только взяла причины для этого никчёмного чувства? Что-то не мог он припомнить, чтобы ей не понравились события восьмилетней давности.

В некотором смысле Сатана помог серафиму даже не дважды, трижды.

В первый раз — по условиям сделки.

Во второй — разрешив списать в утиль своего архидемона Зепара.

В третий — подарив уверенность, что в Аду тоже можно достигать целей, раздвигая ноги.

«Как бы не так», — парировал серию ударов демонической машины для убийств и перешёл в контрнаступление.

Чистота Небес подчёркивалась показной добродетелью. Неудивительно, что ушлая бабёнка с принципами легче собственных шагов неожиданно быстро взобралась по карьерной лестнице. Редкое сочетание абсолютной холодности и неожиданной порочности могли вдохновить не один десяток белокрылых мужей.

Увы, далеко выехать на том же месте своего тела в Нижнем мире серафим вряд ли смогла бы. Найти самое изысканное удовольствие в Преисподней не составляло никакого труда: есть деньги и желание, будет и всё остальное.

Однако же явилась, уверенная, что её волшебные цацки защитят, а декольте отвлечёт, чем невероятно повеселила.

Логика Ребекки была очевидна, и в Чертог она входила с мыслью, что обяжет его долгом, предприняв хоть какие-то действия по отношению к неразумному чаду.

Логика Сатаны отличалась: если хватило одного его письма, чтобы святая подстилка засуетилась, значит манипуляции действуют и ведут к делегированию и результату.

Когда в своём разговоре Уокер дошла до осколка зеркала, даже не надеясь утаить факт сохранности Сомнуса от Сатаны, всё ждала какой-то реакции, и напрасно. Будто он не знал, что Эрагон после формального раскола артефакта лично ползал в зале Конклава, проверяя все углы, вдруг где чего забыли.

Впрочем, поразило другое: без малейшего сомнения мать оказалась готова применить к дочери редкую, волшебную реликвию, лишь бы прогнуть характер в нужную сторону. Нежданно, но это вызвало крошечный прилив уважения.

Своего сына Правитель Нижнего мира тоже готов изменить до полной неузнаваемости просто по праву того, что это его и только его собственность.

Но для начала, он вернёт Люциферу его мечи…

– Вот скажи мне, Абигор, - Сатана отбил удар и как следует двинул по нагруднику, прорубая в металле дыру. Бутафорским оружием в Аду не фехтовали даже дети. – Разве не меч чаще всего подводит в бою? – Сделал ещё один выпад и разрубил нарукавник, с грохотом полетевший вниз. – То ли дело старый, добрый, верный топор. Полный скрытого смысла. Завуалированного символизма. – Второй нарукавник последовал за его собратом, а сам дьявол продолжал, не ожидая никакого ответа. Вот уже полторы тысячи лет говорить демон, единожды слишком много разболтавший, не мог: лишённый языка и голосовых связок по личному распоряжению человека, с которым сейчас сражался. – Топором можно убить. Топором можно наколоть дров и обогреть ими свой дом. С помощью топора даже можно этот самый дом построить. И, - глухо выдохнув, он подсёк секирой ноги, повалив великана на каменный пол и пуская первую кровь, - его всё равно продолжают страшно недооценивать. – Приставил острие вершины в щель под забралом, сквозь которую мерцали два фиолетовых глаза. – Всем подавай красивые мечи. Что вечно тупятся, ломаются, теряются и забываются. – Рассеяно посмотрел на сражённого и, почувствовав страх, хмыкнул, убирая оружие. – Благодарю за бой, Абигор. Ты свободен. – Встав, демон поклонился и грузно, словно все эти доспехи давно к нему приварились, не защищая от нападения, а лишь сковывая шаги, поспешил на выход. В спину донеслось насмешливое, - очень жаль, что сегодня ты был не общителен, - заставлявшее скрипеть зубами в изуродованной пасти где-то в глубинах шлема.

***

День выдался погожим и солнечным. Виктория даже словила себя на странной мысли, что первый раз видит Нижний мир при такой хорошей погоде, и он уже не кажется слишком мрачным.

Тёмные камни учебного замка Дилигент, раскинувшегося за спинами первокурсников, оказались увиты пожелтевшим от зимы плющом, а сквозь проталины снега под ногами можно было различить некогда зелёную поросль.

Уже не впервые занятия Геральда проходили именно здесь, в Аду, где были и место, и простор для защиты от боевых приёмов. И Уокер в очередной раз позабавил несправедливый факт: демонов, едва перешедших из младшего корпуса в старший, учили и самим боевым приёмам, а ангелам в академии этого не светило ни при каком раскладе.

Хочешь и дальше строить военную карьеру? Добро пожаловать в казармы Небесного Войска.

Собираешься просиживать свой зад на мелких чиновничьих должностях? Тогда с тебя хватит и парочки защитных блоков.

Ещё осенью Мими объяснила, что большинство выпускников Школы теряются в безызвестности документооборота и многочисленных бюрократических подразделениях обоих миров, отнюдь, не царствуя на постах серафимов и адмиронов. И глупо думать, что убелённые сединами, закостеневшие деды, сидящие на своих высших должностях тысячелетиями, легко прощаются с последними, уступая дорогу молодым.

Тогда прежняя Вики сделала привычный вывод – от Земли поведение Бессмертных ничем не отличается.

– Уокер, иди сюда, - Геральд махнул ей, скучающей на грубо сколоченной лавке, - хватит зад просиживать.

Причина созерцательного настроения, способного подмечать каждую пожухшую почку на куцей, инфернальной растительности, проста и прискорбна – Непризнанная оказалась абсолютно непригодна в бою. Способности транслятора, про которые все твердили, могли находить выход лишь в двух случаях – когда ей грозила внезапная опасность или когда ей грозил оргазм. В любых иных случаях студентка являлась беззащитным куском мяса, неспособная не то, что обороняться, но даже защитить себя.

Жестокая ирония – получить редкую энергию, о чём не напоминал разве что ленивый, но не иметь ни малейшего представления, как ей пользоваться.

– Да, - девушка подошла к преподавателю. Курс, давно разбитый на пары, соревновался в метании огня, льда, воздуха и прочей волшебной пыли.

– Вставай на позицию. – Он поправил связанный Мисселиной шарф и отошёл на приличное расстояние.

– С вами что ли? – Удивление скрыть не удалось. – Я вам так надоела, что хотите меня прикончить? – Улыбнулась глупой, кокетливой улыбкой и разозлилась: не имея возможности подтянуть этот предмет, её сущность флиртовала с педагогом, подсознательно находя такой вариант допустимым: «Матушкины гены…».

– Не трусь, - демон приободрил, - вы, Уокеры, крепкие.

Подготовиться он ей не дал, тут же метнув огненный шар в девушку, угодивший в бок.

– Ай! – Виктория быстро сбила пламя с пальто перчатками.

– И это твоя защита? – Закатив взор к ясному небу, учитель вздохнул.

– Какой смысл в блоках, если у меня нет собственной энергии? Я не могу защититься. Мне нечем! – Оскалилась в его сторону, крикливо разевая рот.

– Энергия у тебя есть. И её смысл в том, чтобы ты транслировала то, что делаю я. – Он стал закручивать хлопья снега в огромный ком с помощью собственной магии. – Не следи за моими ладонями, смотри на меня. И даже глубже. Ты должна определить своего соперника и заставить его силу работать против него.

Вики прищурилась – Геральд как Геральд. Да откуда ей знать, какими соцветиями очерчено его волшебство? С виду брутальный дядька. В том возрасте, когда уже нравится всем мамашам в округе, но до сих пор снится их дочуркам в эротических снах. Всегда в чёрном, как истинный сын Преисподней. А единственное отличающееся пятно – этот его странный шарф синего цвета. И откуда только взял? Никак любимая бабушка подарила на стотысячелетие, профессор?

Опустив ресницы, она попыталась представить, что мужчина – это план многоэтажного дома, развёрнутый на чертёжном столе. Выходило не очень. Опытный архитекторский глаз тут же обнаружил отсутствие бетонных свай пониже цоколя, а крыши у ГеральДома в принципе не было.

Но, уж коль это её собственная фантазия, то ни что не может помешать Виктории дорисовать недостающие элементы.

– Синий. – Хмыкнула она сама себе. – Я покрашу фасад в синий. – В груди что-то затеплилось короткой, неожиданной вспышкой, заставляя опешить от неожиданности и тут же упустить ощущение.

Вики распахнула глаза: преподаватель был весь в снегу и с толикой ликования смотрел то на студентку, то на свои ладони.

– Знал бы, что со мной у тебя будет получаться, - он утвердительно кивнул сам себе, - давно бы попортил подолы всех тряпок.

«Эта фраза настолько двусмысленна, учитель, что в некоторых женских туалетах студентки готовы заложить душу дьяволу, лишь бы услышать её из ваших уст», - едва подумала про сделки с Тёмными силами, как рассудок сам помчался по воспоминаниям последней недели.

Грехопадение в костёле она списала на слабость тела, великодушно себе её простив. Но чего Уокер простить точно не могла – слив её такого коварного, такого простого плана на задании Опасным Отродьем. Поэтому, влетев в комнату шесть дней назад и по счастью не обнаружив там соседку, девица рвала и метала.

Преимущественно портрет.

Нарисованный Люцифером.

Рвала, комкала и метала прямо на пол.

А потом делала совсем уж постыдное – поднимала и разглаживала каждый кусочек, собираясь использовать всю имперскую, недоступную ей магию, чтобы исправить последствия.

Но для начала сгодился бы даже скотч.

– Выглядишь растерянной, Вики Уокер, - улыбкой Бонта можно было освещать Манхэттен. – Что-то случилось?

«Ага. Мой бывший мужик уел меня на экзамене. Мой бывший мужик – не очень-то и бывший. Мои трусы требуют стирки. Как всегда вызовешься помочь?..», - она тихо прикрыла дверь и упала на кровать, разметав волосы. Шла сюда в таком чёртовом напряжении, что чуть не наткнулась на архангелов, спешащих к ужину.

– Слишком много учёбы, - повернула голову к парню, который опять что-то сделал со своей причёской: «Просто постригись, чувак, они всё равно не стоя́т, как надо. Сосульки, а не шевелюра…». – Что ты замер? – Ей хотелось насолить. Даже больше, ей хотелось отомстить. Ей хотелось терзать кого-то с той же силой, с какой её саму терзали мысли об одной паре демонических губ. – Дуй сюда, - приглашающе хлопнула ладонью по соседней половине. Будто это её собственные покои, и Виктория тут – главная.

– Привет! – С лихостью пятилетки мальчик прыгнул на кровать, излучая неприкрытую радость.

«Ясно-понятно, ты в меня втюрился…», - и это было немудрено. Плод уже давно не то, что созрел… он перезрел и умолял быть сорванным в корзину. А она – единственная сверстница, с которой парень знаком вживую. И видятся они каждый будний день, не нарушаемый репетициями.

А ещё дочь своей матери – маленькая сучка и ни чем иным её поведение не объяснить. Потому что беспрекословное обожание в глазах Джеймса Бонта стало приносить непризнанному дрессировщику изысканное удовольствие. И, отправляясь на очередное рандеву в башню, студентка наряжалась всё откровеннее.

– Как твои дела? – Она запрокинула голову, разглядывая этого нелепого и несчастного юнца, выброшенного за пределы настоящего бытия.

Молодой человек тяжело сглотнул – вечер становился поразительно прекрасным.

Её волосы, касающиеся его локтя. Её блестящие губы, на которые он взирал сверху вниз. Свежий, по-настоящему весенний аромат, который Девушка С Именем принесла с собой в его спальню, хотя до конца зимы были ещё долгие два с половиной месяца.

А ещё вырез кофты, под которой совершенно точно ничего не было. И простая юбка в клетку – не слишком короткая, но той приятной длины, когда в его фантазиях он уже заползает под ткань двумя своими ладонями и гладит бархат кожи.

– Никаких перемен на Западном фронте, - Бонт изобразил кислую мину и еле сдержался, чтобы не провести пальцами по девичьим локонам.

– Ты спросил у кого-то из педагогов, как долго тебе ещё томиться «в темнице», и если ты – осуждённый, где дело, где приговор, где суд и следствие? – Ей не было жаль мальчишку, но той, спящей половине Уокер мысль о несправедливости не давала покоя.

– Не-ет, - проблеял вечный школьник, - не хочу узнавать…

– Не хочешь узнавать что? – Подавив зевок, Виктория не старательно изобразила заинтересованность.

– Не хочу… - он выдохнул, будто набираясь храбрости, чтобы произнести нечто особенное, - …узнавать о себе ничего плохого.

– Если ничего не делать, - вспомнила и переформулировала слова, брошенные Ребеккой, - ничего не изменится.

– Я понимаю это разумом, Вики Уокер, - всё-таки не утерпел и коснулся самых кончиков её волос. Первокурсница, правда, движения руки даже не заметила. – Но я не хочу оказаться злодеем, потому что тогда…

– Слушай! – Она вдруг резко перебила. – Не мог бы ты снять с меня сапоги? – Как и всегда, в мансарде башни было ужасно душно, а сегодня – ещё и натоплено.

– Я? Э… Да… Конечно, - удивление сменилось лихорадочным блеском в глазах. И невежливая тварь в лице лже-Виктории констатировала, что он и жопу ей подотрёт, если попросить.

– Так что там про злодеев?.. – Она ленилась даже шевелиться в этом затхлом, горячем воздухе. Пусть сам сползёт с лежанки и разует её.

– Злодеи?.. Злодеи всегда плохие. – Бонт оказался на полу и присел на корточки, смущённо смотря на обувь с широким голенищем и на всё, что выше, – колготок самая прекрасная девушка на свете не надела. – Злодеи сеют зло. – С осторожностью хирурга, он потянул первый сапог.

– А сеятели – пшеницу, - Вики хихикнула, иронизируя над наивностью парня.

– Я не хочу оказаться заурядным злодеем, - но молодой человек, слишком увлечённый поставленной задачей, пропустил шпильку мимо ушей. – Исполняй я волю Шепфы в Империи, я бы создал такое общество, где бы не было зла. Где бы все были равны. Где бы всегда торжествовала справедливость. – Чеканил собственную доктрину и вдруг погладил девичью ступню. – Искоренил бы всё плохое и тёмное, что есть в этом мире, оставив только самое доброе… самое светлое… такое гладкое… - Бонт вскинул щенячий, зачарованный процессом взгляд на Вики, которая тут же подтянула обе конечности, садясь на постели ровно.

– Избави нас, Боже, от тех, кто считает, что исполняет его волю. – Она подняла с пола сумку и вытащила свиток с даже не начатым эссе по Истории.

– Думаешь, пророков не бывает? – Юноша выглядел сконфуженным. Притулился по соседству, но теперь и не смотрел в её сторону.

– Думаю, что в таком идеальном мире ты бы оказался тем самым, единственным злодеем. – Да что за чертовщина с этим недорослем? То ведёт себя, как декоративная помесь болонки с чихуа, то пугает рассуждениями, не имеющими ничего общего с реальной жизнью. – Потому что, прежде чем построить такой мир, половину его придётся выкосить, а другую – запугать.

Бонт не ответил. Молча, без лишних вопросов, взял домашнюю работу и пошёл за парту. На отлично вызубривший команду «Апорт», он уже не удивлялся безучастности Виктории.

– Верно. – Раздался тихий, но уверенный голос спустя минут десять. Уокер вынужденно оторвалась от «Огонька». – Я – не сеятель. Я – жнец.

Она не оценила странное заявление, вновь утыкаясь в журнал.

Вопрос с портретом решился сам собой, и делать ничего не пришлось. Уже к вечеру, вернувшись со своей «мессы» из башни, Вики обнаружила абсолютно целый рисунок на туалетном столике. Сверху лежала пачка американских чипсов, расценить которую можно было однозначно - «Мими».

А затем понеслись пять следующих дней её жизни. Пять следующих дней, во время которых Люцифер не обращал на неё никакого внимания. Пять следующих дней, когда он, кажется, просто забыл о факте существования Виктории Уокер. Что полностью её устраивало.

Почти.

Наверняка.

Ни хрена нет.

***

Сначала он не собирался идти в погреба Дилигента. Кулачные бои среди демонов – древнее развлекалово, которым адский наследник «переболел» несколькими годами ранее.

Ничего необычного, если не считать горстку тестостероновых парней, выпускающих пар без всякой магической чуши. Только кулаки и желание размазать друг друга по импровизированному рингу – всё равно за сутки всё заживёт. Крылья связаны, вместо боксёрских перчаток обычные бинты, а вокруг толпа сокурсников, щедро ставящих на фаворитов.

Но когда фехтование лично для Люция закончилось задолго до завершения самой пары и, вынужденный маяться без нового соперника, он прилип к окну, то отлипнуть уже не смог.

Стояла дивная погода. Из тех, когда весна витает в воздухе ощутимее Рождества, плотно утрамбованный наст внезапно тает, а во дворе корпуса вылезают внеурочные «подснежники» в лице одной Непризнанной.

«Святая дева» сидела на скамейке и с видом опытного землевладельца рисовала носком гипнотические круги – потому что только так он мог оправдываться, почему прирос к Уокер взглядом.

Вот уже почти неделю с памятной аттестации у Фенцио, демон реализовывал вторую часть своей многоходовочки, полагая, что развязка наступит в сочельник, то бишь завтра. Проявить внимание, утопить в себе, а затем просто забыть о девчонке – действовало безотказно.

Нет, конечно сначала эта белобрысая сука корчила из себя довольную. Всей накрашенной физиономией сигналила «Хвала богам, не только я отвалила от тебя, но и ты – от меня». Но к понедельнику очередная часть ебанного зеркала, разделившего Непризнанную надвое, метафорично треснула, а сама она вдруг попросила его помочь застегнуть ей колье на шее, влезая в пышный образ Джульетты на репетиции.

Из всего десятка человек за кулисами подкатила именно к нему и прощебетала гнусным, чуть жалобным голоском, что не может справиться с застёжкой.

Люцифер, естественно, мог справиться с застёжкой.

С собой – уже не факт.

«Отойди от меня. Просто отъебись, Уокер. Это ещё не всё. Ты – ещё не всё. В меня. Заново. А коснись я твоей шеи, план полетит в пизду. В твою прекрасную, узкую пизду, в которую я начну тебя долбить под восторженные взгляды охуевающих зрителей…», - короче, он её проигнорировал. Даже не поднял взора, читая текст роли и почти слыша, как злобно она притоптывает ногой в собственной башке.

Вчера же, изучив расписание первокурсников, он сделал ход конём – ни разу не попался ей на глаза, - и лишь под вечер вылез в поезд, весь день занятый крайне увлекательным делом – содержательной перепиской с Винчесто.

И – что за невероятное стечение обстоятельств! – Непризнанная тоже явилась на Апостольские холмы в очередном блядском платье и с сопровождением.

– Я что-то не понял… - Ади, тасующий колоду карт за соседним от старшекурсников столом, заметил Донни и Викторию первым и теперь переводил взгляд с них на Люция и обратно, - в раю изменения?..

– У Уокер затяжной ПМС, - скривила губы Мими. Она посчитала правильным не информировать об истории с зельем даже двух ближайших товарищей. Раз они сами пока не заметили перемен в Вики, пусть пребывают в счастливом неведении. – Сдавай.

– Они были обречены с самого начала, - тихо добавил Сэми, убирая свиток с репетиции.

– Потому что нельзя строить отношения на лжи! – Демоница согласно затрясла головой.

– Эй! – Рыжий выразительно изогнул бровь, - я всего лишь моргнул, а не проспал полвека. Когда вы успели стать циниками, не верящими в любовь?

– Впрочем, на лжи основаны и другие удивительные вещи – любая религия, например, или уроки истории, - первокурсница зверски улыбнулась. – Мы о Шекспире, Ади.

– А не о Ромео и Джульетте, Ади, - поддакнул ангел.

– Да вы сговорились! – Но как следует возмутиться он не успел, вдруг прищурился и шикнул обоим, - только гляньте.

Посмотреть было на что. Люцифер как раз направлялся к выходу, якобы случайно задевая плечом Донни в общей толкучке и заставляя того опрокинуть бокалы с Глифтом, которые тот любезно пёр по известному адресу.

– Эй! – Первокурсник сердито вскинул глаза и в ту же секунду сник, - ой…

– На улицу. – Тон не оставлял сомнений. Не выйди Донни вслед за местной звездой, его вытащат на потеху толпы, предварительно оторвав такие лишние части тела, как ноги, руки и два крыла.

– Ну, - оказавшись снаружи, он собрался, - я тут.

Воплощение всего самого опасного на территории Школы привалилось к стене поезда и с интересом разглядывало экземпляр перед собой: «И что мне с тобой делать?.. Уебу ж ненароком, потом плакать будешь».

– У твоих родителей есть другие наследники? – Люций прикурил, больше не смотря в его сторону.

– Э-э… извини, я не понимаю… - удивлению в круглых глазах не было предела, - да, брат. Младший. Он учится в дет…

– Отлично. – Перебил движением ладони, которая приказала закрыть рот. – Тогда они переживут потерю.

– Ка-кхм… извини, какую потерю? – В принципе ангел уже был готов бежать, но, как назло, онемели ноги.

Демон прищурился:

– Есть два варианта развития событий. Первый: ты уёбываешь и никогда не появляешься перед моим взором, куда бы я не смотрел. Второй: ты говоришь мне, какими цветочками украсить твою похоронную ладью, и я обязательно передам это твоим предкам.

– Извини, что?.. – Пухлощёкий юнец непроизвольно шагнул назад.

– Купи извинения оптом. – Люцифер устал и демонстративно затушил сигарету о собственную ладонь. Вести разъяснительные беседы с кем-то возраста пиздюка было не в его правилах, но что ж делать, раз тупая баба вдруг захотела плодить вокруг себя воздыхателей. Пока она – не его, он сделает Уокер изгоем, которую станут избегать даже самые отбитые студенты и, тем более, трусливая размазня. – Слишком часто их раздаёшь.

– Да, ок, извини! В смысле, хорошо… - хорошо, конечно, не было. Как-то не так Донни рисовал себе сию стычку в фантазиях, обуреваемый лёгкой симпатией к Вики.

Идиотом он, конечно, не являлся и навалять Люциферу даже не мечтал.

Но и позорно сбегать как можно дальше от поезда тоже не хотел.

Не хотел, но уже сваливал.

Прискорбно.

Прокрутив воспоминания последних дней, адский престолонаследник понял, что Непризнанная уже исчезла из его поля видимости, а сам он – крайне раздражён, взбешён, даже возбуждён.

«Лишённая личности сука, однажды и навсегда втеревшаяся в кожу… под кожу… попавшая прямо в кровь. Хуже заразы. Страшнее гнойных язв. Злокачественнее опухоли. Вот ты кто, Уокер», - выдохнул, прислоняясь лбом к прохладному стеклу, и уже решил – погребам замка пора пережить его второе пришествие.

***

Спроси кто Викторию, как она угодила в это положение, подходящего объяснения у неё не завалялось.

Сначала завершилась пара у Геральда. Потом её, обходя по самой широкой окружности, полностью проигнорировал Донни, исчезнувший вчера из поезда. А затем, в коридорах Дилигента, студентка вдруг заметила узкую лестницу, ведущую ещё ниже, куда юркнуло сразу несколько демонов.

«И зачем они туда направились?..», - после обеда у них была лишь пара по Крылоборству, а значит времени оставалось навалом.

Стараясь не шуметь и дождавшись, когда пролёт опустеет, Вики пошла следом. Впрочем, бей она в барабаны, хлопай в ладоши и распевай «Боже, храни Америку», вряд ли бы привлекла внимание. Потому что, оказавшись на три пролёта ниже и толкнув тяжёлую дубовую дверь, поняла – где-то там находится погреб, в котором до сих пор не отменили рабовладельческий строй и прямо сейчас секут добрую сотню галерных.

Гвалт, шум, визги и крики стояли такие, что звенело в ушах.

Заметив ряд бочек расположенных у стены на определённом удалении, блондинка шагнула в этот импровизированный «коридор» и двинулась вдоль, пока не достигла пика звуковой волны.

Уокер присела, найдя щель на уровне пояса, да тут же и обомлела: прямо в центре помещения, обтянутая верёвочной стяжкой, пóтом и кровью дышала площадка, где два демона били друг друга до кровавых пузырей. Без рубашек, со связанными за спиной крыльями, подбадриваемые воплями сокурсников, уже достигли апогея – боец покрупнее только что уложил второго на лопатки, и упавшего она знала: мужчину звали Каин, один из свиты Опасного Отродья.

– Чистая победа! – Разбитый кулак счастливчика взметнулся вверх с помощью Ади. Кажется даже тут он успевал справляться с ролью рефери. – Следующий! – Из толпы отделился бесконечно широкий демон. С курса третьего, если студентку не подводила память. – Голиаф. М-м, моя удачная ставочка! – Удивительным образом рыжий умудрялся перекрикивать толпу. – Есть желающие помахаться с нашим человеком-горой?

В погребе стало заметно тише: габариты студента магически подействовали на потенциальных противников, заставляя киснуть.

– Найдутся, - откуда-то со стороны двери разлился голос, мурашками пробегая по позвоночнику Виктории.

– Высочество, - опешил даже Ади, - давно вас тут не было видно…

– Потому что я давно сюда не заходил, - Люциферу не приходилось проталкиваться сквозь толпу, и Уокер с прискорбием осознала – всё её нутро считает зрелище потрясающим. Демоны сами расступались перед ним, образуя живой коридор, пока эта светоч и сволочь всего Нижнего мира царственно шагала к рингу, на ходу стаскивая водолазку.

Голиаф кивнул сопернику, и оба споро намотали на руки белые тряпицы, пока двое других парней стягивали их крылья.

– Напомню правила, - откашлялся вечный тамада, - их нет! – Раздался одобрительный, опьянённый предстоящей кровожадной бойней гул. – Победа за тем, кто не свалится с ног. Остановить махлу можно…

– Не можно, - Люций заткнул говорящего. – Завязывай трепаться.

Едва произнёс с шальной, лихой ухмылочкой на изумительном лице, как тут же увернулся от кулака, полетевшего в его сторону. Принц Ада был выше, но гораздо стройнее своего противника, а от того и двигался куда быстрее.

«Значит вот какие у вас забавы…», - Уокер нашла это ужасным. Омерзительным. И невероятно сексуальным. Поставив на постамент где-то между мировой живописью и самой откровенной порнухой.

Оба уже успели пропустить череду ударов, и, как минимум дважды, она слышала хруст ломающихся костей в теле Голиафа. В воздухе пеленой завис запах пота и железа, а перед её собственным взором всё было подёрнуто странной дымкой, позволявшей видеть лишь широкую спину Опасного Отродья, покрытую испариной, и фиксировать, как красиво с его разбитой губы ручейком стекает кровь.

«Отличные помыслы для будущего ангела, Виктория. Идеальное времяпрепровождения для потенциального серафима», - девушка поняла, нужно немедленно убираться, пока её ноги не прилипли к полу, потому что истекает она сейчас не хуже бойцов на ринге. Только отнюдь не пóтом.

Собралась с духом.

Собралась, чтобы выйти.

И… устроилась между бочонков поудобнее, вставая прямиком на колени.

***

Дождавшись в тени подземелий, пока последние сокурсники покинут погреб, бесспорный фаворит сегодняшних рукопашных боёв тихо открыл дверь внутрь и осмотрелся. Ошибка исключена – он почувствовал Непризнанную, едва уложив Голиафа на ринг и отделавшись единственным сломанным ребром.

«И где ты прячешься, маленькая потаскушка, пришедшая поглазеть на полуголых дядек?..», - Люцифер бесшумно втянул носом воздух и развернулся на девяносто градусов – между стеной и бочками с Глифтом темнел узкий проход.

Чутьё не подвело: аккуратно повернув за угол, он тут же угодил глазами в фигурку Уокер. В полумраке даже показалось, что она просто спит на полу, подтянув ноги и привалившись спиной к деревянному бочонку, но, присмотревшись, он понял – грудь девицы тяжело и высоко вздымается, а сама она пытается привести себя в чувство.

«Херасе будущий ангелочек. Не удивлюсь, если ты тут ещё и подрочила, глядя на меня… Пальцы не натёрла? Не сточила в ебучие ошмётки?», - демон замер в темноте, не понимая, чего ожидает: «Разыгрываю свою партию, а всё равно оказываюсь рядом с тобой, хотя клубу вязания и презрения ещё не время прикрывать свою лавочку. Что ты за человек такой, Непризнанная? Что за охуенный магнит в тебя запихнули при рождении?.. В какие ещё зеркала тебе доводилось пялиться? Ты уверена, что там не было зеркала Мой-Жабий-Рот-Будет-Разъёбывать-Мироустройство-Двухтысячелетнего-Дьявола? Или, хотя бы, зеркала Я-Просто-Хожу-По-Этому-Измерению-А-Сын-Сатаны-Уже-Не-Может-С-Этим-Мириться?», - она шевельнулась, подбирая сумку и копаясь в ней. Рядом валялось пальто.

«Сидеть, Уокер! Сидеть и не рыпаться. Я ещё не решил, что сейчас хочу с тобой сделать, но если ты почешешь мне навстречу, у меня не останется ни сил, ни здравости противостоять этим тощим ногам в коротком платье. Зима на дворе. Хули ты прёшься на пары, как на панель? Для кого выёбываешься, если я не драконил твои тряпки уже две недели? Какого хера ты вообще тут оказалась? Почему не свалила в Школу после урока и просто существуешь?».

Слишком занятая собой, студентка террористических требований не почувствовала и неуклюже начала подниматься с пола, вновь оказываясь на коленях и хватаясь рукой за опору, чтобы не навернуться.

– За меня молилась или на меня? – Непризнанная, стирающая ноги где-то в Аду, не оставила ни единого шанса его самообладанию. И припасла почву для сарказма.

– Твою мать! – Взвизгнула так, что создала эхо.

– Не рекомендую, - Люций вздёрнул её за локоть, разворачивая к себе и заставляя вжаться крыльями в бочки, - смутно помню свою прародительницу, но знакомство с ней мало кому нравилось. – Что ты тут забыла, п е р в о к у р с н и ц а? – Выделил это слово с недоброй усмешкой. Жутко в себе уверенный. Всё ещё раздетый по пояс.