Двадцать второй псалом: Девушка в колодце (1/2)

Мими любила воскресенья. Это по субботам в Школе ещё чувствовалась суета минувшей недели, а вечер сулил очередную тусовку на Апостольских холмах. Зато в воскресенье можно было долго просыпаться, долго ходить по комнате растрёпанной, долго принимать душ, а потом также безнадёжно долго размазывать завтрак по тарелке в столовой, который в выходные длился аж до полудня.

Но сегодня было совсем другое начало выходного – особое. Потому что проснулась демоница едва ли не с тусклым декабрьским рассветом, да и проспала всего-ничего, ворочаясь в постели дольше положенного.

Причина таких необычных обстоятельств крылась в тридцать четвёртой главе «Серафима моего сердца», которую девушка взялась читать на ночь глядя по совету одного белобрысого.

Плавно перетекая с размышлений о книге на размышления о паре голубых глаз.

«Слёзы буйным водопадом лились из глаз Малены прямо на дощатый пол маяка, где она вынуждена была скрываться уж вторую календу.

Она оплакивала своего возлюбленного, которого последний раз видела в бою с рыцарем Тристаном, полагая, что его прекрасное тело и нефритовый жезл давно гниют в могиле. Злодей, ведомый чёрной рукой её мерзавца-отца, напал на несчастных скитальцев прямо в храме, где они ночевали, и где Родрик скрестил с ним меч. Ещё до того, как разгорелся пожар, вызванный дьявольским огнём. Но после того, как, перебираясь через ущелье всех Отрешённых, их накрыло волной прорвавшейся с весенней горы реки.

«Любовь навсегда в моём сердце!», - внутренне воскликнула огневолосая ведьма и вдруг погладила своё едва округлившееся чрево: «И под сердцем я ношу плод этой любви!».

Внезапно дверь распахнулась, принося снаружи запахи бушующего моря, рома и мужского пота. На пороге замер огромный человек, которого Малена прекрасно знала.

– Владычица души моей! – Воскликнул он, дёргая густые, чёрные кольца волос на своей обнажённой груди, изрезанной шрамами. – Как долго я тебя искал!

– Исидр, ты ли это?! – Обезумев от всех переживаний, ведьма схватилась за глубокий вырез своего корсета и с треском потянула его, не способная дышать ровно.

– Дозволь помочь тебе, кудесница моих желаний! – Лихая гроза морей, знаменитый пират Исидр, прославленный на все двенадцать королевств своими безрассудными и азартными грабежами и кутежами, бросился к рыжей красавице и разорвал шнуровку своими крепкими, как белые камни друидов, зубами.

«Какой он сильный!», - не смогла не подумать Малена, чувствуя, как дрогнули её бастионы: «Исидр сможет защитить меня! Поможет восстановить честь! Свершить возмездие за себя и за Родрика! И станет лучшим отцом моему не рождённому ребёнку!».

– Дозволь и ты помочь! – Схватилась за его потёртые морской солью кожаные панталоны в месте средоточия мужской энергии и буквально почувствовала, как под пальцами разрастается скипетр страсти, что положит начало их отношениям».

Вот и выходило, что рассекая коридоры Школы в неприличные семь утра, Мими была движима конкретной целью – якобы случайно столкнуться с одним лупоглазым ангелом, который по неизвестным демонице причинам заставил о себе вспоминать.

Девушка знала, даже в выходные эта святая добродетель просыпается очень рано, чтобы потренироваться на заднем дворе в полётах, словно это может помочь ему однажды обскакать в Крылоборстве их адски-золотого Принца.

Ангел не подвёл её ожидания. Уже был на месте, полностью занятый свободным падением – одной из сложнейших фигур пилотажа. Поэтому, замерев в тёмном проёме кованых дверей, Мими решила, что подождёт, когда он закончит, а уж потом эффектно появится и найдёт, чем его побесить, смутить или совершить ещё какую пакость.

Пока смотрела, поняла, что любуется полётом и, что таиться, мужчиной, который его совершал: у Дино было подтянутое, крепкое тело и пара прекрасных, жилистых ног, что ловко тормозили о воздух. Он был не так высок и широкоплеч как Люцифер, всё ещё служивший демонице идеальным мерилом, но копна золотых волос, скрученных на макушке, добавляла ему зефирного обаяния.

– Мими – дочь Мамона, чего ты там прячешься? Я не кусаюсь. – Оказалось, пока она думала себе всякое, блондин буквальным образом успел спуститься с небес на землю и теперь плюхнулся на траву, перешнуровывая свои ботинки.

– Зато кусаюсь я, Дино – сын Фенцио. – Вышла из сумрака дверного проёма и направилась прямиком к нему. – Хочу быть в команде на будущий год. – Она замерла над ангелом, возвышаясь всей своей крошечной фигуркой.

– А ты адресатом не ошиблась? – Он хмыкнул. – Я видел вашего капитана. Высокомерный. Напыщенный. Демон. Со мной не спутать.

– Научи меня также приземляться, - Мими проигнорировала его совсем не острую колкость, - и тогда я дам тебе, – дьявольски выставила паузу, - почитать вторую книгу.

– А их две? – Дино стащил резинку с волос и вскинул на неё голову, скручивая пучок заново.

– Три. – Демоница многозначительно изогнула бровь и сложила губы бантиком, - «Серафим моего сердца», «Серафим моих снов» и «Серафим моего желания».

– Неужели сир Родрик выживет в битве с Тристаном? – Ангел улыбнулся и резко встал, заставляя Мими вновь чувствовать себя совсем маленькой.

– Не только выживет, но и отыщет Малену в Запретных землях! – Она решила подыграть его преувеличенному запалу, задействовав всю свою театральность.

– А как же капитан Исидр? Они же столько пережили вместе за пять месяцев плавания. – Дино откровенно хохотал. – Вспомнить хотя бы тот момент, когда сирены утащили с пиратского корабля всю одежду, побрезговав как моряками, так и провизией, и команде пришлось долгие три недели ходить по палубе в чём мать родила.

– О, Исидра погубит его страсть к рому! – Она притворно заломила ладони. - И к своей пышной растительности на теле. Но об этом, святоша, ты узнаешь не раньше, чем научишь меня своему финту ушами. Точнее, ногами!

Блондин вдруг осознал, что буквально наслаждается происходящим. Как-будто они с Мими ведут одну понятную им дуэль, где каждая из сторон следует правилам, а удары выверены, точны и… даже приятны.

– Скажи, демоница, Малена хотя бы родит здорового ребёнка? – Профессорский отпрыск молитвенно сложил руки. – Пророчество Кассандры не сбудется?

– Не сбудется. Но лишь потому, что это не ребёнок Родрика.

– Как так? Она же клялась ему в верности!

– Её подло обманули. И той ночью на конюшне ведьма оказалась отнюдь не в объятьях своего ангела, - и снова с точностью до секунды выверенная пауза, полная провокаций, - а в руках тёмного колдуна Гектора, что принял его обличье.

– Убедила, Мими – дочь Мамона. – Он поднял ладони вверх, как бы сдаваясь. – Я учу тебя контролируемому падению, ты делишься со мной продолжением.

– С чего начнём, Дино – сын Фенцио? – Брюнетка откинула длинные волосы за спину.

– Со стойки приземления. – Сказал и неожиданно резко взял её за тонкие плечи и развернул к себе спиной, чуть прижимаясь собственным телом. – Тебе нужно научиться группировать колени на земле, пока я буду давить на твои крылья.

Опешившая демоница лишь кивнула, сглатывая внезапно возникший в горле ком.

И никто из этих двоих даже не заметил Геральда в окне третьего этажа, который с обречённостью преступника докуривал утреннюю сигарету, наблюдая мизансцену из первых рядов и думая, в какой момент в их Школе всё пошло по манде и студенты поголовно возжелали запретных отношений.

***

На другом конце земли, в Капитуле, утро наступало ближе к одиннадцати. Именно к одиннадцати Виктория Уокер наконец соизволила распахнуть свои глаза, полагая что где-то посреди ночи на неё обвалился потолок – так затекли ноги, руки и крылья.

Потолка не обнаружила, зато обнаружила Люцифера, который буквально подмял её под себя и теперь сладко спал, ровно выдыхая куда-то в непризнанную макушку. Это показалось Вики столь неожиданным, что она не преминула запрокинуть голову и с любопытством рассмотреть мужчину.

Ещё ни разу она не вставала раньше него, в глубине души полагая, что он, быть может, вообще не смыкает глаз, и всё это – очередная дьявольская супер-способность. А теперь вдруг увидела и абсолютно мальчишеское лицо, лишённое этих его ухмылок, хмурости и порочно сведённых бровей, и спокойные, мягкие губы, которые почти до самого рассвета творили с её ртом беспредел в четвёртой степени, и даже слегка трепещущие, длинные ресницы. От открывшегося зрелища тут же восторженно пискнула – сейчас он был не просто красив, но и самую малость беззащитен. Словно расслабился наконец здесь и с ней и позволил себе просто спать, не упуская саму девушку из кольца объятий.

Осторожно потянулась пальцами и убрала пару прядей, которые упали ему на лоб, едва касаясь горячей кожи.

«Да у тебя там ядерный реактор что ли?.. Дрыхнешь без одеяла и всегда такой тёплый, как будто тебя солнце не то что поцеловало, а облизало взасос», - сама подумала, сама хихикнула и… не смогла оторвать ладонь от его лица. Начала медленно исследовать, нежно проводя подушечками по идеально прямому носу, очерчивая скулы, колючий подбородок, задерживаясь на губах и тут же угождая в плен его рта, который он приоткрывает и прикусывает ей палец, лишь после этого распахивая глаза.

– Я думала, ты спишь. – Уокер смутилась, и это заметно.

– Я фпал. – Выпустил палец. – Спал. Пока ты не начала меня трогать.

Люцифер не двигается. Не меняет своего положения тела, не шевелит головой. Просто смотрит на неё. Но так, что Вики чувствует, как по её лопаткам вниз бегут мурашки размером с хорошо откормленных буйволят.

– Значит мы оба проснулись. – Она не выдерживает, стушёвывается.

– Продолжай. – Демон игнорирует порцию очевидных фактов.

– Что?

– То, что ты делала.

– Трогать тебя? – Виктория тянет ладонь к его лицу, но замирает на полпути, и Люций сам прижимается к ней щекой.

– Гладь меня, Уокер. – И жмурится, словно от яркого света.

«Что, все в основном хотели с тобой трахаться, и мало кому приходило в голову тебя просто погладить, Чеширский кот?..», - осознаёт это с какой-то тихой горечью и испытывает почти материнский прилив нежности – ей хочется не только ласкать, но затискать, зацеловать его до осоловелых глаз, вкопаться в шевелюру, зарыться там и сделать так, чтобы он больше никогда не испытывал недостатка в самых обычных удовольствиях.

И она гладит: лицо, подбородок, шею. Обводит каждую татуировку, чувствуя, как где-то в глубине его трахеи чуть ли не разливается тихое урчание.

– Ты слишком идеальный. – Изображает наигранное разочарование, думая лишь о том, какая гладкая кожа у этого чёртового небожителя. – Это отвлекает.

– Представляешь, каково мне. – Люций отвечает, едва открыв глаза и глядя на неё из-под полуопущенных век.

– Погоди-погоди. – Она позёрски дёргается в попытке вскочить. – Запишу в своём дневничке с розовыми пони, что услышала от тебя первый в жизни комплимент. – На самом деле словосочетание «Мне приятно» ни хрена не способно отразить, что Вики сейчас чувствует, но разве это повод не нестись в ироничный бой, когда тебе двадцать один, ты недавно умерла и с тобой случился Принц Ада. – Не волнуйся, я тебя не сдам. Никому не скажу. Слово скаута!

«А я тебя не отпущу. И никому не отдам. Слово дьявола. Вот мы к этому и приплыли… Простогладьменядураглупая! Не останавливайся… Кажется я обречён вечно жить с тобой в моих мозгах и лицезреть тебя уже даже в ёбанных снах, моя ёбанная Уокер».

– Ты на мне зациклилась. – Говорит это ей, хотя думает про себя.

– Что? – И это сбивает девушку с толку. – Нет!

– Я совсем не против, но ты должна в этом покаяться. – Такой серьёзный тон, такой серьёзный взгляд, что Уокер совсем по-девчачьи ведётся.

– Люцифер, я не буду каяться перед… - Замечает наконец, что он едва сдерживает смех, и вцепляется ему в волосы. – Кретин!

– Непризнанная, - хохочет, не стесняясь, - теперь буду знать, что по утрам ты совсем плохо соображаешь. Даже хуже своего обычного «плохо соображаешь».

Резко хватает девицу за запястья, перекатывается и оказывается сверху.

– Я так не играю. – Вики обиженно надувает губы, заставляя мужчину думать совсем о других играх с участием этого рта. – Ты слишком большой и тяжёлый, мне не победить.

«Потому что ты уже победила, идиотка…».

– Уокер. Я больше не могу этого скрывать.

– Чего?

– Правды.

– О чём ты?

– Настала пора признаться. – Выдыхает. – Признаться в том, что у меня есть ещё несколько мест, которые срочно нужно погладить. – Ликующе улыбается и прижимается лбом к её лбу.

Так нежно.

Томительно.

Совсем не как в ночных, до гланд влажных прикосновениях.

Что она первая тянется к нему и целует.

***

За эти дни Люцифер открыл в себе необычную, совершенно незнакомую для него способность – смотреть на Уокер каждую восхитительно-пиздецовую секунду их восхитительно-пиздецового времяпрепровождения так, чтобы она этого не заметила.

Понятия не имел, где и когда такой неожиданный талант должен был ему пригодиться, но перестать оттачивать его уже не мог. Возможно, однажды вечность преподнесёт ему достойного врага, который кинет вызов со словами «Расскажешь, что у тебя за спиной, – победишь», тут-то он и блеснёт.

Смотрел на неё, когда она читала. Смотрел, когда спала. Когда расчёсывала волосы, когда грызла кончик пера рисуя, когда ела с аппетитом истинной плебейки – причмокивая, кроша, капая на свои сиськи соусом, облизывая пальцы и устраивая тем самым короткое замыкание в его голове.

Смотрел и буквально охуевал, как все эти несчастные за стенами дома живут без Непризнанной. Почему ещё не вышли на площади в городах и не скандируют «Уокер в каждую семью!» и «Нам тоже нужна эта долбанутая бабёнка!». Ошеломительно понимал, что уже завтра в Школе будет кончаться от ломки в связи с быстро прогрессирующей зависимостью и от острой недостаточности её запаха в его кислороде. А ещё, вдруг, осознал, что с ней можно не только ебаться до помутнения в глазах и заёбываться, спасая чудесную жопу, но и говорить. Или молчать. Или заниматься каждый своим делом.

Прямо как сейчас, когда она уставилась в книжку, и он уставился в книжку.

И на неё.

И даже пока не заработал косоглазие.

«Возможно, мы просто оба сдохли, Уокер… И нашу бессмертную плоть уже жрут черви. Потому что так хорошо просто не бывает. Так хорошо – это уже опасно. Это ебаная сказка. Это не взаправду. И обязательно закончится фантастическим пиздецом. Потому что хорошо даже моим внутренним демонам. Каждому по отдельности и всей отвязной компании в целом. Они валяются у твоих худых щиколоток и готовы вылизывать пятки, лишь бы ты не прекращала порхать вокруг меня босая… как всегда…».

– Люцифер! – Она откинула книжку и выскочила из кресла как на пожар. – Ты уже взрослый. – Хищно ухмыльнулась и начала искать что-то в своей сумке. – Настала пора показать кое-что…

Лишь на этих словах демон соизволил оторваться от чтива и перевести недовольный взгляд на девушку: Уокер шла к дивану, где он так удобно развалился в позе древнегреческого бога, и что-то прятала за спиной.

– Если там не красный кляп в твой болтливый рот или не ящик клубники, ничто не спасёт тебя от моего гнева.

– Лучше! – Плюхнулась рядом с такой завидной повседневностью, как будто то, что сейчас её кожа касается его, самое обычное дело, и он тут – единственный, кому резко становится жарко. – Мы. Будем. Смотреть. Фильм. Па-бам! – Жестом фокусника продемонстрировала планшет, крутя им перед лицом Люция.

– Откуда у тебя гаджеты? – Он трагично закатил глаза, чувствуя неизбежность киносеанса и её одуряющей близости.

– Мими подогнала. – Вики потыкала в тачпад, надеясь, что магия действует. И ликующе вскинула руку, увидев полную батарею. – У неё есть весь Apple-вский комплект. Жаль, без Интернета, не то я давно стала бы модным, мёртвым блоггером.

– Он не будет здесь работать. – Люцифер потянул её на себя, заставляя полулечь рядом. Если голливудское насилие над его тонкой душевной организацией неизбежно, то он получит компенсацию, лапая Непризнанную, пока она бесоёбит.

– Знаю. – Нажала что-то, и на весь экран растянулось чёрное полотно, сквозь которое замерцали буквы. – Первой и второй части у меня, увы, нет, но я не могу оставить тебя прозябать в дремучем неведении маггловской поп-культуры.

– Опять это слово. – Он положил голову ей на плечо и вдохнул запах волос, мысленно давая себе по щекам за слюнявые идеи о том, что если фильмы с Уокер смотрят именно так, то он согласен на весь золотой фонд киноиндустрии. – Что ты включила?

– «Гарри Поттера и узника Азкабана», конечно же! – Виктория фыркнула, словно это всё было настолько очевидным, что не понять мог разве что дьявол возрастом в жалкие пару тысяч лет.

– И что он делает? – Мужчина кивнул на экран, где главный герой как раз наколдовывал себе свет под одеялом.

– Забавляется со своей палочкой.

– Логично. – Оскалился. – В его возрасте этого не удавалось избежать никому.

Худшие ожидания Виктории не оправдались: Люций оказался прекрасным и наблюдательным зрителем, который не только с пристрастием саркастичного исследователя комментировал происходящее, но и до ужаса волнующе мял ей грудь.

– То есть директор Школы регулярно подвергает жизни учеников опасности, но это место считают самым надёжным в Англии, а его самого – славным малым?

– Эм. Да. – Она подумала, что никогда не смотрела на ситуацию с такой стороны.

– Знаешь, Непризнанная, а ты не такая уж дура на фоне тех троих, что решили поговорить по душам. – Буквально почувствовала, как он закатывает глаза у неё за спиной. – Сидя в купе с посторонним, мутным типом.

– Он – положительный персонаж! – Рявкнула Вики, и его пальцы в ответ тут же ущипнули её сосок.

– Но они об этом не знают. – Хмыкнул, шепнув в самое ушко и давая Уокер огромный такой повод задуматься, как много на ней лишней одежды.

– Смотри давай.

– Эти лестницы. Они двигаются на огромной высоте. Естественная убыль неторопливых школьников явно в приоритете перед борьбой со злом.

– Всё там нормально. Я тебе как архитектор говорю! – Она вызверилась на него в пол-оборота. Никто не имел права портить ей очарование мира магии своим бухтением.

– Но я согласен с этим крашеным блондином, их школа совсем деградировала! – Люцифер иронично изогнул брови, глядя ей прямо в лицо.

– Поверь, если бы кино снимали про в а ш у Школу, - губы Виктории расползлись в не предвещавшей ничего хорошего ухмылке, - этот крашенный блондин играл бы тебя.

– Ничего подобного. Я гораздо красивее.

– Он тоже в этом уверен. – Заржала гиеной и ткнула в бок с намёком «Хватит отвлекаться».

– Гипогрифов у нас нет, но есть грифоны. Только не вздумай их гладить, Уокер. Они раза в три больше и питаются свежим мясом. – С силой сдавил полушарие груди: «А ты как раз попадаешь под определение…».

– Я откинулась два с лишним месяца назад, дорогой. – Зловеще хохотнула. И добавила, – по всем меркам уже даже не падаль. – Впрочем, примечания Люций не услышал. В голове вновь что-то выключили от её обращения – возможно свет, газ и воду за неуплату по непризнанным счетам, - и включили ещё нескоро.

– Какие тупые страхи. – Наконец от демона прилетела новая шпилька. – Они уже не дети, чтобы бояться пауков и змей.

– А чего ты боялся в тринадцать лет?

– Ничего. – Он легкомысленно пожал плечами.

– Так не бывает.

– По себе судишь?

– Ну хорошо, - она скривила губы, - только не лопни от своей чванливой крутости, обречённый на бесстрашие злобный дьявол.

«Я ничего не боялся в тринадцать лет, но не говорил, что ничего не боюсь сейчас, идиотка. Даже себе не могу этого произнести… но не значит, что не боюсь».

– Дурачок, у которого твой Поттер только что забрал леденец, явный лох. Сразу видно, непризнанный.

Виктория хрюкнула:

– Это Невилл. Невилл Лонгботтом.

– Кошмарное имя. Родители обрекли парня с рождения. – Люцифер потёрся о её шею, так незаконно оголившуюся под лохмами волос.

– Его семью замучила до безумия злая волшебница. – Ей почему-то невероятно хотелось защитить сказку детства от нападок этого гада. – И, кстати, в последнем фильме он вырос и стал настоящим красавчиком!

– Ну и вкусы у тебя, Уокер. – Подумал, что просто чувствовать её кожу – это никуда не годится, и прочертил языком влажный узор. – Хорошо, что я оприходовал тебя первым. Пока ты не втрескалась в какого-нибудь стрёмного аутсайдера. – И ухмыльнулся, явно довольный собой.

– Ты смотреть будешь или мне поискать кого-то ещё, кто скоротает со мной этот час? – Едва успев это произнести, Вики тут же охнула – его пах с силой толкнул её задницу, сообщая своё решительное нет.

– Как он её назвал?

– Грязнокровка.

– И что это значит?

– Что она рождена от магглов. От обычных людей. А не от волшебников.

– Я всё понял, Уокер. – Он аж привстал, нависая над ней, в глазах вальсировали бесы. – Ты – грязнокровка.

Не выдержав, студентка захохотала:

– И Шляпа сказала «Слизерин». Не отвлекайся!

– Они так срутся из-за её кота. Просто скажи мне, этот рыжий присунет кудрявой девахе, когда подрастёт?

– И не раз. – Блондинка улыбнулась. – Он, так сказать, явится в её дом с курицей!

– Жаль.

– Почему?

– Он – фигляр. Она – умная. Ей следовало давать главному герою.

– Чувак, - Непризнанная сделала самые милые глазки, - если соберёшься на войну с автором книг, то на Земле у тебя отыщется гигантская армия союзников.

– Ей доверили редкий и опасный артефакт, управляющий временем? Мне всё больше нравится наш старый, добрый, не бывающий в Школе Кроули.

– Люцифер! – Гаркнула, и он вопросительно уставился на неё. – Ты – как дед! – Присовокупляя мысленное: «А с учётом твоего фактического возраста, как много раз прапрадед!».

Минуты тянутся, и она вдруг чувствует его дыхание на шее, щеке и понимает, что уже не следит за финалом.

– Ясно, почему тебе нравится. Без девчонки эти двое просто пропали бы. Настоящий респект вам – слабым, глупым, покорным. – Мужчина карикатурно щурит глаза.

И тут же получает ногой в бедро:

– Настоящий респект тебе – высокомерному, тупому, заносчивому! – У неё отличный удар с пятки, это сложно отрицать.

– Аккуратнее, Уокер, - белокурые волосы мгновенно оказываются в его кулаке. – Несколько сантиметров правее, и мне придётся врать своим наследникам, что я не бью женщин.

– Несколько сантиметров правее, Люцифер, - она использует самый томный голос из своего арсенала, - и о наследниках можно будет забыть.

По экрану бегут титры, и девушка дёргается, в надежде скинуть с себя мужские руки. Но залатать озоновую дыру над Австралией кажется проще.

«Неа! Кто ж тебе даст уйти с такими шикарными буферами… В моих размякших мозгах прошу винить Непризнанную. Приговор суров и прост: отравлять мне жизнь собой, а рот – языком».

– Никого не смутило, что рыжие братья-нищеброды много лет видели на карте, что их младшенький спит в одной постели с Питером Петтегрю, и воспринимали это как должное?

Виктория округляет глаза, открывает рот и тут же захлопывает, разражаясь гоготом:

– Это… слишком… смешно! – Божественно тяжело выдыхает.

– Скажи честно, Уокер. – Он вжимает её в себя так сильно, что она спиной чувствует мужской пресс под тканью его майки. – Это твой девиз по жизни? – Кивает на планшет, где разбегаются строчки «Торжественно клянусь, что замышляю только шалость».

– И шалость удалась. – Говорит, но точно в его ухмыляющиеся губы, а потом приводит в действие вынесенный ей ранее приговор.

***

Бокалы в этой таверне подавали приятно холодными, с ободком изо льда, и Вики словила себя на мысли, что опустошает уже третий коктейль с Глифтом, не замечая его крепости за морозным привкусом.

Посмотрела на Люцифера, который кивнул бармену для повтора, хотя сам едва пригубил первую порцию, и хихикнула:

– А зачем ты мне подливаешь?

«Пей-пей, Непризнанная… У меня на тебя большие планы до самого рассвета».

– А зачем ты накидываешься? – Придвинул к ней новый фужер и повернулся всем корпусом, заставляя думать в таких высокопарных выражениях, как «невозможная красота» и «какого чёрта ты таким родился».